II
Прошло несколько дней после праздника Белтейна. К побережью священного Темира причалила шлюпка. Прибывшие на ней матросы слышали, что король Ниалл пока никуда не уехал.
Капитан Анмурег Мак-Сербалли явился к нему с докладом.
- Римляне захватили нас врасплох. Похоже, у них есть лоцманы, которые знают эти воды и побережье чуть ли не лучше нас. К тому же они воспользовались туманом. Мы и глазом не успели моргнуть, как появились две галеры - и прямиком к берегу. А оттуда выскочили люди и давай рубить. Это была настоящая бойня. У нас, конечно, тоже немало храбрых ребят, и урон мы им нанесли. Некоторым из наших удалось отступить и бежать в глубь территории, но большинство погибло. К тому же мы потеряли всю добычу, завоеванную за последние два года.
Дождь колотил по соломенной крыше королевского дворца. Выл ветер. Горевший в печи огонь не справлялся с холодным сырым воздухом, заполнившим помещение. Погода нынче стояла совсем не праздничная.
Ниалл и воины, похоже, промозглости этой не замечали. Они сидели на скамьях, тепло и красиво одетые. В щитах отражалось пламя очага. Слуги сновали взад и вперед по свежей камышовой подстилке, поднося гостям мед, эль, а более знатным персонам - иноземное вино. Поначалу скопившийся в помещении дым ел глаза, но вскоре он разошелся, и воздух наполнился аппетитным запахом. Из кухни принесли мясо.
Ниалл подался вперед. Свет очага бросал косые тени на лицо, выхватывая из полумрака широкий лоб, прямой нос, узкий подбородок. При этом освещении седина в кудрях и бороде, бывших когда-то золотыми, не слишком бросалась в глаза, как, впрочем, и шрамы, и морщины, и потускневшая голубизна глаз. На короле была яркая шерстяная одежда, отороченная великолепным мехом. В последнее время он сильно похудел, но мускулы не утратили силы, а движения остались по-молодому ловкими и уверенными.
- Почему ты решил, что они римляне? - спросил он.
- Некоторые из них были так одеты, господин, - ответил Анмурег. - Там были и галлы, и не только из Редонии. Они говорили и на латыни, и на своем языке. Мы слышали это, когда вожди подстрекали их против нас. Моя команда была в это время у моря. Мы занимались там мелким ремонтом. Когда туман рассеялся, увидели римский корабль, стоявший на якоре. К нему подходила одна из галер.
Рядом с Анмурегом стоял дотоле молчавший воин, с одежды которого стекала дождевая вода. На этот раз он нарушил молчание:
- Знаете, король, галера эта показалась мне знакомой.
Ниалл сохранил непроницаемое выражение.
- Это почему? - спросил он. Тишину нарушало потрескивание в печи.
- Вы, король, купили себе саксонскую галеру. А случилось это незадолго до того, как мне уйти в плавание. Как сейчас помню: черная с желтой полосой, на двадцать весел, высокий ахтерштевень, верхушка спиральная с позолотой.
- Вы потеряли такую галеру в Исе, - заявил Каэл Мак-Эриу. Ему, как придворному поэту, не возбранялось вмешиваться в разговор.
- А другую галеру вы у ваших врагов не видели? - спросил Ниалл. Голос его был мертвенно спокоен.
- Вряд ли кто-нибудь видел, - ответил Анмурег. - Сами понимаете, было не до того. Такая началась резня. Мы еле успели отразить атаку, а потом сумели отплыть от берега. Решили, что разумнее вернуться и доложить вашей чести обо всем случившемся, чем оставить наши кости не отомщенными. Галлы называют эти острова Вороньими.
- Вы оставили в Исе два корабля, - сказал Каэл.
- Ис-с-с, - прошипел Ниалл. - Вечно этот Ис.
- Возможно, люди, захватившие их, продали их кому-то другому, - предположил судья, сидевший неподалеку.
Ниалл покачал головой.
