Гимли уже потерял счет времени, когда случилось то, что впоследствии он предпочитал не вспоминать. И без того широкий проход расширился еще больше, стены пропали из виду, накативший на гнома ужас едва не лишил его способности двигаться. Слева, во мраке, что-то блеснуло. Арагорн остановился, а потом направился туда.
- Неужто он вовсе ничего не боится? - пробормотал гном.
В любой другой пещере Гимли, сын Глоина, первым устремился бы на блеск золота, но только не здесь! Даже если там горы сокровищ, пусть себе лежат, где положены. Ему они не нужны!
Тем не менее гном подступил ближе и увидел, что Элладан держит в руках оба факела, а Арагорн опустился на колени над распростертыми на камнях останками могучего воина. Тот лежал ничком, голову покрывал великолепный шлем, вызолоченную кольчугу перехватывал золотой пояс со вставками из гранатов. Воздух подземелья был сух, и ржа не тронула роскошных доспехов. Вглядевшись, гном понял, что воин лежит перед закрытой каменной дверью. Рядом валялся меч, зазубренный, словно им пытались рубить скалу.
Так и не прикоснувшись к клинку, Арагорн встал, вздохнул и негромко произнес:
- Никогда, до скончания времен, не распустятся здесь цветы симбельмейна. Девять и еще семь курганов покрылись зеленой травой за те годы, что пролежал он здесь, у закрытой двери. Куда ведет она? Зачем он хотел войти? Никто никогда этого не узнает, - неожиданно он обернулся и, словно обращаясь к бормочущей позади тьме, воскликнул: - Но я пришел сюда не за этим. Храните и дальше свои сокровища, погребенные в Проклятой Горе. Мне нужна только быстрота. Пропустите нас и следуйте за нами. Я призываю вас к Камню Эреха!
Ответом ему была тишина, более ужасающая, чем невнятный шепот.
Внезапный порыв ледяного ветра заставил факелы затрепетать и погаснуть: разжечь их снова так и не удалось. Дальнейшего пути - далек ли он был, долго ли длился - гном почти не запомнил. Гимли ковылял позади дружины, а сзади надвигалось что-то немыслимо жуткое. Ему чудились приглушенные шаги несчетного множества ног. Случайно споткнувшись, он пополз дальше на четвереньках, как зверь, теряя остатки воли и уже почти не понимая, бежать ли вперед или броситься назад, в кромешное небытие.
И вдруг в тот миг, когда жуть сделалась неодолимой, Гимли заслышал журчанье воды. Забрезжил свет, показалась широкая арка, и отряд вышел на поверхность. Впереди лежала дорога, круто спускавшаяся вниз между утесами и нырявшая на дно ущелья, такого глубокого, что небо казалось по-ночному темным, и на нем тускло мерцали маленькие звезды. Однако, как узнал гном потом, оставалось еще два часа до заката того же самого дня, когда они покинули лагерь рохирримов в Дунхаре. Впрочем, гном все равно был уверен, что идет в сумерках - сумерках иного года, а возможно, и иного мира.
Дружина снова уселась в седла, и Гимли занял место позади Леголаса. Скакали безостановочно до глубокого вечера, но даже когда пали самые настоящие синие сумерки, страх все еще следовал позади.
Леголас и Гимли ехали ближе к хвосту колонны. Позади них держался Элладан, последний в цепочке, но один из первейших на стезе чести.
Леголас обернулся, и Гимли увидел огромные, яркие и совершенно спокойные глаза эльфа.
- Мертвые следуют за нами, - молвил Леголас. - Я вижу людские тени, бледные знамена, похожие на клочья облаков, и лес копий, как зимние заросли в туманную ночь. Мертвые следуют за нами.
- Да, - подтвердил Элладан. - Мертвые движутся позади. Они вняли призыву.
Внезапно ущелье оборвалось: перед ними расстилалось широкое плато, а долго сопровождавший их ручей с холодным звоном сбегал вниз по каменистым уступам.
- Что это за край? - поинтересовался Гимли.
- Мы в долине Мортонда, большой, холодной реки что впадает в Море, омывающее стены Дол-Амрота. Люди зовут ее Черный Корень - думаю, нет надобности объяснять, почему.
