Я вскинула меч и встала в атакующую позицию, выставив ведущую ногу вперёд. Про себя мысленно повторяла наставления, вспоминала приёмы, всё, что знала о фехтовании.
- Лайсве, не стоит, - отговаривал брат.
- Почему веселье всегда достаётся только тебе? - усмехнулась я, скрывая неуверенность.
Микаш продолжал сверлить меня оценивающим взглядом, перекладывая меч из руки в руку.
Несколько глубоких вдохов помогли отрешиться от страха и волнения, сосредоточиться на поединке и противнике. Мы сошлись. Я ударила легко, примеряясь. Нужно сохранять силы. Микаш отбил лениво, нехотя. Сделала второй выпад, ещё. Почему он такой зажатый и неповоротливый? С братом был совсем другим. Ударила сверху. Микаш покачнулся, отступил. Да что с ним? Этот бой ещё нелепее, чем с трясущимся от страха поединщиком.
- Сражайся! Воспринимай меня всерьёз! - выкрикнула я и, забыв о наставлениях, лупанула со всей силы.
Микаш даже не защищался. Пятился, прикрывая грудь мечом, пока не уткнулся в стену. Я подбила его оружие снизу и выдернула из руки.
- Слабак!
Остриё прижалось к его горлу. Глаза стали огромными. Грудь тяжело вздымалась, по лицу градом тёк пот. Я подцепила кожу, и с шеи на воротник закапала кровь.
Губы пересохли, в ушах гулко клокотала ярость. Почему мне так хочется его сломать?
- Отдай честь победителю! - прорычала я сквозь зубы.
Сиплый вздох. Дрожащей рукой Микаш убрал мой клинок от горла и согнул спину так, что, казалось, вот-вот хрустнут позвонки.
- Почёт победителю! - упавшим голосом отсалютовал он.
Послышался хохот. Я обернулась. Туаты вернулись с охоты и потешались над нами. Только брат смотрел с мрачной отрешённостью. Микаш распрямился, подхватил свой меч и широкими шагами направился к выходу. В снежную бурю.
Ну, конечно, я растоптала его хрупкую мужскую гордость. А не надо было относиться ко мне снисходительно! Лучше бы дрался, чем вёл себя… как медведь!
- Не лезь к нему. Будет как с Петрасом, - зашептал Вейас над ухом.
- Вряд ли. У него кто-то есть. Видел, постоянно её письмо перечитывает? Я докажу!
Вейас тяжело вздохнул и покачала головой.
***
Микаш вернулся весь покрытый сосульками, как давешний бронированный медведь. Уселся угрюмой тенью у костра и вытянул к пламени руки. По пальцам ручейками бежала вода. Шипела, попадая на раскалённые угли.
- Выпьешь? - Асгрим протянул флягу с улусом.
Микаш мотнул головой, не отрывая взгляда от огня:
- У меня и так внутри всё горит и кружится.
- Из-за девчонки? Понимаю. Будь она из наших, я бы тоже влюбился. Есть в ней что-то...
- Огонь. Он сжигает меня изнутри. Ничего делать не могу, только следовать за ним, пока он не спалит меня дотла. Не думал, что такое возможно. Да ещё из-за кого? Из-за взбалмошной принцесски, которая меня презирает. Остальные дамы, которых я видел, были бездушными куклами, а эта живая, как редкий нежный цветок. Настолько хрупкий, что, кажется, коснёшься его, и лепестки опадут на подставленную ладонь. Он умрёт, а я не смогу жить без него. Но всё равно каждый раз, когда она подходит на расстояние вытянутой руки, во мне вспыхивает желание дотронуться. Настолько больно, что хочется вырвать сердце из груди.
- Бедолага, - усмехнулся Асгрим. - Она совсем не такая хрупкая, как кажется. Поговори с ней - станет легче.
- О чём? Как сеять рожь и пасти овец?
Микаш перевёл взгляд на плотный комок одеял и шкур, завернувшись в которые она спала в обнимку с братом. Он и сам дико хотел спать. И чтобы не преследовали во сне эти томные грёзы.
