– Нет-нет, она и девушек любит. А вот у Карнавы в протекторах, наверное, только мужчины.
– А может, наоборот – мужчине же приятно на девушек смотреть.
– Ах, и правда!
– Что, и тебе?
– Ну я же на тебя смотрю постоянно!
– Ах милый!
– Дай я тебя поцелую!
– И я тебя!
После поцелуя – звонкого и короткого – они продолжили, вновь не дав протекторам шанса вмешаться.
– Только что же вы тут делаете? Так далеко от Нарры-шэ?
– Карнавы-шэ.
– Да, Карнавы-шэ. Ой, это же секрет!
– Тайна!
– О! как это восхитительно! Мы вас не будем спрашивать! Вам же, наверное, так хочется рассказать!
– А нужно молчать!
– Бедные!!! – Парочка мгновенно преисполнилась сочувствия, засиявшего в огромных глазах обоих. Протекторы даже почувствовали себя виноватыми.
– Но вы не бойтесь, мы не спросим.
– Даже словом не намекнем!
– Мы умеем хранить тайны.
– Мы даже никому не рассказали тайну лун!
– Лун? – Поворот разговора заставил даже Олестера стряхнуть оцепенение, вызванное этим бесконечным словесным потоком.
– О да! Наших лун! Двух лун!
– Идемте на них посмотрим! – Девушка разве что не запрыгала на месте от восторга.
Желание дамы – закон. К тому же при такой качке подобная эмоциональность становилась опасной. Протекторы послушно подошли к борту вслед за своими необычными попутчиками.
– Смотрите, какие красивые! – В голосе Лирины прорезались мечтательные нежные нотки. И сразу все раздражение спало. Эти двое были такие светлые. Радостные, веселые, немного бестолковые и совершенно ни на кого не похожие, но самое главное – именно светлые.
Даже недовольные пираты стали меньше хмуриться.
Тем более и правда было красиво. Море в эту ночь, а за всеми этими разговорами вечер уже перетек в нее, казалось удивительно таинственным. Волны вздымались вокруг корабля, будто не желающий спать и от того бесконечно ворочающийся с боку на бок ребенок. По сравнению с этой бескрайней водной поверхностью небо казалось удивительно умиротворенным. Только-только показалась из-за горизонта вторая луна в своей отчаянной попытке догнать подругу – большую и почти белую в черноте летнего неба. С другой же стороны к ней двигалась тяжелая, видная даже в этой темноте туча. Она была плотная, большая и серьезная, с несколькими полупрозрачными щупальцами, которые протягивала к сияющей ночной красавице.
– А ведь именно так все и начиналось. – Эндрю подошел к Лирине и обнял ее за плечи.
– Что начиналось? – Строгий логичный ум Альзорела не справлялся с искривлениями мысли новых знакомцев.
– Та история, – радостно отозвалась девушка.
– Про луны.
– Чудесная история.
– Кто бы мог подумать, а? – Эндрю даже повернулся, чтобы увидеть подтверждение в глазах протекторов.
– Действительно, – с тем же мечтательно-задумчивым видом кивнул Ранреу. – Луны… нет, это и правда невероятно!
– Конечно! – еще больше обрадовалась Лирина. – А я всегда думала, почему две!
– А оказывается! – поддержал ее паренек. – Я даже подумать не мог!
– А как вы узнали? – с тем же серьезным видом поинтересовался старший протектор.
– О, это была забавная история. Мы тогда плыли на вот таком же корабле…
– Ну не совсем таком, а…
– Пассажирском.
– Да-да, назовем это так. Но ребята там были такие же – понимающие и приятные!
Пираты, из тех, кто вынужден был не спать или по иным причинам этого не делал, переглянулись. Такая оценка явно оказалась для них в новинку.
– Там было много пассажиров. Мы тогда очень весело провели время.
