Корнелия печально поплелась за нами. Странно. Она была настолько подавлена, что даже не скинула, брезгливо морщась, руку Молнии, когда он, утешая, положил ее девушке на плечо… Сейчас ей нужна была любая поддержка. Даже нелюдская.
– Надеюсь, что ваша смерть будет не очень мучительной. Счастливой дороги! – бросил вслед Юджин.
… Мы остановились и стали думать, что же нам делать дальше. Джуно с Ка-ну и Янги начали бурное обсуждение дальнейшей тактики. Я подключилась. С интересом слушали Молния и Корнелия. Даже Антик повернул голову.
– Давайте сделаем вот как, – предлагал Янги, рисуя палочкой на мерзлой земле: – Мы изменим направление и пойдем на северо-восток. Это даст нам шанс скрыться от преследователей и спокойно искать принца…
Антик подошел… и перечеркнул исписанную землю сапогом.
– Мы откололись от отряда. Из ударной группы нас два с половиной инвалида, остальные даже не держали оружия в руках, – тихим, пробирающим до самого сердца голосом, говорил Антик, чеканя слова: – Мы обречены.
(10 ноября)
Вопреки мрачным предсказаниям Антика, мы до сих пор живы.
Ка-ну выточил себе трость-шест-кол. Что примечательно, из осины.
Мы двигались по небольшой рощице и дошли до полянки.
– Ш-ш-ш, – обернулся к нам Молния, идущий впереди: – Там кто-то есть.
На поляне был человек. Девушка. Она лежала к нам спиной и спала. Волосы у нее были короткие, как будто обгоревшие до середины. Огонь она не разводила. В руках сжимала арбалет.
Свернулась, как кошка.
Благодаря этой ассоциации, я ее узнала.
– Долорес… – прошептала я: – Долорес!
Я подбежала к ней и обняла за плечи; она, очнувшись, попыталась вырваться и направить на меня арбалет. Но, узнав, вскрикнула, и тоже заключила меня в объятия.
Лицо ее было наполовину в ожогах.
… Вскоре после возвращения Долорес, ее дом подожгли. Карл опоздал, дом был охвачен пламенем. Долорес с мамой и сыном были заблокированы в доме. Но четырехлетнего сынишку ей удалось выпустить к отцу через окно.
Но их стали преследовать… Дальше Долорес потеряла сознание…
Дом сгорел не полностью, и она осталась жива. Мама погибла. Карла с сыном убили во дворе.
Долорес, в одночасье потерявшая все, тайно похоронила их во дворе, взяла Карлов арбалет и ушла в леса. Мстить.
Поэтому Долорес и не разводила огня – теперь она его боялась.
(13 ноября)
Мы двигались через болото, и основательно заплутали среди дорожек.
Корнелия наклонилась к воде и с диким визгом бросилась прочь.
– Что случилось? – вскинулся Ка-ну.
Корнелия заскулила, указывая пальцем на темную воду.
Из воды показалась голова и злобно расхохоталась…
На дорогу выбралась болотница. Ростом она была человеку по пояс (ну… Антику по грудь). Кожа склизкая, как у рыбы, частично покрытая чешуей. Мокрые, лоснящиеся волосы зачесаны назад. Лицо несимпатичное, высоко посаженный вздернутый нос, маленькие раскосые глазки. Длинный, похожий на крысиный, но только в чешуе и очень послушный, хвост.
– Заблудились? – злорадно осведомилась болотница.
Я перехватила инициативу и вежливо заговорила:
– Да. Не могла бы ты показать нам дорогу?..
– Три желания, – цинично отозвалась та.
– Что? – не поняла я.
– Выведу, если исполните три моих желания, – презрительно пояснила болотница.
Мы посовещались.
– Хорошо, – сказала я. – Загадывай.
Болотница осклабилась и сказала:
– Первое. Угостите меня чем-нибудь вкусненьким.
С "вкусненьким" у нас, конечно, была проблема. Но в результате долгих поисков, Джуно нашел в своей сумке несколько печенюшек.
