Изо всех сил стараясь оставаться спокойным, я посоветовал Браксу и Хендрику не обращать внимания на гномов и пока отдыхать. Однако, когда они направились к нашему лагерю, рука моя непроизвольно потянулась к мечу. Нет, нельзя было показывать остальным, как сильно я обеспокоен. В такие серьезные переделки я еще не попадал. Предстоит ли нам общаться с великанами или с Матушкой Гусыней - все равно без волшебства не обойтись. Но это не должно быть грубое, прямолинейное волшебство подержанного оружия Бракса. Тут нужно колдовать с умом. Я должен убедить Нори присоединиться к нам. Но как мне найти ее? Даже если она узнает о нашем бедственном положении, захочется ли ей откликнуться на мою просьбу? Когда-то, еще совсем недавно, мы были так близки, как только могут быть близки два человека. А теперь я боялся, что она и разговаривать со мной не станет. Ах, если бы все начать с начала! Ведь мы просто созданы друг для друга!
Я засунул руку в мешок и, погладив хорька, вытащил "Курс для домашнего изучения". Не попытать ли счастья еще раз? Только медленно, тщательно, чтобы не ошибиться. Мне должно повезти. Сердце мое стучало где-то на уровне ушей. Я открыл указатель и принял решение. Приворотное зелье!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
"Что, собственно, такое любовь? Почему она - самое удивительное, нет, даже больше, чем самое удивительное, нет, величайшее, и даже больше, чем величайшее… Нет, невозможно объяснить. Может быть, так: любовь - это как заря, восходящая над полем… Нет, это, пожалуй, уж слишком метафорически. Но ведь вам знакомо это чувство? Да! Есть ли что-нибудь прекрасней на свете? Можете не отвечать. Я рад, что мне все-таки удалось вам объяснить".
Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств. "Избранные мысли об ученичестве". (Работа над рукописью продолжается)
Вот, на странице 44:
"Универсальное заклинание для изготовления приворотного зелья".
К моему удивлению, это оказалось самое простое заклинание во всем "Курсе". Самые обычные ингредиенты и очень несложные движения. С другой стороны, это и понятно: что может быть естественнее любви? Я пробежал глазами перечень необходимых составных частей: свежая вода, зеленые листья, полевые цветы, несколько сухих веточек - развести огонь. Чтобы мне никто не мешал, я отошел к самому краю поляны и еще раз перечел список. Кое-чего не хватало. Я быстро сбегал за Катбертом.
- Ты что собираешься делать? - подозрительно спросил меч, когда я вытащил его на свет божий.
Я заверил его, что ничего жестокого и противного природе. Просто мне нужно отрезать у себя прядь волос.
- Значит, меня теперь используют для стрижки? - Катберту явно не понравилась его новая роль.
- А не думаешь ли ты, что для этих целей больше подошли бы волшебные ножницы?
В ответ я поинтересовался, не предпочтет ли он, например, пустить кому-нибудь кровь.
- Как ты, однако, оброс! Особенно за ушами! - невпопад ответил Катберт. - Может, здесь тоже подрезать немного? И на макушке…
Я отложил присмиревший меч в сторону и стал готовиться к заклинанию. Сначала развести огонь, потом сжечь листик и полевой цветок, потом побрызгать на пламя водой. Все это я проделал, разумеется, с надлежащими словами. Теперь настал черед локона. Против моих ожиданий, Катберт больше не капризничал, не ныл, например, что мои жирные волосы затупят его лезвие. Разве что тихонько хныкал, пока я резал. Локон полетел в огонь, и пламя стало голубым. Теперь оставалось только произнести заключительные слова. Но тут-то меня и сбили.
В кустах что-то зашуршало. Что бы это могло быть? Неужели путешественница из Вушты? Я затаил дыхание. Но ведь не могло же заклинание сработать раньше, чем я его закончил!
- Смотрите-ка, кто здесь! - раздался явно мужской голос.
- Ага! - глуповато поддакнул второй.
Я догадался, кто это, еще до того, как почувствовал у своего горла нож. Урод, Мерзавец и Паразит - представители Гильдии Учеников Вушты, во всей красе!
