Тело упало на бок, освободив алтарь. Камень, где умирали и будут умирать. По гладкой похожей на гранит поверхности разбегались линии, образовывая рисунок. Такой чистый и такой светлый, если задуматься, почти детский. Солнце с лучами - бороздами, в которых скапливалась кровь. Ее было совсем немного, первую жертву принесли слишком быстро.
Жертву? Я нахмурилась. А где жалость? Где острое чувство несправедливости оттого, что эти твари могут нас убивать, а мы их нет? И тут же еще одна мысль, намного хуже первой, если одна жертва уже принесена, значит, будут и другие. Я посмотрела на Марта, Пашку, Кирилла, Простого, Тамарию, Шороха и Дыма. Кто из них… из нас? Кто следующий?
- Аш Вешер, - прохрипел Дым, и Кирилл посмотрел на вестника своего отца.
Что увидел в глазах Седого старик неизвестно, но вряд ли что-то хорошее. Слуга продолжал заламывать ему руки, не давая подняться. А зачем собственно? Дым - северный, если Кирилл прикажет, вестник станет послушным, как комнатная собачка. Или нет?
Когда я вновь посмотрела на алтарь, стоящий рядом с камнем Простой держал в руках зеркальный клинок. Не знаю откуда он его взял, но знаю для чего. Осколок зеркала ушедших, из-за которого исчезло Юково. Поправка, не из-за куска волшебного стекла, а из-за руки его державшей.
- Н-да, - сказал восточник, рассматривая отражающую поверхность, деревянную самодельную рукоять, обмотанную синей изолентой. - Я помню, как разбилось зеркало, помню, скольких убило.
- И скольких? - спросила Тамария.
- Всех, - Простой повернулся к Седому, - А ты, многих положил, чтобы достать?
- Не имеет значения, - ответил Кирилл.
- Верно.
Джар Аш перехватил клинок, взявшись за зеркало лезвия, и вдруг протянул мне.
- Хочешь вернуть стежку?
Я посмотрела на Седого, но тот оставался спокоен. Единственный кто оставался спокоен. Шорох допил спиртное и разбил бокал об пол, но на звук никто не повернулся. Пашка закусила губу, Март обеспокоено переводил взгляд с одного демона на другого, на клинок и на меня. Парень не был дураком, и предполагал, что их не выпивку сюда разносить пригласили.
- Так хочешь или нет?
- Хочу, - пальцы коснулись теплой рукояти, в ушах заиграла музыка, словно кто-то крутил ручку радио, и вдруг наткнулся на станцию. Я отдернула руку, а Простой засмеялся, на этот раз не скрипом расшатанных шарниров, а таким знакомым смехом Кирилла.
- Нам обязательно заниматься этим здесь и сейчас? - Прекрасная закатила глаза.
- Ты можешь заниматься чем угодно и где угодно, ты мне здесь точно не нужна. Тамария зарычала, тихо размеренно, но очень зло. Настолько зло, что казалось по коже провели наждаком. - Давай, наорочи.
Я снова подняла руку и взялась за обмотанную изолентой рукоять. В голову ворвалась музыка, будто кто-то провел пальцами по грифу гитары. Легко, аккуратно, непринужденно. Я коснулась не осколка, я коснулась струн. Рука сжалась крепче, кожей продолжая улавливать перезвон.
Клинок качнулся, но Простой не выпустил из рук острия. Удерживая двумя пальцами, он вдруг приставил скол к собственной груди, к старомодному пиджаку прямо напротив сердца. Если оно вообще есть у демонов.
- Давай, - серые глаза сверкнули, - Уверен Аш Вешер успел проинструктировать, - Ну же, один удар, и все закончится как хочется ему. двай, наорочи, не томи, - он шевельнулся острие осколка неприятно цеплялось за ткань рубчик.
Я разжала руку, осколок зеркала ушедших, тихо звякнув, упал на камень, но не разбился, как стакан Шороха, а лишь отскочил, ловя и отражая холодный электрический свет ламп.
- Допускаешь ту же ошибку, что и моя мать, - оскалилась Прекрасная, ее кожа стала смуглой, а глаза наоборот загорелись насыщенным синими цветом, - Чтобы убить мало оружия, мало возможности и родства. Главное, нужно хотеть сделать это. Она не хочет и вряд ли что изменится. Больно смотреть.