- Продавать они не станут, - сказал он. Ветер за окном завыл, как по покойнику. - Многие годы я собирал информацию о короле Иса, этом Граллоне. Город его погиб, а он, вместо того чтобы отправиться в братскую могилу, никак не успокоится. То, что случилось сейчас, его рук дело.
- Это верно, - сказала Этайн. - Вас связала судьба, хотя вы никогда не встречались и уже не встретитесь. Конец, однако, еще не пришел. - Этайн была единственной женщиной среди гостей, и пригласили ее только потому, что она была друидессой. Длинное белое платье среди окружавших ее теней делало ее похожей на привидение.
Каэл понял, что присутствующих необходимо подбодрить. Он встал, звякнул металлическим колокольчиком, привязанным к палке, и достал арфу, заблаговременно настроенную. Пению струн аккомпанировал дождь. Каэл импровизировал на ходу.
Отважный Бог побед,
Он мстит твоим солдатам!
Герои скачут, захватив дворец,
И песнь хвалебную поют тебе, как Королю и Брату!Богиня, чьих птенцов ты поглотил,
Жизнь снова возвращает.
И римская земля, которую огонь и ветер породил,
Лежит пустая.Плывите с южным ветром вместе.
Причальте к берегу, ведь Бог вас спас,
Хоть назовем мы вашу цель побегом
От тощих псов, чье имя страх.Мечи нужны, когда они взлетают
И в битвах яростно звенят.
Нелегкий опять урожай вы собрали
Порубленных тел и побед для солдат.
Одобрительные крики заглушили шум ветра. Мужчины топали ногами и стучали кулаками по скамьям. Ниалл встал, поднял руки и воскликнул в наступившей тишине:
- Благодарю тебя, поэт. Ты получишь хорошее вознаграждение. Вы же, воины, что принесли нам печальное известие, обсушите сначала одежду, наполните животы и ступайте отдохнуть. Отомстить сможете позднее. Клянусь Лугом, Лером и Морригу: Рим заплатит за то, что он сделал с вами и с вашими товарищами!
* * *
В тот вечер он шел из Темира с Этайн. За ними следовали четверо телохранителей: меньше король взять не мог, иначе бы себя унизил. Солдаты шли на почтительном расстоянии. Ниалл не хотел, чтобы разговор их кто-то подслушал.
Буря затихла. Под сильным ливнем полегла трава, воздух перенасытился влагой. Над горизонтом нависли тучи. На востоке они сгрудились в темную массу. На западе закатное солнце, подсвечивая тучи снизу, обращало их в расплавленную медь. На землю спустились тишина и прохлада.
Ниалл направлялся к древнему горному святилищу. Там он мог говорить свободно. Этайн не нарушала молчания. Это была высокая худощавая женщина, довольно красивая, с густыми рыжими волосами, тронутыми первой сединой.
Поднявшись на крепостную стену, они смотрели сверху на западную равнину, на лес и реку Боанд на севере. Ниалл, опершись на копье, сказал:
- Мне нужен твой совет.
- Совет тебе не нужен, - ответила друидесса. - Ты хочешь утешения.
Он взглянул на нее с тревожной улыбкой.
- Так ты можешь меня утешить?
- Тебе лучше знать.
"Со старым Нимайном я чувствовал себя свободнее, - думал он. - Да и поэзия Лэйдхенна были крылатой, а стихи Каэла идут пешком. Да, время, как вода, течет сквозь пальцы, не успеешь оглянуться, как в них не останется ничего".
- Зато останется имя, - сказала она.
Постаравшись скрыть изумление, он сказал:
- Я хочу, чтобы имя мое вспоминали с неизменным уважением.
Она кивнула:
- Хочешь ты того или нет, так оно и есть. Иначе ты не пользовался бы властью.
- Слава моя меня переживет. Во всех государствах Эриу королями являются мои сыновья.