Время они и правда провели продуктивно: после их путешествия на том корабле, к слову, весьма известном, роскошном и недешевом, не осталось ни одной богатой дамы или господина, которые сохранили бы свои драгоценности. Эндрю и Лирина тогда соревновались, кто больше украдет за одну ночь. Последней утащенной вещью стала лодка, на которой они дрейфовали потом еще с месяц, пока их не подобрал какой-то рыбацкий баркас. Их деревушке потом и досталось все награбленное добро. Эндрю и Лирина решили, что так они спасут ни в чем не повинную рыбу.
– На том корабле путешествовал такой приятный мужчина, – улыбаясь этим воспоминаниям, продолжила рассказ воровка. – Он такие интересные истории рассказывал. Иногда. Больше молчал.
– И слушал. Но иногда и рассказывал.
– Говорил, что ему очень нравится наблюдать за людьми.
– Приятный, да?
– Угу, очень. И необычный.
– Кажется, мы ему очень понравились.
– О! это было бы чудесно!
– Вот он-то и рассказал!
– Я тогда спросила, почему у нас две луны, а не три или четыре.
– Он тогда засмеялся и сказал, что бывает, что и одна луна, или вообще нет. То есть вообще.
– Не потому, что одна еще не взошла или что-то подобное.
– Затмение, например.
– А вообще.
– Странный, да?
– Но зато он рассказывал ту замечательную историю!
– О! Какая история! И такая романтичная!
– О да! Он так и сказал – это потому, что так романтичней.
– Мы-то, глупенькие, думали, что они сестры! Ну луны, в смысле.
– А они не сестры! Они – он и она!
– То есть мужчина и женщина!
– Правда, это мило?
– И романтично!
– Да-да, и когда на них находит туча, это вовсе не туча.
– Это одеяло!
– Которое они натягивают, чтобы немного побыть вдвоем!
– Ну вы понимаете…
– Как же это чудесно!
– А почему же у них нет детей? – Альзорел старательно пытался перестроить мозги в соответствии с логикой этой чудной пары.
– Я тоже спросила!
– А он в ответ спросил…
– "Почему вы считаете, что звездочки – это не их детки?"
– И тогда мы подумали – а ведь правда!
– Они сияющие!
– И поменьше, чем луны.
– М-да, плодовитая парочка, – проворчал Халльдуор, невольно улыбаясь. В кои-то веки ему не хотелось ехидничать или ругаться. Он смотрел на небо, темное и усыпанное "лунными детишками".
– А вам разве не рассказывали в школе, что звезды во много раз больше лун? – не унимался адъютант.
– Рассказывали. Но это, наверное, те, что уже выросли, да?
– Конечно, – кивнул Эндрю. – Тот славный господин сказал тогда, что это хорошо, когда есть сердечный друг. Правильно это.
– Да-да, кажется, мы ему и правда понравились.
– И его другу.
– Ага, тоже такой странный.
– Почему странный? – Альзорел, похоже, твердо решил суметь разобраться в лабиринте мыслей этих существ. Ранреу тихо посмеивался в сторонке. Адъютант кинул на него негодующий взгляд. Поправил очки и вновь повернулся к Лирине и Эндрю: – Так почему странный? – А сам в этот момент думал о том, что страннее его нынешних собеседников никого быть не может.
– В одной перчатке! – засмеялась девушка. – Он сказал, что вторую у него украли.
– Неправда, между прочим! Ничего мы не крали!
– Перчатку уж точно.
– Мне вообще кажется, что он сам был того… ну выиграл билет на этот корабль, не сам купил.
– Или вообще… – Эндрю взмахнул руками, изображая что-то, лишь одному ему и Лирине ведомое. – Кстати, он потом пропал с корабля.
– Странно, да?
– Но не в лодке уплыл.
– Наверное, прядильщик.
– Или… ну я даже не знаю. – Парень оглянулся, будто боялся, что этот неизвестный его подслушает. – Может, он даже не просто так на том корабле плыл. Там было очень много азартных людей.
– Вот и мы поспорили.
– О чем же? – Ранреу как опытный гончий пес почувствовал странную паузу в рассказе.
– Ой да ерунда! – засмущалась девушка.
– Не стоит, правда, – поддержал ее парень.
