Ира закрыла лицо ладонями. Как долго может продолжаться этот кошмар?! Очередное проявление отцовского безумия выбило ее из колеи, и именно поэтому странное впечатление чужого взгляда осталось незамеченным - она просто не обратила на него внимания. Горестно вздохнув, Ира поднялась и стала одеваться - первое апреля тем не менее никто не отменял. Несмотря на произошедшее, день еще мог сложиться вполне неплохим - разве впервые отец так резко срывается куда-то? Да раз в полгода, а то и чаще! Ко всему можно привыкнуть - и к этому тоже.
- Ладно, я пойду. Домашку я уже сделала, - сказала Ира, - Так куда ты собрался?
- Чили. В этот раз Чи... - Александр захлебнулся собственными словами.
Ира недоуменно уставилась на отца. Тот казался ошеломленным, и выпученными глазами уставился дочери за спину. Ира знала совершенно точно - в квартире никого не может быть, но отец смотрел так, будто там кто-то есть. Она не выдержала и резко обернулась.
Они оказались не одни; будто из ниоткуда в комнате возник чрезвычайно странный человек. Стального цвета глаза воодушевленно сверкали под высоким лбом, тонкие - Ире почему-то пришел в голову эпитет 'злые' - губы извивались в улыбке, длинные черные волосы падали на покрытый иероглифами темно-красный плащ и почти черную рубаху, расшитую серебряными нитями. Узкие кожаные брюки заправлялись в мягкие мокасины; справа из-за спины выглядывала рукоять какого-то холодного оружия - это Ира со страхом поняла совершенно точно.
Человек приблизился на шаг, и Иру бросило в пот. Этого просто не может быть - человек не касался пола, не шел, а летел! Гость приветственно улыбнулся, и что-то проговорил. Язык оказался незнакомым как Ире, знающей только русский да немного, в рамках школьной программы, английский, так и Александру, нахватавшему в поездках по миру множество языков и наречий.
- Простите, что? - Александр встал из-за стола, взял дочь за плечо и отодвинул ее за спину. Он ни капли ни испугался, не пытался уверить себя, что это бред - Александр привык доверять глазам, да и попросту знал, что не все так просто в мире, как о том твердят прожженные скептики. Не раз ему приходилось сталкиваться в вещами, выходящими далеко за пределы привычного, видеть мастеров, чьи возможности казались фантастикой - да что там говорить, развитая интуиция самого Александра иногда его изумляла, казалась некой формой ясновидения.
И сейчас интуиция Александра подсказывала - в Чили он уже не поедет. Незачем, там очередная пустышка - а вот здесь, наконец, сбудется пророчество. Что-то в госте казалось столь же чужим, как и в том незнакомце, что произнес пророчество - чужая одежда, чужой язык... А значит в его жизнь наконец-то пришло то чудо, которого он ждал.
Гость нахмурился, но через мгновение его лицо просветлело. Он проговорил несколько слов и сложил ладони вместе. Из-под сложенных пальцев начал вырываться в стороны ярко-синий свет. Гость развел руки в стороны, и из тягучих плотных лучей соткался огромный меч глубокого синего цвета с рукоятью в форме распахнувшего крылья дракона. Ира застыла - то, что она считала сказками, внезапно превратилось в реальность. Хотелось кричать от страха и бежать от непонятного, не вписывающегося в установленные границы, однако что-то держало ее на месте, и больше всего не по себе Ире становилось оттого, что что-то отзывалось в ее душе на непривычное зрелище. Меч казался Ире неправильным, неполноценным. Это подделка, хотела сказать Ира, но волнение сдавило горло, и наружу вырвалось только тихое сипение.
- Это он... - глазами Александра, казалось, можно освещать улицы города. Он почему-то не чувствовал того же, что и Ира, не видел, что меч на самом деле ненастоящий. Александр сделал шаг вперед и попытался взять меч в руки, но он оказался бесплотным. Ладони вместо рукояти взялись за воздух. Александр поднял недоумевающий взгляд на гостя, вопросительно заглядывая ему в глаза.