- Но тот из них, кому после тебя достанутся Темир и Мида (а произойдет это после того, как твой танист потерпит поражение), пока еще ребенок. Чтобы укрепить его власть, ты должен внушить ужас его врагам, а для этого тебе нужно искупить то, что случилось в прошлом году. Сегодняшняя новость - это всего лишь искра, что воспламенит топливо. Скажи, как ты это сделаешь.
Теперь он не отводил от нее глаз. За спиной ее полыхал закат.
- Думаю, ты и сама знаешь, - пробормотал он, - ну да ладно, скажу, чтобы проверить себя еще раз. - Двадцать один год тому назад, когда империю раздирали междоусобные войны, я собрал флотилию, посадил на корабли лучших воинов и взял курс на реку Лигер. В тех местах и земли богатые, и города процветающие, так что добыча нас ожидала сказочная. Но тут вмешались эти колдуньи, королевы Иса. Устроили бурю, нас вынесло на скалы. И тут их король уничтожил большую часть нашего войска.
Он перевел дыхание, стараясь усмирить неутихающую боль, и продолжил:
- Ну, что ж. Иса больше нет, а та река течет, как и встарь. От путешественников и разведчиков мне стало известно, что войска в Галлии обескровлены, а устье реки находится в чужих руках. Скоро я объявлю о своем намерении: мы снова пойдем в те места. Люди, что откликнутся на мой призыв, завоюют и добычу, и славу, а самое главное - отомстят за своих отцов. Рим будет помнить нас до конца света.
Бравада его тут же испарилась, когда она спросила:
- Ну а в Ис ты, наверное, не пойдешь?
- Лучше держаться подальше от этих мест, - прохрипел он, - не то люди выбросят меня за борт к той, кто в этих водах преследует моряков.
- Это тебя она преследует, а вслед за тобой - его. Его она тоже любила.
- Что ждет нас обоих? - спросил он шепотом.
- Тебя она на дно не затащит. Такая судьба уготована ему.
Он нахмурился:
- Ты говоришь загадками.
- Так и боги говорят со мной. - Этайн погладила его по щеке. Улыбка ее была грустной и бесстрашной. - Пойдем в мой дом, милый, - сказала она, - и я дам тебе самое лучшее утешение, какое только может предложить смертная женщина.
III
Нагруженные добычей "Бреннилис" и сопровождавшие ее галеры "Волк" и "Орел", - эмблемы Рима - покинули Вороньи острова и отправились в Эриу. В Муму высадили Руфиния на берег. Там он опять надеялся узнать о планах Ниалла, а вернуться в Галлию намеревался на рыбачьем либо торговом судне.
- За меня не беспокойтесь, - засмеялся он. - Я там уже свой.
Корабли держались подальше от берега. Опасны были не только воды возле Иса. Морякам непереносим был сам вид этой земли. Они двинулись в южном направлении, а потом собирались пойти на восток. Они, разумеется, сделают крюк, прежде чем подойдут к устью Одиты, зато такой путь будет безопасней.
Во второй день путешествия поднялся западный ветер. Тучи, обрушив на моряков ливень, спрятали и звезды, и луну. Утром можно было только догадываться, где всходит солнце. Моряки не понимали, где находятся. Разбушевавшееся море раскачивало суда.
- Что называется, повезло, - проворчал Грациллоний, когда на следующий день погода не улучшилась.
- Если это вообще можно назвать везением, - ответил Эвирион.
- Лучше не говорить об этом вслух.
Пополудни заметили белые водяные смерчи. Эвирион кивнул.
- Это место называют Мост Сена. Скалы и рифы тянутся к западу от острова на расстояние нескольких миль. Нам нужно пройти мимо бейдевиндом, но очень осторожно. Гребцам на галерах придется здорово поработать.
Грациллоний коротко рассмеялся.
- Самое лучшее занятие для наращивания мускулатуры.
Под шуткой скрывалась тревога.
Ревел ветер. Соленые брызги летели в лицо. Огромные волны, обрушиваясь на шхеры, взбивали пену. Водяная пыль затрудняла обзор, а из-под мчащихся куда-то туч выплывал густой туман. Ветер ревел, рычал, шипел. Казалось, им угрожало полчище драконов.