– Нам интересно, – подкупающе улыбнулся Лоу.
– Просим-просим, – включившись в игру, поддержали протекторы и, кажется, даже кое-кто из пиратов.
– Нуууу… – парочка переглянулась. Засмеялась, махнула руками и хором сказала: – Ну ладно.
– Дело было так, – начала Лирина. – Ммм… мы уже говорили, что плыли на шикарном корабле?
– Да-да, – опять раздалось с нескольких сторон.
– Но это был не парусник, – зачем-то уточнил Эндрю. – А такой длинный пассажирский корабль, который везут эти… морские чудища… как их? Которым еще перьями каких-то птиц платят. Зачем им перья? Непонятно.
– Дехи? – скорее, предположил, чем спросил Альзорел. И педантично уточнил: – Морские чудища – это дехи. Они работают за еду, которой им много не требуется, потому что они, распахивая свою огромную пасть, успевают наесться во время буксировки судов, и за перья птиц ланки. В этих перьях содержится совершенно особая магия, кроме дехов особенно никому не нужная. Но для них это источник развития и показатель уровня. Разумеется, не только, но эти перья позволяют существенно увеличить свой магический потенциал. Поэтому молодые дехи частенько подрабатывают тягловой силой для морских судов. Так вы путешествовали на таком корабле?
– Ага, барже, – кивнул Эндрю.
– А разве бывают пассажирские баржи? – удивилась Лирина.
– Неважно. Главное, что у нас была. Вернее, мы на ней… на таком корабле плыли. Там даже каюты были в несколько этажей! Представляете?!
– Достаточно легко, – поправил очки Альзорел. – И с кем же вы там поспорили?
– Поспорили? Хм… А, да! Поспорили. Ну, то есть не совсем.
– Поспорили, – очень убедительно кивнула девушка. – Просто он об этом не знал.
– Наш оппонент.
– Именно. Он вообще был странный тип. Не симпатичный.
– Вот тот был симпатичный. Что про луны рассказал. А этот нет.
– Совсем нет.
– Увы-увы. Но, может, это было только в общении. А так, очень даже представительно смотрелся.
– Военный. Такой подтянутый, холеный.
– Выправка отменна.
– Но высокомерный.
– Не отзывчивый.
– Не компанейский.
– Именно. И с юмором, кажется, не очень.
– Мы как-то раз рассказывали, как Эндрю переодевался в даму, а я в кавалера для…
– … для выступления, – быстро вставил парень.
– Представления, так сказать.
– Угу-угу, – синхронно закивали оба.
– В общем, весело было.
– Очень.
– А этот господин и говорит, что, мол, настоящий мужчина никогда не опустится до переодевания в женщину.
– Не говоря уже… о представлениях.
– Он тогда вообще заявил, что даже ради спасения он своим солдатам бы такого не разрешил.
– Чтобы не позорили мужскую честь.
– Неприятный, да?
– И такой напыщенный, ох!
– И по-моему, не очень… добрый, – почти шепотом добавила девушка, зачем-то оглянувшись.
– Мы вообще же не злые.
– Но он нас так расстроил!
– А потом мы подумали, что, наверное, это нужно для того, чтобы ему в чем-то помочь!
– Может, ему нужна встряска для каких-то перемен.
– Для внутреннего роста!
– Угу-угу!
– И тогда мы решили, что должны ему помочь!
– Мысленно мы даже ему сказали, что докажем ему его неправоту. Вот.
– Это и был наш спор.
– И доказали? – заинтересовался Ранреу.
– Кажется, да. – Парочка вновь закивала и переглянулась.
– В один прекрасный день перед нашим…
– …отбытием, – вновь вставил Эндрю.
– Именно. Так вот, в один прекрасный день… Ой, сначала замечу, что этот господин очень гордился своим строгим расписанием. Даже всем его показывал. Так вот утром после зарядки на палубе у него значилась ванна. Ее каждый день набирали стюарды из персонала. Мы же говорили, что это был дорогой корабль?