Местность шла под уклон. Солнце село, все вокруг казалось серым, а далеко внизу светились огни в домах людей. Земля эта была плодородной и обжитой.
Придержав коня, Арагорн возвысил голос так, чтобы его могли слышать все, от первого до последнего в строю.
- Друзья! Забудьте об усталости! Скачите во весь опор! Нам нужно поспеть к Камню Эреха до ночи, а путь еще долог!
Дружина промчалась по горным лугам, пересекла переброшенный через стремительный поток мост и выехала на дорогу, спускавшуюся в долину. Когда всадники поравнялись с первыми домами, там уже позакрывали двери и погасили огни. Люди прятались кто куда, а застигнутые в поле бросали работу и разбегались, как преследуемые охотниками олени.
- Король Мертвых! - раздавались в ночи истошные крики. - Король Мертвых!
Неистово звонили колокола, все живое бежало перед Арагорном, но Серая Дружина неслась мимо всполошенных селений, пока кони не стали спотыкаться от усталости. Еще до полуночи, в сгустившейся тьме, что была под стать пещерной, отряд достиг холма Эрех.
Вокруг лежали пустые земли, ибо древний страх перед мертвыми не позволял людям возделывать их. На вершине покоился вросший в почву черный каменный шар высотой в человеческий рост. Его неземной вид заставлял многих верить, будто он упал с неба, хотя знатоки старинных преданий утверждали иное - его доставил из Нуменора и установил здесь Исилдур. Так или иначе, но близ Камня не только не селились, но и подходить-то к нему боялись. Поговаривали, будто вокруг него собираются призраки, и тогда над холмом слышен неумолкающий шепот.
Серая Дружина остановилась. Эллохир подал Арагорну оправленный в серебро рог. Арагорн гулко протрубил, и стоявшим рядом почудилось, будто они услышали звуки ответных рогов, похожие на дальнее пещерное эхо. Никакого другого отклика не было, но все чувствовали, что вокруг холма собирается много численное незримое войско. С гор налетел ветер, холодный, как дыхание призраков.
Арагорн спешился и, встав возле камня, громогласно крикнул:
- Клятвопреступники, зачем вы пришли?
Из мрака ночи, словно откуда-то издалека, донесся голос:
- Исполнить клятву и обрести покой!
- Час настал! - молвил Арагорн. - Ныне мой путь лежит к Пеларгиру на Андуине, и когда тот край будет очищен от приспешников Саурона, я сочту клятву исполненной и навсегда отпущу вас с миром. Я, Элессар, потомок и наследник Исилдура Гондорского, повелеваю - следуйте за мной.
По его знаку Хальбарад развернул стяг, но во тьме полотнище казалось черным, вышитых на нем символов было не разглядеть. Повисла могильная тишина, на протяжении всей долгой ночи не слышалось больше ни шепота, ни шороха, ни вздоха. Дружина остановилась на ночлег рядом с Камнем, но мало кому удалось заснуть. Вокруг холма, в глубоких ночных тенях, таился безмолвный страх.
Едва забрезжил холодный бледный рассвет, как Арагорн поднял Дружину и повел дальше одному ему ведомыми дорогами. Отряд мчался, как ветер. Никто из людского племени не вынес бы столь бешеной, изнуряющей скачки, кроме дунадэйнов севера, да и тем придавала сил неколебимая воля их вождя. С ними скакали сыны Элронда, эльф Леголас и гном Гимли.
Когда далеко на западе, за их спинами, закатное солнце окрасило кровью Пиннат-Гелин, они уже миновали перешеек Тарланг, пересекли Ламедон и вышли к Келембелу на Кэриле. Призрачная рать шла по пятам, а впереди нее шествовал необоримый ужас. Ни в самом городке, ни у бродов Кэрила не было никого: жители, не ушедшие на войну, при первом известии о появлении Короля Мертвых бросили свои дома и бежали в холмы.
Рассвета следующего дня Серая Дружина не увидела, ибо ушла во тьму Мордора и скрылась из глаз смертных. Мертвые шли следом.
Глава 3.