- Ты думал, что сможешь удрать от нас в Восточные Королевства? - издевательски поинтересовался Урод, вылезая из кустов. - Как глупо с твоей стороны! Тем более что все сроки, которые мы тебе дали, давно истекли.
- Ага! - подтвердил глуповатый Мерзавец. - Давно!
Нож Паразита был плотно прижат к моему горлу.
- Э-э… - сказал я. Совершенно забыл об этой троице и об их требовании излечить волшебников до захода солнца. Срок действительно истек еще вчера вечером. Мне, правда, казалось, что моя забывчивость простительна, если принять во внимание все, что случилось с тех пор, как мы виделись с учениками в последний раз. Может быть, все же удастся договориться? Их невероятная настойчивость, надо сказать, произвела на меня впечатление. Их бы упрямство - да в мирных целях! Это я в последние месяцы только и делал, что ухаживал за чихавшим учителем, а они-то, должно быть, неустанно занимались, практиковались в магии. Помирившись с ними на время, я приобрел бы прекрасных союзников!
- Да уж, - сказал я. - Значит, все это время вы преследовали меня? Но здесь не безопасная Вушта. В этих странных землях каждую секунду рискуешь жизнью. Не кажется ли вам, что при таких обстоятельствах следует забыть маленькие разногласия и объединиться на благо Вушты и всего наземного мира?
- Так ты, значит, упрямый? - прорычал Урод. - Что ж, можно и забыть, после того как Паразит оставит на тебе метку своим ножичком. Но помни: есть выход получше! - Он лучезарно улыбнулся. - Наша забывчивость стоит всего-навсего тысячу триста золотых.
- Тысячу триста? - выпалил я. Цены растут!
- А-а… - вдруг подал голос Мерзавец.
- Разве я сказал: тысяча триста? - Урод замахал руками. - Извини, оговорился! Я хотел сказать: тысяча четыреста.
- Тысяча четыреста? - взорвался я. - Да где же…
- А-а…! - снова проговорил Мерзавец, указывая рукой за плечо Урода.
- Погоди! - отрезал тот. - Я сейчас занят. - Он с приятной улыбкой кивнул мне. - Ты хотел спросить, где же ты возьмешь эти тысячу четыреста пятьдесят золотых? Но ведь ты как-никак ученик волшебника. Что-нибудь придумаешь!
- Да уж, - ответил я. Мирные переговоры ни к чему не привели. Я отдавал должное цельности и настойчивости моих собеседников в достижении поставленной цели и все еще надеялся, что их таланты послужат общему делу. Но как мне убедить их перейти на нашу сторону?
- У меня нет золота, - ответил я ухмылявшемуся Уроду. - И средства излечить ваших наставников тоже нет. Но если вы останетесь со мной и поможете мне здесь, в Восточных Королевствах, то, уверяю вас, увидите много чудес. И, кто знает, может быть, мы и найдем здесь средство от болезни. Не говоря уже о золоте.
- Остаться? - сказал Урод. - Конечно останемся. Далеко не пойдем. Тот, кто нам нужен, здесь, рядом.
- Ага, - поспешно согласился Мерзавец. - Но послушай, Урод…
- Не сейчас, Мерзавец! Ты мне все время мешаешь! - Урод опять повернулся ко мне и печально произнес: - Бедняга Вунтвор! Нам стыдно за тебя: у тебя нет ни золота, ни лекарства. А сейчас, чтобы ты навсегда нас запомнил, пора дать слово Паразиту. Вдруг ты все-таки сообразишь, как достать тысячу пятьсот золо…
Урод внезапно замолк, и физиономия у него вытянулась.
- Паразит, это ты?
Но дружок Урода все еще держал свой ножичек у моего горла. Урод стоял спиной к кустам. Он пошарил рукой за спиной.
- Мерзавец, ты?
- Ага! - отозвался придурковатый Мерзавец. - Это единорог.
- Конечно, это я, - раздался чудесный глубокий голос. - И уверяю вас, более удивительного и страшного зверя вы еще не встречали. А теперь соблаговолите выйти на середину поляны, чтобы нам было лучше вас видно.