Болотница подозрительно на них посмотрела, надкусила, и удовлетворенно кивнув, захрустела.
– Второе, – сказала она, смахивая крошки с лица: – Подарите мне какую-нибудь хорошенькую вещицу.
– Какую именно? – уточнил Джуно.
– Я за вас и придумывать, что ли, должна?
– Ну… у меня платье есть запасное, – протянула Корнелия. – Если ему подол обрезать, как раз ей подойдет…
Корнелия болезненно покривилась, когда ножницы коснулись ткани, а также, когда в нее вцепились грязные короткие пальчики.
– Неплохо, – кивнула болотница: – Ну и третье, – она сделала многозначительную паузу: – Пусть один из вас, меня поцелует.
– Кто? – осторожно спросила я.
– Ну, не баба, ясен пень! И не самый маленький.
Янги, Ка-ну, Молния и Антик собрались в круг.
Бросили жребий. "Повезло" Ка-ну.
Потусторонний с мрачным видом подошел к болотнице.
Она с готовностью подставила губки.
Ка-ну, стараясь морщиться как можно незаметнее, смахнул оставшиеся крошки с мерзкой мордашки.
Потом прикоснулся к ней губами. А не просто чмокнул воздух рядом с ее губами.
Болотница испытующе на него посмотрела: что он будет делать дальше, не примется ли сразу отплевываться…
Ка-ну испытание прошел.
– Ладно! – удовлетворенно потянулась болотница: – Так и быть, буду вашим проводником по этому болоту. Ступайте за мной!
(19 ноября)
Несмотря на все предосторожности, на нас все-таки напали. Мы вынуждены были принять бой.
… Корнелия не видела арбалета. И я уже не успевала ее спасти. Никто не успевал. Кроме…
Молния толкнул девушку, выбивая с линии огня. Она споткнулась, чуть не упала, и хотела уже наброситься на него с претензиями… Тот медленно оседал на землю с болтом в груди.
Корнелия исступленно вскрикнула и подхватила Молнию, не дав ему упасть.
– Надо уходить! – сказал Ка-ну, перехватывая раненого товарища.
– Да, уходим! – скомандовал Джуно.
Едва мы ушли от преследователей, пришлось остановиться. Молнии было совсем худо.
Мы разбили лагерь на небольшой полянке.
Антик вытащил болт. После ранения, когда он не мог сражаться, ему часто приходилось помогать Лиане, и поэтому он немножко получше нас разбирался в вопросах медицины. Он, конечно, сказал, что безнадега полная, но он вообще в последнее время был неисправимым пессимистом…
Молнии было очень плохо. Он метался, кривился, до крови кусал губы (зубки у него были мелкие, острые, частые, как у рыбы).
К полуночи он вообще впал в беспросветный бред и рассказал, что он нанятый шпион министра, специально засланный к нам для слежки. Но он очень быстро перестал передавать им информацию. Сразу. Так себе был шпион.
– Час от часу не легче, – простонал Ка-ну. – Хотя тут все логично: они знали, что подосланного человека Юсс раскусит сразу, а вот спринтера – даже не заподозрит.
– Как же все запутано, – проговорила я.
Потом меня попросили сходить за водой. Я взяла котелок и пошла к ручью.
На краткий миг мне показалось, что из отражения на водной поверхности на меня взглянула нимфа Солнце.
Она воспитывала меня до восьми лет. Но она правильно поступила, отправив меня к Юссариану. Нимфы не взрослеют, тогда как люди…
Бог мой! Мне ж без двух лет тридцатник!
Солнце годится мне, ну, не в дочки, конечно (пока!), но всяко во младшие сестры.
И да, ребята правы, очерченные скулы мне не идут…
… Мэу была моделью, я увидела ее на показе мод, и жутко завидовала восторгу, который у друзей вызывала ее точеная фигурка.
Я хотела с ней подружиться, но между нами вышел конфликт. В результате, одним из заявлений Мэу было, что я никогда не смогу просидеть хотя бы несколько дней на модельной диете. А я приняла вызов.