РОХАНСКИЙ СБОР
Ныне все дороги вели на восток, навстречу войне и надвигающейся Тени. В тот самый час, когда мимо стоявшего у Великих Врат Пиппина под знаменем Дол-Амрота проезжали рыцари Имрахила, король Тейоден со своим отрядом спускался с гор.
Близился вечер, но солнце еще светило, и впереди всадников, обгоняя коней, бежали по земле длинные тени. Король провел в пути целый день и теперь ехал медленно. Обогнув голый скальный массив, тропа нырнула под шелестящий полог высоких елей, где царил сумрак. Длинной, петляющей колонной воины спускались все ниже и ниже, а когда оказались на дне узкого ущелья, уже стемнело. Мгла приглушила блеск водопадов.
Всю дорогу рохирримы спускались вдоль скачущего с уступа на уступ ручья, который теперь, пробив себе дорогу сквозь скалы, выбегал в долину и, слившись с небольшим притоком, пенистой струей устремлялся дальше, к Эдорасу. По правую руку над долиной вздымалась могучая гора Мерзлый Рог. Ее окутывали тучи, но зазубренная, покрытая вечными снегами вершина возносилась выше туч - надо всем миром. Тенистые восточные склоны отливали голубизной, западные рдели в пламени заката.
По пути Мерри наслушался рассказов про этот край и теперь с любопытством озирался по сторонам. Здесь не было неба: в туманном мареве глаз различал только горы. Уступ громоздился над уступом, стена за каменной стеной, а меж ними разверзались мрачные, заполненные туманом пропасти. Хоббит ехал словно во сне, прислушиваясь к плеску воды, шепоту деревьев и стуку копыт о камни. Дома его тянуло в горы, ведь они всегда упоминались в самых интересных, захватывающих историях, но сейчас он чувствовал себя неуютно. Грозное величие подавляло, будто все Средиземье нависало над ним своей исполинской тяжестью.
"Слишком уж тут все большое, - думалось ему, - куда лучше сидеть в маленькой комнатушке у камелька, где мне самое место".
Мерри изрядно подустал - отряд ехал хоть и неспешно, но почти без отдыха. Три долгих дня, час за часом, хоббит трясся в седле, то поднимаясь к перевалам, то спускаясь в лощины, то переправляясь через многочисленные речушки. Порой, когда позволяла ширина дороги, он ехал рядом с королем. Многие всадники добродушно посмеивались, уж больно забавно выглядел крохотный хоббит на сером лохматом пони бок о бок с восседавшим на могучем белом скакуне Тейоденом. Но ему до этих насмешек не было дела - он рассказывал о Хоббитании или с увлечением слушал предания рохирримов о великих воителях прошлого. Но чаще, особенно в этот последний день, ему приходилось молча следовать за королевским конем да прислушиваться к звучной, неторопливой речи ехавших сзади всадников. Некоторые слова их языка напоминали хоббитанский говор, но произносились несколько по-иному, а понять, в чем смысл разговора, так ни разу и не удалось. Зато бодрые, звонкие походные песни брали за сердце - тут и понимать было нечего.
В тот вечер Мерри особенно остро чувствовал одиночество.
- Интересно, - гадал он, - как дела у Пиппина, где сейчас Арагорн, да Леголас с Гимли… - и тут хоббит вздрогнул, словно от неожиданного прикосновения холодной руки. - А Фродо-то с Сэмом, - укорил он себя. - Я ведь о них уже и забывать начал, а их задача самая важная. Помочь бы им, да только как? Они небось в сотнях лиг отсюда, да и живы ли?
Он уныло вздохнул.
- Ну вот и долина! - молвил Эйомер. - Мы почти на месте.
Всадники придержали коней. Внизу, за створом ущелья, словно сквозь высокое окно, виднелось широкое ровное пространство, уже окутанное тьмой. Лишь близ реки мерцал единственный огонек.
- На месте, да не на том, - откликнулся Тейоден. - Здесь мы не задержимся, мне еще предстоит долгий путь. Прошлой ночью луна была полной, а значит, завтра я должен быть в Эдорасе. Там соберутся воины Марки.
