Уехал славный паладин
В далекие края.
Он в путь пустился не один -
С ним боль, печаль моя.
Давно за ним осела пыль
И замер стук копыт.
Уже не помнят, что он был,
Уже давно забыт.
Лишь только я и моя тень
Все так же на стене,
И ждем, когда настанет день,
И он вернет ко мне
Мою любовь - мою печаль,
Глазам моим - слезу.
Гляжу я вдаль, гляжу я вдаль
И в сердце боль несу.
Драур попятился. Все правильно. Не стоило сюда приходить. Дворец погружен в траур - погиб родственник самого Наместника. Там сейчас девушки и женщины собрались, чтобы поддержать убитую горем вдову. Ладно, пусть не убитую горем, но какая же леди станет веселиться, когда муж только-только положен в склеп?
"Я тоже мертвец, - мрачно подумал он, - без нее я не живу. Когда она рядом, я чувствую этот мир. Почему? Не потому ли, что она - предназначенная? Что ее судьба - стать одной из Них, тех, про кого даже подумать страшно? Та, чье имя выкрикнул Покровитель прежде, чем исчезнуть?" Если это - действительно она, то многое становится понятно. Лишь в нее, в Жизнь, мог влюбиться живой мертвец.
Вспомнилось прошлое: Академия и его научные "бредни" о том, что Покровители не принадлежат к этому миру, что они пришли из какого-то другого пространства-времени. Кажется, на факультете теологии кто-то делал доклад с теоретическими выкладками, и это натолкнуло самого Фрозинтара на идею создания Портала в иные миры. Технология перемещения из одной точки пространства в другую уже была отработана, но он захотел пойти дальше. Ведь если правда то, что Покровители - жители другого измерения, значит, правдива и теория о множественности миров. Какие это открывало возможности, пока никто не задумывался. Главное - доказать, что параллельные миры существуют, что туда можно попасть. Эх, попадись ему сейчас его недавний противник, - вместо того, чтобы кидаться с кулаками, драур как следует расспросил бы его, что правда, а что ложь. Хотя и так понятно, что он оказался прав, а давно почившие ректоры и его судьи ошибались. Ведь один из его лаборантов, Казимир, прадед Карадора Шутника по отцовской линии, все-таки доделал установку. Даже сумел учесть все ошибки и открыл Портал в другое измерение. Правда, оттуда вырвалось жуткое чудовище, которое чуть всех не погубило, но, может быть, это случайность? Может, в других мирах есть разумная жизнь?
Привалившись к стене, Фрозинтар задумался. Все-таки он оставался ученым и не мог пройти мимо этого вопроса.
У нежити более чуткий слух, чем у живых. Он услышал, как одна песня сменила другую, но до него донеслись и другие звуки, почти неразличимые на фоне музыки - чьи-то осторожные шаги.
Она возникла на пороге погруженной в полумрак комнаты - белая тень с наброшенным на голову траурным покрывалом, которое почти целиком скрывало ее фигуру и сзади волочилось по полу наподобие шлейфа.
- Это ты?
- Как ты вошла? - Он выпрямился. В груди вдруг стало пусто и холодно - отвыкшее биться сердце рвалось на волю. "Жизнь… Она - моя жизнь".
- Через другие двери. Они не заметили. Мне только надо было улучить миг. Я нарочно заказала длинную балладу, чтобы успеть к тебе.
- Ты знала, что я здесь? - Драур покосился на двери. Изнутри все еще лились звуки музыки и нежный печальный голос певицы.
- Конечно. Ты сначала подошел к двери и уже хотел ее открыть, но передумал и остановился. О чем-то думал?
- Да. - Фрозинтар отошел на несколько шагов, чтобы в соседней комнате не было слышно голосов. Подумал немного, что бы такого сказать, и неожиданно произнес: - О Покровителях.
- Что? - Ее лицо как-то странно дрогнуло.
- А ты никогда не думала о них?
