Я Карла Борна помню плохо, но, по мнению ее величества, этот человек принадлежал к числу мужчин, которыми правят женщины, а женщины дома Борн, за исключением графини Ариго, верили в победу над Олларами. По настоянию семьи Карл поднял мятеж в одиночку. Предполагалось, что присоединившиеся признаны самыми достойными не будут, однако сам граф отнюдь не был уверен в успехе. Маршалу Савиньяку, во всяком случае, удалось убедить его сложить оружие. Первой и последней об этом узнала вошедшая в комнату, где велись переговоры, Габриэла. Господин маршал, прошу меня простить, но я должен закончить.
- Заканчивайте. - Положение обязывало смотреть на собеседника, и Лионель смотрел. - Я вас слушаю.
- Ваш отец получил смертельную рану в живот, спасти его не представлялось возможным, и Карл Борн прервал агонию, которая грозила затянуться. Затем он отослал жену с доверенными людьми в Васспард, внушив ей, что первая рана была легкой.
- "Савиньяк меня убедил сложить оружие", - отчетливо произнес Ли. - На вопрос о причине убийства Борн ответил именно так. Следствие сочло это издевательством, а он всего лишь не решился солгать под присягой.
- Теперь я должен принести вам свои извинения за то, что скрыл это обстоятельство до проводов генерала Вейзеля. - Придд был из тех, кто доводит дело до конца. - Я исходил из того, что вам будет неприятно оставаться под крышей моей сестры, но ваш статус командора Горной марки не позволял вам покинуть Альт-Вельдер, пока тело генерала находилось в замке.
- Графиня Гирке знает?
- О том, что сделала Габриэла, знали только мужчины. Граф Борн, уже будучи в Багерлее, открылся отцу, а тот поделился с двумя братьями и зятем. Когда я стал главой фамилии, граф Гирке - я имею в виду супруга Ирэны - счел нужным поставить в известность и меня.
- Теперь мертвы все, кроме вас. Вы сделали то, что не удалось вашему отцу, - примирили Приддов с Талигом. Зачем вам потребовалось будить прошлое?
- Долг совести - по крайней мере, я его считаю таковым. Я поклялся Удо Борну помешать герцогу Ноймаринен разрушить Борн. О своем брате Конраде Удо не вспомнил, видимо, потому, что полагал его в безопасности. Я счел опасения Удо необоснованными, однако теперь севером Талига правите вы, и вы же заключили перемирие с Гаунау и имеете определенное влияние на его величество Хайнриха. Судьба уцелевших Борнов и их родовых земель сейчас зависит от вас, а граф Савиньяк, в отличие от герцога Алва, не прощает и, в отличие от герцога Ноймаринен, не забывает.
- Вы быстро составляете мнение о людях.
- Это мнение ее величества, и оно не противоречит моим собственным выводам. Сударь, в смерти вашего отца повинна моя сестра. Граф Борн всего лишь ее любил и был не столь стоек и умен, как казалось многим.
- Мне так не казалось никогда. - Валентин - брат не Габриэлы, будь она проклята, а Юстиниана! - Кстати, об Удо Борне. Вам доводилось встречаться с выходцами помимо него и вашего брата?
- К моему сожалению, нет.
Лионель молчал, и Придд счел нужным добавить:
- Меня не посещали ни мои родители, ни другие родственники.
- Если б вам сказали, что в Нохе появились призраки Альдо и очень красивого, еще не старого человека с усами, как бы вы это объяснили?
- Все зависит от того, прав ли я, предполагая во втором господина Айнсмеллера, растерзанного толпой по приказу господина Альдо именно в Нохе.
- Вам нужно будет описать его госпоже Арамона. Я согласен с вами, графиня Борн вряд ли убила вашего брата. Если б вы меньше волновались, то поняли бы, что случай с моим отцом ее скорее оправдывает. Чтобы попасть в цель ночью, причем дождливой, когда у пистолета есть все шансы дать осечку, нужен не просто хороший, а очень хороший стрелок.
- Вы правы, я этого не учел. Нужно ли мне сообщать о нашем разговоре сестре?
