Дожидаться атаки бандитов я не стал. Соскользнув в транс, я привычно плавным движением взмахнул рукой, и разбойников захлестнуло волной ярко-оранжевого пламени. Вот и испробовал Всполох на практике. Ошеломлённые и обожжённые бандиты заорали и завизжали на разные голоса, им видимо показалось, будто они горят. Что ж, очень похоже. Не медля ни секунды, я извлёк меч из ножен и стремительным движением вспорол Кнута от паха до подбородка, вскрывая его как кабана. Великолепный клинок даже не почувствовал сопротивления не прикрытой доспехами плоти.
Следующим движением я полоснул бестолково размахивавшего в ужасе во все стороны коротким клинком коренастого бандита… и в этот момент выпал из транса… как же не вовремя! Ничего, и так справлюсь. Промелькнувшая возле самого уха стрела, заставила меня отбросить все мысли прочь. Спустя пять секунд лучники валялись на земле безжизненными тушками, единственным оставшимся в живых был подраненный мною крысоморд… хотя нет, я же совсем забыл о сидевшем в засаде бандите!
Я убрал щит концентрации и полностью открылся Миру: в моё сознание сразу же хлынули потоки новой информации, но я справился, выделив из десятков светящихся комков один, самый большой, источающий вокруг себя на много метров прямо-таки животный ужас. Он убежал уже довольно далеко, но это было для меня не важно. Вызвав из памяти плетение фаербола и быстро напитав Силой, я метнул его вдогонку последнему бандиту. Со скоростью превышающей скорость арбалетного болта, огненный шар ударил в спину беглеца, прожигая дыру в его спине и зажаривая внутренние органы. Ого! Мощно.
Я медленно повернулся к тихо скулящему и баюкающему культю Крысу, попытавшемуся уползти прочь, что у него не сильно получалось, так как страх превратил мышцы ног в кисель.
– Ну, здравствуй ещё раз! – крысоморд мелко задрожал, а его зубы начали отбивать чечётку. – А скажи-ка ты мне, дружок, – я ткнул бандита мечом с бедро, вызвав этим громкий взвизг с его стороны. – Где вы храните награбленное? – а что, нужно же мне возместить убытки, полученные в результате их деятельности?!
– Нету у нас ничего… не убивай меня, я тебе всё отдам… возьми… у атамана в поясе золото есть… не убивай, – я подошёл и начал обшаривать пояс атамана, впрочем, долго мне этим заниматься не пришлось. Монеты я нашёл почти сразу. В поясе оказалось всего семь золотых монет и полтора десятка серебра, не много, но и не мало.
– Что ещё ты можешь предложить за свою жизнь? – с интересом посмотрел я на Крыса. Наверняка же что-то припрятано ещё, если бы нет, я бы не ощущал тот букет эмоций, которым сейчас благоухал бандит: жадность, ненависть, страх…
– Больше ничего нет, клянусь!
– Ты врёшь, – спокойно произнёс я, с поразившим меня самого хладнокровием отрубая крысоморду ногу в колене. Я вовсе не забыл, каким был мелкий бандит, когда сила была на его стороне… это давало мне крепкий иммунитет к жалобным стонам и взглядам, не производившим на меня ровно никакого эффекта. – Я чувствую ложь, – перекрывая истошный визг, со стальными нотками в голосе произнёс я, прижигая Всполохом рану.
– Это всё, правда! Кнут нам не доверял и держал все деньги при себе, но у меня есть камень… я его одолжил однажды, ещё до разгрома ватаги стражей.
– Проще говоря, ты его украл, – расставил я всё по своим местам. – Где камень? Только не говори, что не с собой! – я с угрозой поднял меч.
– С собой!!! – в ужасе заорал бандит, срывая голос и дрожащими пальцами вынимая из потайного кармашка пояса небольшой рубин…
– Где вы его взяли? – с подозрением поинтересовался я, рассматривая камень, очень знакомый камень.
– Из серьги достали, – полностью оправдал мои подозрения крысёныш.
– Вы смогли справиться с хозяином серьги в бою?!
