За свою независимость герцогство сражалось отчаянно. А имперцы, чтобы удержать богатые территории, перекрыли поставку продуктов питания в горные области. Начался голод. Но жители маленькой страны и тут сумели выкрутиться. Они заключили договор с другой крупной страной - Османским ханством - и те доставляли им продукты порталами. За это им платили не просто драгоценными камнями, но драгоценностями короны - как я поняла, это были какие-то очень сильные магические артефакты.
А Османское ханство, пользуясь тем, что войска имперцев были сосредоточены на западе, отбило несколько южных крепостей по пограничной реке.
И тогдашний император быстро заключил мирный договор с мятежным герцогством, и войска двинулись на юг - к уже знакомому врагу.
В книге было как-то достаточно невнятно написано, почему же император, победив Османское ханство, не вернулся, чтобы подчинить бывшую провинцию. Мне показалось - по каким-то недомолвкам, что у него был роман с тогдашней герцогиней.
В общем, вот такие соседские отношения. Становилось понятно, почему Рэм так не любил Империю и милорда Верда как, пожалуй, самого яркого представителя этой страны.
Я как раз читала в своей комнате, когда в пятницу, после ужина, меня вызвал к себе милорд Верд.
ГЛАВА 12
Пока я спешила вниз, я прогоняла мысли о том, что что-то случилось, что мальчишки ввязались еще во что-то, что…
- Госпожа Лиззард, - раздался голос милорда Верда. - С вами все в порядке?
- Со мной - да! - оказывается, я уже была в гостиной. - Что-то случилось?
- Как вас легко перепугать, - отметил мой хозяин. - Присаживайтесь, госпожа Лиззард.
И он кивнул на кресло возле камина, напротив своего собственного. Дождался, пока я усядусь. Спросил:
- Как прошла неделя?
- Спасибо, без проблем.
- С вашим появлением в доме здесь стало как-то… уютнее.
Я улыбнулась - слышать это было приятно.
- И тем более мне бы не хотелось вас огорчать.
- А вы намерены это сделать? - удивилась я.
- Понимаете… - он поднялся, заходил по комнате, время от времени проворачивая на указательном пальце кольцо. - Ваших сыновей приняли за моих родственников. Не воспитанников, а именно родственников. И в большинстве своем люди склоняются, что это мои внебрачные сыновья. И я принял решение не разубеждать людей в этом. Все-таки, если прознают, что мать мальчиков трудится у меня экономкой… Это не хорошо отразиться на их положении. Вы же не намерены называться своей настоящей фамилией?
- Ни в коем случае.
- И как вы относитесь к тому, что мы не будем разубеждать людей в ошибке?
Я замолчала, обдумывая то, что он мне сказал. На самом деле, это было щедрое, в чем-то спасительное предложение. Ну, кроме того момента, что "он принял решение"… Это меня, конечно, задело, но не настолько, чтобы я высокомерно отказывалась. Хотя оставался вопрос: а ему-то это зачем надо?
- С благодарностью принимаю ваше предложение, - склонила голову я.
- Ваши сыновья возмущались и отказывались.
- Они еще слишком молоды и горячи, - пожала я плечами.
- Скажите… А ваш супруг… он жив?
- Да, - удивилась я переходу.
- Тогда как так получилось, что вы оказались одна. Без защиты семьи, но с двумя сыновьями? Без дома?
- Вы знаете, к моему супругу это не имеет никакого отношения, - честно ответила я.
- Он бросил вас?
- Нет, - улыбнулась. - Скорее, это я бросила его.
Какое замечательное недоумение сверкнуло в темных глазах моего собеседника…
- Не понимаю, - признался он.
- Он посмел рискнуть жизнью Пауля… И не потому, что… ситуация была безвыходная. Нет. Из-за азарта, ради острых ощущений. Пауль чуть не погиб. Я должна была остаться безногой калекой. Меня спасла женщина-маг. Просто потому, что проходила мимо…
- Я действительно не совсем все понимаю…
- Простите, я не могу рассказать вам всего. Просто не могу.
- Хорошо. Единственно, вы не совсем понимаете, какие последствия будут у того, что мальчики будут признаны моими родственниками.