И все же корабли упрямо шли вперед. Под парусом или на веслах они то ныряли, то взлетали на высокую волну, держась южного направления. Страх потихоньку стал отпускать Грациллония. "Теперь уже скоро, - думал он, - возможно, нам удастся выскочить из этой мышеловки до наступления темноты".
Эвирион что-то крикнул. Судно их шло вслед за галерами, и это понятно: ведь водоизмещение у галер меньше, а борта ниже, поэтому экипажи их могли заметить полускрытые водой скалы и рифы и вовремя сманеврировать, предупреждая тем самым "Бреннилис" об опасности. Внезапно галера "Волк" резко повернула на восток и пошла прямо на буруны.
- Что же они, Лер бы их побрал, делают? - завопил Эвирион. - Возвращайтесь назад, олухи! Назад, Таранис вас порази!
Ветер отнес его слова в сторону.
"Орел" крутанулся на месте, но с западного направления не свернул. Гребцы молотили веслами по воде. Похоже, они увидели, а, может, и услышали нечто, обратившее их в бегство.
Грациллоний припомнил рассказ Маэлоха. Вспомнил и Нимету. Перед глазами снова предстала битва в бухте. Сердце замерло от ужаса, но он тут же взял себя в руки: ведь он командующий, значит, должен отвечать за своих людей. На "Волке" были гардемарины во главе с Амретом.
Грациллоний схватил Эвириона за руку.
- Их заманили, - закричал он, перекрывая шум. - Если не вмешаемся, они утонут.
- А с ними и большая часть сокровищ, которые так нужны Конфлюэнту. Но главное сейчас - люди. Прежде всего, необходимо спасти людей.
- Милосердный Христос, - простонал капитан. - Что же делать?
- Дай мне спасательную шлюпку и гребцов. Я пойду за ними.
Эвирион даже рот открыл:
- Уж не рехнулись ли и вы?
- Черт бы тебя побрал, не трать время даром, у нас его и так нет! - закричал Грациллоний. - Если уронил за борт мужское достоинство, прыгай за ним!
Лицо Эвириона потемнело. Грациллоний знал: еще немного, и молодой человек либо ударит его, либо подчинится.
Эвирион ринулся на палубу, громко отдавая команду.
Грациллоний бросился за ним и тоже закричал, стараясь перекричать ветер:
- Восемь человек, на помощь! Восемь храбрых христиан! Эй, короткохвостые, неужто отдадите демону своих товарищей? С нами Христос!
В последних словах он был вовсе не уверен. Но Дахут, Дахут… когда она была ребенком, он не разрешал ей играть в опасные игры. Вот и сейчас не позволит ей играть на дне с костями погубленных ею моряков. Не видать тогда спасения ее душе.
Вызвались восемь человек. Среди них оказались и двое язычников. Может, хотели доказать, что не трусливее других?
Не важно. Отвязать лодку. Протащить по дико пляшущей палубе, перекинуть через борт, опустить на воду, вычерпать воду, пока гребцы занимают свои места.
Грациллоний вычерпал последнее ведро воды, переполз через банку на форпик и, согнувшись, уставился перед собой. Ветер трепал мокрую одежду. С обеих сторон подступали чудовищные волны. Лодка карабкалась на очередную волну и ухала вниз, а там ее поджидала следующая. Вот и отставшая галера, с каждой минутой она увеличивалась в размерах. Экипаж ее вставил весла в уключины. Он видел их сквозь водяную мглу. Галеру несло к бурунам. Что случилось с людьми? Ослепли они, что ли, или оглохли? Что на них нашло?
Сквозь грохот он вдруг услышал голос, сквозь хаос - видение. Темноту пронизал солнечный луч и высветил влажную белую фигуру. Тело ее одевали лишь длинные, спутанные волосы. Золотой луч прильнул к бедрам, белым и стройным, восхитительно округлым. Красота ее ослепляла. Она протягивала к морякам руки и пела. Песня, обещая неземное блаженство, так и вливалась в душу, порабощая ее. Только святой мог устоять перед этим призывом.
