Гизельгер больше никогда не вызывал Зигфрида на бой, а Зигфрид после первой трапезы ни разу не встречал на своем пути Кримгильду. Нельзя сказать, что он не пытался этого сделать. По вечерам юноша часто старался быть поближе к трапезной, и уже не раз стража прогоняла его, когда он слишком долго стоял под балконом принцессы. Когда Кримгильда ехала кататься на лошади, ему удавалось бросить на принцессу лишь пару взглядов. Может, она его избегала? Если так, то девушка, скорее всего, чувствовала опасность для своего сердца. Другого объяснения быть не могло!
Из королевской семьи к Зигфриду иногда заходил Гунтер, расспрашивал его насчет работы и говорил с молодым кузнецом о вере и истории. У них сложились довольно дружеские отношения, но Регину это не нравилось. Решение остаться при дворе Бургундии принимал не он, и ему было нелегко жить с этой мыслью. Он помнил, что оставил Ксантен задолго до рождения Зигфрида, чтобы никогда больше не находиться на службе у короля и не принимать участия в войне и кровопролитиях.
Стоял спокойный вечер, когда трубы со сторожевой башни возвестили о приезде Этцеля. Нельзя сказать, что появление принца вызвало при дворе переполох. Все было приготовлено заранее: кладовые забиты едой, двор подметен, а тронный зал убран. В это тяжелое время Бургундия сделала все возможное, чтобы иметь приличный вид.
Зигфрид не услышал труб, так как в это время он сильными ударами правил двуручный меч, пытаясь придать ему хорошую балансировку, и только когда Регин положил ему руку на плечо, юноша остановился.
- Пойдем посмотрим. Думаю, приезд гуннов не хуже любого другого зрелища.
Кивнув, Зигфрид вытер тряпкой пот со лба.
Кримгильда не обратила внимания на звук труб, возвещавший приезд Этцеля. К окну она подошла, потому что ее привлекли последовавшие за этим крики, стук и удары: казалось, кто-то пытается перестроить весь город за четверть часа.
Если бы принцесса не знала, что происходит на самом деле, она подумала бы, что гунны готовятся к осаде Вормса. Из окна своей комнаты, расположенной в самой высокой башне замка, она хорошо видела внешнюю стену крепости. Перед воротами толпились дикие, облаченные в темные одежды гунны; они ставили шатры из шкур и грубой ткани, а на маленьких коренастых лошадях везли провиант и бурдюки с водой. Повсюду царил хаос, но скорость и точность, с которой шатры появлялись у стены, - словно грибы после дождя, - свидетельствовали об опыте и умении. Копошащиеся у городской стены люди чем-то напоминали Кримгильде пчел, которые собирались построить новый улей.
Не прошло и часа, как гунны разбили лагерь и развели первые костры, чтобы простые воины, которых не пригласили в замок, могли утолить голод после долгого путешествия с востока.
Вскоре после этого из главного шатра вышла группа из пяти мужчин, которые размеренным шагом направились к воротам замка. Краем глаза Кримгильда увидела Зигфрида, который вместе с Регином стоял неподалеку от кузницы.
Она тут же отошла от окна, чтобы ее не увидели. Девушка ругала себя за глупое смущение, охватывающее ее всякий раз, когда она смотрела на молодого кузнеца. Она не могла преодолеть свою слабость, хотя понимала, что это было упрямое чувство, которое мешало ей свободно мыслить и поступать так, как велит разум.
Между ее чувствами и рассудком шла жестокая война. Война была кровавой, и скорой победы какой-либо из сторон не предвиделось. Наоборот, принцесса подозревала, что обе стороны могли проиграть. Она не была юной девушкой, предающейся мечтам и восторгающейся историями о победоносных битвах. Кримгильда понимала потребности двора, своего отца и братьев. Она понимала, что выбор жениха откладывать нельзя и что ее избранник должен обладать властью и благородной кровью. Но она чувствовала разгоревшуюся в ней страсть. Страсть, которую принес Зигфрид. Она осознавала неотвратимость этой… любви?