– Не совсем, он просто неосмотрительно зашёл в один трактир… немного яда и не нужно рисковать своими жизнями, – от кровопотери Крыс сильно побледнел и голос его стал тише. Из последней фразы я почти ничего не расслышал.
Зато я расслышал другое, звук обрадовавший меня невероятно – где-то неподалёку заржала лошадь.
– Вы добирались сюда верхом?
– Да, мы живём в лесу верстах в пяти отсюда. В охотничьем домике.
– Я возьму лошадей, ты не против? – обходя стороной лужу крови натёкшую из разбойников, сказал я. – Они тебе всё равно не понадобятся.
– Ты же обещал меня не убивать! – чуть не заплакал крысоморд.
– Когда это? Не помню… а впрочем, я не стану тебя убивать, – Крыс громко выдохнул. – Сам сдохнешь, от кровопотери.
– Помоги мне! – взмолился Крыс, протягивая ко мне руку.
– Хорошая шутка… прощай.
Спустя полчаса, когда я проехал мимо костра, ведя за собой небольшой караван из четверых заводных лошадей, крысоморд уже был мёртв. И червячок сожаления во мне даже не шевельнулся.
Здраво поразмыслив, я решил не оставаться ночевать возле трупов, а продолжить путь. Благо, теперь не на своих двоих. В двух часах езды отсюда, насколько я помнил, располагался небольшой постоялый двор. Там и остановлюсь…
К постоялому двору я подъехал уже за полночь и, поколотив в ворота рукоятью меча пару минут, был всё же впущен внутрь. К моему удивлению, несмотря на поздний час, на постоялом дворе во всю кипела жизнь. Сдав на руки подбежавшему мальчишке лошадей и бросив ему медяк за услуги, я вошёл в зал. Все посетители резко замолчали, повернув головы в мою сторону, но через мгновение всё вернулось на свои места. Я внимательно огляделся, стараясь определить степень опасности временных соседей, просканировал их на предмет враждебных чувств по отношению ко мне и, не заметив ничего предосудительного, подошёл к стойке.
– Что вам угодно? – уважительно спросил хозяин, протирая стойку тряпкой.
– Ужин, комнату на ночь и продать лошадей.
– Э-э, извините? Лошадей?
– Да, лошадей! Это такие твари с копытами и хвостом, на них ещё ездят обычно, – ехидно ответил я, раздосадованный непонятливость собеседника.
– И где они?
– У меня в мешке, – удивлённый взгляд трактирщика на мой заплечный мешок. – В конюшне, конечно!
– О, конечно, пойдёмте посмотрим, что там за лошади…
– Три золотых, – назвал свою цену после внимательно изучения животных трактирщик. – И ни медяком больше!
– Да каждая из них стоит три! – возмутился я. Действительно, где это видано, чтобы верховая лошадь стоила одну монету… вот скряга!
– Два, два золотых они стоят, но я возьму за один, потому что знаю, кому они принадлежали, – ошарашил меня толстяк. – Меня не волнует, каким образом они оказались у тебя, но я так понимаю… претензии ко мне предъявить некому?
Я ухмыльнулся.
– Некому, лошади достались мне честным путём… С их хозяевами я расплатился сполна.
– Тогда держи деньги, – протянул в мою сторону руку с заветными кругляшами трактирщик.
– И я бесплатно ночую сегодня.
Хозяин широко улыбнулся.
– Конечно, я даже за ужин ничего с Вас не возьму, – я, больше не колеблясь, взял золото и бросил в заплечный мешок… потом в пояс переложу. – Прошу, проходите…
Проснулся я на следующий день поздно, часов в десять. Быстро одевшись и умывшись из стоящего в углу на табурете кувшина, я спустился вниз. Зал был практически пуст, все путники покинули трактир ещё на рассвете. Заказав на завтрак яичницу с ветчиной и быстро её умяв, я вышел во двор. Мои лошади уже были оседланы, а довольный мальчишка-конюх нетерпеливо топтался на месте. Я бросил ему медяк и, дождавшись пока он откроет ворота, выехал наружу. По большому счёту, до Больших Петухов ехать мне было всего ничего, часов за пять доберусь.