- Сделай одолжение, не смотри, - Седой наклонился, поднял осколок и вновь передал его Простому, - Заканчивай представление.
Остальные молчали, когда на сцене играют примы, статистам положено молчать, быть тенями, и не вылезать на первый план.
- Да, нетерпение - черта живых. Иногда неплохо быть мертвым.
Восточный демон взял клинок, размахнулся и с силой опустил острие в центр круга на алтаре. Даже зная, что это не стекло, я не удержалась от вскрика. Дым выругался. Шорох обернулся, но происходящее на каменном кругу не вызвало у целителя особого интереса. Я слышала, как за спиной дышит Март, как шуршит о камень чешуя явиди.
Стекло соприкоснулось с камнем и цитадель вздрогнула. Я снова услышала перелив струн на этот раз намного четче и ближе, словно они были натянуты внутри меня.
Клинок замер, застыл над поверхностью алтаря, словно его пытались не воткнуть, а аккуратно вставили в невидимую подставку. Видели, как стоит на тонком острие заведенная юла? Точно так же замер и осколок зеркала Ушедших, чуть вибрируя и играя мягким перебором струн. Одна звучала очень высоко, готовая в любой момент лопнуть, другая, наоборот, дребезжала, как давно вытянутая и пришедшая в негодность. Но все вместе они звучали, пусть не чисто, но продолжали играть.
- Что ты слышишь? - повернулся ко мне Простой.
- Струны, - на раздумывая ответила я, прекрасная шипяще рассмеялась, - Они дрожат.
- Верно, наорочи, - восточник задумался, - Раньше не было ни одной твари оставшейся глухой к мелодии. Сейчас это удел избранных калек, - он посмотрела на Дыма, тот, казалось, был не в силах отвести взгляд от лезвия.
Не знаю как вестник, а я слышала каждый аккорд, каждую вибрацию, и звук казался странно знакомым.
- Вибрация стежки, - вспомнила я, - так она дрожит в переходе.
- Да, - пожал плечами Джар Аш. - Какая глупость объяснять очевидное, словно рассказывать слепому о зрении, - он на секунду закрыл глаза, - Я так давно никого не учил, что забыл, как это делается. Хотя вру, - голос восточника снова стал равнодушно-отстраненным, памятник вселился в живое тело, но внутри все еще остался мертвой статуей, - Я никогда никого не учил.
Пашка смотрела на демона Востока и отступала, смотрела и вжималась в серую стену. Джар Аш снова стал собой, пусть и в чужом теле. Ему надоело играть в живого, он снова стал памятником.
- Струны, которые ты слышишь, - это нити. Нити перехода - сказал Кирилл.
- А нож - это…?
- Игла, - ответил Простой, - Которой прошили миры, как старые покрывала, которые давно пора выбросить, а не латать прорехи.
- Игла? - переспросила я, смотря на зеркальное лезвие.
- Не будь столь ограничена, наорочи. То что ты видишь не имеет значения, форма может быть любой, - он зашел за спину и, встав почти вплотную, прошептал, - Форма не важна, важно содержание. Иглой может быть и кайло, веретено, жемчужное ожерелье и…
- Чаша жизни, - я вспомнила о еще одном артефакте.
- Да, - его дыхание согрело шею, я почувствовала как кожи касается недовольство исходящее от Кирилла, словно в противовес минимуму эмоций восточного демона, - Любой предмет, любая форма сквозь которую прошли стежки, когда связывали миры. Мост Уходящих распался на тысячи нитей, которые прошли сквозь озеро, сквозь тела, сердца и души павших, сквозь…
- Вряд ли девочка, - прервала его Тамария, - так сильна в истории, как ты думааеешшшь…
Я больше не была человеком, но даже для нечисти движение демона востока вышло смазанным. Только что он стоял позади меня, а в следующий миг схватил девушку за шею, не дав договорить, слова сменились шипением.
Схватил, сжал и тут же отпустил, демонстрируя отсутствие желания убивать. Прекрасная покачнулась. Между ними не было произнесено ни слова, ни угроз, ни требований. Но я видела, какое предостережение горит в глазах Простого. Тамария тихо засмеялась.