- Не вижу в этом смысла, графиня Гирке и так пережила слишком много.
Граф Савиньяк прощать не умеет и не намерен учиться, но в Альт-Вельдере ему прощать некого. Камень в пруду освободил многих.
- Благодарю вас за это решение, сударь. Разрешите идти?
- Идите. Впрочем, раз уж вы заговорили о моих полномочиях… Ваше письмо об услышанной вами во Франциск-Вельде проповеди попало ко мне. Вы совершенно правы, речи про якобы заслуженную простыми людьми кару очень опасны. Они дают злобе, с которой мы столкнулись, возможность облечься в мысли и слова и проникнуть туда, куда раньше ей хода не было. Но мы об этом еще поговорим.
- Конечно, сударь.
Жаль, что Ирэна так похожа на сестру, хотя нет - не жаль. Осень хороша, кто бы спорил, но грядущую весну на нее менять не стоит, так что пусть виконтесса Альт-Вельдер смотрит на звезды в одиночестве… Или с кем-нибудь, кому посчастливилось знать лишь одну женщину с серебряными глазами. Ту, которая не убивала, а загадку Васспарда он решит, потому что теперь хочет ее решить. Рокэ, тот не сомневался в вине Вальтера… А кстати, почему это он не сомневался?
3
Новости заявили о себе сами - парой донесшихся со стороны аббатства гулких взрывов, разом превративших умеренно суетящийся двор в настоящий муравейник, и почти тут же - яростной мушкетной пальбой. Команды на штурм быть не могло - до истечения срока ультиматума оставалось около получаса, и Капрас позволил жаждущему хоть чем-то помочь виноторговцу накормить гостей перепелами в желе. Самому маршалу деликатесы в горло не лезли, зато оставшаяся не только без сна, но и без ужина свита лопала за милую душу. Блюда стремительно пустели, однако кошачий Брацас не мог и тут не нагадить.
- Немедленно туда! - рявкнул, давясь горяченным шадди, Капрас. - Выясните, что за… творится!
Левентис вылетел на улицу первым, за ним потянулись и остальные; маршал, прочищая мозги, хватанул ореховой настойки и тоже вышел. Беготня во дворе почти прекратилась, только рота охраны строилась напротив ворот, держа мушкеты наготове, да переминался с ноги на ногу адъютант так и не прервавшего завтрак Николетиса.
- Господин Карло… - Отец Ипполит, нет бы составить компанию кавалеристу, тоже выкатился во двор. - Мы ждем нападения?
- Не ждем, но готовы, - бросил на ходу Капрас. Ответ поглотил знакомый раскатистый рев. Такой обычно вырывается из сотен глоток, когда их обладатели сходятся в рукопашной. Расстояние и каменные стены глушили звук, но Капрас понял, что орут на площади и чуть левее. Объяснение этому было лишь одно - мятежники выбрались из обители и ударили первыми. Первыми?! Полтора батальона вчерашних новобранцев и провинциальных лопухов атакуют впятеро превосходящие их силы?
- Да чего они там под крышей святой обители за ночь наглотались?! - прошипел Карло. - Не саккоты же!
Отец Ипполит поморщился, но от замечаний воздержался, как и от расспросов. Ор не смолкал, и это было паршиво! Капрас чувствовал себя сунутой в мешок собакой, хотя на то, чтобы не гнать людей вслед за Агасом, его хватало. Маршал успел раз восемь обойти двор, с трудом удерживаясь от того, чтобы чем-нибудь не запустить то ли в перелетевшего на клумбу с фонтанчиком удодия, то ли в наевшегося Николетиса. И запустил бы, не объявись наконец Агас.
- Господин маршал, - докладывал гвардеец спокойно, и все же некоторое недоумение в голосе проскальзывало, - бунтовщики не стали ждать истечения срока и атаковали. Они в двух местах взорвали стену монастыря в стороне от главных ворот и двинулись к Песьей заставе. Негодяи настроены очень решительно и атакуют бегом, по-видимому, хотят вырваться из города. Перед ними полк Хараса - боюсь, стрелкам придется нелегко.