- Конечно, думала, - кивнула Фейнирель, помолчала и внезапно спросила: - Я могу быть с тобой откровенной?
Фрозинтар кивнул.
- Я часто думала о Покровителях, - бросив взгляд на дверь, за которой остались ее придворные дамы, промолвила молодая женщина. - Я пыталась понять, почему Они сделали этот мир таким. Почему все происходит именно так. Почему у меня такая судьба? Почему я отличаюсь от других? Я ведь не такая, как все!
Что ответить на это заявление, драур не знал и лишь кивнул.
- И ты тоже это знаешь. - Она коснулась его руки. - Но почему все так, а не иначе? Почему я не могу жить, как остальные? Почему не скорблю о смерти мужа? Почему меня лишь раздражает необходимость носить этот проклятый траур?
Она сорвала с головы покрывало и швырнула его на пол.
- Я хочу танцевать! - с надрывом воскликнула Фейнирель. - Впервые за долгое время я хочу жить - петь и веселиться, а должна сидеть и изображать скорбь, внимая печальным балладам о любви и разлуке.
Опасаясь, что ее голос услышат из соседней комнаты, Фрозинтар обнял женщину и прижал к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, вцепилась в колет обеими руками.
- Я хочу быть с тобой, - пробормотала она, - хочу родить тебе ребенка. Я ждала тебя столько лет и теперь не могу отпустить.
- Да я вроде никуда не еду, - попытался возразить он.
- Мы расстанемся, - вдруг произнесла Фейнирель.
- Что?
- Я знаю. - Она прерывисто вздохнула. - Я всегда была одна. Все, кого я полюблю, уходят от меня рано или поздно. Я всю жизнь была одна и одной останусь.
- Есть твой брат. Он всегда рядом.
- Рядом. Но мы не вместе…
- Есть я.
Фрозинтар с трудом заставил себя произнести эти слова - он понимал, что обратной дороги нет. Сколько раз ему уже приходилось терять тех, кто был ему дорог! Друзья по Академии, которые мигом отвернулись от осужденного преступника. Жена, с которой его разлучили. Потом Седона и весть о том, что его родины больше нет, что Мраморного Острова не существует. Если он рискнет и впустит в свою душу кого-то еще, хватит ли у него душевных сил снова пережить потерю? А ведь Фейнирель предназначенная! Она не принадлежит этому миру и рано или поздно должна из него уйти. А он? Останется один? Опять? Он - нежить. Он бессмертен и должен пережить не только тех, кто сейчас его окружает, но их детей, внуков, правнуков…
Но сияющие надеждой глаза встретились с его глазами, и он понял, что пропал. Что все уже свершилось. И осталось лишь обнять эту женщину и прижаться губами к ее зовущему приоткрытому рту.
"Зато со мною будет она - моя возлюбленная Жизнь!"
Надо было спать, но сон все никак не шел. Льор лежал, вытянувшись, на постели, сжав кулаки и стиснув зубы, словно готовился терпеть боль. Юноше было страшно. Он и зубы-то сжимал для того, чтобы они поменьше стучали. Все лишние мысли и чувства были запрятаны как можно глубже - технике мысленного самоконтроля его научить худо-бедно успели. Другое дело, что от страха никак не удавалось избавиться, он просто обосновался в сердце, лишая юного эльфа остатков мужества. А что, если ничего не получится? Что с ним будет? С его ногами? Сможет ли он когда-нибудь танцевать и тем более вообще ходить? Многие науки единственному на данный момент адепту Ша-Ветра приходилось постигать самостоятельно, но он был уверен, что служить Ветру, не имея возможности передвигаться, нельзя. Что ему тогда делать?
"Успокойся! - сказал он себе. - Все должно быть хорошо. Не может быть наоборот. Надо настроить себя на удачу. Надо просто верить и знать!"
Ее присутствие он почувствовал за долю секунды до того, как мысленный голос ворвался в сознание:
Маленький раб!
Она пришла! Льор оцепенел. Как бы подать знак…
Что за знак? Ты кого-то ждешь?
