Впервые за тысячу лет кто-то из Дар-Эсилей высказался напрямую. Сола восторженно взвизгивает:
- Какая прелесть! И кто же, скажи на милость, тебе позволит?
Сид, сам оторопев от своей смелости, прячется за спину Хетти. Сола шипит угрожающе:
- Ах ты, змееныш! Без лорд-канцлера Империю оставить хочешь? Что же твой папочка, верховный и предусмотрительный лорд Дар-Эсиль, не наплодил побольше себе подобных? Молчишь?
- Сола, сейчас я тебя зарежу, - спокойно предупреждает Хетти. - Зачем ты нас позвала? Чтобы поиздеваться? Или?
- Или, - кажется, что настроение Солы меняется каждые пять секунд. Только что она пребывала в каком-то истеричном возбуждении, а сейчас сидит, выпрямившись в кресле, холодная и непреклонная, как сама королева. - Катитесь.
- Куда? - все-таки перед тобой будущий маршал Аккалабата, сестрица. И отступать без боя он не намерен.
- Ты - к себе домой. Не попадаясь больше на глаза моему мужу. Можешь поцеловать своего будущего дойе на прощание. А ты, - палец с остро наточенным ногтем указывает на Сида. - После того как мой брат тебя поцелует, притащишь мне сюда своего папашу. И побыстрее, а то я передумаю.
Ол^-^силь, ле^у-Улиьле^ ЙУУлллЛл^-л
В центре переносицы у нее выступает широкая косточка. Такая же, как у отца. И родинка над верхней губой, в самом уголке рта. Косточка делает Солу похожей на рыбу, холодную толстолобую рыбу с мятыми плавниками, которой так хвалится повар Дар-Эсилей, когда ему удается достать ее для званого ужина. Это редкая рыба. Она попадается в сети прибрежных итано не каждый день. Родинка в уголке рта - как у рыси. Белой рыси умбренских гор - главного объекта охоты в дариатах семейства Умбра. Роскошные упругие усы растут у белой рыси из темных припухлостей, расположенных по обе стороны пасти. Леди Сола одновременно похожа на рысь и на рыбу. Это отвратительно. От ненависти сводит челюсти, и лорд-канцлер натужно зевает.
- Так и будем молчать?
Сид, глядя на него безумным и умоляющим взором, притащил его в эту комнату "для важного разговора". Двадцатиминутное молчание начинает действовать на нервы.
- Миледи, либо Вы скажете мне, зачем пожелали меня видеть, либо - прошу извинить - я пойду ко сну. У меня завтра нелегкий день. Не хочется думать, что вы позвали меня, чтобы продемонстрировать, какой большой шар можно скатать из наших парадных свечей.
- Ко сну мы пойдем вместе. В полном смысле этого слова, - голос Солы звучит глухо и жестко. - Я желаю иметь от тебя ребенка. Лучше двух. На всякий случай.
Она встает и делает несколько шагов по направлению к мужу. Белая рысь. Холодная скользкая рыба. Он взрагивает, но находит в себе силы не отступить. Отступить сейчас, когда хочется бежать от нее на край света, значит проиграть.
- Я не хочу к тебе прикасаться.
Горячая, нежная, ждущая меня на заснеженных скалах Умбрена… Койя! Что за безумие охватило сегодня всех твоих родственников?
- Мне наплевать. Твои желания не имеют значения. Сегодня ночью мы ляжем в одну кровать. И будем делать это, пока я не понесу от тебя.
Не дождешься.
- Хочешь плотских утех - я пришлю тебе парочку тейо посимпатичней из моего дариата.
- Ты думаешь, я не найду способа тебя заставить? Прямой приказ королевы, например.
- Сола, я лорд-канцлер Аккалабата. Неужели ты веришь, что я не найду способа обойти этот приказ?
Интересно, как она собирается выковыривать этот воск из-под ногтей? Завтра ей во дворец, а королева внимательно следит за идеальной внешностью своей первой фрейлины.
- Корво.
Впервые - по имени. Но этим меня не проймешь. Хотя… Немножко откровенности она все-таки заслужила.
- Я не собираюсь из-за твоих бредней изменять любимой женщине.