Отряд ужаснулся, все пытались меня отговорить.
Я выбрала одну из самых жестких программ. В результате, за несколько дней она чувствительно подкосила мои силы. Что едва не кончилось для меня гибелью в бою.
В одной из схваток, меня столкнули со стены остова разрушенной крепости. На земле под ним как раз были камни. Но меня спас Ка-ну. Он прыгнул и поймал меня в полете, изменив траекторию моего падения, и мы аккуратно приземлились на траву в стороне от стены. Ну как… Меня он кидал аккуратно. Сам приземлялся, как получилось. Почти месяц потом хромал, бедняжка.
Я поняла, что вела себя глупо. Когда у тебя каждый день может произойти ситуация с риском для жизни, так делать нельзя.
А вскоре на модельное агентство Мэу напали. Она очень удивилась, когда я спасла ее. Она думала, что я не прощу ей оскорблений.
Мэу, пообщавшись с нами, не смогла больше работать в своем полном лицемерия агентстве и сбежала к нам на следующий же день.
Мы были такими подругами! Как жаль, что все в прошлом…
Я набрала воды и вернулась в лагерь.
– Спасибо. Повесь на огонь, и сходи, пожалуйста, еще за хворостом, – сказала Долорес. Сама она к костру не приближалась.
Долорес, под руководством (скорее, присмотром) Антика, занималась раненым. Он был совсем плох.
Мне было значительно комфортнее, когда мне говорили, что делать. Юссариан прав, я не командир.
– Хорошо. Сейчас только, отдохну секундочку…
Я прислонилась спиной дереву и на секунду прикрыла глаза.
Открыла.
… Полуденное солнце било в лицо.
(20 ноября)
– Доброе утро! – радостно сообщил Янги.
– А-а-а! Почему вы меня не разбудили? – вскинулась я.
– Тебе нужен был отдых, – Долорес похлопала меня по плечу.
– Ка-ну с Антиком пошли на охоту, – сказал Янги.
Я скривилась. Умерщвление животных пусть и по необходимости, по-прежнему казалось мне чудовищным.
– Конец нам! – истерически выкрикнул Кариджану, выскочив, тяжело опираясь на свой шест, на поляну.
– Что случилось? – вскрикнул Янги.
– Где Антик? – вскинулась Долорес.
– Не знаю, – отмахнулся Ка-ну: – Прячьтесь быстро!
– Твою мать! – не выдержал Янги: – Ты прилетаешь на поляну, городишь какую-то чушь, не можешь ответить на вопрос, не знаешь даже, где твой товарищ… Неврастеник чертов!
– Да стой! – ответил тот, наконец, взяв себя в руки: – Антик погоню уводит. А я вас предупредить должен, что нам надо прятаться, нас ищут…
Спрятаться мы успели едва-едва.
На поляну вышли три воина и шаман.
– Давай, ищи, – грубо сказал один из них шаману, тот явно не пользовался в этой группе большим уважением.
Ну все. Сейчас посмотрит по энергетике…
– Тут все глухо, – неожиданно сказал шаман.
– В смысле, никого нет? – не понял воин, со скучающим видом протыкая мечем кусты.
– В смысле ничего не определить – все глухо! – снисходительно пояснил шаман.
– Может, просто ты глухой? – грубо бросил другой вояка: – Или тупой?
Мечник, протыкающий кусты, подбирался все ближе. Я припала к земле, прижав к себе Молнию. Он нахмурился, чуть помотал головой. Только не сейчас, прошу…
– М-м-м, – вдруг простонал шаман, сжав виски (принимал сообщение): – На запад. Они пошли на запад.
Кончик меча замер напротив моего лица. Меня прошиб холодный пот.
– Уверен? – с сомнением спросил воин.
– Да. Там их дозорного видели.
И они ушли…
– Ничего себе… – прошептала я: – Это вообще как?
– Ну, я же тоже немножечко подколдовываю… – усмехнулся Джуно.