Гость одобряюще засмеялся и опустил руки. Иллюзия погасла, а странный человек, зло улыбнувшись, резким, совершенно неразличимым движением обеих рук нанес Александру удар в грудь. Страшный удар подбросил не ожидавшего атаки человека в воздух, заставил пролететь через всю комнату и распластаться на стене. Неведомая сила не позволила упасть на пол, вместо этого крепко прижав, не позволяя сделать малейшего движения. Не выдержав боли в раздробленной чудовищным ударом грудине, Александр потерял сознание.
Ира замерла, скованная ошеломлением и страхом, будто обратилась в соляной столб. К подобному она не оказалась готова, всю жизнь искренне считая отца непобедимым. Ей казалось, что это сон, и она отчаянно желала проснуться, но он не уходил. И Ире пришлось поверить в то, что она видит: что неизвестный человек подходит к ее отцу, на ходу вынимая из-за спины кривой кинжал, испещренный сияющими письменами кроваво-красного цвета. Сказки, над которыми она посмеивалась всю жизнь, внезапно превратились в реальность и обернулись сущим кошмаром. Ира схватила стоявшую на тумбе вазу с цветами, и, истошно завопив, бросилась на гостя. Человек даже не обернулся; подняв руку в показательном жесте, он щелкнул пальцами и Ира упала не в силах пошевелиться. Тело просто отказалось слушаться, безвольно осев на пол. Ира пыталась закричать от ужаса, но как она ни силилась, из ее рта не вырвалось и звука.
Тарган медленно, не спеша, подошел к распятому на стене человеку. Маг сильно волновался - неужели сегодня наконец настал тот день?! Долго же пришлось к нему идти! Руки мелко дрожали, выплескивая наружу охватывавшее Таргана напряжение. Впрочем, неважно - всё равно свидетелей его волнения не останется. Этим двоим жить оставалось несколько минут, не больше - приготовлений к ритуалу нужно не так уж и много.
Острие кинжала плясало в руках, вычерчивая на коже мужчины замысловатую линию. Тарган недовольно поморщился и закрыл глаза. Необходимо успокоиться, а то еще не дай Творец, не так руны вычертишь и... фью - нет больше Таргана. Магия Смерти она такая, ошибок не прощает.
Маг глубоко вздохнул и вынырнул из глубин краткой медитации. Неплохое владение Временем позволяло ужимать неторопливые практики в несколько секунд. Тарган погасил охватившее его волнение, заставил себя успокоиться. Окрепшей рукой он провел кинжалом по рукам распятой на стене жертвы. Из длинных продольных разрезов потоком хлынула кровь. Маг отложил кинжал и заводил руками в плавных, но очень быстрых пассах - нельзя позволить и капли крови пролиться даром. Вся жизненная жидкость жертвы должна пойти на написание артефакта. Повинуясь жестам Таргана, кровь толчками выплескивалась из разрезанных вен, поднималась в воздух и оседала на стенах.
Тарган улыбнулся. Отлично, просто отлично! Этот день войдет в историю - он, наконец, смог достичь желаемого, найти Дух Предела. Глупый, ничего не понимающий Носитель даже не понял, что перед ним иллюзия, а не настоящий Синий Меч. Всё получилось как нельзя лучше - Хранитель еще не обучен, даже не знает, кто он, Райх сидит взаперти, а Извращающего Горести Тарган ни капли не боялся. Не справиться какой-то железяке, пусть и многотысячелетней с Повелителем Предела, а значит - уже скоро он соединит все три части, и станет полноценным Владыкой! Хотя... Тарган поскучнел. Меч найти вот так не получится, души у железяки нет. Придется ждать, пока он сам его найдет. А это вполне может быть и не завтра.
Пора! Руновязь еще продолжала формироваться, но уже подступало время начинать ритуал - носитель должен быть жив в момент передачи Духа, иначе тот просто уйдет на очередное перерождение. Тарган щелкнул пальцами, приводя жертву в сознание. Мужчина вяло застонал, с трудом поднимая голову. Его била мелкая дрожь, еле-еле движущиеся губы силились выдавить какой-то вопрос. Тарган улыбнулся.