- Откуда у них столько пороху?
И какого змея им вообще нужно?! Потом, все потом…
План Кирки маршал разглядывал полночи. Взбесившемуся Брацасу, раз уж драться на монастырских стенах он не захотел, следовало переулками пробиться к улице Благих Ангелов, где выставить заслон, а если получится, то и баррикаду соорудить, и уводить людей дальше вниз по улице Доброй Дурочки, к заставе. Там ни стен, ни ворот, и сады подступают к самому предместью. Ну да, сады, и за ними - лес, всех разбойников в лес тянет хоть в сказках с балладами, хоть в жизни.
- Им удалось прорваться на Ангельскую?
- Туда я не ходил, только до площади, дальше отправились люди Гапзиса, они должны рассказать больше.
Они-то расскажут, однако вот ждать не стоит. Глупо ждать.
- Агас, давай назад! Резерву Гапзиса - на Ангельскую, бегом. Как хотят, но чтоб мятежников опередили, а "Непреклонному" пикинерскому, вместе с мушкетерами, с площади, где они стоят, - вдоль монастыря, и сесть сволочам на хвост. Шевелитесь! Николетис?
- Господин маршал?
- Извольте занять все перекрестки в предместье, сил должно хватить. Если эти… начнут разбегаться по городу, как крысы, хлопот не оберешься.
Полный, но отнюдь не утративший сноровки командир легкоконного полка, подтверждая получение приказа, поднес руку к новенькой, купленной уже в Кирке шляпе, взобрался в седло и ускакал. Больше делать было нечего, только ждать, и маршал вновь принялся кружить вокруг клумбы. Что-то говорили оставшиеся при начальстве свитские, но толк от подобной болтовни один - болтунам так спокойнее. Пришел хозяин, предложил шадди и десерты, а заодно и красное прошлого урожая. В больших количествах и, само собой, почти даром. Наверное, вино было хорошим, наверное, не нужно было грубить…
Приутихшая было пальба - похоже, и впрямь резались врукопашную - вспыхнула снова, теперь немного дальше от площади и улицы с домом виноторговца.
- Бацуты бешеные, похоже, у них получается!
- Прошу прощения, - не понял любезный хозяин, - что вы имеете в виду?
- Ничего!
Очень хотелось послать к заставе и свою роту охраны, но Карло решил не горячиться. Сил хватало и так, а если какая-нибудь кучка мятежников вдруг окажется слишком хитрой и отчаянной… Чего-чего, а рисковать своей головой в провинциальном городишке, откуда до морисков еще месяц добираться, совершенно не тянуло, да и Гирени вечно просит поберечься.
Карло честно себя берег, а звуки боя постепенно стихали, уступая место плеску фонтана, резким птичьим крикам и лошадиному фырканью. Осторожничать и дальше смысла не имело, а доклады лучше принимать среди трупов. Если ты, само собой, хочешь удержать корпус в руках.
Капрас махнул рукой, подзывая свитских.
- Едем. Посмотрим там…
Возвращаться в этот дом он не собирался, уж больно неприятной вышла проведенная здесь ночь. Остатки недоумения, злости, обиды на придурков, из которых он год делал и почти сделал вояк, липли к золоченой бронзе, мрамору и шпалерам. Карло знал, что, если когда-нибудь вновь увидит картину с пастухом и охотником, третьим на ней будет поганый Брацас, не видимый никому, кроме потерявшего два батальона маршала.
4
Смотреть на площади оказалось не на что: пустота, мусор и никаких следов боя. Послужившее ночным пристанищем для спятивших бунтовщиков аббатство прикидывалось непричастным, только в серой каменной ограде у дальнего угла виднелся широкий пролом.
- Второй, - уточнил у Агаса маршал, - за поворотом?
- Да, - подтвердил Левентис и поморщился.