***
На следующий день утром я проснулась раньше Вейаса. Туаты снова куда-то ушли. Один Микаш сидел у костра со своим дурацким письмом. Высокомерный нахал: я для него недостаточно красива, недостаточно сильна. Только и делает, что всем свои видом превосходство доказывает. И ладно бы надо мной. Но за брата - не прощу. У него самого куча слабостей. Сейчас я узнаю, как зовут главную из них.
Я подкралась к Микашу и спросила в лоб:
- Это письмо от возлюбленной? Ты хоть читать умеешь?
- Не твоё дело! - посмотрел он на меня волком.
- Фу, как невежливо.
Я вырвала у него лист. Он подскочил, алчущие руки потянулись ко мне, но я вовремя отпрянула.
Вейас поднялся и недовольно уставился на нас.
- Знаешь, как зовут его тайную зазнобу? - шутливо усмехнулась я. - Маршал Гэвин Комри… Ой!
Микаш схватил меня за талию, и стало уже не до смеха. Он ведь своими лапищами как тростинку меня переломит!
- Это ты заслужил место в элитной армии, а не Йорден?
Страх уступал под напором едкого чувства.
- Какая тебе разница? Недостаточно посмеялась? - Микаш забрал из моих ослабевших рук свою "реликвию" и запихнул за пазуху. - Да, я неудачник настолько, что ворую чужой мусор и мечтаю, чтобы он стал моим. Ты удовлетворена?
Я высвободилась, но продолжила стоять в опасной близости. Какой же он всё-таки… жалкий?
- Лайсве! Что ты творишь?! - Вейас дёрнул меня за плечо.
Мы сели у костра, а Микаш спрятался в тёмном углу, как делал обычно. Больше я его не трогала.
***
Ничто не длится вечно - только наша дорога. Буран стих, и мы смогли ехать дальше. Я истосковалась по солнечному свету, даже по тому, от которого печёт и режет глаза. Черноту разбавляли лишь лунное сияние, клубившийся пар изо рта и отблески пламени. Я уже почти забыла, как выгляжу при дневном свете. Раньше меня не сильно заботила собственная внешность, да и в зеркало, по заявлениям нянюшки, я заглядывала гораздо реже, чем следовало. Не думала, что буду скучать по отражению своих глаз. Остальных я тоже видела лишь зыбкими очертаниями, масками в огненных бликах. Мир вокруг превратился в тени, словно не спасли меня туаты из царства Странников, а отправились в него вместе со мной. Неприкаянные, без устали, вперёд, в сердце холода и ночи.
Теперь мы не поднимались высоко, а шли вдоль петляющих, пустых зимой речных русел. Кряжистые хребты и густые хвойные леса защищали от ветра и снегопада. Горы понижались. Асгрим говорил, что вот-вот начнётся более простой участок - плоская тундра с редкими невысокими холмами. Там ветрено, но нет шансов свалиться в ущелье или попасть под лавину. И никаких медведей!
Микаш больше не подходил и не смотрел в мою сторону. Вей тоже присмирел, но во время занятий телепатией был настолько невнимателен, что допустил меня к мыслям о том, как ему хотелось высечь Микаша розгами. Я слышала о том, что к простолюдинам в Сальвани и южных провинциях Норикии применяли жестокие наказания, но у нас в замке такого не случалось.
Пока я читала Вея, он успел прочитать меня. Оборвал связь и печально вгляделся в глаза:
- Я похож на Йордена, да? Даже зависть не могу унять.
Я вытаращилась и замотала головой:
- Нет-нет, ты совсем не такой. Все люди иногда ошибаются. Главное - учиться на своих ошибках и не поддаваться дурным мыслям. Микаш и меня бесит порой, но в такие моменты я вспоминаю, насколько он жалкий. Со всей своей силой ему никогда не стать тем, кем можешь стать ты, Сумеречником. Используй его, попроси потренироваться. Он согласится, ведь знает, что его дело - служить, а твоё - повелевать. Видел, как легко мне удалось его победить? Действуй так же.
- Он тебе нравится?
- Почему ты всё время спрашиваешь? Будь Микаш хоть властелином Мидгарда, я бы никогда его не выбрала.