- Ты извини, парень, но другого пути у нас нет, - сказал маг. - Желаю твоей следующей жизни быть посчастливее. Хотя стой! У тебя ведь не будет следующей жизни.
Тарган сочувственно покачал головой и затянул распевным речитативом текст заклинания. Кровь оседала на стенах и потолке, и тут же загоралась огнем, выжигая запутанный артефакт. В глазах жертвы плескался ужас - даже Таргану на секунду стало страшно от того, на что он обрек человека. Невидимо ни для кого, кроме жертвы, вокруг носились тысячи вызванных Тарганом призраков Бездны - уродливых, прожорливых тварей, лучшим деликатесом для которых являлась душа человека. Ради нее они подчинялись Таргану, постепенно разрывая невидимые скрепы и отделяя душу и Дух от тела. Маг даже немного жалел жертву - душа, потерянная в глубинах Бездны, более никогда не возвращалась, погибая навсегда. Впрочем, цель того стоила.
Тарган закончил заклинание, и смахнул свободной рукой выступивший на лбу пот. Нужно спешить! Маг уже видел затягивающую глаза жертвы поволоку смерти. В комнате стоял отчетливый гул, как будто растревоженный рой пчел искал обидчика. От раскаленных рун начали тлеть обои, помещение потихоньку заволакивало дымом.
Тарган взял кинжал, перехватил его двумя руками покрепче - ударить нужно точно и резко. С коротким хеканьем маг вонзил острие в сердце жертвы. Незадачливый Хранитель умер мгновенно - кинжал не простое оружие. Тарган создавал этот артефакт не один день - клинок позволял прокачивать и захватывать контроль над потоками энергии.
По смерти Хранителя Дух Предела должен покидать тело и уходить на новый круг, в высшие уровни, чтобы когда-нибудь снова вернуться, найти подходящее, способное сдержать его вместилище. Однако он не мог бы - пылающий артефакт не позволял ему сбежать, крепко запирая внутри мертвого тела, а призраки подбирались все ближе и ближе. Заклинание построено идеально: Духу Предела не оставалось ничего иного, кроме как броситься в открытый энергетический канал и... попасть в ловушку. Кинжал фокусировал протекающие по нему энергии так, чтобы они сразу попадали в держащего его владельца.
Тело Александра глухо упало на пол. Комнату густо заволокло дымом, дышать стало трудно. Тарган повел рукой и дым исчез, воздух после вмешательства изрядно похолодал. На уши давила тишина, призраки исчезли и заполонявший комнату басовитый гул исчез. Тарган довольно потянулся: сил потрачено немало, но и потеряны они не зря. Дело сделано - осталось покорить лишь Извращающего Горести, а это совсем не проблема в сравнении с уже достигнутым. Синий Меч не в состоянии спорить с заложенной в него жаждой Хранителя, так что никуда он не денется - сам найдется. Вполне может быть, что мечу это не понравится, но кто будет спрашивать какую-то железку?
Тарган подошел к окну и отодвинул занавеску. Странная картина его удивила, но внутренне он оказался готов к чему-то необычайному: всё-таки он находился на мифической Земле! Маг равнодушно отметил высокие и некрасивые многоэтажные дома, запыленность улиц, но происходящее на самих улицах вызвало живой интерес и даже немало позабавило Таргана. Плотным потоком мимо окна проходили толпы людей, радостно улыбаясь и смеясь. Тарган расхохотался. Радуются, даже не подозревая о том, что же происходит совсем рядом! Маг довольно потер руки и отошел от окна. Нужно возвращаться - осталось только избавиться от свидетеля.
Маг обернулся к лежащей на полу парализованной девочке. Высокая, с довольно таки округлыми формами... скорее уже девушка. Даже жаль, что придется убить. Тарган на секунду задумался, может оставить ее в живых? Однако в следующую секунду внутри мага разгорелась злоба на собственную мягкотелость. Что это он засентиментальничал? В глазах Таргана загорелся зловещий огонь.