Урод и Мерзавец соблаговолили. Единорог последовал за ними, упираясь рогом в спину Урода. Паразит убрал нож от моего горла и не очень уверенно протянул руку к единорогу.
- Даже и не думай, - посоветовал тот, - если, конечно, не хочешь сделаться фрагментом живописного панно. - Великолепное животное фыркнуло, и звук этот напоминал нежный перезвон колокольчиков. - Знаешь, бывают такие панно, изображающие реки крови, несчастных, корчащихся в предсмертных муках, и победоносного единорога с сияющим золотым рогом, красиво обрызганным кровью? Вам наверняка случалось видеть на гобеленах.
- Но вы нас не так поняли! - заюлил Урод. - В конце концов мы просто бедные ученики, такие же как Вунтвор. Мы просто хотели побеседовать.
- Видимо, вы беседуете с помощью ножей? - Чудесное создание легонько топнуло ногой. - Ну что ж, а я иногда использую в разговоре свой невероятно острый, сверкающий золотой рог!
Урод вымученно улыбнулся:
- Паразит, почему бы тебе не убрать ножик?
Паразит послушно спрятал нож.
- Мы просто обсуждали, как бы Вунтвору достать для нас тысячу пятьсот пятьдесят золотых.
- Мне кажется, сейчас уместнее было бы обсудить, где вы желаете быть похоронены, - возразил единорог.
- Э-э… Всего доброго! - сказал Мерзавец, и они с Паразитом скрылись в кустах.
- Подождите меня! - Урод припустил от единорога с невероятной скоростью, однако успел крикнуть: - Помни: тысяча шестьсот золотых… - И тоже скрылся в кустах.
Я сказал единорогу, что просто не знаю, как его благодарить.
- У меня есть идея на этот счет, - ответило это неподражаемое создание. - Моя голова сильно отяжелела после того, как я попугал этих молодых людей.
- Да уж, - ответил я. - Может быть, позже. К сожалению, негодяи прервали меня на середине заклинания.
- Колдовство? - фыркнул единорог. - Разве во мне недостаточно волшебства?
Я принес свои извинения. Единорог побрел к лагерю, несчастное мифическое животное с разбитым сердцем.
Но как же с моим заклинанием? Огонь уже погас. Осталось всего лишь несколько жалких угольков. А ведь я был так близок к успеху! Все выполнил, кроме самого последнего. Что же теперь делать?
Кто-то из спящих зашевелился, и раздалось сдавленное: "Проклятие!" Моя стычка с учениками, должно быть, разбудила некоторых моих товарищей. Сейчас кто-нибудь из них явится. Это облегчает мне выбор. Так как нет никакой возможности начать заклинание сначала, мне остается лишь поскорее его закончить. Я побросал оставшиеся ветки в догоревший костер и дул на угольки, пока языки пламени не начали лизать сухую древесину. Оставалось быстренько произнести нужные слова и надеяться на лучшее. Но пламя теперь было не голубым, как полагалось, а ярко-желтым. Ну, это мы поправим. Я потянулся к Катберту.
- Ну что еще? - насторожился меч. - Меня не обманешь! Я слышал угрозы.
- Уверяю тебя: мы здесь одни! Мне просто нужно отрезать еще одну прядь волос.
- Опять стрижка? - возмутился Катберт. - Это что, теперь будет моей постоянной обязанностью? Знаешь ли, подобные занятия могут испортить репутацию порядочному мечу. Я так и слышу, как другие волшебные мечи издеваются: "Ну что, Катберт, как дела? Все стрижешь?" Какой стыд!
Не обращая внимания на капризы Катберта, я отрезал еще одну прядь волос.
