- Вить, - повернулась к нему Александра. - Эта Ольга… Ты ее не боишься? Ты мне почти ничего о ней не говорил, но я расспросила детей. Олег темнит, но Люда много о ней рассказала. Она ведь спасла тебя тогда, до этого убила бешеную собаку, а сегодня вылечила дочь. Я ей недавно звонила. Горло прошло, как будто и не болело. А ведь она не болеет ангинами меньше недели. И те, кто здесь жил до нас, сбежали из‑за нее. Сам говорил, что это была за компания и как дешево нам достался дом. И эти ее вороны… От бога ли ее таланты?
- Выбросила бы ты ту мистику, которую притащила с собой, - посоветовал Виктор. - Все эти книги написаны с одной целью - пугать таких, как ты, и зарабатывать на этом деньги. К Ольге эта муть не имеет отношения. Да, у нее есть не очень обычные способности, но это умная и чистая девочка. Ее услуги будут нам очень полезны, и не только в целительстве. Я договорился с Ковалевыми не только из‑за мужчин, но и из‑за Ольги. Я с ней и потом не хотел бы рвать. Я им помогу пробиться, а они помогут мне. Не так много людей, которые долго помнят добро и могут быть очень полезными, эти как раз из таких. А тебе не нужно ее бояться. И глупо, и она со своей чувствительностью может это почувствовать. Когда пойдем к ним на день рождения, ты там увидишь и котяру на задних лапах, и веселого кабанчика, подрабатывающего за морковку дворовым псом, может быть, что‑то еще. Воспринимай все с иронией, это здорово помогает.
- Кот, случайно, не черный?
- Опять ты за свое? Ну черный он, по цвету его и назвали. Если хочешь, можешь с нами не ехать, только я буду врать Ольге по поводу твоего отсутствия. Она хорошо чувствует ложь и мне доверяет. Не хотелось бы терять это доверие из‑за ерунды.
- Пойду я с вами. Мне тут тоскливо, а так хоть какое‑то развлечение. Зря мы сюда забрались. Лучше бы ты купил квартиру в городе и взял нормальную машину вместо нашего броневика. Можно было бы хоть с кем‑то общаться, и детям не пришлось бы каждый день ездить в такую даль. Я здесь за два года точно свихнусь.
- Нельзя нам жить в городе, Шура! - сказал Виктор. - Тогда лучше было вообще никуда не уезжать и каждый день трястись и за вас, и за себя. Это жизнь? Как я вас защищу в городе? Я и так из‑за детей выбрал место поблизости от города, хотя для нас было бы безопасней забиться в какую‑нибудь деревню. Вот там ты точно сошла бы с ума. Я понимаю, что ты стопроцентная горожанка, привыкшая к праздному образу жизни. Слава богу, что хоть не рвалась за границу, как некоторые. Половина твоих знакомых проводит там по полгода, а остальные вообще не показываются в России. Я был не в восторге от твоей жизни, но предпочитал не вмешиваться. А теперь ты не знаешь, чем себя занять. Ты ничего не умеешь и не хочешь делать по дому, да и нет в этом необходимости из‑за домработницы. Хотя я советую присмотреться к тому, как она готовит. Если Лена исчезнет на время или совсем, мы тут умрем от голода. Ты даже бутерброды не могла толком сделать. И дочь ничему не учишь. То, что женщина освобождена от повседневных забот по дому, еще не значит, что она не должна уметь делать самое необходимое. Тебе нужно найти себе хоть какое‑нибудь занятие, кроме просиживания за компьютером и просмотра идиотских сериалов. Займись аэробикой. Дочь кем‑то увлеклась и стремится похудеть, пусть составит тебе компанию. Сейчас установилась хорошая погода, а ты свежий воздух получаешь только через форточку. Не хочешь гулять одна, давай сходим вдвоем. Нетрудно ныть и заявлять, что ты здесь свихнешься. Раньше ты мне помогала, сейчас создаешь проблемы. Хочешь стать одной из самых богатых женщин этой страны? Вот и изволь смириться с временными трудностями и делать так, чтобы они тебя не напрягали, а ты не напрягала меня. Я на днях собираюсь поохотиться. Если хочешь, возьму тебя с собой. Когда‑то тебе нравилась охота.