Хрустнул под ногами снег. Я обернулась. За мохнатыми елями мелькнула широкая спина. Сейчас была вторая большая днёвка в Окаёмном лесу, за которым начиналась тундра. Чтобы во время занятий нас не отвлекали, мы отошли в сторону от лагеря. Я думала, мы одни, но, оказывается, медведь продолжал ходить за нами, как привязанный.
Вейас рассмеялся, горько и обречённо. Мой напряжённый взгляд заставил его опомниться:
- Идём. Хватит уже на сегодня.
- Сейчас, только в кустики сбегаю.
Не знаю, зачем я его искала. Хотела попросить прощения? Думала, что он поможет брату? Глупо это.
Микаша выдали разносившиеся по всему лесу гулкие удары. Он стоял у толстенной сосны, единственной посреди ельника, и колошматил кулаками ствол, обсыпая себя снегом. Обострившимся за недели в темноте нюхом я уловила запах крови и подошла поближе.
- Что ты делаешь?
Он развернулся так резко, что снег с его плеч полетел мне в лицо. Я закрылась руками и отступила на шаг.
- Обтёсываюсь, разве принцессочка не этого хотела? - склонив голову набок, заявил Микаш. Он сбил костяшки чуть ли не до мяса. Ужасно! - Не нравится? Моя кровь тоже слишком грубая, слишком много земли и пота?
Он сунул свои кулаки мне под нос.
- Прекрати паясничать, - я оттолкнула их и поморщилась.
- Принцессочка воротит нос? Ах, что же мне, рождённому служить червю, сделать, чтобы принцессочка была довольна? Порхать вокруг, как птичка, и петь песни сладким голоском? Или, может, мне раздеться на морозе и побыть случным бычком? Попользуетесь и выбросите, когда надоем.
Я даже подумать не успела. Ладонь сама впечаталась в его щёку с такой силой, что загудела. Микаш пошатнулся и уставился на меня совсем как тогда в пещере. Если ударит в ответ, то вышибет дух. Он ведь так меня ненавидит!
Микаш бухнулся на колени и ухватил меня за ноги.
- Простите меня, простите, моя принцессочка. Высеките меня, если я вас обидел. Велите мне самому себя высечь, - его глаза ошалели. Я рванулась, но он удержал. - Моё оскорбление слишком велико? Его нужно смыть кровью? - Микаш вложил в мою руку свой клинок и припал к лезвию шеей. - Ну же, рубите! Я всего лишь вещь, предназначенная служить. Слишком тяжело? Тогда велите мне самому выпустить себе кишки.
Его хватка ослабла. Я попятилась и выронила меч.
- Ты больной!
- Как скажете, принцессочка. - Микаш скривил рот в одну сторону, поднимаясь с колен. Видимо, представление закончилось.
- Не называй меня так. Я дочь лорда, а не короля. Моё имя Л-а-й-с-в-е.
- Фу! Оно тебе не идёт. Мне больше нравится прицессочка, - похабно ухмыльнулся он, подбираясь ближе.
- Оно означает свобода, и это единственное, что мне идёт!
Микаш замер и потупился. Удивился? Ничья. Что за странная у нас игра: наступаем, отступаем, а потом снова… по какому уже кругу?
- Извини за всё, что наговорила тебе… и не тебе. На самом деле я так не думаю.
- А что ты думаешь?
- Ничего, то есть, возможно, кому-то ты покажешься привлекательным и милым со всеми этими… - я взмахнула руками, изображая его грубые выходки.
- И мне не нужно никому служить?
- Ты ведь сам сказал, что не придумал ничего лучше, кроме того, чтобы идти за нами. К тому же все кому-нибудь служат: ордену, королю. По-настоящему повелевают лишь боги.
Он хмыкнул и сложил руки на груди.
- Я хотела подбодрить брата. Он в последнее время не в себе.
- Да все вы немножко того, - Микаш повторил жесты, когда я изображала его. Очень остроумно!
Даже в темноте были видны его разбитые костяшки. Я протянула ему туесок.
- Вот возьми, чтобы зажили быстрее.
Он даже не поблагодарил!
- Так… ты знаешь, что с моим братом?