– Говорили, да. У нас номера с ним по соседству были. Мы так и познакомились: столики накрывали согласно нумерации комнат.
– Кают.
– А? да, кают. В общем, в тот день мы поменяли таблички на дверях. И когда этот человек, назовем его для удобства…
– Н., – подсказала девушка.
– Почему Н.? – удивился ее друг.
– Так во всех романах делают.
– Да?
– Угу.
– Ну хорошо, пусть будет Н. Так вот Н., придя с зарядки, открыл дверь своей каюты ключом, а там Лирина.
– Да, я, – девушка мило улыбнулась и чуть смутилась, – сделала вид, что переодеваюсь, и завизжала.
– Н. не ожидал и отпрянул. Закрыл дверь и, разумеется, посмотрел на табличку с номером каюты. Там значился не его номер. Такое иногда бывает, ведь так?
– Ходишь по одному и тому же маршруту, а если двери похожие, легко можешь промахнуться, задумавшись. Видимо, Н. так и решил.
– Мы, по крайней мере, на это очень надеялись.
– После этого Н. пошел к другой двери, как раз к нашей каюте. Мы все устроили, чтобы дверь легко открылась и его ключом. Пока же его не было, перетащили все его вещи к себе, а наши к нему. Мы тогда уже свое все собрали, так что это было легко. А его расставили так же, как у него было.
– Большая работа, наверное, – не удержался Халльдуор. Иронию заметили только протекторы.
– Еще бы! Но мы же ради благой цели!
– Да-да, так что все легко было!
– Даже ванну уже приготовили.
– Н. сразу отправился ее принимать. За специальную ширму.
– А Эндрю вошел под видом стюарда, якобы чтобы позаботиться о его одежде.
– Да-да, Лирина проскользнула следом. И мы вынесли все вещи из каюты опять.
– Ну мы не все изначально переносили. Все-таки. А только те, что на виду.
– Самое сложное – это было сделать все так, чтобы тихо вышло.
– Эндрю его все время разговорами отвлекал. Н. даже начал злиться.
– Но все прошло в лучшем виде. Самое главное – мы и ключ от его каюты забрали. Вместе с его одеждой.
– Да-да, из одежды и вообще любой ткани в каюте осталось только якобы припрятанное женское платье.
– Воооот с таким бантом на попе!
– Не говори слова "попа".
– Ой, да. В общем, одно только платье. И шляпка.
– Красивая. С цветочком. Можно сказать, от сердца оторвала! Правда, не моя. Но все равно жалко было! Не оценит же…
– Не слишком ли это жестоко? – иронично вопросил Ранреу, пока не видящий в задумке ничего особо гениального. Разве что исполнение.
– Нет, конечно! – возмутилась Лирина. – Жестокостью было бы не оставить вообще одежды!
– А разве до его каюты было далеко? – Альзорел, как всегда, мыслил конкретно. – Что стоит быстро туда добежать? Или в коридоре было слишком людно?
– Людно не было, – покачала головой девушка. – Но мы после всего этого, когда услышали, что Н. ищет свою одежду и ругается…
– Так забавно ругался, – рассмеялся Эндрю. – Эти военные столько фраз заковыристых знают!
– И когда мы это услышали, мы изобразили… следующее.
– Шумно подергали соседнюю дверь и громко спросили, где проживающий там господин.
– Это мы про Н.
– И тут же, будто разговаривая между собой, добавили, что украдено ожерелье такой-то госпожи.
– Кстати, платье именно ее было. И шляпка…
– И теперь мы обязаны обыскать все каюты, это мы очень громко сказали.
– Эндрю сказал, что ждать не имеет смысла и надо сходить к капитану за запасным ключом от его, Н., каюты. Тогда я предложила открыть ломом, что на пожарном щитке у лестницы, но Эндрю не согласился.
– То есть вы сообщили ему, что дверь в его каюту закрыта и открыть ее без ключа можно только ломом? – рассмеялся Микош.
– Точно-точно.
– А также то, что его могут застать в чужой каюте, – хмыкнул Альзорел.