- Койя не будет против.
Внезапно лорд-канцлер начинает хохотать. От души, запрокинув голову, сотрясаясь всем телом - как никогда не смеются дары рода Эсилей.
- Ты умалишенная. Ты соображаешь, что ты говоришь?
- А если Койя тебя попросит?
Я никогда не бил женщину. Я даже не ожидал, что получу от этого такое полное удовлетворение. Такое полное, что я больше не ударю ее никогда в жизни. Единственное, чего я не могу понять, это выражение полного удовлетворения в ее глазах.
25 октября 1500 года со дня пришествия королевы Лулуллы DA^-^CUA*, ёе^у-или^ёе^ Аиилёллйм*
Рев Зимберского водопада заглушает все звуки на километры вокруг. Тонны падающей воды, разбивающейся о камни, чтобы дать начало главной реке королевства. Во владениях Дар-Эсилей река набирает полную силу, раскатывается, миновав халемские холмы, по болотистой равнине и двумя широкими рукавами огибает Хаярос, впадая в бесконечное море, за которым нет ничего кроме небесной голубизны.
Никто из даров, решившихся исследовать морские просторы - на крыльях или на корабле - не возвращался назад, никто никогда не приплывал из-за синего моря. Давно уже не нуждается Аккалабатская империя во флоте для охраны своих берегов, да и был этот флот в лучшие времена при последнем адмирале Дар-Кауда, оставшемся в смутных детских воспоминаниях лорд- канцлера грозным старцем с вечно недовольно наморщенным горбатым носомз невелик - всего шесть или семь кораблей, мало чем превосходивших простые рыбацкие шхуны. Никто из даров, пытавшихся пересечь Умбренские горы, чтобы узнать, есть ли что-то за кажущимся бесконечным нагромождением ледников и каменных пиков, не вошел снова под своды дворца Дар-Аккала, не сразился вновь на его песчаной арене. Попытки выведать у могучих вершин их главную тайну были оставлены так же давно, как дерзкие вылазки в открытое море. Море и горы Аккалабата положили предел стремлениям крылатых даров, и те смирились. Но с самой высокой точки Эль-Зимбера Аккалабат кажется беспредельным в те редкие осенние дни, когда туманы не заслоняют от взора темные холмы и густые леса, тянущиеся до среднего течения Эль-Эсиля и где-то там, в уже недоступном самому острому взгляду далеке, сменяющиеся цветущими садами дариата Кауда и плодоносными полями и пастбищами южных владений. Сегодня именно такой день. Но лорд-канцлеру Аккалабата не до созерцания подвластных ему земель. Он вообще не понимает, что он тут делает. Что они тут делают.
- Койя, зачем мы здесь?
Женская фигурка скорчилась на камне чуть поодаль. Он хотел обнять, обогреть (Ты замерзла, родная?), она не подпустила, жестом велела отойти. Откинула капюшон, запустила обе руки в роскошные волосы, замерла, как окаменела.
Это все книги, Чахи их забери, над которыми она часами просиживает в библиотеке Умбренского замка! Старинные глупые закорючки - ни слова не разберешь. Предания глупого рода Дар-Умбра. Зачем она их читает?
- Корво.
- Койя.
- Сделай то, о чем просит Сола.
Он хватает ее за предплечья и трясет долго и бешено. Он не желает в этот момент помнить, что она его любимая женщина, он хочет вытрясти из нее эту дурь, эту заразную дурь. Сола чуть-чуть подождет, у нее такие скользкие бальные туфли, а лестница в Дар-Аккала очень крутая - если леди Дар-Эсиль упадет на глазах у десятка придворных, то никто не подумает. ничего такого. Но Койя. почему она подчиняется этой умалишенной?
- Ты закончил?
Внезапно он успокаивается. Опускается на колени на жесткие камни, заглядывает Койе в глаза.
- Я ведь мог и не передавать этого письма.
- Ты не мог. Я знаю, что Сола всегда мне пишет, - холодно и устало отвечает она. - Было бы подозрительно. Но без разницы. Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу? Мне очень надо.
- Хоть объясни. - он уже знает, что сделает. Что угодно. Когда она так смотрит.