Антик вернулся, когда уже совсем стемнело. Мы, почему-то, так перетрусили, что встретили его с оружием наизготовку.
Антик на это ничего не сказал, просто без сил повалился на землю.
Он был мокрый с ног до головы – пришлось бежать по ручью, чтобы сбить след.
Правая рука висела плетью – было вывихнуто плечо.
– Кто-нибудь умеет вправлять вывихи? – поинтересовался Ка-ну.
– Я умею, – мрачно доложил Антик.
– Великолепно, – вздохнула Долорес.
Антик сумел кое-как объяснить Ка-ну, как вправлять плечо. И после долгих мучений ему все-таки это удалось.
Молнии стало совсем плохо. Антик просто вырубился, уронив голову на руки, почти как я вчера. Все равно, вряд ли он смог бы сказать нам что-то новое касаемо лечения, и мы не стали его трогать.
Мы крутились вокруг Молнии всю ночь, до самого рассвета. Видимо, он переживал кризис.
К утру ему стало чуть лучше.
– Ну, может, и оклемается, – прокомментировал впоследствии Антик.
(25 ноября)
Молния таки выкарабкался. Мы даже смогли продолжить движение.
Он был в замешательстве по поводу того, как прокомментировать свой шпионаж. Но Ка-ну сказал, что, судя по всем фактам, он такой бездарный шпион, что может даже не извиняться.
Молния так и не определился, радоваться ему или обижаться.
(28 ноября)
Они сидели у ручья. Молния пришел туда умыться; она просто так. За компанию.
У ручья было тихо и туманно.
– Это сильно, – сказала она: – Что ты спас меня.
На губах Молнии мелькнула улыбка.
– Что ты, Нели, я не мог поступить иначе.
Он зачерпнул воды и стал умываться. Девушка ухватила прядь его светлых волос и попыталась заплести косичку.
– Эй, Нели! – он освободил прядь от ее руки и отодвинулся; она засмеялась, придвинулась к нему, пытаясь ухватить его за волосы. Он схватил ее руки и легонько ее пощекотал. Девушка с визгом и смехом повалилась на сухую траву, ухватив его за плечо и увлекая за собой.
Он уперся рукой в землю, на четвереньках стоя над ней. Она хихикала, лежа на земле…
– Знаешь, Нели… – сказал он; девушка затихла, внимательно посмотрев на него веселыми глазами…
– Эй, вы! – заорал Ка-ну, швырнув в сторону ручья котелок; тот долетел до середины расстояния, покатился по склону и с громким всплеском шлепнулся в ручей, подняв много брызг: – Раз уж вы тут, воды наберите!
(29 ноября)
Отряд поймали. В какой момент мы пропустили опасность я так и не понял.
Пока Том, Гюстав и остальные отчаянно пытались не даться в плен, я почему-то оказался на самом краю поляны. В голове вдруг мелькнула шальная мысль. Я же могу уйти!
Я отступил назад. Но никто этого не заметил. Я сделал еще пару осторожных шагов…
Они меня не видят!
Я не верил в то, что мне могут позволить уйти, и тем не менее…
Я отошел от поляны недалеко и присел позади здорового выворотня.
Боже, что же я делаю!? Как крыса с тонущего корабля!..
Ладно, меня все равно найдут. Разве это укрытие от тех, кто прошерстил каждый сантиметр этого леса, чтобы поймать нас?..
Но ловцы не приходили за мной.
– Че-о-орт! – простонал я и бросился назад, на поляну. Плевать, сдамся сам!
Но на поляне никого уже не было…
Я коротко и непечатно охарактеризовал ситуацию.
Ну ничего себе? Кавалеры, ау! Ничего, что у вас командир отряда сбежал?!
– Ау-у! – что есть силы заорал я: – А меня не пойма-али!
… Ну, поймайте же меня!..
Я ждал минут с десять. Потом меня забило нервной дрожью, и я, сжав виски, опустился на землю.
Господи! Что же я наделал?!
(30 ноября)
Двигались весь день. Остановились только на ночь.
… Сначала они сняли часовых.