Бешеное желание закипело в крови. Это Белисама… нет, Дахилис, вон она, зовет к себе. Сейчас она будет его!
Да нет, это Дахут, а галера вот-вот разобьется о скалы.
Задержись он хоть на мгновение, засмотрись на нее, и ему не сдобровать. Высвободиться было так же тяжело, как кастрировать самого себя. Гребцы в его лодке сидели к ней спиной. Они не видели ее, но и они дрогнули.
- Гребите! - зарычал он. - Гребите, негодяи. Раз, два! Раз, два! - Он вытащил нож и, угрожая им, не давал матросам повернуть голову. Дважды поцарапал щеку ослушавшемуся матросу. Беспрестанно кричал, командовал, ругался, молился и даже пел: "Вперед, вперед, труба зовет. Легионеры, вперед". - Делал все, лишь бы отвлечь моряков от волшебной песни.
Лодка догнала галеру. Грациллоний схватился за борт, прыгнул на палубу. Кинулся к команде. Моряки, застыв, смотрели перед собой. На носу галеры, подавшись вперед, сидел Амрет. Сирена манила к себе капитана гардемаринов и пела:
Когда пена бежит волной на мою грудь,
Такая белая, мерцающая, ласковая,
Твои поцелуи горячи.Когда солнце блестит в твоих глазах,
Таких голубых, похожих на море, любимых,
Мой взгляд светится от счастья.Приди сюда, когда солнце коснется пены
Во всей красоте.
Приди ко мне сейчас.Ты подари мне поцелуи,
восторженные взгляды
Со всею нежностью и страстью - ты рядом.
Пока же вместе наши души, мы чтим обряды.
И воздаем хвалу мы Леру, который в глубине воды.
Грациллоний кричал. Жестоко бил кулаками, пинал ногами, лишь бы вывести моряков из ступора. Силой усадил на скамьи. Они сидели, сгорбившись, качая головой. Сунул в руки весла и кричал, что было сил, прямо в уши:
- Греби! Греби! Греби!
В голосе сирены послышалась радость. Неужто победила? Галера понеслась в ее сторону. Грациллоний прыгнул на корму, схватил штурвал и резко повернул. Для быстрого разворота нужно было грести только с одной стороны. Отдать приказ он не решился. Матросы находились в оцепенении. Работали веслами, как волы, ворочающие жернов. Пусть уж лучше побудут в трансе. Не надо рисковать.
"Волк" развернулся, и теперь Грациллоний заслонял своим телом обольстительницу.
- Гребите! Раз, два. Раз, два!
Амрет, находившийся на носу судна, взвыл и прыгнул с галеры. Волна подхватила его и понесла к корме, в сторону Дахут.
- Раз, два! Раз, два! Раз, два! - Грациллоний, грозно вращая очами, погонял матросов. Спасательная лодка следовала за ними. Грациллоний осторожно оглянулся. Что-то мелькнуло в волнах. Амрет ли то был, а, может, водоросли или обломок их города? Солнечный луч исчез. Позади остались лишь скалы да буруны.
Моряки перестали грести, и пустота в их глазах сменилась недоумением.
- Что случилось? Что на меня нашло? Приснилось, что ли… ничего не помню.
В это время к ним подошла и другая галера. Моряки с "Бреннилис", перегнувшись через борт, приветствовали их радостными возгласами.
Грациллоний, ослабев, сидел у штурвала.
"Христос, Ты был с нами в эти минуты. Благодарю Тебя. Хотелось бы мне сказать Тебе нечто большее. Быть может, я скажу это позже. Сейчас я слишком устал, обессилел. Единственное, чего мне хочется, - это уползти отсюда и заснуть. Если удастся. Скорее всего, зарыдаю, когда останусь один. Прости меня за то, что не буду оплакивать ни тех, кого потеряли мы в сражении, ни друга моего Амрета. Я буду оплакивать Дахут".