- Догадываюсь, - ответил он, втирая в покрасневшие на морозе ладони мазь туатов. Я смотрела на него во все глаза, ожидая продолжения. - А ты? - я неопределённо повела плечами. - Тогда я промолчу. Ещё ошибусь, и на меня опять всех собак повесят. Сама с ним поговори.
- Он мне не скажет. Тут какие-то мужские дела, я не очень понимаю. Если бы вы побеседовали по душам… - от пристального взгляда сделалось жарко, как под палящим летним солнцем.
- Можно попробовать, - на удивление легко согласился Микаш. - Но это будет не бескорыстная услуга, а обмен. Ты тоже мне кое в чём поможешь.
Ой, нет! Сейчас опять гадость выдумает.
- Ты научишь меня драться.
- Ты дерёшься лучше меня. Намного, - напомнила я, чтобы не возникло недоразумений.
- С мужчинами, а с тобой каменею. Не бойся, покажу пару приёмов. Ничего постыдного или опасного. Ты моя слабость, а слабости я не люблю, мне нужно её преодолеть.
Я думала, его слабость - женщина из письма. Маршал Гэвин Комри, ага… и место в ордене.
- А ещё я могу сказать о твоём даре кое-что, чего не знает даже твой брат.
- Говори! - от волнения я ухватила его за ворот.
- Ты не телепат.
- Конечно, телепат, это наш с братом родовой дар. Как бы я могла читать мысли?
- Именно что не могла, ведь ты ещё девственница. Самое большое - улавливала бы отголоски сильных эмоций, но ты делаешь почти всё то, что можем мы с твоим братом. Ты отражающая.
Уникальный дар? Невероятно!
- Ты отражаешь чужие способности, мои и твоего брата, если они направлены на тебя, поэтому у тебя получается читать мысли и даже делать мелкие внушения. Были бы здесь Сумеречники с иными способностями, скажем, ясновидением, то ты бы смогла делать то же, что и они.
- Погоди! Дома я как-то перехватила видение вёльвы. Отец тогда сказал… да, он сказал, что это отражение, - я прижала укутанную в рукавицу ладонь к губам. - Значит, ты прав!
- Я всегда прав. Только не надейся, что это поможет тебе попасть в орден. Ни женщины, ни простолюдины рыцарям не нужны.
- Умеешь же всё испортить!
Не желая больше разговаривать, я пошла к лагерю.
- Эй, стой! Я не хотел тебя обидеть! Ты мне поможешь? - тяжело пробираясь по сугробам, побежал следом Микаш.
Я ускорила шаг. Как, вот как ему удаётся настолько всех бесить?!
Я устроилась на бревне у костра возле брата. Он сидел с пустой плошкой на коленях. Поприветствовал короткой усмешкой и продолжил созерцать трепещущие на ветру языки пламени. Туаты то ли устали, то ли были слишком заняты своими мыслями. Молчали. Поэтому приближающийся скрип снега под ногами раздался зловеще громко.
Микаш станет препираться со мной при всех? Тогда Вей совсем озвереет. Почему меня так и тянет к этому медведю?
Он навис не надо мной, а над моим братом.
- У тебя проблемы?
- Что? - обескуражено спросил Вей, впервые его заметив.
- Не чтокай, а прямо говори, в чём твоя проблема! - Микаш схватил его за ворот и потянул к себе. Я дёрнулась, чтобы их разнять, но в голове раздалось: "Не лезь".
- Отвали, а? Я тебя не трогаю - ты меня! - вырвался Вейас и пнул его ногой.
- Тогда какого демона ты ко мне цепляешься? Думаешь, я не догадался, кто подсыпает мне снег под одеяло? Думаешь, я не знаю про остальные твои скудоумные шуточки? Ну же, будь мужчиной, скажи мне всё в лицо!
Микаш ударил его в грудь. Вей запнулся о бревно и едва не упал.
- Без понятия, что взбрело в твою тупую башку, - он встряхнул головой и пихнул медведя в ответ. - Не подходи ко мне больше, ни ко мне, ни к моей сестре! Я смогу её защитить!