- И какие же? - подняла я на него глаза.
Мы сцепились взглядами.
- Вы приготовите им гостевые спальни на господской половине, - продолжил милорд Верд, внимательно отслеживая мою реакцию. - Кушать они будут со мной в господской столовой. Вы к ним обращаетесь мастер Рэм и мастер Пауль. И дозируете свое общение.
- Но им надо купить теплую одежду… - совсем растерялась я.
- Конечно. В субботу утром, как только они прибудут, я дам вам распоряжение отправиться в город за теплой одеждой.
- Спасибо вам, - проговорила я. - Я приму ваше решение. И простите нас за беспокойство.
- Вы знаете… - тихо-тихо проговорил милорд Верд. - Если бы это были мои сыновья… Я был бы счастлив. Поэтому я рад помочь вам.
На следующее утро Пауль и Рэм прибыли.
И если Рэм спокойно отнесся к моим приветствиям: "Добрый день, мастер Рэм Рэ, мастер Пауль Рэ. Рада приветствовать вас дома!", то Пашу перекосило знатно.
К сожалению, остаться втроем и поговорить нам не удалось. Рядом крутился сияющий, как свеженачищенные сапоги милорда, Джон - похоже, он и вправду решил, что Рэм и Пауль - сыновья его милости. Время от времени мелькали Оливия и Натан, а взгляд Каталины буквально жег мою спину.
- Вы уже прибыли, - спустился к нам со второго этажа милорд Верд. - Очень хорошо. Госпожа Лиззард, распорядитесь на счет завтрака - после него молодые люди отправятся в город за покупками.
- Слушаюсь, милорд, - я присела в книксене - и отправилась на кухню - отдавать распоряжение.
- Вас будет сопровождать господин Адерли - мой камердинер. Он человек многоопытный и поможет вам определиться с гардеробом. Захватите с собой госпожу Лиззард - ей тоже надо в город, - это я слышала уже спиной.
Как и почтительное:
- Да, милорд! - исполненное хором Рэмом и Паулем.
В экипаже мы оказались вчетвером.
- Как вам Академия? - спросил Джон.
- Трудно, - улыбнулся Рэм. - Никогда не думал, что будет настолько трудно.
- С учебой?
- Скорее, с общением с другими кадетами.
- И с дисциплиной, - пробурчал Пауль. - Это же просто казарма. Ни влево, ни вправо - только ровными рядами. Одни приказы - никаких вопросов, объяснений. Я туалет ночью мыл только за то, что три запятые в сочинении пропустил. Три запятых - три унитаза.
Я не выдержала - захохотала.
Джон смотрел на меня удивленно, Рэм и Пауль обиженно.
- Я просто представила, что после сочинения в Академии унитазов для помывки не хватает…
Теперь хохотал и Джон. Сын совсем насупился, а Рэм отметил задумчиво-задумчиво:
- Да нет. С их количеством преподаватели как-то угадывают…
- А еще есть танцы, - продолжил жаловаться Пауль. - И преподаватель. Танцор такой…
И сын артистично изобразил лицом нечто жеманное, а положением рук - что-то нарочито изящное.
- Да… Наш "Ножку тянем" - это нечто.
- И сразу скакалкой по ногам, - продолжил Рэм. - Если что не так.
- Это действенный подход, - одобрил старый солдат. - Быстрее дойдет.
- А фехтование - классное! - вырвалось у моего сына.
Мы с Рэмом посмотрели на него с укоризной - опять молодежный сленг пробивается, даже сквозь другой язык.
- Мы сейчас учимся фехтовать двумя руками. В одной - шпага, в другой - длинный кинжал - дага. А еще преподаватель нам показывал, что можно творить, если на левой руке намотан плащ. Это нечто! Врачебное дело - это еще ничего, математика - она везде математика. А вот риторика - бееее! Гадость.
- А мне нравится, - заметил Рэм. - Людей надо убеждать не только шпагой и дагой, но и словом.
- Просто словом - без шпаги и даги - плохо получается, - не согласился с ним Пауль.