Вторая дыра была куда больше первой, обвалившаяся стена почти перегородила улицу - пришлось проезжать по одному, прижимаясь к уютному желтому забору, за которым на два голоса надрывались собаки. Хозяева молчали. Добродетельная Кирка вряд ли до конца поняла, что творится, но на всякий случай держала ворота, двери и оконные ставни закрытыми. И все равно зеваки по улицам шлялись. Любопытство - оно вечно, а уж в провинции и с непривычки…
Капрас не сразу понял, что парочка явно прогулявших до утра влюбленных разглядывает труп, но именно этим "голубки" и занимались. Через полсотни шагов валялось еще трое покойников, судя по всему, зарубленных - светло-зеленые гарнизонные мундиры обильно заливала кровь из широких ран; чуть дальше глядел в небо четвертый мертвец. Этого закололи, обломок пики так и торчал из подвздошья.
Привычная ко всему маршальская лошадь, настороженно поводя ушами, переступила обычное по военному времени препятствие. Будь это в Фельпе, Кагете, даже в, побери его Леворукий, Бордоне, Капрас остался бы спокоен, но в центре Гайифы?! И не в лесу, не на большой дороге, даже не на захваченной спятившими душегубами мельнице - во втором городе провинции…
- Агас, вы что-то понимаете?
- Впереди - сенной рынок, наверное, основная драка была там.
- Я не о том…
- А… Господин маршал, я ничего не понимаю! Не могу понять… Это Гайифа, я не сплю, не пьян, не сошел с ума, я все это вижу, только этого быть не может. А оно - есть!
Стук копыт и многоголосый гомон впереди, за перекрестком. Гапзис все же успел перекрыть путь в предместья, пока бунтовщики прорывались узкими переулками, тесня растерявшихся стрелков. Прорвались, но дальше не прошли, так здесь и остались.
- Кто-нибудь, подержите коня.
Ветер успел развеять пороховой дым, а трупы были слишком свежими, чтобы смердеть, пахло разве что подсыхающей кровью, но рыночные мухи уже приступали к пиршеству.
- Агас, найди… Леворукий, имя забыл… Стручок этот чернильный… Пусть дует к своему градоначальнику и скажет, что можно убирать. Объясни только, как хоронить, чтоб воду не изгадить, - вряд ли они здесь знают.
- Они и не должны. - Физиономия гвардейца была грустной и почти растерянной. - Не Кагета…
Мухи жужжали, трупы лежали, живые - кто вытаскивал своих раненых, кто обыскивал убитых, кто просто бродил между покойниками. При виде маршала копошащийся среди смерти народ прекращал свои дела и привычно вытягивался в струнку. Капрас всматривался в хмурые рожи, словно видя их впервые. Вот эти, выжившие, кто они? Чего от них ждать сегодня ночью, завтра, на марше, в бою?
Он в своих людей верил, школил их, ругал, злился, но верил - и корпус это доверие оправдывал. Пока не вошел в боголюбивую, чтоб ее, Кирку.
- Господин Карло, - пробормотало сзади, - господин Карло, я хотел бы разобраться…
- Ах, разобраться? - Этот… клирик что, так и будет болтаться под ногами?! - В чем?
- Здесь сражались, но я не военный.
- Неужели, святой отец?
Чтобы понять, что за схватка кипела у обелиска с правилами имперской торговли, маршалом быть не требуется, достаточно понюхать пороха. Непривычному тут либо блевать, либо падать, либо, зажмурившись, бежать прочь, но упрямец, хоть и позеленел, желал знать. Что ж, пусть знает!
- Вот те, кого скосили первые залпы. - Карло злобно ткнул хлыстом вправо. - Трупов много, стреляли хорошо. А дальше - те, кто дорвался-таки до ближнего боя. Тут в дело пошли пики и алебарды.
Вал из человеческих тел наглядно демонстрировал, где Гапзис выстроил свою пехоту.
- Дальше подкрепления прибывали с обеих сторон, побоище расплескалось на соседние улицы и захлестнуло весь рынок. Кто-то из мятежников пробовал улизнуть, как те пятеро, которых мы нашли первыми. Таких добивали кавалеристы…
- Кажется, я понял, - пробормотал клирик и, по-женски подобрав полы сутаны, потащился в самую гущу покойников. Маршал поморщился и пошел рядом, вспоминая предыдущий день и вопли Брацаса. "Бросаете, гады, на съедение дикарям!", "Чего мы в Паону попремся?!", "Там есть кому воевать!", "Свой бы дом защитить!..".