- Я ведь тоже люблю помечтать! - разглагольствовал он, пока я занимался делом. - Все эти путешествия! Это так утомительно, особенно если твой хозяин не дает тебе спокойно полежать в ножнах. Как бы мне хотелось обрести тихую пристань, вдали от этой мясорубки! Висеть себе на какой-нибудь теплой стенке, наполовину вынутым из ножен, так, чтобы я мог наблюдать, как другие суетятся вокруг. Но нет! Я вынужден вести бродячую жизнь и следовать за своим хозяином, участвовать в кровопролитных…
Не дожидаясь, пока Катберт договорит, я засунул его обратно в ножны. Надо было сосредоточиться. Я в последний раз заглянул к книгу:
"Самое важное - последний шаг. Возьмите свой только что срезанный локон, бросьте его в огонь и скажите слова, указанные ниже. Произнося их, вызовите у себя в памяти образ возлюбленной, которой вы хотите внушить ответное чувство. Дым от вашего костра долетит до нее, где бы она ни была. Мы еще раз подчеркиваем: сосредоточьтесь на ее образе, потому что действенность заклинания зависит и от ваших мыслей".
Я бросил прядь волос в огонь, и пламя опять стало голубым.
- Нори, - прошептал я и начал произносить заклинание.
- Проклятие! - послышалось со стороны лагеря.
- Пусти меня! - кричал Снаркс. - А не то на завтрак у нас будет жаркое из Домового!
- По моему глупому разумению, - заметил Льстивый, - этот малыш совершенно прав.
Потом все загалдели разом. Я снова обернулся к костру, но пламя уже погасло. Теперь оставалось надеяться, что мое заклинание сработало раньше, чем меня прервали. Голоса из лагеря становились все громче и громче. Кажется, кричали и мои спутники, и Семь Других Гномов. Надо было срочно пойти туда и утихомирить их.
- Ну! - сказал я, подойдя к лагерю.
- Вунтвор! - заорали они все разом и вдруг все разом замолчали. Это было более чем странно. Может, они наконец признали меня главным? Но почему они на меня так странно смотрят?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
"Есть много определений любви. У изголодавшегося человека, жадно вгрызающегося в ножку жареного цыпленка, одно мнение на этот счет, а у цыпленка - совсем другое".
Из "Наставлений Эбенезума", том LVIII
- Вунти! Наконец-то мы будем вместе! - воскликнула Эли и бросилась ко мне с такой радостью, как будто мы бог знает сколько времени не виделись.
- Нет, не будете! - величественно изрек единорог. - Я первым его увидел! - И мифическое животное тоже припустило ко мне галопом.
Я разинул рот от удивления. Что здесь происходит? Вперед выступил Гакс, волоча за собой Бракса.
- Давай! - приказал он своему подручному. Бракс подмигнул мне и забил в барабан. Гакс изо всей мочи заорал:
- Гакс Унфуфаду от всего сердца…
- Желает выразить восхищенье.
- Клянется тебе в любви до гроба.
- Хотел бы узнать тебя получше!
- Ах так! - не утерпел дракон. - Слушай же, Вунтвор!
Вот самый славный юноша на свете.
О, как мне повезло такого встретить!
И пусть он неуклюж и робок,
Пусть он застенчив и неловок,
Но юности очарованье;
Влечет меня к нему и манит!
Они вели себя все более и более странно. Гакс и Дракон опять нарушили мой запрет петь и декламировать. Я было хотел сказать свое решительное "да уж!", но не успел, потому что у меня на шее повисла Эли. В буквальном смысле! Я свалился на траву и тут же попал под настоящий град поцелуев.
- Э-э… - слабо протестовал я. - Э-э… - Промежутки между поцелуями оказались так коротки, что я не успевал выговорить полностью ее имя. Времени хватало только на один слог. - Э-э…
- Да, да, Эли! Мое имя в твоих устах звучит, как музыка, - мурлыкала она.
- Эли! - Мне все-таки удалось это произнести и даже добавить "пожалуйста", пока она опять не взялась за свое. Я сопротивлялся, но у нее оказалась железная хватка. - Пожалуйста, дай мне вздохнуть!
Она оторвалась от моих губ и виновато пробормотала:
- О, прости мою чрезмерную пылкость, милый Вунтвор. Я так по тебе соскучилась!
Соскучилась? Но ведь я не отлучался дальше края поляны! С ума они все сошли.
