"А Ленка ей и в подметки не годится, как любовница!"
- Ты с кем?
- В смысле, с кем? - она удивленно подняла голову и посмотрела в глаза.
- Ты ждала моего друга, осталась со мной. Почему?
- Так получилось. - Она спокойно, как ни в чем не бывало, стала намазывать масло на пряник. Полусухой, конечно, но спасибо, что хоть это добро есть, да масло нашлось…
- Теперь ты со мной останешься или с ним? У вас ведь не было близких отношений?
- А ты хотел бы, чтоб я осталась с тобой? Навсегда? - Настя отложила "бутерброд", и, не мигая, посмотрела в глаза. Он почувствовал, что поплыл. Блин!
"Мальчишка!"
"Господи, только пусть он скажет "НЕТ", пусть скажет "НЕТ"!"
И тут он понял, почему она осталась. И почему сам позволил ей остаться. И он никогда не будет Максом, если не скажет честно и прямо:
- Да. Хотел бы. Оставайся.
Наверное, действительно, только бог знает, чего они ему дались. После стольких лет ненависти ко всему женскому полу, вот так вдруг, неожиданно встретить ЕЁ!
"Господи, нет! Дай мне сил, дай мне воли и терпения, не сбей меня с пути моего… Помоги прийти в себя… Раз, два, три, четыре, пять, шесть…"
Она отставила пустую чашку и сказала уже твердым каменным голосом:
- Извини, Максим… Я не могу…
Тот потянулся за очередной сигаретой.
"Пусть думает, что я такая сволочь, подлая сердцеедка. Ему так будет легче…"
- Ты не в моем вкусе, малыш. - продолжала она. Макс молча подкурил и выпустил струю сиреневого дыма.
- Только не говори мне эту мыльную чушь из сериалов. Я разбираюсь в людях. С некоторых пор. И ночью все видел.
- Было темно. Ты ошибся.
- Нет.
- Самоуверенно, не находишь? Какие мы спецы! Аж зло берет! Выпускник психфака МГУ прям, а не барыга! Может ты меня с Леной перепутал? Говорю ж тебе, темно было!
- Чего ты хочешь?
Все, момент истины. Она ДОЛЖНА пройти это испытание. Это искушение. И нет права думать о себе.
- Адрес твоего друга, Михаила. - Играть, так ва-банк, напрямую, как КАМАЗ. Танки грязи не боятся!. С такими как Максим это всегда прокатывает.
- У вас такие близкие теплые отношения? - Сейчас он уже ничего не понимал. Все видел, слышал и чувствовал, но ничего не понимал.
- Хочу иметь от него детей. Улучшение генофонда нации. - Ляпнула она первое, что взбрело в голову. Как сказал? Ненавидит сериальную чушь? Вот и ладненько! - Национальный проект уходящего президента. Так даешь или нет?
Макс глубоко затянулся, прищурив глаза, посмотрел на нее в упор. Ну и стерва! Что ей надо? Какое самообладание? Ведь было же, чувствовал! А сейчас перед ним сидела самая обычная потаскушка, каких за последние несколько лет у него было сотни… Актриса! Сам Станиславский поверит!
- У меня три условия. Первое, ты никогда не пытаешься встать между нами, как друзьями. - Макс выдержал паузу. - Второе, ты прям сейчас запахиваешь свою грудь, одеваешься и дергаешь отсюда. - Он еще раз глубоко затянулся.
- И третье?
- Если я увижу, что ты собираешься сделать этому идиоту плохо или больно, я найду тебя и…
- И? - ее насмешливые глаза сверлили, сводя с ума от нахлынувшей вдруг ярости.
- И что же ты мне сделаешь, милый?
- В Кубани утоплю! - быстро взяв себя в руки, выдохнул сладкий дым Макс.
"Если сможешь…" - издевались ее глаза.
"Смогу…"
* * *
- Привет!
- Привет… - я немножко оторопел. Вика была последним человеком, которого я ожидал увидеть на пороге. Так и стоял в обломе, в одних трусах. Впрочем, стесняться поздно, надо что-то предпринять, чтоб не показаться невежливым. - Ты это, входи…
- Да нет, я на секундочку. У меня дело есть… - она скромно потупила глаза. Неудобно, типа.
- Тяжелое?
- Что?
- Большое? Ну, дело?
- Ааа! Не знаю. Миш, ты в компьютерах разбираешься?
Не сказать, чтоб прямо очень сильно разбирался, но ламером не был. Знал, что ничего не знаю, и для чего мышке третья кнопка. Хотя мышки уже давно делают с двумя.
- Немного. А тебе зачем?
- Мне дядя деньги прислал на компьютер. Подарок, на день рождения. Чтоб я училась хорошо. Курсовые там, диплом. А я в них не разбираюсь…
- Погоди, а когда у тебя день рождения?
- Через неделю, во вторник… - она засияла. Видно, девчонка любила праздники. - Но деньги он раньше прислал: пока купим, пока научусь пользоваться…
- Было б чему учиться!