- Государь, - понизил голос Эйомер, - не отвергай моего совета. Напутствуй уходящих и возвращайся сюда. Чем бы ни кончилась война, ты…
- Нет! - с улыбкой прервал Тейоден. - Нет, сын мой, ибо отныне я буду звать тебя сыном. Не уподобляйся Гриме, не пытайся сбить меня с толку вкрадчивыми речами. Мои старческие уши больше не будут внимать им, - он приосанился и оглянулся на длинную цепочку всадников, хвост которой терялся в сумерках. - Мне кажется, будто мы выступили в поход не несколько дней, а множество лет назад, но я не стану больше опираться на посох. Если война кончится поражением, чего ради хорониться в горах? Ну а победим, так пусть я даже паду - это не будет слишком высокой ценой. Сегодня мы заночуем здесь. У нас осталась по крайней мере одна мирная ночь. Вперед.
В полной темноте отряд спустился в долину. Река Снеговая - а здесь горный ручей уже превратился в настоящую реку - протекала по западному краю долины, и скоро тропа вывела всадников к броду. Переправа охранялась. Скрывавшиеся в тени скал воины выступили вперед и, узнав короля, разразились приветственными возгласами. По долине прокатился гулкий зов рога. Его подхватили другие рога, и за рекой стали зажигаться огни.
Внезапно откуда-то сверху дружно грянули трубы, породив меж каменных стен звонкое эхо.
Так король Марки с победой вернулся с запада к подножию Белых гор. Его уже ждали. Как только дозорные известили о приближении всадников, военачальники поспешили к броду, навстречу своему государю. Возглавлявший их Данхир, вождь обитавшего в долине народа, не преминул доложить, какие новости получил от Гэндальфа.
- Три дня назад Светозар примчался с запада в Эдорас, и Гэндальф поведал нам об одержанной победе, а также передал твой приказ о всеобщем сборе. Радость охватила наши сердца, но тут явилась крылатая тень…
- Выходит, она побывала и там, - молвил Тейоден. - Мы тоже видели ее, но раньше, в ночь перед отъездом Гэндальфа.
- Та это была или другая, - покачал головой Данхир, - но тварь ужасная, сгусток летящей тьмы, похожий очертаниями на огромную птицу или летучую мышь. Она пролетела над самой крышей Медусельда и издала такой вопль, что у многих заледенели сердца. И тогда Гэндальф присоветовал нам не собираться на равнине, а дождаться тебя здесь, в горном укрытии. И еще он велел не разжигать огней, кроме как по крайней необходимости. Говорил властно, как бы от твоего имени, и мы выполнили все его указания, о чем не пожалели. Сюда, в долину, никакие тени не залетали.
- Хорошо, - одобрительно кивнул Тейоден. - Я еду в крепость; там отдохну, но сначала буду держать совет. Пусть прибудут ко мне без промедления мои сенешали.
Дорога вела на восток, прямо через долину, ширина которой составляла около полумили. Вокруг расстилались луга, поросшие жесткой, серевшей в ночи травой, а впереди угрюмо маячила отвесная стена, в которой на заре времен промыла путь Снеговая, - последний выступ Мерзлого Рога.
Долина была полна народа. Вдоль дороги, приветствуя короля и его спутников, толпились воины, а дальше, теряясь во тьме, тянулись ровные ряды палаток и коновязей, щетинились, словно молодой лесок, вонзенные в землю копья. С гор тянуло холодным ветром, но в лагере не горел ни один костер. Взад-вперед расхаживали караульные, закутанные в теплые плащи.
"Сколько же здесь всадников? - гадал Мерри. - В темноте не разберешь, но уж точно не одна тысяча".