* * *
Да, всё-таки передвигаться на чужих четырёх намного удобнее, чем на своих двоих, и быстрее. Как я и думал, уже к трём часам дня я проехал Крупки… Слез с лошади и переоделся в парадный костюм, а что? Имею право!
Но мой въезд в деревню не произвёл ожидаемого эффекта. Встреченные мной по дороге односельчане испуганно шарахались в стороны и отводили глаза, проходя мимо не поздоровавшись. Да что случилось-то?! Сердце тревожно ёкнуло, и его словно сжала холодная когтистая лапа. В голову полезли нехорошие мысли… я пришпорил лошадь, в несколько мгновений домчался до центра деревни и… застыл на месте.
– Два месяца назад это случилось, – заставил меня вздрогнуть голос подошедшего незаметно старосты.
– Где отец? Эля? С ними всё хорошо?
– Брамак погиб… А Эльвира… – староста замялся, по примеру свою подчинённых отводя глаза в сторону.
Я даже не заметил, как вошёл в транс.
– Она жива? – прорычал я в испуганное лицо дядьки Церко, с лёгкостью поднимая довольно-таки упитанного мужика правой рукой в воздух.
– Жива. Её уже ведут… от… пусти… задохнусь ведь.
– Как это произошло? Пожар? – я, взяв себя в руки, опустил старосту на землю.
– Нет, – помотал головой несчастный, массируя руками передавленную шею. – Два месяца назад налетели люди. Молодой аристократ с солдатами… ворвались в трактир. Твой отец пытался сражаться, но один из солдат оказался сильнее… так же быстро двигался как ты сейчас… Твоего отца схватили… – староста замолчал, не решаясь говорить. Но, испуганно взглянув на меня, продолжил. – Распяли на стене трактира, а потом аристократ начал над ним издеваться… твой отец настоящий воин, его пытали целый час, а он не проронил ни слова. Нас всех заставили смотреть, – оправдался Церко. – Как ему кишки на кол наматывают… мы ничего не могли сделать! Приказчик графа сказал, что его светлость разрешил… да два десятка графских воинов с ним… что мы могли?! Потом они подожгли трактир и уехали.
– Ты ничего не сказал о моей сестре, – внезапно я осёкся, ко мне в сопровождении жены старосты приближалась Эля, наверное… некогда обворожительная и весёлая девушка теперь превратилась в уродливое подобие человека… Абсолютно седая, с пустыми бессмысленными глазами, она что-то беспрестанно тихо шептала, а стоило старостихе отпустить её руку, застыла на месте и начала раскачиваться вперёд-назад. Боги…
Внезапно на весь мир опустилась ночь. Чернильная темнота, разрываемая кровавыми всполохами, заволокла всё вокруг. Дикая ярость и исступлённая ненависть пробили броню удерживаемого с огромным трудом ледяного спокойствия… Перед моим взором стояло лишь безносое, изуродованное ожогами и шрамами лицо сестры. Теперь-то я понял, какой подарок приготовил мне фор Мерула. Как же я жалел, что не убил тогда эту тварь!..
Не знаю, сколько я находился не в себе, но наваждение всё же закончилось, разбитое пробившимся из реальности ощущением текущих по моему лицу слёз… Я очнулся. Вокруг, на расстоянии пятидесяти шагов вокруг меня, под действием невероятного жара земля просто сплавилась в твёрдую как камень массу. Огромное чёрное пятно, результат потери мною контроля над собой, во второй раз изуродовало землю. Но всё было не так уж и плохо: ярость пламени не смогла дотянуться ни до одного из домов, превратив в пепел лишь парочку заборов и старое, побитое молнией дерево. Люди также не пострадали – староста и его жена проявили недюжинные способности в беге на короткие дистанции, что их и спасло. Единственной, кто словно и не заметил произошедшего, была Эля, всё так же продолжавшая стоять в двух шагах от меня. Огонь не причинил ей ни малейшего вреда. Я провёл пальцем по щеке, подхватывая горячую каплю… Кровь.