- Не хочу бегать по лесу, - отказалась Александра. - Ноги ослабли, так что я для тебя буду обузой. Сначала нужно привести себя в порядок. Вот аэробикой займусь. Соседи говорили, что здесь зимой много снега. Может, купим снегоходы?
- Можно взять парочку, - задумался Виктор. - К соседям будет удобно ездить. Но тебе лучше подойдут лыжи. Вот мы их в первую очередь для всех и купим.
- Нор, отвлекись на минуту, - сказала Ольга, зайдя к нему в комнату. - И можешь не прятать свою работу, я не буду подсматривать. Хотела поделиться своими успехами.
- Не улыбкой Уголька? - ухмыльнулся друг. - Завязывала бы ты с его гримасами, а то вместо унылого кота у тебя получится какой‑то неврастеник. Встанет на задние лапы и корчит рожи. Мне его уже жалко.
- Ничего, научится, - отмахнулась Ольга. - Все сразу ни у кого не получается. Пусть отрабатывает свой корм. Но я к тебе пришла не из‑за него. У меня все получилось с усилением чувствительности носа. Минут двадцать назад попробовала на себе, и все вышло. Все, как с Угольком, только запахи не такие сильные и в них легко разобраться. Но понятно только тогда, когда пахнет не слишком сильно.
- И чем пахнет от меня? - заинтересовался Нор.
- Разным, - уклончиво сказала Ольга. - В целом пахнешь приятно, даже слишком. Мне в таком состоянии трудно находиться рядом с тобой: постоянно хочется… сам понимаешь чего. Придется вам сегодня разогревать для себя ужин самим. Я его как‑нибудь поем холодным, и так от запахов захлебываюсь слюной.
- А быстро снять не получается?
- Ни с ушами, ни с носом. Но я над этим еще толком не работала.
- Ну ты и влипла! - пожалел ее Нор. - Если это длится так же, как со слухом, то завтра тебе будет весело. Половина ребят курит, а все девчонки используют духи. Может, заткнуть нос ватой?
- Небольшие тампоны не помогают, а если набить в нос вату, на кого я буду похожа? К тому же она сама противно воняет. Буду до конца дня заниматься снятием чувствительности, может, получится или пройдет само.
Ничего у Ольги в тот вечер не получилось, и к утру чувствительность носа не уменьшилась, поэтому и завтрак она ела холодный, а мужчины разогревали его себе сами.
- Иди уже в школу, - сказал отец. - Покормлю я твоего кабана. Говорил же, чтобы была осторожней со своей магией. Хорошо еще, что нос, а не глаза, а то у тебя нет темных очков.
- Хорошо, что ты о них вспомнил, - оживилась дочь. - Когда поедешь в город за продуктами, купи для нас очки. А за Хитреца тебе большое спасибо. Мне ему сейчас распаривать горох… Да и от него самого такое амбре… Он бегает во дворе, а я отсюда чувствую.
- Мне не можешь так сделать? - спросил он. - Не сейчас, а когда пойду на охоту. Не нужно никакой собаки. Ладно, беги, я пошутил.
- Могу и сделаю, - пообещала Ольга, - только тогда, когда научусь такое быстро снимать. Все, побежала! Пожелай мне не сдохнуть.
- Если так плохо, может, никуда не поедешь? - забеспокоился отец. - Посидишь день дома, а Нор скажет, что приболела. Ему и врать не придется, вон ты как шмыгаешь носом!
- Как‑нибудь перетерплю. Чтобы я своего красавца отпустила одного в наш класс! В нем три девчонки красивее меня. Стоит им увидеть, что добро временно осталось бесхозным, сразу все, кроме Верки, повиснут на шее.