- Потом выберете себе спальню и развлечетесь, - высказался Кирилл, - Сперва дело.
- Почти все, - отвернулся от Прекрасной Джар Аш, - Осталось распутать нить вашего Юкова.
- Нить - я невольно седлала шаг вперед, не в силах поверить, что все так просто, что все происходящее лишь одна большая фантазия уставшего ожидать худшего разума, - Но я не вижу никаких нитей, только слышу.
- Никто не видит, наорочи, пока не напитаешь их кровью.
- Я знала, что сегодня здесь будет интереснее, чем там, - Тамария, словно маленькая девочка хлопнула в ладоши. - Кого возьмем, - она оглядела жертвенный зал, - Я бы проголосовала за девчонку, но она тебе пока нужна, - быстрых взгляд синих глаз на молчаливого Кирилла, - Змея мне не нравится и пахнет отвратно. Тогда берем пацана, - она указала на Марта. - Чем моложе, тем нежнее. И я так и быть не буду никого заставлять, а сама вскрою ему горло.
- Нет!
Мы сказали это одновременно, я и Простой. Если моя реплика была предсказуема, то поведение восточника вызывало вопросы. Но с ними можно было подождать, потому что Прекрасная, словно не слыша, двинулась к парню. Тот пробормотал ругательство, шипение явиди переросло в рык. Нет, она не загородила пасынка собой, есть вещи, которых ждать от нечисти бесполезно, но она выразила готовность драться, если позволит Кирилл, конечно. Но одно это уже выходило за всякие рамки.
- Нет, - повторила я, - заступая ей дорогу. - Этого не будет.
- Ушедшие, Кир, твоя девка сошла с ума. Чем этот парень так ей дорог?
- Тем, что стал моим другом. Нет, не так, - я мотнула головой, - Он стал моим ближним кругом.
- А кто ты сама такая?
Вопрос был с подвохом. Меня так и подмывало переадресовать его. Она ведь не сможет ответить. Смертельно не сможет.
- Я хозяйка Севера, по его словам, - я постаралась улыбнуться Кириллу, хотя больше всего мне хотелось закричать, - Хочешь оспорить? Это к нему.
- Наглая тварь.
- Да и всесильный демон спорит с этой наглой тварью, остальным в пору плакать.
- Хватит, - Седой оборвал наш спор одним словом, словно выплеснутым на склочниц ведром воды.
- Я не верю, что трачу на вас свое время, - покачал головой Простой присаживаясь на край алтаря.
- Тогда не тяни. Нужна кровь - бери. Нужна плоть - вперед, - рявкнул Кирилл, - Выполни обещание!
- Как скажешь, - Джар Аш ухмыльнулся и стал стягивать старомодный пиджак, - Из-за каких пустяков порой разгораются страсти. Это утомительно. Нельзя просто взять и принести любые жертвы. Нужна кровь того, кто связан с обоими мирами, с мирами связанными стежкой, с миром людей и с миром нечисти.
- Заложники, - неожиданно громко выкрикнула Пашка.
Я посмотрела на коленопреклоненного Дыма, а он, в свою очередь, посмотрел на меня. Шорох Бесцветный нервно хохотнул.
- Те, кто были людьми, а стали нечистью, - прошептала я.
- Именно, - Восточник бросил на пол пиджак.
Повинуясь жесту Кирилла Потрошитель отступил в сторону. Джар Аш схватил старого вестника за плечо, протащил по полу и швырнул к алтарю.
Не на него, а рядом. Старик ударился о камень, упал, приподнялся, прислоняясь к боку жернова. Две знакомые прозрачные ленты выскочили из камня и следуя за рукой восточника приковали вестника к алтарю, одна за шею, вторая за плечо заставив его замереть в неудобной позе.
- Заложники, - повторил Джар Аш, - Жизнь самого старого, - взгляд на тяжело дышавшего старика Дыма, - Кровь самого сильного, - демон повернулся к Шороху.
- Не стоит. Я сам, - усмехнулся целитель и пошел к алтарю, я снова почувствовала в нем эту обреченную решимость.
- Он не заложник! - закричал Мартын.
Не обращая внимания на парня, старик уселся на край алтаря.