- Отойди от этого невинного юноши, о непристойная женщина! - потребовал великолепный густой голос. - Ты не достойна целовать его башмаки!
- Что-о? - Эли встала и сверкнула глазами на единорога.
- Именно так, - вздохнул единорог и мечтательно добавил: - И что это за башмаки! Я уже не говорю о его ногах, руках, плечах, плохо подстриженных волосах и… - Животное обессилело от нежности. - И о его коленях! - Единорог застонал, и в его стоне звучали одновременно отчаяние и страсть. - Даже говорить не могу об этом! Сама мысль доводит меня до сумасшествия!
Но Эли как раз могла и хотела поговорить:
- Не достойна целовать башмаки? Да знаешь ли ты, что я - одна из самых популярных актрис Вушты?
- Именно поэтому, - сухо ответил единорог.
- Ха! - усмехнулась Эли. - Ну-ка взгляни на мои волосы. - Она взяла в руки свои белокурые косы. - На мои губы. - Она дотронулась до названной части тела. - Вот что нужно Вунтвору, а вовсе не раскормленная лошадка с уродливым наростом на носу!
- Раскормленная лошадка! - возопил единорог, роя копытом землю. - Уродливый нарост! - Пожалуй, я бы обиделся, если бы эти оскорбления не исходили от жалкой актерки!
- Да как ты смеешь! - возмутилась Эли. - Ты - толстый, глупый… - Она едва не набросилась на мифическое животное с кулаками.
Эти двое были целиком поглощены своими препирательствами. Обо мне они забыли. Я оставил их и пошел к остальным.
- Проклятие! - приветствовал меня Хендрик. - А может, и не проклятие, раз ты здесь! - К моему ужасу, рыцарь улыбался!
- Старина Вунтвор! - Снаркс сердечно пожал мне руку. - Должен тебе сказать, что ты самый симпатичный из всех неуклюжих, прыщавых и сутулых учеников волшебников, каких я когда-либо знал!
- Вунти! - уже звала Эли. - Не оставляй меня, любимый! Я не могу жить без тебя!
- Что вы все знаете о любви! - презрительно воскликнул единорог.
Не может быть! Внутри у меня все похолодело, как будто я проглотил снежок. Все они говорят о любви… Нет-нет! Страшно даже подумать! Неужели я опять ошибся в заклинании?
- Вунтвор! Теперь мы должны быть все время вместе. Не хочу выпускать тебя из своих объятий. - Эли снова бросилась ко мне.
- Ты не сможешь отрицать: твои колени и моя голова созданы друг для друга! - вскричал единорог и тоже кинулся ко мне.
- Да уж! - сказал я и обратился к более умеренным. - Ребята, не могли бы вы немного попридержать этих двоих? Мне нужно подумать.
- Проклятие! - улыбнулся Хендрик. - Для тебя - все, что угодно!
- Разумеется! - подхватил Снаркс и доверительно шепнул рыцарю: - Знаешь, мне и самому так хочется ущипнуть его за прыщавую щечку!
Итак, за меня Хендрик, Снаркс, Гакс с Браксом, и Хьюберт. Это хорошо. Эти пятеро защитят меня от любвеобильных Барышни и единорога. Я не сомневался, что все происходящее - результат заклинания. Но что же я упустил? Ведь я все делал в точности так, как написано в "Курсе", разве волшебных слов не успел произнести до того, как волосы мои сгорели. И позже я добавил еще прядь. Но ведь, заканчивая заклинание, я думал о Нори! По крайней мере, в течение одной секунды. Потом случилась эта стычка с гномами и внимание мое несколько рассеялось. Неужели? Снежок у меня внутри вырос в сугроб. Ведь я обернулся тогда, посреди заклинания, и окинул взглядом лагерь. Неужели волшебство распространилось на всех? Семь Других Гномов улыбались мне.
- В конце концов, Вунтвор не так уж плох, получше многих! - заметил Заносчивый.
- Вообще-то да! - согласился Грубый. - Он крутой!
- А меня что же вы не спросите? - обиделся Раздражительный. - Вунтвор, всегда к твоим услугам!