- Ах, вот в чём дело! Маленький мальчик позавидовал моей силе, приревновал сестричку и решил мне нагадить? - Микаш снова его толкнул подальше от костра. - Все вы одинаковые, что ты, что мой бывший хозяин. Нет, он лучше, его выходки хотя бы были не такими жалкими!
- Не смей меня с ним сравнивать! - зарычал Вейас и бросился на него.
Они сцепились и клубком покатились по снегу, молотя друг друга ногами и руками.
Туаты напряжённо наблюдали за ними. Кое-кто даже поднялся, чтобы прекратить свару. Асгрим остановил их едва заметным покачиванием головы, а меня схватил за руку. Но они же друг друга убьют! Когда я просила Микаша поговорить с братом по-мужски, я не имела в виду разбить его голову о дерево.
Они шипели, как бродячие коты, изрыгали проклятья. Вей выкрикнул что-то особенно заковыристое. Микаш схватил его за шиворот и окунул головой в снег. Вей вывернулся и заехал локтем ему в живот. Микаш хекнул и перекатился на спину, а брат уже целился кулаком ему в лицо.
Я зажмурилась и зажала уши руками. Через пару мгновений Асгрим коснулся моего плеча и указал на возвращающихся к костру мальчишек. Выглядели они одинаково потрёпанными. Вейас утирал рукавом разбитый нос, Микаш сплёвывал сочившуюся с верхней губы кровь.
- А ты неплохо кулаками работаешь. Всяко лучше, чем мечом, - по-дружески похлопав брата по плечу, заметил медведь.
Вей распрямился и заглянул ему в лицо.
- Будешь тут работать, когда бешеный верзила тебя душит.
Они дружно расхохотались, а я поняла, что уже ничего не понимаю. Доела свой ужин и улеглась спать возле костра, пока Вейас вовсю братался с Микашем. Они жали друг другу руки, чокались флягами, наливались туатским пойлом, травили пошлые байки и смеялись, как умалишённые.
- Чего опять хандришь? Настойка закончилась? - послышался обрывок назойливого разговора.
- Плесни ещё - залить печаль!
Они утихли, и я задремала.
- Она как огонь! - громкий возглас заставил вздрогнуть.
- Кишки в дым, кости в пепел! И ничегошеньки не поделать, сколько ни пытайся.
- Чары?
- Не помогло.
Что они несут?! Похмелье будущее обсуждают? Я швырнула в них снежком. Вроде успокоились, и я наконец уснула.
Глава 21. Меряченье
1527 г. от заселения Мидгарда, тундра
После попойки Микаш с Вейасом если не сдружились, то хотя бы перестали нагнетать обстановку, брат перестал, а медведь... я его не понимала. Мужчины вообще странные, а этот и вовсе сплошная непоследовательность. С ним, конечно, легче и удобней: мы вместе занимались телепатией и фехтованием. Микаш показывал многое из того, о чём мы не знали. От его строгих, подчас суровых тренировок Вей на глазах мужал, становился сильнее и уверенней. Даже у меня что-то получалось. По крайней мере, я больше не жаловалась на слабость и не падала после каждого перехода.
А вот у самого Микаша всё шло не так гладко. Он с трудом заставлял себя отвечать на мои выпады и был настолько осторожен, словно имел дело с хрустальной вазой. Боялся ненароком задеть или поранить. Я замирала по его просьбе. Он придвигался вплотную, изучал, нюхал, опасливо прикасался к одежде и лицу. Выглядел настолько потешно-удивлённым, что я начинала хихикать. Тогда он замирал, потерянный и несчастный. Безнадёжно махал рукой и уходил, чтобы на следующий стоянке продолжать самоистязание.
Горы остались позади. Мы вошли в плоскую заснеженную тундру. Сколоченные из цельных сосновых стволов домики-зимовки располагались в десяти часах езды друг от друга. Там мы укрывались от пронизывающего ветра и сильных снегопадов. Мороз крепчал, опаляя холодом кожу. Мы натягивали платки и шарфы по самые глаза, глубже надвигали капюшоны. Стужа так и норовила пробиться под толстый мех и пощипать морозными иглами. Даже привычные ко всему ненниры отощали и не показывали норов, сохраняя последние крохи сил.