Кримгильда еще никогда не испытывала ничего подобного, она боялась признаться себе в этом, но все же знала, что с ней происходит. Девушка вцепилась рукой в тяжелую занавесь, и ей показалось, что ее вот-вот стошнит.
В этот момент дверь в ее комнату открылась и вошел Гернот.
- Кримгильда, отец сейчас примет Этцеля. Ты не хочешь спуститься к ним?
Девушка глубоко вздохнула, заставив себя снова принять облик хладнокровной принцессы, и улыбнулась настолько непринужденно, насколько смогла.
- Позже. Я думаю, потребуется пара часов, прежде чем отец и его гость успеют обсудить, как можно устранить преграды для этого союза, чтобы оба королевства остались в выигрыше.
Гернот недоверчиво взглянул на нее.
- Но ты придешь?
Она обняла его за плечи.
- Обещаю.
Этцель был благородного происхождения. В нем текла особая кровь. Зигфрид видел это, когда группа гуннов вошла во двор замка. Принц гуннов был не очень высоким, скорее коренастым; его темный загар свидетельствовал о жизни на природе. Лицо молодого человека украшала густая борода, заплетенная под подбородком в косичку, которая заставляла его выглядеть старше своих двадцати лет. Слегка раскосые глаза смотрели внимательно, а взгляд казался слишком проницательным и умным для воина. Он шел легкой элегантной походкой, не размахивая руками. На нем был меховой жилет, а под ним - белая рубашка. На голове красовалась остроконечная кожаная шапка с меховой оторочкой, из-под которой выбивались черные волосы, тоже заплетенные в косы.
Несомненно, Этцель был великолепен. Великолепен как мужчина и как воин. Он явно выделялся на фоне своих грубоватых спутников.
Не удостоив придворных даже взглядом, гунны сразу направились в трапезную. Там их уже ждали Гизельгер и Гунтер, которые встретили гостя, слегка поклонившись. Тот факт, что они стояли на ступеньках всего лишь чуть-чуть выше его, свидетельствовал о жесте, выражающем почтение.
Этцель не стал кланяться, но все же кивнул, проявляя должное уважение. Принц заговорил, и по интонации его глубокого голоса было ясно, что он тщательно подбирает слова.
- Я, Этцель, сын Мундцука, говорю с Гунтером и Гизельгером, сыновьями Гундомара. Сейчас встречаются два королевства - не с поднятым щитом и обнаженным мечом, но в дружбе и надежде на долгосрочный союз.
Несмотря на то что Гунтер по статусу был ниже Гизельгера, слово взял именно он.
- Я, Гунтер Бургундский, не только сын Гундомара, но и брат Кримгильды, рад приветствовать тебя здесь как гостя и как друга. Выпей, отведай наше угощение, поговори с нами. Когда мы разойдемся, твой путь домой должен укрепить союз между нами.
Дверь в трапезную распахнулась, и гунны направились к королю, стоявшему перед своим троном и готовому поприветствовать гостя.
Перед тем как дверь закрыли, Зигфрид успел заметить, что из трапезной вынесли все столы. Придворные разошлись, вернувшись к своим обычным делам.
- Это человек королевской крови, сразу видно, - пробормотал Регин. - И гордый к тому же. Не стоит переходить такому дорогу.
Зигфрид искоса взглянул на наставника.
- Ты хочешь сказать, что Кримгильда примет его предложение, чтобы не нарушать мир?
Регин пожал плечами:
- Я только хочу сказать, что Этцель - это хороший выбор. А любое промедление со свадьбой не принесет Бургундии ничего хорошего.
- Но разве браки не обустраиваются по любви? - слабо запротестовал Зигфрид, хотя заранее знал ответ.
- Возможно, так оно и есть, - ухмыльнувшись, сказал Регин, - у крестьян и в песнях бардов. Но только не у господ. При королевских дворах, - продолжал объяснять Регин, - значение имеют лишь власть и слава, которые и позволяют вступить в такой брак.
Впервые Зигфрид задался вопросом, как бы ему заполучить власть и славу.