Пока он глазел по сторонам, тропа приблизилась к ограждавшему долину с востока склону и круто пошла на подъем. Хоббит изумленно вытаращился - такого он еще не видел. В седой древности, от которой не осталось даже преданий, неведомые мастера прорубили в отвесной скале дорогу, взбиравшуюся вверх резкими зигзагами. По ней можно было провести лошадей и даже, хоть и с трудом, затащить повозки, а вот штурмовать ее снизу представлялось делом безнадежным - обороняющиеся могли бы сдержать натиск любого числа врагов. На каждом повороте торчали огромные каменные изваяния - неуклюжие каменные толстяки, сидевшие, скрестив ноги и сложив на круглых животах короткие пухлые ручонки. Время стерло черты их лиц, и лишь темные дыры глазниц печально взирали на проходящих. Всадники Не обращали на пукколов - пузанов, как называли здесь истуканов - ни малейшего внимания. В них не было мощи, они не внушали трепета: один лишь Мерри разглядывал фигуры с любопытством и даже, пожалуй, с жалостью.
Через некоторое время он огляделся и понял, что поднялся над долиной уже на несколько сот локтей. Далеко внизу смутно различались всадники, переправлявшиеся через брод и цепочкой тянувшиеся к приготовленному для них лагерю. Наверх, в горную крепость, поднимался только король со своей свитой. Наконец дорога прошла каменной тесниной и вывела на поросшее травой и вереском плоскогорье, высоко над ущельем Снеговой. Между Мерзлым Рогом на юге и зубастым краем Айсенгарда на севере вздымалась мрачная громада Горы Призраков. К ней, разделяя плато надвое и теряясь в тени дальних деревьев, тянулась двойная линия грубых каменных столбов. Решившийся последовать этим путем до конца пришел бы к угрюмому утесу, за которым находилась Темная Дверь.
Таким был Дунхар, творение давно забытых племен, о которых не поминали ни легенды, ни песни. Что они строили - крепость, тайное капище или усыпальницы, ныне не знал никто. Сей труд был завершен в Темные Лета, когда ни один корабль не приставал к западным побережьям и дунадэйны еще не основали Гондор. Неведомые строители исчезли, оставив после себя лишь придорожных истуканов.
Камни на плоскогорье потрескались, почернели, а некоторые и вовсе попадали. Они походили на гнилые зубы, торчавшие из старческих десен, но выглядели зловеще, и Мерри, понятия не имевший, кто и зачем их здесь понатыкал, искренне надеялся, что король не последует далеко по этой мрачной дороге. Потом он разглядел по обе стороны скопления шатров и палаток, теснившихся у краев плато, подальше от камней. Справа, где попросторнее, их было больше, а по левую руку виднелся маленький лагерь с высоким шатром посредине. С той стороны выехал всадник, и король свернул с дороги ему навстречу. Приблизившись, Мерри с удивлением понял, что перед ним женщина, облаченная в кольчугу и опоясанная мечом. Из-под стального шлема ниспадали длинные светлые косы.
- Приветствую тебя, государь Марки! - воскликнула она. - Мое сердце радуется твоему возвращению.
- Привет и тебе, Эйовин, - откликнулся Тейоден. - Все ли у тебя в порядке?
- Все хорошо, государь, - голос воительницы звучал твердо, но хоббиту послышалась в нем затаенная печаль. Ему даже показалось, что дева недавно плакала, хотя, глядя на ее суровое лицо, в такое трудно было поверить. - Все хорошо. Поначалу, правда, пришлось трудновато. Люди отвыкли от военных тягот, многие роптали. Было много сердитых слов, но обошлось без злых дел. Теперь все наладилось. Твой шатер ждет тебя - меня предупредили о твоем прибытии.
- Значит, сюда приехал Арагорн, - сказал Эйомер. - Он еще здесь?
- Нет, - Эйовин отвела глаза и окинула долгим взглядом темневшие на юго-востоке горы. - Он явился ночью и вчера, еще до зари, снова отправился в дорогу.
- Ты опечалена, дочь моя, - сочувственно заметил Тейоден. - Что случилось? Скажи, он говорил тебе о том пути? - король указал в сторону Горы Призраков.
- Да, государь, - вздохнула Эйовин. - Он ушел в Тень, откуда никто никогда не возвращался. Мне не удалось отговорить его.
- Значит, наши пути разошлись, - печально промолвил Эйомер. - Он потерян для нас, и наши надежды тают.
По прибытии в лагерь король удалился в свой шатер, куда уже собирались призванные на совет вожди. Мерри отвели палатку поблизости, где он и сидел в одиночестве, размышляя об услышанном.