С засветившихся зеленоватым светом рук сорвалась туманная молния, вонзилась в грудь девушки и окружила ее тяжелым облаком - Тарган снова призвал призраков, подвергая девушку одному из самых болезненных и страшных заклинаний, известных магу. Запретное знание не лежало пустым грузом все эти годы, а послужило хорошей опорой для создания целой плеяды заклинаний. Заклинание Прожорливых Духов служило изощренной казнью - сонмы чудовищных порождений Бездны просто разрывали тело жертвы на куски, сжирая душу и плоть заживо. И вплоть до самого конца человек не мог сомлеть от боли - заклинание поддерживало его в сознании.
Тарган щелкнул пальцами, отключая действие парализующего заклятия и шагнул в вспышку раскрывшегося портала, успев услышать на прощание знакомый басовитый гул и истошный, нечеловеческий вопль боли.
Кричать Ира уже не могла - первые несколько воплей напрочь сорвали голосовые связки. Из рта корчащейся от переживаемой муки девушки вырывалось лишь тихое шипение, напрочь заглушаемое басовитым гудением.
Глаза затянуло пеленой боли, но тем не менее Ира смутно различала окружавшие ее полупрозрачные белые силуэты в зеленоватом свечении. Ира понимала, что сейчас умрет - призраки разрывали ее на куски, припадали к артериям и цедили кровь, вгрызались клыками в ее плоть.
Если бы она могла, то потеряла бы сознание. Ира изо всех сил молила Бога позволить ей умереть побыстрее. Однако призраки не очень спешили заканчивать пытки, наслаждаясь ее болью. Девушку замутило и она не обратила внимания на то, что в комнате стремительно похолодело. Окна заволокло, а в воздухе струями тумана проявились холодные потоки.
Левая рука уже не слушалась девушку - сквозь раны кое-где виднелась кость, но внезапно Ира повернулась на живот, и используя только правую руку поползла к телу отца. Она знала, что он мертв и хотела умереть рядом с ним. Призраки взвыли от наслаждения и впились в неповрежденную пока спину.
Струи тумана сгустились перед лицом девушки, обрели твердую форму. Перед девушкой лежал Меч. Внешне он полностью повторял тот, что показывал убивший отца колдун, но при этом очень сильно отличался. Она знала: этот - настоящий! Ира протянула руку вперед и схватила меч за рукоять. Движение далось ей с трудом, и девушка бессильно растянулась на холодном полу.
Однако главное уже произошло. Касание к Синему Мечу пробудило в Ире нечто древнее, гораздо более сильное, чем человек. Она больше не владела телом, оно двигалось вне ее воли, но сознание заработало кристально чисто и очень быстро. Дотронувшаяся до меча рука перестала дрожать, по телу потекли потоки силы, ослаблявшие боль. Однако призраки не прекращали, и Ира понимала, что это всего лишь обезболивание.
В дверь заколотили - крики девушки не остались незамеченными. В мозгу Иры мелькнула мысль: 'может, не надо?' тут же сменившаяся пониманием того, что ей не смогут помочь. Рука с мечом пошла вверх, на гранях синего острия заиграли радужные переливы. Красиво, подумала Ира. Меч мгновенно отек, как оплавившаяся свеча и превратился в длинный граненый кинжал.
Ира подспудно догадывалась, что произойдет дальше. Она боялась этого, и одновременно жаждала всей душой - потому что ей очень хотелось наконец-то закончить эту муку, которая нет-нет да прорывалась даже сквозь созданную мечом преграду. Рука подвинулась левее, устанавливая острие кинжала напротив сердца. Ира закрыла глаза.
На двинувшемся вниз острие заиграли блики. Кинжал окутался синим свечением и с легкостью пронзил грудную клетку девушки. Ира умерла почти сразу, с улыбкой облегчения. В следующий миг кинжал засветился и исчез в яркой вспышке.