Юноша похолодел. "Госпожа" обо всем догадалась. Или еще нет?
Вы… где? - рискнул обратиться он к волшебнице.
Какой нетерпеливый! Хочешь, чтобы я пришла?
Нет!
Страх, который Льор старательно загонял внутрь, все-таки прорвался в мысленном голосе.
Вот как? Ты не хочешь, чтобы я тебя навестила, маленький раб?
Не-эт! - Он закрыл лицо руками, хотя его собеседница не могла видеть этот жест. - Не надо!
Почему? Ты не один?
Конечно, он был не один - надежно укрытые отводящими глаза чарами, неподалеку в засаде расположились Карадор и целительница Видящая. Проще простого было заманить "госпожу" в ловушку и раз и навсегда избавиться от преследующего его кошмара, но он уже допустил ошибку. Уже дал слабину.
У тебя драур? - Она двусмысленно мурлыкнула, подкинув в воображение картинку сплетенных в страстном объятии тел.
Нет. - На вопрос можно было ответить правду. - Я один.
Вот как? А где же он?
Я… не знаю.
Это тоже было правдой, но в душе Льора волной поднялось смятение. А что, если она все-таки придет? Что, если решит воспользоваться моментом?
Но разговор прервался так же внезапно, как и начался. И оставалось лишь гадать, в чем причина - то ли "госпожа" что-то заподозрила, то ли выяснила все, что хотела, и просто оставила его в покое. И неизвестно, что лучше.
Значит, драура на месте нет.
Лаллирель тихо шла по спящему дворцу. Ее никто не замечал - если настоящий боевой маг захочет, его не увидит даже летучая мышь, промчится, как сквозь пустоту. Правда, такая полная маскировка требует больших затрат энергии и обычно привязывается к амулетам, ибо в напряжении боя или засады некогда отвлекаться на подобные "мелочи". И сейчас волшебница просто скользила в тишине и темноте как еще одна тень.
Все ее чувства были напряжены до предела. Ладони соединены - она держала наготове первое атакующее заклинание, чтобы сразу бросить его во врага. Ей надо было найти драура прежде, чем тот найдет ее.
Выпущенное в эфир поисковое заклинание дрожало, как тонкая паутинка на ветру. Оно слабо колебалось, и для волшебницы каждое его содрогание имело большой смысл. Высокопоставленной Видящей - а дочь лорда Лоредара занимала в Ордене высокий пост - некогда было практиковаться в своем искусстве. Нет, боевые магички шли на войну с темноволосыми, но часть их всегда оставалась в Обители - готовить смену. Она не успела поучаствовать в настоящих войнах, несколько коротких приграничных стычек во времена ее ученичества не в счет. И сейчас пребывала в состоянии нервного возбуждения.
Ниточка поискового заклинания на миг натянулась до предела, а потом резко "провисла", чуть подрагивая, словно в последних судорогах. Нашла? Она нашла драура? Здесь? На женской половине дворца? Далеко же он забрался! Неужели отирается возле вдовы Тиамара? Утешает, стало быть…
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы прочистить легкие и привести мысли в порядок, волшебница заскользила в том направлении, куда вела ее ниточка поискового заклинания. Где-то на полпути она свернула ее, дабы не возбуждать подозрений.
Но двое в темной комнате не обращали внимания на окружающий мир. Забыв про все на свете, прямо на полу в ворохах разбросанных одежд два тела сплелись в экстазе, как в первый раз. Обвив ногами его бедра, впиваясь ногтями в плечи, женщина до боли закусывала губу, чтобы не стонать и не привлекать расположившихся в соседней комнате дам. Когда же невольный стон был готов сорваться с ее уст, Фрозинтар глушил ее крики поцелуями. Пусть рушатся стены, пусть сюда являются сами Покровители - сейчас никто и ничто не могло заставить их оторваться друг от друга.