- А мне нравятся занятия по магии, - проговорил Рэм.
- И мне, - не стал на этот раз спорить Пауль. - Я, оказывается, маг. С сильным потенциалом. Только развивать свой дар стал поздно.
- Ты не останешься без помощи, - ответил ему Рэм.
Мы прибыли обратно в столицу. Роттервик приветствовал нас шумом и суетой. И пусть это не шло ни в какое сравнение с Петербургом, я на секунду опешила. Отвыкла за эти дни от большого количества людей.
Сначала в магазин женской одежды отправили меня. Джон проводил меня, представил продавщицам - и распорядился, чтобы я, после того, как все подберу, пришла в кофейню на этой же улице.
- Кто первый закончит - тот и подождет.
Я кивнула, соглашаясь.
Исходя из того, что мне было как-то все равно, что на мне одето - все равно платья-ночнушки мне не нравились - как-то нелепо я в них выглядела - с покупками я управилась достаточно быстро. Даже если продавщиц и удивило мое требование, чтобы крючки и шнуровка были спереди, то виду они не подали.
- Слушайте, - попросила я их. - А можно как-то цвет платьев сделать другой? Не такой светленький?
- А что бы вам хотелось? - подошла ко мне женщина в возрасте - как я понимаю, хозяйка этого магазина.
- Чего-нибудь синего, - решилась я. - Ярко-синего.
- Синее платье, - задумчиво покачала она головой. - Вам, безусловно, пойдет, но… Это же не в моде.
- А что можно заказать…Не такое пастельное? - не сдавалась я.
- Есть платье цвета морской волны. Есть лазоревое. Может, бирюза…
- Давайте, - кивнула я.
- Там придется все крючки перешивать, - быстро сказала продавщица.
- Я могу оставить заказ? - спросила я. - А вы, как сделаете, так в поместье и доставите.
- Мне не совсем положено шить на заказ, - смутилась хозяйка.
- Вы не умеете?
- Что вы! Конечно умею… Просто… Я торгую готовым платьем. И только подгоняю по фигуре, если возникает необходимость. И у меня не те расценки и не та клиентура, чтобы шить на заказ.
- Но у вас не будет неприятностей, если вы сделаете исключение? - спросила я.
- Нет. Конечно, нет.
- Тогда… Пожалуйста. Сшейте мне платьев! - попросила я. - Хочется выглядеть прилично, а одеваюсь я сама, без прислуги. И еще… Я бы хотела, чтобы вы убрали складочки впереди, по завышенной талии. И кушак под грудью. А то я чувствую себя бегемотихой. Можно сделать прямой силуэт, и чуть присборить сзади?
- Это не лишено смысла, - улыбнулась хозяйка, - у вас красивая грудь и ее не стоит увеличивать визуально.
- Она у меня просто есть, - вздохнула я. - Но мне все кажется, что в таких платьях, по моде, мы с ней смотримся нелепо.
Хозяйка улыбалась и уже рисовала. Получилось такое платье, как мне хотелось. Потом мы с ней выбрали ткани. Одно из платье было синим, шелковым. Другое - бирюзовым, еще одно - лазурным. И четвертое - бледно-бледно сиреневое. Договорились, что я прибуду на следующей неделе, в субботу, на примерку.
Пока я взяла пару свежих платьев, уже не капризничая на счет цвета. И, конечно же, мне подобрали теплую одежду, за которой я, собственно, и прибыла в город.
Легкий плащ, теплый плащ. Очаровалась я длинным таким пальто - не пальто, жакетом - не жакетом. Прямого силуэта, по фигуре. И главное, не романтично-светленького цвета, как все остальное, а яркого, насыщенного. Одно - я решила, что это все-таки пальто - было ядовито-синего цвета, другое - вишневого. Долго выбирала. Оставила оба. А еще я зафанатела шляпками. Мне их подобрали под каждый вариант верхней одежды. Плюс перчатки.
- Сколько я вам должна? - достала я мешочек с монетами, которые я извлекла из волшебного саквояжа Рэма.
- Простите, госпожа Лиззард, счет приказано отправить в поместье милорда Верда.