Задняя стена крепости была немного выше, чем все остальные, чтобы в случае нападения спереди отсюда тоже было хорошо видно поле боя. Словно зубы в пасти каменного великана, на внешней стене возвышались камни.
Гернот решил прогуляться здесь, раз уж при дворе не нашлось ни одного места, где ему сейчас были бы рады. Кримгильда готовилась к разговору с Этцелем. В трапезной третий принц был лишним, а если бы Гернот поехал через лагерь гуннов в лес, его могли бы неправильно понять, так что ему осталось либо отсиживаться в своей комнате, либо гулять по галереям замка.
Вскоре юноша увидел, что между двумя зубцами кто-то сидит, упершись ногами и спиной в камни, чтобы случайно не упасть с крепостной стены. Это была Эльза.
Внезапно Гернот поймал себя на мысли, что ему хочется уйти, прежде чем она успеет его заметить. Не то чтобы ему не хотелось с ней поговорить, просто она сбивала его с толку. Он удивился, увидев ее здесь, однако тут же вспомнил о том, что Эльза всегда появлялась там, где ее не ждали. Так что ему не стоило задаваться вопросом, почему эта хрупкая девушка сидит здесь, на продуваемой холодным ветром крепостной стене. Ничего странного в их встрече нет. Разве они должны видеться только внутри замка? Хотя… может, это свидетельствует о каких-то намерениях с ее стороны?..
Гернот остановился, когда вдруг понял, что такое действительно возможно. Эльза не могла его видеть, так как сидела к нему спиной, и из-за камня выглядывало лишь ее правое плечо и развевающиеся волосы. Ее белая ножка свешивалась вниз, закрытая до щиколотки тонкой черной юбкой.
Он знал Эльзу с самого детства, хотя они никогда не играли и не учились вместе. Между ними не было особо доверительных отношений, и Гернот задумался о том, доверяла ли Эльза вообще кому-нибудь. Уж точно не своему отцу. Раньше Герноту никогда не приходило в голову, что Эльза была очень одинока.
Вздохнув, принц громко откашлялся, чтобы не испугать девушку, а потом подошел к ней поближе.
- А ты не боишься, что из облаков спустится Фафнир и унесет твое нежное тело?
Эльза взглянула на него, удрученно кивнула и хотела было встать, чтобы поклониться, но Гернот, протестуя, жестом остановил ее.
- Нет повода для формальностей, которые я ненавижу не меньше тебя. Эльза, ты не против, если я посижу с тобой?
Она опустила глаза.
- Вы вольны в том, где вам находиться…
Гернот неуверенно улыбнулся.
- Но ведь я прошу тебя не о пригоршне камней. Мне просто хотелось составить тебе компанию.
На мгновение девушка зарделась, словно ее щеки раскрасили яркими румянами.
- Для меня это большая честь.
Гернот сел, прислонившись спиной к камню, в который упиралась нога Эльзы, и с нарочитым вниманием осмотрел горизонт.
- Ну что ж, дракона не видно.
Легким кивком головы Эльза показала на запад.
- Я видела его пламя ночью. Оно освещало лес вдали отсюда.
Только сейчас он заметил, что она держит в руке деревянную миску.
- Что, одно из тех мрачных зелий, которых так боится моя сестренка?
Эльза неуверенно покачала головой.
- Это суп… хотите попробовать?
Гернот отмахнулся.
- Скажи, а почему ты ешь тут, наверху? Как дочь королевского советника, ты имеешь собственную комнату. Да и придворные сочли бы за честь, если бы ты сидела за их столом.
Эльза оглянулась, и он проследил за ее взглядом.
- Мне нравится вид, который открывается отсюда, - негромко пояснила Эльза. - Сверху все люди кажутся фигурками, из которых складываются переменчивые картинки. Иногда… иногда я представляю себе, что могла бы влиять на них силой своей мысли, изменяя их положение в разные периоды жизни.
Гернот знал, что она имеет в виду. Лагерь гуннов, трапезная, солдаты, Вормс. Все это можно было увидеть одновременно, одним взглядом, увидеть целый мир так, как не видит его большинство людей.