Остановившись наконец, они долго лежали, не расплетая объятий. Потом, вспомнив о чем-то, Фрозинтар приподнялся на локтях:
- Я тебя не раздавил?
- Нет, - улыбнулась Фейнирель и погладила его по щеке, - я ничего не почувствовала. Когда ты рядом со мной, я ничего не чувствую - ни холода, ни боли, ни усталости.
- А я чувствую, - признался он. - Все. Я как будто живой.
Это действительно было так. Прижав руку к груди, он был абсолютно уверен, что услышит там стук сердца. Ведь все остальное было так… реально!
Но внутри была тишина. Стучавшее в тишине сердце принадлежало Фейнирель. В груди по-прежнему было пусто и холодно. А чего же он хотел? Драуру никогда не стать снова живым без искры.
Дабы не показать своего разочарования, он преувеличенно-ласково обратился к женщине:
- Ты не замерзла? Тебе удобно?
- Нет. - Она прижалась лицом к твердому плечу. - Рядом с тобой мне всегда хорошо. Как будто я долго блуждала в темноте и одиночестве, а потом наконец-то пришла домой. Но нам нельзя здесь оставаться. Меня вот-вот хватятся!
Расплетать объятия не хотелось, но Фрозинтар понимал, что Фейнирель права. Он с сожалением поднялся, помог ей встать на ноги. Кое-как надев сорочку и верхнее платье, женщина завернулась в свою накидку и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала драура в щеку:
- Я пойду?
- Я провожу.
Расставаться решительно не хотелось, но обычай требовал, чтобы вдова вообще первые три месяца после смерти супруга не общалась с совершеннолетними мужчинами. В некоторых случаях из ее покоев удаляли даже мальчиков-пажей и лишали мать возможности общаться с малолетними сыновьями. Даже ее отец и братья не имели права переступать порога замка, где в полном уединении проживала вдовица, ежедневно молясь и оплакивая свою судьбу. Делалось это специально для того, чтобы посмотреть, не появились ли за это время признаки беременности, и чтобы исключить вероятность того, что вдова выдаст дитя от любовника за законного наследника имени и титула покойного супруга. Особ королевской крови изолировали от общества и на год. Следовательно, им придется прятаться ото всех хотя бы первое время? Во всяком случае, женщины в соседней комнате ничего не должны заподозрить.
На пороге, в дверях, они быстро поцеловались в последний раз, и Фейнирель решительно распахнула обе створки, шагнув к своим дамам, в яркий свет, к печальной музыке и благообразным лицам.
- Я больше не могу! - прозвенел ее голос. - Я устала. Уходите все!
- Госпожа… миледи… - Девушки и женщины засуетились вокруг, бросив все дела. - Что вам угодно? Что принести? Подать воды? Позвать целительницу? Вам пора принимать лекарство?
- Нет, нет и нет! - Оставшийся в темноте пустой комнаты любовник слушал ее дрожащий голос. - Мне ничего не надо. Я ничего не хочу. Оставьте меня!
Но выгнать придворных дам оказалось не так-то просто. Они все тоже прекрасно знали обычаи, согласно которым вдову не просто нельзя было оставлять наедине с мужчинами, но и вообще не стоило позволять ей оказаться в одиночестве. Даже ночью, даже совершая утреннее омовение, вдова должна была быть на глазах у своих придворных. Молодую женщину подхватили под руки и повели в спальню. И никто не заметил, что девушек стало на одну больше.
Лаллирель легко сумела присоединиться к свите леди Наместницы - опытный боевой маг в совершенстве владеет техникой "отвода глаз". Ведь когда ты один, а врагов несколько, так важно отвлечь хотя бы часть из них от своей персоны, чтобы без помех разделаться со всеми по очереди. А обмануть этих девчонок не составляло труда. Ни одна из них не владела и малой толикой Дара, чтобы суметь почувствовать умело наведенные чары.