- Как это? - опешила я. - Послушайте, у меня есть деньги, и я не собираюсь…
- Простите еще раз - этот вопрос не ко мне. Как вы понимаете, приказ доверенного лица его милости, господина Адерли, я оспаривать не буду. Кстати говоря, на улице похолодало. Может быть, вам стоит надеть пальто? Синее, например. Вам же оно понравилось? Вы выглядите в нем изыскано. Да, и шляпку к нему.
Я согласилась. В любом случае, разборки следовало устраивать не им. Хотя, каким образом устраивать выяснение отношений милорду Верду я тоже представляла себе смутно. И, кстати, одежду мальчишкам, получается тоже оплачивает он… Вот уже не было печали… Допускать, чтобы я или мальчики были у него на содержании я не собиралась - это унизительно, в конце концов.
Забавно, но в кофейню я все же пришла первая. Значит, отдельно взятая женщина - в моем лице, по крайней мере, управляется с покупками быстрее, чем два молодых человека под руководством доверенного лица милорда.
Кофейня выглядела очень мило. Была абсолютно похожа на наши, питерские. Может, кофе получше, а пирожные чуть повкуснее. Вот и вся разница.
Кроме того, я обнаружила, что можно заказать сок, похожий один в один насвежевыжатый апельсиновый. С удовольствием попробовала. Красота! Задумалась над тем, что надо бы такой пресс, какой использовали в кафе, заказать и в поместье - зима скоро - витамины не помешают…
Снова звякнул колокольчик. Это были Пауль. Был он какой-то растрепанный и расстроенный. Остальных видно не было.
- Что случилось? - поднялась я.
- Мама, - тихо и оскорблено сказал он. - Как ты могла от нас… от меня отказаться?
- Пашенька, - сама не заметила, как перешла на русский. - Ты что такое говоришь?
- Нас все считают его сыновьями. Нам запрещено называть тебя мамой. Ты кланяешься нам, как прислуга. Ты решила, что тебе будет выгоднее от нас избавиться в этой Академии?
- Паша, мы скрываемся. И все, что я делаю - диктуется лишь необходимостью выжить. Понимаешь? Мы должны выжить. Ты. Рэм. Я.
- Но это же… унизительно.
- Возможно. Но это дает шанс.
- И на что ты согласна, чтобы этот самый шанс появился?
- Паша… Остановись. Мы сейчас до многого договоримся, о чем потом пожалеем.
- Я презираю тебя за то, что ты способна так пресмыкаться, - сказал он холодно. - Что ты способна так расстилаться… Вот скажи, чем ты оплатила то, что лорд Верд взял над нами покровительство? Правда ли все то, что про нашу мать говорят в Академии?
- Не смей! - голос дрогнул.
- А то что? Госпожа экономка Лиззард… Или уже не просто экономка?
ГЛАВА 13
Если местные жители и удивлялись, увидев бегущую по улице плачущую женщину в изящном синем пальто, то никто ничего не предпринял, чтобы остановить.
А мне… Мне было все равно. Наверное, не стоило бы так бурно реагировать, надо было вспомнить, что Пашка - все-таки подросток и в этом возрасте хамство и свержение авторитетов - дело, в общем-то нормальное - и по возрасту положенное. Что дети вообще - и подростки в особенности - существа безжалостные и хорошо умеющие бить по самому больному… И это опять-таки норма. Но… было так обидно, так больно… Ведь, в моей одинокой жизни, мой сын был самым близким человеком.
Не осталось сил бороться, подстраиваться под обстоятельства, пытаться выкрутиться в тех хитросплетениях, что подготовила жизнь. Было больно. И осталась просто пустота.
Словно в насмешку над моей тоской на меня внимательно посматривало синева неба и яркое солнце, запутавшееся нитями блестящих лучей в золоте листвы. Я внезапно поняла, что стосковалась по серости Питера, по низкому небу, тяжелым облакам - мой город был, в отличие от этого мира - настоящим. Там была настоящей я. Там я знала, кто я такая. Там я знала, как себя вести. Отповедь мерзким "специальным" голосом - и сын бы угомонился. А в этом мире. Где я прислуга. Как-то неожиданно для себя я проявила слабость…
Слезы текли и текли - и все никак не могли уняться. Я уже ругала себя - и чего я расквасилась? Что такого произошло?.. Но успокоиться никак не могла.