- Старое поверье, - гротескно улыбнулся Шорох, - Правду проявят трое проданных: старый, сильный, молодой. Я всегда думал, что это о камнях правды.
- Я тоже, - проговорил Март, я смогла лишь согласно кивнуть.
- Оказалось, не так, - седовласый целитель рассмеялся, но от его смеха хотелось плакать, - Старый, сильный, молодой, - повторил он.
Я почувствовала, как воздух вышел из легких, а пространство вокруг наполнилось свистом, словно каждая молекула, атом и пустота между ними могли издавать звуки. Миг оглушающего понимания, зачем на самом деле я здесь. Кольнула досада, в основном на себя. За то, что поверила в обещания Кирилла, пусть они и были чудовищны, но их суть не имела никакого отношения к вере в него. Очередное разочарование оказалось почти безболезненным. А потом ему на смену пришло возмущение. Мою жизнь обменяют на Юково, обменяют на сборище жестокой и циничной нечисти, большую часть которой я удавила бы собственными руками.
Я стала отступать, едва ли понимая, что бежать по сути некуда. Они не сделают этого! Нет!
И вдруг поняла, что не готова, что попросту не хочу умирать. Такая цена меня не устраивает, даже если кое-кто исчезнет навсегда: Семеныч, бабка, Веник, что больше я их не увижу.
Что это? Куда исчез синдром Жанны дЄАрк? Я почувствовала неловкость. А может превращение это - не клыки и когти? Может настоящее превращение подкрадывается незаметно? Вот так буднично в один день понимаешь, что, упав с лодки, будешь спасаться сам, а не тащить на горбу товарища. В конце концов, намеренно отказать в помощи - это одно, а не протянуть руку, когда на кону собственная жизнь - совсем другое.
Теперь я знаю, каково на вкус отвращение, оно, как сладковато-приторное, как гнилое мясо. Я никогда его не пробовала, но представляла именно так.
За спиной снова нарастало шипение явиди, и в нем я слышала поддержку и одобрение. Еще одна неожиданность.
- Кир, я в восхищении, - высказалась Тамария.
- Я рад, - ответил Седой, разглядывая меня с таким видом будто, словно видел впервые. Не пятнадцать лет назад, а именно сегодня.
- Не думала, что ты уже наигрался.
Простой, не слушая их, зашел мне за спину, и почему-то очень ярко представила, как Пашка впивается ему в загривок. Представила и испугалась. Джар Аш заворчал и, кажется… нет, я почти уверена, понюхал мои волосы. А потом произнес нечто очень интересное, почти заставившее Седого улыбнуться:
- Наорочи, не подходит Аш Шерия. Уже нет.
Кирилл кивнул Потрошителю и тот открыл ближайшую дверь.
- Есть кто-то младше.
В зал вошла женщина, она больше была старой, но видимо по привычке куталась в видавший виды шерстяной платок. Вряд ли теперь будучи нечистью, она на самом деле мерзла. Зеленые глаза сияли, волосы бывшие в прошлую встречу седыми и ломкими, теперь спадали на спину густым водопадом, молодая кожа сияла румянцем, полные губы изгибались на молодом лице. Она снова была красива, мечта исполнилась. Она всегда была упорна.
- Марина, - прошептала я, в моем голосе не было раздражения, не было даже удивления, лишь страх. Он был соленым и чуть щипал кожу. У Ушедших хреновое чувство юмора, и я уже устала удивляться.
- Привет, - поздоровалась она не в силах сдержать улыбку.
- Зачем? - спросила я Кирилла.
- Я велел вестнику заключить сделку. Любую, меня не интересовали подробности, - сказал головой Кирил, - А он привел ее.
Сердце забилось, и я ощутила что-то походящее на порыв свежего ветра. Седой был недоволен, совсем немного. То ли собой, то ли мной, то скупщиком душ. Значит, он отдал приказ, жестокий и циничный, приказ, сохранивший мне жизнь, но положивший на алтарь другого заложника. Вот почему Александр ушел с приема. "Дела торговые" - сказал он, и не соврал.
- Начну все сначала, как и говорила, - старая подруга качнулась, платье которое больше подошло бы старухе болталось на тонкой талии, - Я всегда буду молода. Вечно.