- Ну повисят немного, - сказал вошедший в их комнату Нор, - и им приятно, и мне. Перестань драться и посмотри на часы. Болтаешь, а сейчас подъедет Виктор. Пошли быстрее.
Когда они подбежали к дороге, машина уже была на месте. Зажимая нос, чтобы не чувствовать вонь отработанного топлива, Ольга села в салон и отшатнулась от Люды, от которой невыносимо воняло духами.
- Что это с ней? - спросил Олег Нора. - Чуть не выбила головой заднее стекло. Оля, ты плачешь? Больно ударилась?
- Поехали быстрее, - сказал Нор Виктору. - Можно немного открыть окно? Ольга вчера повысила чувствительность носа, и ее не получается быстро снять. Салон небольшой, поэтому ей даже несильные запахи бьют по мозгам.
- Неужели от меня так сильно пахнет? - смутилась Люда.
- Не сильно и приятно, - успокоил ее Нор, - но это для меня или Олега, а Ольга сейчас все чувствует ненамного хуже собаки.
- Надо быть осторожней, - неодобрительно сказал Виктор. - А тебе в таком состоянии лучше вообще никуда не ехать. Какая может быть учеба, если ты от всех шарахаешься?
- Поезжайте без меня, - зажимая нос рукой, сказала Ольга, - а я вернусь. Наверное, собаки могут как‑то регулировать свою чувствительность к запахам, иначе они бы с нами не ужились.
- Куда дел Ольгу? - спросил Сергей Нора, когда все сели в автобус.
- Из носа у нее все время течет, - ответил тот. - Какая учеба! Ничего, к завтрашнему дню оклемается. А где Вера?
- Мать у нее заболела, - помрачнел парень. - И похоже, что‑то серьезное, а отец не вовремя уехал к своей родне и приедет только через пять дней. Так что до конца недели она будет сидеть с матерью.
- По утопленникам что‑нибудь раскопали? - спросил Сергей у капитана Клечикова, который занимался вытащенной из воды машиной и ее жуткими пассажирами.
- Угораздило же тебя заметить эти следы, - пошутил Клечеков. - Велели все отставить и заниматься только твоей находкой, а мои дела другим не отдадут. Хорошо еще, что времени прошло совсем немного, да и вода уже холодная, так что тела попорчены слабо. Ни на одном из них не обнаружено ран. Сейчас криминалисты проверяют на алкоголь и наркотики. Опознать удалось только троих. Один из них отметился побегом из иркутской колонии в девяносто девятом году. Его туда отправили за убийство профсоюзного активиста. Товарищ слишком активно пытался обличать беззакония при приватизации комбината, за что и пострадал. Обычное, в общем‑то, дело для того времени. Я имею в виду убийство, а не наказание. Наказывали как раз немногих, ну и этому не повезло. Он числился в розыске, но так нигде и не всплыл. Второй когда‑то был спортсменом. Занимался боксом и, как о таких говорят, подавал надежды, но до сборной так и не добрался: помешал Горбач со своей перестройкой. Когда все рухнуло, всем стало не до спорта, и наши спортсмены начали дружно переквалифицироваться в бандитов. Не все, но этот из таких. Сначала занимался рэкетом и бомбил киоски, потом перешел на квартирные грабежи. Было большое подозрение, что он убил семью пенсионеров в Новосибирске. Повязать не смогли, потому что он как в воду канул, а вынырнул уже у нас, когда их машину вытянули краном. Где был все это время и чем занимался - неизвестно. За третьим числятся две ходки. Первый раз загремел за квартирные кражи, второй раз изнасиловал девицу и пырнул ее ножом. На его счастье девица выжила, поэтому получил относительно небольшой срок. Почему‑то освобожден досрочно и с тех пор нигде не отметился. Два других покойника не проходят по базам, но они моложе остальных, поэтому, скорее всего, просто не успели попасть в наше поле зрения. Ангелов в этой компании утопленников нет. У всех охотничьи ножи, а у троих еще кастеты. Из огнестрела были два охотничьих ружья. Машина принадлежала одному из них, так что этот след никуда не ведет.