В себя я пришла не скоро. Поняла, что не знаю, где я нахожусь. Какой-то сквер в окружении богатых домов с чугунными кружевными заборами.
- Вы оставили шляпку и перчатки в кофейне, - раздался рядом знакомый голос лорда Верда. Недовольный голос.
А мне было как-то все равно…
- Благодарю вас, - сказала я, не думая поворачиваться к нему или подниматься, как было положено мне - его экономке. - Только не понятно, откуда вы тут взялись…
- Пришел, - миролюбиво объявил милорд Верд. - Как только Джон появился в кофейне, то обнаружил, что вы - пропали, а ваш умный сын растерялся и не знает, что делать. Потом пришел Рэм, узнал, что произошло - и дал в ухо Паулю, а бедный Джон был вынужден их разнимать. Потом мой камердинер связался со мной. Он бы совсем в расстроенных чувствах и сообщил, что они вас потеряли и вы бегаете по незнакомому городу в слезах. Я выстроил портал, попал в Роттервик - и отправился вас искать.
- А как вы меня нашли?
- Велика сложность, - рассмеялся он. - Вы же не исчезнувший наследник герцогства Рэйм… Пара заклинаний - и готово.
Я испугалась, хотя и оценила я комизм ситуации - в Рэме, значит, этого самого наследника не опознали. Уже хлеб!
- Как-то вы чересчур расстроились, - он сел рядом на скамейку и сунул мне в руки шляпку и перчатки.
- Действительно. А то не с чего, - проворчала я. Но надела шляпку, завязала ленты. Натянула перчатки.
- На такие взбрыки подрастающего поколения надо реагировать жестко - это безусловно. Но доводить себя до такого состояния… Не стоит.
- Обидно.
- Обидно. Наверное, от близких не ждешь - поэтому так больно… Поэтому, когда вырастаешь - становиться так стыдно перед своими. Особенно перед мамой.
- Вы хотите сказать, что и вы?..
- Безусловно. Что ж я - подростком не был? - невесело усмехнулся милорд Верд. - А в моем случае - еще официально признанным бастардом Его величества. Можете себе представить, как ко мне относились сверстники, вдохновленные их родителями. Спуску я никому не давал. Дрался, дрался, дрался. На шпагах, на кулаках. Магически… Иногда меня накрывало - за что мне все это? Почему я не как все? Понятно, к отцу-императору претензий быть не могло. Поэтому я трепал нервы матери.
- И что она вам отвечала?
- Что за свою любовь к единственному мужчине в ее жизни она ни перед кем, в том числе и передо мной, отчитываться не будет. И что, как бы она меня не любила, разговаривать с ней в таком тоне я не смею.
- И вы не смели?
- Отчего же? Время от времени пробовал. Подростки вообще любят испытывать границы дозволенного. И чем подросток больше любит - тем решительнее он будет прощупывать эту границу.
- Зачем? Он хочет свободы?
- Нет. Он хочет, чтобы ему показали, что мир - нормален, граница есть, и он в безопасности.
- То есть Паша… Пауль нарочно провоцировал меня, чтобы ему указали его место?
- Совершенно верно. Так что приведите себя в порядок - и давайте отправляться домой. Будем объяснять вашему отпрыску, насколько он не прав. Хотя, честно говоря, он уже наказан.
- Что? - подскочила я.
- Понимаете, когда мне доложили, что вы в слезах выбежали из кофейни и теперь неизвестно где - я разгневался. Отправил детей через портал домой. И наказал.
- Что с моим сыном?
Нет. Я не кричала. Я не истерила. Голос был холоден. Спокоен. И даже как-то деловит. Но в нем была сила.
- Вот, - одобрительно закивал лорд Верд. - Запомните эту интонацию. Если бы вы так говорили с сыном с самого начала - то конфликта бы не было. Он бы понял, что вы в стае главная - и успокоился бы.