Простой расхохотался. Громко, от души и на этот раз скрип почти исчез из его голоса.
- Верно, - кивнул Кирилл, - Ты останешься молодой до смерти.
- Дура, теперь тебя зарежут на алтаре как овцу, - высказался Дым.
- Сколько патетики. Они у тебя забавные, - сказала Тамария.
- Нет, Ольга не позволит. Мы старые друзья. А они что близнецы? - невпопад спросила девушка, переводя взгляд с Седого на Простого, - Я и не знала, что у Кирилла есть…
Все-таки она что-то почувствовала, потому что стала комкать руками края платка. Почувствовала, но не могла поверить. Она еще только начинала заигрывать с силами сути которых не понимала. Подруга совершила ту же ошибку, что и я, она видела перед собой лицо Кирилла, человека, с которым общалась когда-то. Марина не знала, что такое слово демона, или сделка с ним.
От нее пахло терпким вином и еще ванилью. Немного радостью, тревогой, слезами и еще ушедшие знает чем. Я отвернулась не в силах выдержать ее взгляд. Моей старой подруги Марины здесь больше не было, перед алтарем стоял кто-то другой, с чужой холодной улыбкой на знакомом лице.
И во всем виновата я, предложившая ее на роль чистой Кощухино, руководствуясь скорее безопасностью внука, нежели судьбой самой Марины. Предложила и выкинула из головы, не интересуясь, к чему привело мое предложение. Стала ли она опорой? А согласилась ли? Зачем? Мы слишком далеко ушли друг от друга. Это ли не предвестник грядущего равнодушия? Пришла пора пожинать плоды. Маринка всегда была настойчива, всегда добивалась своего. Добилась и сейчас, совершенно не понимая, что служит чужим интересам.
- Да? - удивился Простой, выходя из-за мой спины и приглядываясь к девушке.
- Да, - самоуверенно ответила подруга, чуть откидывая голову и провокационно разглядывая восточника. - Ты ведь не Кирилл?
В голосе появились нотки тщательно отмененной неуверенности. Уж хозяина своего предела нечисть чувствовала всегда. Интересно кем она его считает? А меня? Тамарию? Она никогда не была глупой, и явно представляла куда и к кому шла. Просто наша тили-мили-тряндия мало у кого укладывается в голове с первого раза.
- Нет, - мягко сказал мужчина и скользнул вперед.
- Хорошо.
Я знала цену ее улыбке, видела не раз, как после нее мужчины предлагали ей руку, сердце, поход в кино или на сеновал.
- Ничего хорошего, - буркнула я, - Маринка, ты…
- Она подходит, - сказал Джар Аш, - Она младше тебя.
- Конечно, - подруга победно посмотрела на меня, - Всегда была, а теперь это видно невооруженным взглядом, - еще одна улыбка Простому.
Она словно не видела в нем хищника, кружащего вокруг жертвы. Она повела плечами, платок упал.
Ей нравился его откровенно раздевающий взгляд, а меня приводил в ужас, потому что я поняла, буквально в это мгновение, кто она и кем не являюсь я. Маринка - ласка, если по-простому, а по научному - суккуб. Она еще не ощутила силу в полной мере, но инстинкты… их не обманешь.
Она словно предлагала оценить себя. Он и оценивал, но совсем не так как хотелось ей. Не так.
- Разве душа не стоит этого? - спросила она, поймав мой взгляд.
- Нет, не стоит.
- А мне плевать, - Маринка рассмеялась звонко и весело, как молодая девушка.
- Мне тоже, - высказалась Тамария.
- Чудно, - констатировал Седой, - Тогда продолжим.
Неторопливое кружение Простого закончилось стремительным смазанным рывком. Он больше не рассыпался песком и не собирался в другом месте, тело Игната было другим, но слушалось не хуже. Размытое очертание мужской фигуры и вот уже женская чуть приподнялась над полом и сломалась, словно сухая ветка, на которую наступили ботинком.
Если вы хоть раз слышали треск, с которым ломается кость, забыть или перепутать его трудно. Джар Аш схватил Маринку, словно собирался закружить девушку в танце. Но вместо страстного объятия, прижал к себе с такой силой, что сломал позвоночник.