Ка-ну зажали лицо платком, пропитанным сонным зельем. И так и оставили лежать рядом с ним. Я очень боялась, что он надышится этой дрянью до полусмерти.
Антику заломили руки (в том числе, вывихнутую) и повязали.
Крик поднял Янги. Но его быстро заставили замолчать ударом по челюсти.
Нас, девушек, сильно бить не стали. Пожалели и Джуно.
Их командир начал было разговор с Молнией, но тот заявил, что будет драться до последней капли крови. "Крови" ему, впрочем, хватило на один пинок. Командир презрительно сплюнул, убирая даже не потребовавшуюся шпагу.
Нас заперли в повозке. Я, Корнелия, Долорес и Джуно были отделены от ребят толстой решеткой. Повезло только Молнии, он оказался ближе всех к нам, и Корнелия сидела, держа его голову.
(1 декабря)
Дорога была ужасная.
К ночи нас доставили в город.
Повозка остановилась. В городе, видимо, были какие-то гуляния. На площади что-то жгли. Слышались крики.
Да, я тоже слышала среди огромного количества криков женский голос. И даже не один. Но не придала значения.
Антик подскочил, как ужаленный:
– Это был голос Лай-лай! Это был Ее голос!
Он подорвался и принялся колотить по двери.
– Антик, уймись! – проскулил, зажимая уши, Ка-ну.
Сбоку кто-то чертыхнулся и тяжелыми шагами направился к двери.
– Антик, назад! – испуганно закричала Долорес, но было уже поздно…
В распахнутой двери возник разъяренный стражник, схватил Антика за ногу, жестко швырнул на землю и добавил несколько ударов сапогом.
Нас тоже вытолкали наружу. Корнелия поскользнулась и упала, я споткнулась о ее ногу и упала тоже.
Стражник ткнул меня древком в спину. Хорошо, что не Корнелию, она бы заплакала.
Нас швырнули в темницу. Совсем пустую. Две решетки напротив.
У нас, женщин и детей, хотя бы было достаточно соломы. Парням не повезло, у них она была только в одной половине камеры.
Зато у нас было зарешеченное окно под потолком, из которого нещадно дуло и летел снег.
– Антик, подымайся! – устало сказал Ка-ну: – Если ты застудишь себе почки, лежа на камнях, легче тебе не станет.
– Я слышал ее голос, – не двинувшись, сказал тот.
– Чей? – скептически уточнил Молния, устроившись в углу на соломе.
– Что? – переспросил Антик.
– Чей, говорю, – повысил голос Молния.
– Лай-лай.
– Ну, конечно, никто не слышал, а ты слышал, – пробубнил спринтер.
– Что?
– Говорю, безусловно, Антик! Ты даже меня сейчас не слышишь, но ее-то ты слышал!
– Молния, – тихо попытался осадить его Ка-ну.
– Да, слышал! – резко вскинулся Антик: – Они в городе! Их сожгли на площади! Вот летит их пепел!
Антик метнулся к окошку, что было на нашей половине, и натолкнулся на решетку, разбив бровь.
– Антик, а без членовредительства ну совсем никак нельзя было? – простонал Ка-ну, подхватив его под локоть, чтобы не дать ему упасть.
Антик освободил свою руку, и сел, прислонившись к стене.
– Не хватало нам помешанного в отряде… – пробурчал Молния, отворачиваясь к стене.
– Заткнись! – зашипел Ка-ну: – На кой ты вообще до него докопался? Ну, слышал и слышал.
– Да не мог он ничего слышать! – прорычал Молния: – Че ты на меня бросаешься? Неврастеник чертов!
У Ка-ну сверкнули глаза.
– Ради бога! Только не бей его, – попросила Корнелия.
– Не буду, – процедил сквозь зубы Ка-ну: – Я не бью инвалидов и убогих!
Джуно прикрыл глаза рукой:
– Интересно, что бы сказал Юссариан в такой ситуации? – мальчик повернулся и как рявкнет на спорщиков: – Ну-ка тихо! Прекратили грызню!