Никем не замеченная, Лаллирель проскользнула в спальню Наместницы и вместе со всеми приняла активное участие в подготовке леди ко сну. В голове ее созрел план. В отличие от так называемых "блюстительниц нравов", она-то легко догадалась, куда якобы привести себя в порядок бегала их госпожа. Целительница, конечно, молодая и глупая, но она сразу поймет, что покойная незадолго до смерти предавалась любовным утехам. Это бросит тень на сестру Наместника, испортит ему жизнь, а обвинение в убийстве подкосит драура окончательно.
Наконец, оставшись в одной сорочке - ее следовало носить весь срок траура, не снимая, - Фейнирель вытянулась на постели, и Лаллирель стала решительно выталкивать остальных придворных дам:
- Я! Сегодня я буду возле миледи!
Она заглядывала в лицо каждой по очереди, накладывая дополнительные чары - наутро все они, девицы и замужние дамы, будут кивать друг на друга, мол, это она, а не я оставалась у покойницы до последнего. В результате истинную виновницу не найдут.
Сопротивляться опытной волшебнице ни у кого не было сил - тем более что у многих дам были свои мужья и возлюбленные, и некоторые сами спешили улизнуть из покоев Наместницы пораньше. Лишь с парочкой самых старших пришлось повозиться, но в конце концов дело было сделано.
- Что это значит? Вы кто такая?
Уже прикрывшая двери спальни Лаллирель на миг оцепенела. Ее обман раскрылся? Так быстро?
Похоже, что да. Фейнирель сидела на постели и строго смотрела на волшебницу.
- Кто вы? Отвечайте!
…А у нее есть Дар! Причем такой силы, что Лаллирель невольно схватилась за грудь. Вот это да! И как это ее сестры в свое время просмотрели такой самородок? То есть просмотрела-то именно она, ведь она заняла место Хозяйки Острова, как раз когда девочка уже вступала в период Ша-Ветерка. В конце этого периода у многих девочек и просыпается Дар. Впрочем, он у нее какой-то странный, неоформившийся. Может, это связано с ее недугом? Ведь целительница не отходит от леди Наместницы. Вдруг недоразвитие Дара как-то связано с ее поврежденным рассудком?
Но отставить рассуждения! Назад дороги нет. Пора действовать.
- Ты прекрасно знаешь, кто я! - Волшебница сделала шаг навстречу, позволив лунному лучу упасть на ее лицо.
- Лаллирель? Троюродная сестра моего покойного мужа?
- И кое-кто еще. - Женщина провела ладонями по лицу, словно стирая с него что-то, и Фейнирель вскрикнула, узнав прежнюю Хозяйку Серебряного Острова.
- Вы? Откуда? Но…
- Я пришла за тобой.
Прижавшись к стене, затаив дыхание, нежить внимательно следил за спешащими по делам придворными дамами. Одни сразу покидали покои Наместницы, другие задерживались, чтобы поболтать с теми, кто оставался ночевать. Еще несколько минут, и можно будет выйти…
И тут из-за двери спальни раздался отчаянный женский крик.
Сорвавшись с места, он ураганом влетел в толпу перепуганных дам и, разметав их, ворвался в комнату. Взгляд сразу выхватил два женских силуэта. Одного взгляда ему хватило, чтобы узнать Видящую, стоявшую над оцепеневшей от страха Наместницей:
- Не тронь ее!
- Явился? - Лаллирель усмехнулась. - Ты вовремя.
Захлебнувшись отчаянным криком, Фейнирель во все глаза смотрела на драура. Ее Серебряный Рыцарь снова пришел ей на помощь!
- Вот, значит, как?
Глаза драура недобро прищурились. Алый огонек полыхнул в глубине, когда он рванулся вперед. Волшебница была к этому готова.
- Стоять! - воскликнула она, вскинув руку. Пальцы ее были напряжены, в них пульсировала готовая вырваться на волю энергия. - Одно твое движение - и она умрет!
Фейнирель закрыла глаза. Она не знала всех возможностей драура, но хорошо представляла себе, на что способен опытный маг.
- Стоять!