Нилайх, Синий Домен Девятимечья.
Страддха, дорога неподалеку от деревни Лесной Яр.
Небольшая, но бойкая кобылка ходко шла по увядающему лесу. Телега подпрыгивала на неровной дороге, опасно поскрипывая на каждом ухабе; то и дело приходилось направлять телегу в обход больших ям. Тем не менее, полностью избавиться от тряски не получалось и на каждый особо сильный удар из кузова телеги слышалось ответное недовольное постанывание.
На разбросанной в кузове желтой соломе лежала женщина. На высоком лбу выступили капельки пота, лицо выражало раздражение и недовольство. Зарита носила ребенка под сердцем, и оттого стала без меры раздражительной и нервной.
- Тише правь, не сено везешь! Это тебе побоку, хоть Тирану в пасть прыгай, а подумал бы, каково мне тутова трястись! - вновь напустилась Зарита на мужа, сидящего впереди. - Видать, не любишь ты меня совсем, так хоть ребенка бы пожалел!
Ругалась Зарита зря. Лесной Яр находился в дикой глуши, и нормальных дорог к нему просто не существовало - только вытоптанное редкими путниками направление. Ближе к муниципиям дорогами занималась специальная служба; их выравнивали, выкладывали камнем. А Лесной Яр, с его двумя сотнями человек интересовал мало кого. Вот и приходилось трястись. Благо хоть, до деревни оставалось совсем немного, минут двадцать.
- Сама виновата! Дернул же тебя Тиран в город ехать! Сдались тебе эти тряпки, без них бы не прожила. Или я тебе не говорил, чтобы дома оставалась, побереглась? Так нет же - поеду, нужно отрез ткани купить, посуду новую... Терпи теперь!
Рикан, муж Зариты, терпеть не мог не владеть ситуацией. Характер мужик имел жесткий и предпочитал контролировать все вокруг. Но вместе с тем - жену любил до беспамятства, и ради нее мог пойти на что угодно. Тем больше его раздражала сложившаяся ситуация - хоть и хотелось ему помочь Зарите, избавить ее от неудобств, но сделать это он не мог. Удивительно, но забота о жене в результате превращалась в недовольное ворчание - накопленное за поездку раздражение время от времени вырывалось на свободу, и Рикан то и дело со злостью ругался на все, что попадалось ему под горячую руку: на левое колесо, которое давно уже стоило перепрессовать, на ветки, то и дело лезущие в глаза и даже на саму Зариту.
Столкновение тяжелых характеров привело к тому, что поездка получилась очень нервной и довольно сварливой. Почти всю дорогу супруги грызли друг друга - разве что после ярмарки немного приутихли. Ненадолго, не больше часа - Зарита уткнулась в обновки и забыла ругаться; Рикан, не подначиваемый женой, немного успокоился.
Впрочем, отдохнуть мужу Зарита не дала. Увлекшись покупками она так и сыпала вопросами: 'Смотри, правда красивая?', 'Нет, сюда смотри, ты куда уставился?' и размышлениями по поводу того, кому из какой ткани одежду шить. Рикан, которого эти вопросы интересовали мало, стоически терпел и пытался показать, что ему не все равно: 'Да, очень красивая кастрюля, милая', 'Я туда и смотрю', 'Да, милая, Заре кофточку надо именно такого оттенка'. Это продолжалось не так долго - вскоре Рикан психанул и Зарита оставила мужа в покое. Ехать стало полегче - из-за постоянной болтовни Рикан въезжал в яму за ямой, хоть Зарита, увлеченная обновками, этого попросту не замечала.
Но надолго покупок не хватило. Уже вскоре - а по меркам Рикана, так вообще сразу - женщина отложила всё в сторону, и попыталась заснуть. Разбитая дорога поставила на ее затее ожидаемый конец, и Зарита вновь напустилась на мужа. Заставляя его скрипеть зубами, она поминала ухабы на дороге, покосившийся тын, сильно дымящую печь...