Он был бы даже по-своему прав, если б вел себя не как пьяная скотина. И так большой и грузный, субполковник словно бы еще распух, попытка его скрутить кончилась ничем, а когда догадались стрелять, было поздно. Брацас уже задурил голову двоим адъютантам, а на его крики во двор ввалились предводительствуемые немолодым теньентом солдаты. И, что хуже всего, эти были не из местных.
Теперь перебежавший к Брацасу теньент, отчего-то в одном сапоге, валялся на рыночной площади. Прошлой осенью он пришел в корпус вместе с кипарскими рекрутами, надеялся выслужить повышение. Выслужил. Пулю в грудь и распоротое брюхо.
- Теперь он свой дом уж никак не защитит, - раздельно произнес отец Ипполит, - и не свой - тоже. Отпевать не буду. Грех.
- Да вроде ж мятежников всегда отпевали.
- Эти, по сути, самоубийцы. Самоубийц нельзя.
- Вам виднее. Что такое?
- Тело вожака мятежников, возмутительного субполковника Брацаса, найдено и опознано, - оттарабанил гарнизонный писарь Фурис. В отличие от прочих, он не только не пошел за своим командиром, но и увел у того из-под носа почти целую роту, правда, говорить по-людски так и не начал. - Если господин маршал желает убедиться лично, следует ехать вон туда, за церковь.
- Хорошо, я посмотрю.
Только у мертвеца не выяснишь, о чем тот думал, подбивая кипарских дурней на мятеж, чего хотел, на что рассчитывал… Но глянуть надо, для порядка. И сказать что-то, тут не отмолчишься. Вот бы еще проверить, не завелись ли похожие настроения и в других полках, больше сюрпризов не хочется.
- Отец Ипполит, вы со мной?
- Разумеется.
Они не добрались даже до лошадей - помешал теньент-драгун, целеустремленно пробиравшийся в направлении начальства. Проклиная все на свете, Капрас ускорил шаг, не оглядываясь на путающегося в своей юбке священника. Свитские, заметив драгуна, рванули ему наперерез, и маршал мысленно хмыкнул - от плохих вестей это не спасет, разве что от пули, но из драгун пока не задурил никто. Этот тоже оказался надежен.
- Господин маршал, - явно побывавший в бою парень старательно отдал честь, - полковник Ламброс докладывает: у Хлебного моста - всё, закончили.
- У Хлебного? - оторопело переспросил маршал, уже ничего не понимая. - Так, теньент, переведите дух и давайте с самого начала.
Подробно так подробно, косноязычием вестник не страдал. Из его слов выходило, что совсем недавно на северной окраине взбунтовался еще один батальон из резервного полка. Вместо завтрака умники решили идти выручать Брацаса, а заодно и соседей в это дело втравить. К счастью, офицеры стоящего рядом драгунского полка оказались людьми не только стойкими, но и сообразительными. Визитеров без лишних слов скрутили, а полк подняли по тревоге, не забыв оповестить Ламброса. В общем, за первым же поворотом двинувшуюся в город мятежную колонну встретила конная батарея и драгунские эскадроны. Ультиматумов не предъявляли. Картечью в упор, и тут же, не давая развернуться, - в сабли. Так что, господин маршал, всё уже.
Всё-то всё, но в глазах теньента бился тот же вопрос, что мучил самого Капраса, - ну что же это творится-то, вразуми Создатель?
- Господин маршал, - подъехавшего Николетиса переваривающий новость Карло сперва не заметил, - мы очистили окрестные улицы, и еще мы вошли в аббатство… Господин маршал, вам надо это видеть! Это немыслимо… Немыслимо!
- Хорошо. Надо, значит, надо.
Глава 7
Талиг. Альт-Вельдер
400 год К. С. 7-й день Осенних Ветров