- Могу дать совет, если потом не будешь на меня ссылаться, - предложил Сергей.
- Давай свой совет, скромник, - согласился Клечеков. - Не хочешь славы и не надо, мне больше останется.
- Попробуй провести опознание в тех колхозах, с которыми лет десять назад работал Васильев. Тогда и жалобы были, и жалобщики после них исчезали, но никто не нашел никаких концов, и Васильева не зацепили. Сейчас тоже не зацепите, но хоть выясните, чем занималась эта компания.
- Кто бы его цеплял! - махнул рукой Клечеков. - Должен помнить, что тогда творилось. За совет спасибо, проверить будет нетрудно. Только те двое, кто помоложе, вряд ли в этом замешаны: десять лет назад они были еще сопляками. Да и сомневаюсь я, что эта компания все время работала на Васильева, он у нас не настолько крупная шишка, чтобы их просто так содержать десять лет. Могли у него подрабатывать, это да.
Ольга не смогла усидеть дома. Запахи назойливо лезли в нос, мешая сосредоточиться, поэтому она ушла за дом к границе леса, села на пень и начала пробовать вернуть себе нормальное состояние. За ней увязался Хитрец, которому было скучно и требовалось внимание. Слов он не понимал, поэтому пришлось прибегнуть к магии. Когда обиженный кабан ушел во двор, ей в голову пришла гениальная мысль. Если не получается уменьшить чувствительность к запахам, почему бы ее не убрать совсем? Воздействием на нос этого сделать не получилось, а вот угнетение небольших зон в височных областях мозга разом смыло всю волну запахов. Теперь она их не чувствовала совсем. Облегченно вздохнув, девушка вернулась в дом. Отец куда‑то уехал, а никаких срочных дел не было, поэтому она с головой ушла в работу. Надо было все‑таки найти, как маги возвращали нормальную чувствительность слуху. Воспользоваться отключением центров зрения или слуха было нельзя. Без запахов можно перебиться, пока все само не придет в порядок, попробуйте походить слепой или глухой. Поэтому не будет никаких опытов с усилением зрения, пока его нельзя будет быстро убрать. Время до возвращения Нора пролетело незаметно. Вместе с ним пришли и Фроловы, справиться, в каком она состоянии.
- Нашла обходной путь, - ответила она на вопрос Виктора, что у нее с носом. - Просто совсем отключила нос от мозга. Я сейчас не почувствую даже запаха нашатыря под носом. До ночи все должно прийти в норму, тогда подключу обоняние. Нор, что нового в школе?
- Твое отсутствие как‑то странно подействовало на класс, - сказал друг. - Все постоянно цеплялись взглядом за твой пустой стул. Веры сегодня тоже не было. Сергей сказал, что у нее сильно заболела мать, а отец в отъезде. Теперь ее судьба - вместо школы ухаживать за матерью.
- Сейчас возьмем апельсины из холодильника и к ним сбегаем, - сказала Ольга. - Заодно у кого‑нибудь купим молока и сметаны. Посмотрим, что с ней, может быть, удастся помочь.
- А это не опасно - так светить даром? - спросил Виктор.
- А кто узнает о том, что я ее лечила? - возразила Ольга. - Навестила подругу и отнесла ее матери фрукты. Мне будет полезна практика, заодно помогу Вере.
- Тогда берите свои апельсины и грузитесь в машину, - сказал он. - Подброшу вас до деревни. Обратно пойдете сами, я не буду ждать, пока вы освободитесь.
Дорогу в деревне после дождей развезло, и она еще не успела полностью просохнуть, но вдоль заборов шла пешеходная дорожка, которую засыпали щебнем, так что ноги сильно не запачкали. Дом Нестеровых был седьмым по счету, поэтому через пять минут после того, как их высадил Виктор, уже стучали в нужную калитку. За забором залаяла собака, послышались торопливые шаги, и они увидели Веру, одетую в выцветшее платье и мужскую куртку, в которую можно было засунуть двух таких девушек, как она.