- Мысль, достойная твоего отца, - беззлобно подколол ее Гернот.
Эльза посмотрела ему прямо в глаза - наверное, впервые в жизни.
- Я не такая, как мой отец.
Резкость ее ответа удивила Гернота, как удивила его и необъяснимая глубина темных глаз Эльзы. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
- Я вовсе не это имел в виду. Никто не считает…
- Кримгильда считает, - выпалила Эльза, перебивая принца.
Гернот попытался пресечь ссору в зародыше.
- Кримгильда тоже так не считает. Просто моя сестра… недолюбливает твоего отца. И кто знает, возможно, очень скоро она покинет этот замок.
- Да уж, надеюсь, - пробормотала Эльза.
- Почему ты так говоришь? - разочарованно спросил принц.
- Это необходимо для Бургундии, - поспешно произнесла Эльза, пытаясь оправдаться. - Я надеюсь, что она найдет себе подходящего супруга ради благополучия Бургундии.
Гернот метнул взгляд в сторону трапезной, где сейчас решалась судьба его сестры.
- Вы любите Кримгильду, - заметила Эльза.
- Она - единственная женщина в моей жизни, - кивнув, сказал Гернот.
Эльза понимала, что это заявление было сказано с невольной беспечностью, и все же ей было больно. Однако она уже давно научилась не показывать другим своих слез.
Гернот заметил, что Эльза загрустила, и попытался ее приободрить.
- Предложение насчет супа еще остается в силе? - улыбнувшись, спросил он.
В тот же миг девушка, казалось, забыла о печальных мыслях. Она осторожно протянула миску, чтобы Гернот взял ее, но не успела убрать руки, и их пальцы соприкоснулись.
- Если окажется, что это - магическое зелье, то мне придется остаток своей жизни выслушивать насмешки братьев насчет того, как легко тебе удалось обворожить меня, - пошутил юноша.
Эльза не ответила. Гернот попробовал суп. Вкус был очень приятным, легким, в нем ощущалось множество ароматных приправ.
- Очень вкусно, - искренне похвалил он. - И, судя по всему, без…
- …мяса, - закончила девушка его предложение. - Я не ем мяса. Никогда.
Гернот удовлетворенно кивнул. Только сейчас он заметил, что его рука на миске по-прежнему прикасается к пальцам Эльзы, и неспешно убрал ее.
- Ну что, я уже околдован? - спросил он.
Она выдержала его взгляд, хотя сердце выскакивало из груди, а в глазах рябило.
- Неужели вы чувствуете себя околдованным?
Внизу, во дворе, открылась дверь трапезной, и из нее вышли посланники гуннов. Воины с востока неторопливо направились к своим шатрам, разбитым за воротами замка.
Гернот вскочил.
- Кажется, переговоры закончились! Если отец договорился с Этцелем о том, чтобы объединить королевства, то теперь дело остается лишь за Кримгильдой.
Он помчался узнавать новости, а Эльза опять прислонилась к прохладному камню и закрыла глаза. Но уже через несколько шагов Гернот оглянулся:
- Спасибо за суп. Буду рад вскоре разделить с тобой еще один ужин.
У нее хватило сил на то, чтобы кивнуть.
- Я обязательно приготовлю его для вас.
Ей самой было непонятно, почему Герноту так легко удается разбивать ей сердце, а потом заставлять его петь.
Зигфрид стоял у наковальни в кузнице. Дверь открылась, и вошел Гунтер. Он положил кузнецу правую руку на плечо, а левой рукой протянул ему кинжал.
- Мой славный кузнец, ты не мог бы заострить для меня этот кинжал? - Принц произнес свою просьбу с едва заметной иронией.
Зигфрид отложил меч, над которым только что работал.
- Все для моего принца.
Взяв кинжал, он провел указательным пальцем по лезвию, которое действительно затупилось, и сел за точильный камень.
Гунтер прислонился спиной к несущей балке домика. Некоторое время он молча наблюдал за Зигфридом, а затем, улыбнувшись, сказал:
- Можешь спокойно спросить.
Зигфрид замер, уставившись на точильный камень.