На какое-то мгновение кажется, что, да, Койя сейчас начнет объяснять. Тогда разговор перейдет в рациональную плоскость и, может быть, Корво удастся заставить ее понять, о чем она его просит. Сжав руки в кулаки, она отстукивает костяшками пальцев какой-то ритм, смотрит мимо лорд- канцлера - в пространство, вытягивает губы трубочкой. Решительно встряхивает головой. Нет.
- Нет. Корво, тебе просто придется поверить, что для меня это важно. Важней, чем для Солы.
- Хорошо, - просто отвечает он. Протягивает ей руку, чтобы помочь подняться. Койя испытующе смотрит на него, вздыхает:
- Корво, ты мне обещаешь?
В этот момент ему больше всего на свете хочется быть лордом Дилайны.
- Обещаю.
Когда лорд-канцлер Аккалабата тяжело взлетает в густеющую зелень вечернего неба над главным Умбренским хребтом, прижимая к себе закутанную в плащ девичью фигурку, он знает, что это последний раз.
2 мая 1501 года со дня пришествия королевы Лулуллы Ёсуи СеёА Ьл^-^сил*
Ключ щелкнул в замке, опустились одна за другой бархатные гардины, свечи всколыхнулись последний раз и погасли. Сумрак в личных покоях королевы, в малом ее будуаре. Легкие шаги по медвежьим шкурам, едва различимый шепот в ухо:
- Сола.
Самая моя, от первой слезинки до последней капельки крови моя, одна из всех моих фрейлин, изо всех моих лордов. Тонкая, как тростник на берегах Эль-Эсиля, бледная, как туманные горные тени, с холодной ненавистью, застывшей на дне черных глаз - когда-то теплых и ласковых.
- Ваше Величество.
Моя королева - предавшая, обманувшая и меня, и саму себя. Вместо любви на чужих костях - ежедневная пытка. Встречами, прощаниями, самим моим существованием, нахождением рядом… "Леди Сола, подайте мне веер!" "Леди Сола, сядьте рядом со мной!" "Леди Сола, почитайте для нас!" "Леди Сола…"
- Леди Сола, что Вы думаете о приближающемся празднике? У Вас есть идеи? - спрашивает Ее Величество преувеличенно бодрым тоном.
Леди Сола отрешенно кивает головой. Чтобы не расстраивать королеву, она с утра обложилась толстыми фолиантами, в которых описывается история придворных праздненств с до-дуэмных времен. Даже выписки сделала - об украшении сада, о некоторых старинных блюдах, которые было бы уместно подать на банкете в честь десятилетия восшествия нынешней королевы на трон. Но это все не то.
Сола сама не уверена, что ей нужно. Где-то на задворках памяти копошится смутная картина: зимний вечер в небогатой библиотеке дома Халемов, они с Элджи сонно перелистывают первые попавшиеся под руку тома. Учитель, которого наняли с целью придать хоть немного образованности молодым халемским дарам, нажаловался отцу на полное отсутствие прилежания. "Брали бы пример с молодёжи клана Эсилей! Так интересуются прошлым Империи и устройством государства!" - лицемерно причитал ученый хмырь, не обращая внимания на зверские рожи, которые мальчики строили ему из-за отцовской спины.
Лорд Дар-Халем сам особой ученостью не отличался, но не хотел, чтобы его наследники прослыли бестолочами. Поэтому разъярился и запер их с Элджи - двоих, кто уже научился читать
- в библиотеке, пригрозив, что они не выйдут оттуда, пока не продемонстрируют существенный рост знаний. А именно: взял обоих за уши (Соля за правое, Элджи за левое), оттащил в полутемную, плохо протопленную комнату, подбросил в камин пару брёвнышек, сунул остальные под мышку и, метнув на своих отпрысков последний грозный взгляд, захлопнул за собой дверь. Была середина декабря, уже через два часа холод стал ощутим даже сквозь зимние орады, и первоначальное стойкое нежелание грызть гранит науки и у Соля, и у Элджи поубавилось. Соль тогда нехотя вытянул с полки книгу… по крайней мере на первом развороте её был изображён бой на мечах. Как же она называлась? "Увеселительные сражения Второй эпохи: вариации правил"?