– И я так понимаю, происходящее у лестницы могли увидеть многие люди? – улыбнулся Ранреу.
– Вы правы! – просияли оба рассказчика. – Так и было!
– И господин Н. вынужден был облачиться в женское платье, – с некоторой вопросительной интонацией уточнил Халльдуор.
– И шляпку! – радостно добавила Лирина.
– Волосы ведь короткие. Надо было скрыть, – задумчиво вставил Альзорел и, будто встряхнувшись, уточнил: – И что же, его увидели другие пассажиры?
– Ну что вы, мы же не звери, – помотал головой Эндрю.
– Но в каюте его ждала записка, уточняющая, по-прежнему ли уверен господин Н. в том, что настоящие мужчины никогда не облачатся в женское платье.
Протекторы и пираты уже смеялись, когда Лирина с некоторой печалью в голосе завершила повествование:
– А ожерелье действительно украли.
Наградой обоим рассказчикам стал самый искренний смех.
Повеселившись, Халльдуор наклонился к уху Микоша и шепнул:
– Мне нужно твое разрешение.
Духовник развернулся к коллеге и уставился в алые угольки глаз. Неизвестно, что он там увидел, но неохотно кивнул.
– Только не перегни палку, – ответил младший из них.
– Это будет сложно, – покачал головой Рошел.
Пока все внимание было приковано к Лирине и Эндрю, фаар встал и направился к каютам. По дороге положил руку на плечо Олестера, а когда тот посмотрел на духовника, кивнул ему, вынудив следовать за собой вне зоны видимости соратников. Ранреу, краем глаза наблюдавший эту сцену, вздохнул. Он знал, что Халльдуор по мере возможностей наблюдал за действиями коллег и особенно Окаянного, разумеется, сделал выводы, и теперь старшему протектору Карнавы оставалось только надеяться, что действия Халльдуора пойдут на пользу, а не наоборот. Пожалуй, Рошел был одним из опытнейших протекторов и умел влиять на души людей, но были у Лоу кое-какие опасения.
Не зная о тяжких думах своего командира, Халльдуор шел подальше от лишних глаз и ушей. И с каждым шагом его злость нарастала, как если бы рядом появился Шерши Ро. Каждый миг молчания уже давался с трудом. Ощущение идущего за спиной Окаянного раздражало, будто не сам он позвал протектора. А откуда-то изнутри, из самых потаенных уголков души поднималось что-то темное, сплетенное из давно забытых страхов, гнева и самых основ его существа. И оно готово было обрушиться на пока еще ничего не подозревающего Олестера всей своей полыхающей яростью.
Странная пара оказалась в одной из кают, и именно тогда Халльдуор не выдержал. Он поднял руку с появившимся в ней подозрительно знакомым веером и от души залепил Окаянному пощечину. Именно веером. На щеке Олестера мгновенно начало расползаться красное некрасивое пятно соответствующей формы. Но Рошел не остановился. Поднял веер еще раз и ударил по другой стороне лица коллеги.
Не ожидавший подобного протектор попытался вывернуться из-под удара, отшатнуться, уйти в сторону, но его тело будто сковали, и единственное, что он мог делать, – это смотреть, как поднимается и опускается рука Халльдуора и как полыхают его алые глаза, а пламя наливается фиолетом.
Протектор напрягся, пытаясь скинуть с себя чары, оцепенение. Где это видано, чтобы его, потомка древнего рода, взрослого мужчину так оскорбительно хлестали по лицу? Обидно, непонятно и больно. Будто духовник нарочно выбивает слезы из глаз. Но в его роду нет и не было плакс. Однако за что же?
Халльдуор остановился, наверное, на шестой или седьмой пощечине. Явно одолженный веер исчез из его рук, а протектор вперил огненный взгляд в коллегу, и как-то сразу захотелось, чтобы ярость духовника вернулась в предыдущую стадию.
– За что?! – едва получив возможность говорить, прокричал Олестер.
– За глупость и неблагодарность! – рявкнул доведенный до предела Рошел.