– Эля, сестрёнка, ты меня узнаёшь? – я осторожно взял сестру за плечи… и тут же отдёрнулся, на меня смотрели пустые, заполненные беспредельным ужасом глаза. Меня словно молния ударила.
– Не трогал бы ты её, сынок, – успокаивающе поглаживая руку сестры, произнесла подошедшая старостиха. – Она теперь всех мужиков боится.
– Они её… – я запнулся.
– Да. Я и не думала, что люди могут быть такими зверьми. А ведь одного из тех солдат я хорошо знаю, хороший парень… был.
– Имена… скажите мне имена. Сколько их было?
Женщина понимающе кивнула.
– Два десятка солдат графских, приказчик его же был, Иглеасом кличут. Молодой благородный за главного, а с ним ещё четыре воина, маг не из наших и воин с волосами, в мелкие косицы заплетёнными, да с двумя кривыми мечами. А как кого звать, откуда мне знать-то?
– Спасибо, – поблагодарил я старостиху, протягивая ей вырученные за лошадей деньги. – Это вам за заботу о сестре… И ещё, где похоронили моего отца?
– На кладбище, возле твоей матери, как он и хотел.
– Спасибо, если вам не трудно, приглядывайте за могилой… хорошо?
– Конечно, сынок, пригляжу, как не приглядеть. Ты иди, с отцом попрощайся.
– Если не трудно, соберите вещи сестры, я зайду за ней через час.
– Ты что ж, с собой её заберёшь? Совсем не в себе она, на лошади не усидит, – всплеснула руками женщина. Действительно, об этом я и не подумал.
?– Дядька Церко, – крикнул я голове старосты, видневшейся из-за угла дома. – Телегу свою на лошадь сменяете?
– Сменяю, – оживился, почувствовав выгоду, староста. – Ты лошадок оставь, я сам впрягу.
Я согласно кивнул головой, оно и понятно, после моих фокусов ко мне подойти не каждый рискнёт.
– Спасибо.
Я никогда не любил ходить на кладбище. Нет, это вовсе не из-за какой-то глупой боязни оживших мертвецов или призраков, ну какому некроманту есть дело до засиженных клопами Больших Петухов? А чтобы мертвецы поднялись сами, нужно столько злой энергии, что все жители близлежащих деревень умерли бы, не дожидаясь прихода покойников. Я не любил ходить на кладбище потому, что там мне в голову всегда лезли посторонние мысли, какие угодно, но только не об усопшем. Возможно, подсознательно я считал себя виноватым, словно совершал постыдный поступок. Вот и сейчас, стоя на могиле отца, я думал вовсе не о нём.
В моей голове завязался самый настоящим спор. Одна часть меня, с криком и пеной у рта, призывала немедленно пойти и убить всех обидчиков, не взирая ни на какие трудности и опасности. Другая же часть, словно бездушный механизм, атаковала фактами, призывая затаиться и ждать, накапливая силу и информацию, чтобы потом, спустя годы, отомстить. Этот странный спор длился вот уже полчаса, но я не мог прийти к однозначному выводу. С одной стороны, я больше всего на свете сейчас хотел вырвать сердца ублюдков поднявших руку на мою семью, но с другой, идти мстить сейчас, когда я всего лишь слабый колдун-неумеха, это просто изощрённый способ самоубийства. Я презирал себя за такие мысли, но постепенно всё же жажда жизни пересилила ненависть. Единственное, что я мог себе позволить, это выведать имена скотов.
И я даже знал как…
Но, первоочередной моей задачей была вовсе не месть… Месть может подождать. Единственный оставшийся у меня родной человек – моя сестра, намного важнее мести. Нельзя оставлять её страдать, забывшись в угаре ненависти. И пусть сделать я для неё могу не много, но я буду стараться изо всех сил!
Снова мне предстоял путь в Стратон, только там я мог найти помощь. Единственные, кто может помочь моей сестре это служители Светлых богов. Именно к ним я и собирался направиться.
– Прощай, отец, – я поклонился. – Прости, если сможешь.
…И ушёл.