Он еще помнил, как подпихивал ее Элджи, желая удивить того кровожадной изобретательностью предков, а тот отмахивался: нашёл что-то поинтереснее - про выездку ямбренских лошадей.
- Я бы хотела, чтобы у праздника была существенная фехтовальная составляющая, - королева игриво присаживается на край стола, за которым задумалась Сола. Такое ощущение, что Ее Величество иногда забывает, кто перед ней. Вот и сейчас, кокетливо склонив головку набок, она словно дожидается знаков внимания. Сола незаметно вздыхает, берёт повелительницу Аккалабата за руку, подносит кончики пальцев к губам.
- Моя дорогая, чем же я могу Вам помочь? Здесь требуется лорд Дар-Пассер или мой досточтимый отец. Согласитесь, Ваше Величество, что две женщины, обсуждающие фехтовальные развлечения, выглядят нелепо.
- Но я хочу, чтобы ты мне помогла! Чтобы ты поучаствовала! Ты же моя.
- Да, я твоя, - Сола не то морщится, не то улыбается. - И, знаешь, кажется, у меня есть идея.
Она встает с кресла и начинает возбужденно прохаживаться по комнате. Теперь она точно знает, чего она хочет. Отомстить. Красиво, по-женски. Всем, кто приложил руку к ее позору. И не только им. Главное - что не только им. Ударить по невиновным, по тем, кто ни сном ни духом не слыхивал о блестящем плане избавления от засилья Халемов, задуманном старшими дарами и реализованном первым лордом Империи. По их детям, внукам, по тем, кто наивно и оптимистично строит планы на жизнь. Отнять у них эту жизнь, в лучшем случае подсунув другую - так, как случилось с ней самой, с сестрами!
Королева выглядит обрадованной. Она того и гляди захлопает в ладоши. Сола, ее Сола, наконец- то проявила интерес хоть к чему-то!
- Ну? Говори-говори-говори скорее! Что ты придумала?
- Устроим турнир по старинным правилам. Из Второй эпохи. Сейчас я тебе расскажу. Только. - Сола подходит к королеве близко-близко, притягивает ее к себе. Пряный аромат циконий - любимые духи Ее Величества - сливаются с легким запахом умбренского первоцвета (подарок Койи - при всех разногласиях между сестрами Сола не в силах отказаться от этой редчайшей вытяжки, которую делают только в дариате Умбра). Изысканные, аристократические запахи, но кажется, что королева задыхается в объятиях младшей подруги. Та, к тому же, сквозь черные точки в глазах выглядит такой. как злая ведьма на картинке из детской сказки. Королева пытается разжать руки Солы, но они держат крепко.
- Только? - жалобно вскрикивает повелительница Аккалабата. Ноги ее слабеют, она уже не стоит, а висит на Соле.
- Только обещай мне, что всё будет по-моему. Именно по тем правилам, которые я предложу. Даже если дары будут протестовать. У тебя есть основание: это действительно старинная форма турнира, - с нажимом на "действительно" говорит леди Дар-Эсиль.
- Хорошо.
- Хорошо? - улыбка на лице Солы все больше похожа на звериный оскал.
- Хорошо-хорошо-хорошо. Отпусти же.
Фрейлина Дар-Эсиль разжимает руки. Послушная фрейлина своей королевы. Придвигает ей кресло:
- Садись, послушай. Тебе понравится.