- Ой! - смутилась она. - А я думала, что это баба Люба…
- Если смущаешься из‑за одежды, то совершенно напрасно! - сказала ей Ольга. - Мы с Нором дома еще не то надеваем, а тебя о нашем визите никто не предупреждал.
- Тем более что ты в любой одежде классно смотришься, - добавил Нор. - Мы пришли ненадолго. Можно зайти в дом? Поздороваемся с твоей мамой и отдадим фрукты. Она не спит?
- Нет, не спит, - ответила Вера. - Заходите, ребята. Только подождите минуту, я посажу на цепь собаку.
Дом у них был больше того, который стоял в лесничестве, и изнутри был отделан не хуже городской квартиры. Мама Веры лежала в самой дальней комнате.
- Здравствуйте, Марья Ивановна! - поздоровалась Ольга. - Познакомьтесь с моим другом. Это Нор, он тоже учится в нашем классе. Он мне сказал о вашей болезни, я и решила сбегать вас навестить. Это для вас витамины. Что же это вы заболели? Надоело возиться с хозяйством?
- Да оно как‑то само вышло, Оленька, - вымученно улыбнулась Марья. - То ничего не беспокоило, а то вдруг скрутило. Врача вызвали, но нам сказали, что поздно позвонили, и сегодня не смогут прислать. Если не прервется связь, будем звонить завтра. А тут, как назло, Олег в отъезде и Вере приходится крутиться одной. Спасибо, что зашли, и за ваши витамины.
- Давайте, Марья Ивановна, я вас посмотрю вместо врача? - предложила Ольга. - Я давно увлекаюсь медициной. Что у вас болит?
- Проще сказать, что у меня не болит! - ответила женщина. - Поясница болит, сердце тоже болит, хоть и не так сильно, и голова разваливается. Слабость такая, что трудно ходить.
- Поясница болит с двух сторон?
- Да, с двух.
- Температура повышена?
- Да, Оленька. Около сорока.
- Все ясно, у вас гломерулонефрит, - сделала диагноз Ольга. - Скорее всего, застудили почки. Выходили во двор без теплой одежды?
- Да разве все запомнишь, - вздохнула Марья. - Может быть, и выходила. Раньше‑то такой напасти не было.
- Его лечат антибиотиками и мочегонным, - сказала Ольга. - Какие антибиотики, я сейчас не помню, но можно посмотреть в справочнике. Вера, не давай матери ничего мясного и старайся, чтобы было поменьше соли. Когда врач назначит лекарства, попроси его, чтобы прочитал вслух, а потом запиши и перезвони мне. Мы купим в аптеке. Только звони на перемене. И не трясись: болезнь неприятная, но если правильно лечить, все вылечите за несколько дней. И потом ни в коем случае нельзя выскакивать на холод без теплой одежды. Второй раз легко не отделаетесь. Ладно, поправляйтесь, а мы домой. Тебе Сергей передает, что мы проходили в школе? Если что‑то будет неясно, звони.
- Спасибо вам, ребята! - сказала Вера, провожая их до калитки. После вашего прихода прямо на душе стало легче!
- Как быстро она выздоровеет? - спросил Нор, когда они отошли от дома Нестеровых.
- Эта болезнь была в ваших книгах, так что мне для ее лечения не нужно кабана, - сказала Ольга. - Марья крепкая женщина и без антибиотиков с моей помощью вылечится за три дня. Пусть приезжает врач и назначает эту отраву. Я Марью знаю. Как только полегчает, она сразу же бросит пить таблетки, так что они не принесут ей большого вреда.
- А почему мы у них не купили молоко и сметану?
- Вера у меня деньги не возьмет, и потом ей сейчас только возиться со сметаной. Все купим у тех, у кого обычно покупает отец. Время у нас еще есть.