- Разве это так очевидно?
Гунтер пожал плечами:
- Наверное, не каждому. Думаю, тебе повезло. Если бы мой отец знал, как обстоят дела, он выгнал бы тебя из замка.
- Ну хорошо. Как прошел разговор с Этцелем?
- Он - умный мужчина и когда-то, несомненно, станет мудрым королем, - принялся рассказывать Гунтер. - Несмотря на то что королевство гуннов уже сейчас огромно, Этцель все равно недоволен его границами. Он, разумеется, видит преимущества союза и уже предложил свою помощь в борьбе с Фафниром. Отказывать ему было бы глупо, и если меня спросят, то я посоветую Кримгильде заключить этот союз.
Зигфрид порывался что-то сказать, но запинался, пока наконец не выдавил:
- Просто… не знаю, как объяснить… Я готов вызвать на дуэль каждого из ее женихов! И я уверен, что, какими бы ни были условия поединка, мне удастся победить противника!
Гунтер вздохнул.
- Поверь, если бы я был королем, а в твоих жилах текла бы благородная кровь, я и не мечтал бы о другом женихе для моей сестры, кроме тебя, Зигфрид. Но все так, как оно есть, и ни одно испытание мира не заменит тебе права королевской крови.
Встав, кузнец протянул Гунтеру заточенный кинжал. Когда принц провел пальцем по лезвию, на металле осталась капелька крови.
- Твоя кровь такая же, как моя, - заявил Зигфрид.
- Лишь по цвету, - с сочувствием произнес Гунтер. - Сегодня вечером Кримгильда будет говорить с Этцелем. Наедине. Они разделят бокал вина и заглянут друг другу в души. Завтра утром моя сестра объявит, поедет ли она в Гран как королева.
- Благодарю вас за откровенность. - Голос Зигфрида звучал искренне.
- Позволь мне высказать одну просьбу. Мне бы хотелось, чтобы ты и Регин, независимо от решения моей сестры, остались при дворе. Мы с Гизельгером осмотрели вчера оружие. Ваше мастерство просто поразительно.
Молодой кузнец улыбнулся.
- Об этом вам просить не следует. Я буду служить вам столько, сколько вы пожелаете.
Гунтер, поигрывая кинжалом, провел им по балке кузницы.
- Ходят слухи, что тебе хотелось бы служить мне немного по-другому.
Зигфрид вскинул голову.
- В каком смысле?
Гунтер поднял кинжал, словно маленький меч, и сделал пару боевых движений.
- Говорят, что нашему кузнецу хочется драться на мечах!
- Мне Регин не позволил бы, - отмахнулся Зигфрид. - Все, что связано с войной, он считает отвратительным.
Гунтер снова посерьезнел.
- Как и любому мужчине. Однако не проходит ни одной человеческой жизни, чтобы не произошла какая-нибудь война. Дурак тот, кто не попытается пережить эту войну.
- На что вы намекаете?
Гунтер спрятал кинжал.
- Если мы убьем Фафнира и Бургундия уцелеет, то я буду давать тебе уроки фехтования. Конечно, у меня не такая техника, как у моего знаменитого братца, но с мечом я обращаться умею.
Зигфрид вскочил.
- Вы это сделаете?
Гунтер протянул ему руку.
- Слово чести.
Эолинд изо всех сил старался не показать своего недовольства. Не останавливаясь ни на секунду, он ходил по тронному залу Изенштайна и пытался уговорить молодую королеву.
- Принцесса… королева Брюнгильда, я весьма приветствую ваше решение выбрать себе супруга, но я все же надеялся, что вы будете меньше рассчитывать на благоволение богов и судьбы!
Брюнгильда откинулась на своем троне, подтянув левую ногу под себя так, что ее ступня упиралась в подлокотник. Черная накидка из медвежьего меха распахнулась, создавая впечатление, будто девушка сидит перед входом в пещеру. На ней были темные брюки и кожаная жилетка. Сильные руки блестели от жира, нанесенного на кожу для того, чтобы сухой воздух не вызывал раздражения. Брюнгильда рассмеялась.