И королеве действительно нравится. Она ведь тоже хочет отомстить. Верховные лорды перешли все границы, заставив ее принять решение, подкосившее род Дар-Халемов. Нет, ей, конечно, самой было приятно играть в эту игру, опасно сосало под ложечкой в ожидании того, что будет, хотелось узнать, далеко ли простирается ее власть над душами и телами даров Аккалабата, крепка ли преданность маршала Дар-Халема, безгранична ли беспринципность лорд-канцлера. Она получила ответы на эти вопросы, но цена не устроила королеву. Она жаждала реванша. Итак, турнир. Во славу правящей королевы. Участвуют все неженатые дары - от мала до велика. Даже несовершеннолетние, имеющие за плечами не менее пяти детских турниров. (Сола прикинула: двенадцатилетние должны попасть все.) Правила просты: бои ведутся до смертельного исхода. Однако победитель в последний момент может сменить гнев на милость - взять проигравшего себе под дуэм. Если проигравший уже имеет своего дойе или каруна, прежние договоренности отменяются. Хотя не обязательно. Можно и отказаться. Но тогда - смерть. Сола и королева, сблизив головы, еще раз склоняются над пергаментом, который они только что исписали быстрыми строчками. Нужно окончательно все проверить. Система прямого выбывания здесь не подходит: Соле вовсе не хочется, чтобы Хетти убивал целый день на глазах у всего Хаяроса. Будет случайная жеребьевка: королева вынимает из чаши (взять ту - эбриллитовую, вычеканенную как раз во Вторую эпоху в дариате Кауда и преподнесенную прапрапрапрабабушке царствующей королевы в день восшествия на престол!) бумажку с именем одного из даров, обреченных на участие в состязании (никого не забыть! никого!), тот подходит к чаше и тянет имя соперника. По одному поединку для каждого: либо ты выиграл, либо ты проиграл. И две задушевных подруги - королева и ее любимая фрейлина - смогут вполне насладиться смятением на лицах победителей и побеждённых, мгновениями рокового выбора, всеми оттенками ненависти и любви, которые только возможны в человеческих отношениях. Дамы мурлычат, как дикие рыси в брачный период. Они довольны. Это будет сладкая месть.
Глава 7. Дуэм
Неизвестно, чем были больше напуганы старейшие дары Аккалабата - радикальностью и жестокостью "мер", принятых королевой по отношению к Дар-Халемам, или неожиданной смелостью собственного решения "оставить Хетти", но поднять голос против предложенных правил праздничного состязания никто не осмелился. Верховный лорд Дар-Пассер, по обыкновению, взял на себя обязанности распорядителя турнира, под неусыпным надзором королевы составил списки и обеспечил полную явку участников. Лорды его клана денно и нощно облетали и объезжали дариаты Империи, чтобы донести до сознания всех недовольных и слабовольных: уклонения от участия Ее Величество не потерпит, наказание будет неотвратимым и быстрым.
Поэтому в первый же день праздненств, посвященных десятилетию восшествия на престол правящей королевы Аккалабата, на трибунах главной арены Хаяроса яблоку было негде упасть. В те стародавние времена на торжественные турниры еще допускались прекрасные деле, так что рядом с чёрными и тёмно-фиолетовыми орадами тут и там мелькали прозрачные серебристые шлейфы, вспыхивали в лучах солнца грани умбренских подвесок и золотая кайма вееров, в бряцание мечей и громкие мужские голоса то и дело вплетался шелковый шепот и серебристые колокольчики смеха. На лужайке за трибунами, где разносили вино и торговали всякою всячиной, золотые монеты и медяки переходили из затянутых перчатками ладоней даров в морщинистые и мозолистые пятерни торговцев-итано гораздо более активно, чем когда женщин в окрестностях арены не замечалось.
Тут и там образовывались маленькие группки, шепотом и вслух обсуждались последние новости, в числе них - неожиданное отсутствие леди Солы, сказавшейся "очень больной" (уж не прибил ли ее наконец лорд-канцлер за невыносимость характера?); первый выход в свет леди Эллы Дар- Кауда, оказавшейся (если не считать печально вытянутого овала лица и глаз вечно на мокром месте) не меньшей красавицей, чем ее сестры; неукротимое нахальство леди Койи, осмелившейся сразу по прибытии на праздник растолкать столпившихся возле лотка оружейника даров ("Ну я же прекрасная деле, Чахи вас побери! Уступите мне место!") и перепробовать там все кинжалы. После чего нарушительница спокойствия сунула приглянувшийся ей клинок в руку подоспевшему мужу - вот этот! - и величаво проследовала на трибуну. Не забыв по дороге, впрочем, опрокинуть стаканчик эгребского. Китти восторженно волочился за ней, как к шлейфу пристегнутый, и ни на что не обращал внимания.