Викина семья жила если не за чертой бедности, то небогато. Мать - диабетик, в последнее время стала очень плоха. Отец - типичный среднестатистический алкаш, выделывающийся и распускающий руки. И двое малых: Сашка, пятый класс, и Машка, третий. Дома полный дурдом, особенно после батяниной получки. Денег вечно не хватает, как они живут - загадка. Вика тянет семью, как может: подрабатывает, шьет на дому и успевает еще учиться в институте. Если бы не многочисленная родня, абзац бы пришел им полный. Но девчонка не унывает, тянется, крутится, как может. А еще на ней постоянно новые шмотки, причем собственного пошива.
- Прости, что не приглашаю, просто не знаю, будем ли мы его вообще отмечать…
И тут мачо, сидящий во мне решил показать мастер-класс.
- Тебе когда комп нужен?
- Ну… Когда тебе будет удобно?
- Прям сейчас нормально?
- Ну, да… А…
Я распахнул дверь.
- Заходи!
Она послушно зашла и закрыла дверь за собой. Я уже мчался одеваться, крича ей из своей спальни:
- Сейчас, оденусь. Я быстро!
Блин, такой шанс! Все, на сегодня задача номер один: установить максимально плотный контакт с девочкой номер один. Фу ты, тавтология какая! Потом будет видно, что из этого выйдет, но момент упускать нельзя.
- А откуда твой дядя? - крикнул я из дальней комнаты.
- Он вообще местный, лет десять назад с семьей в Москву уехал. Мамин двоюродный брат. Они вместе выросли, на одной улице играли. И поддерживают хорошие отношения. Он даже нас в гости приглашал…
На моей клавиатуре опять восседала огненноволосая Эльвира. Теперь она была в летних шортах и легком, опять таки красном топике. Сидит себе и расчесывается золотой расческой.
- Что, сбылась мечта идиота?
- Тебе какое дело?
- Да никакого… Ты об этой девчонке так долго грезил, она столько тебя отшивала, а теперь сама пришла…
- И что?
Элли опустила гребешок.
- Я могу помочь. У меня большой опыт в людской психологии, особенно проблемных девочек.
- Сам справлюсь. - Вот еще, принимать помощь у демона! Да и ее едкий голосок успел уже поднадоесть за утро.
- Как хочешь. Смотри не облажайся! Второго такого шанса у тебя не будет.
- Ты откуда знаешь?
Элли улыбнулась обезоруживающей улыбкой
- Я же демон, много чего знаю. Но не скажу. Пока не попросишь… - и исчезла.
Я натянул джинсы и футболку, быстро расчесался и облил себя одеколоном. Глянул в зеркало. Вроде ничего. Вот гадина этот чертенок! Мне что ж, до конца жизни ее выходки терпеть? И где ее сбежавшая с нудистского пляжа подружка?
- Миша, будь осторожен. Вокруг тебя происходит что-то нехорошее!
Ну вот, стоит только о ней подумать, как та уже стоит в дверях, такая же голая и красивая, только теперь с большими, огромными крыльями за плечами. Не призрачными, а настоящими, из перьев и пуха.
- Что именно? - я сделал вид, что нимало не удивлен таким неожиданным появлением. - И где тебя носило все утро? Оставить человека наедине с демоном! А если б она меня в ад утащила?
- Не утащила б. Только не она! - Консуэла криво усмехнулась. - Кишка тонка! Да и ты на суицидника не похож
Ну вот, сразу о суициде заговорили…
- Ну, а вдруг бы она меня искусила? Или током опять стукнула?
- Не стукнет. Она уже по шапке отгребла! Спроси, откуда у нее розовые полосы на запястьях. Или голую спину попроси показать. Она сейчас будет девочкой паинькой! Какое-то время. Пока не заживет…
Да, ангелам, и демонам ничто человеческое не чуждо. То же ехидство. То же злорадство. И даже черти могут отхватить по шапке и по спине от начальства. Наверное, не простыми плетьми, а специальными, адскими, которые бесплотных духов берут. Хотя, что эта красная пигалица трещала, это в Реале они бесплотны. У себя, в аду, получается, они еще как плотны! Сколько знаний о потустороннем мире, и всего за час!
- У начальства я была. Вокруг тебя происходят странные вещи. И они нам не нравятся. Будь осторожен.
- Элл! - оба на! поймал себя на мысли, что Консуэла - это тоже Элла. Как я теперь в этих Эллах разбираться буду?
Пусть одна будет Элла, другая Элли. Тем более, сама просила ее Элли называть.
- Элл, ну ты же мой ангел-хранитель, вот и храни меня!
- Я не могу оказывать физическое воздействие. Я могу только подсказывать. Что сейчас и делаю.
Сказала и исчезла. Ну, вот так с этими духами! Речь толкнули и испарились. Ни тебе возражений, ни тебе встречных вопросов и дискуссий. Круто! Хотел бы я быть духом!
- Будешь, - смех. - Когда умрешь!
Эльвира. Балуется. Как она сказала? Подключаться к мыслям и чувствам? Так что, их голоса у меня в голове теперь крутиться будут? Как у сумасшедшего? Пока в дурку не загремлю?
"Потерпи, мальчик. Надо просто привыкнуть. А мысли мы можем слышать лишь те, что ты сам нам адресовываешь. Или не против, чтоб мы их слышали."
"Слышь, пернатая, ты чё все веселье портишь?!"
"Я тебе покажу веселье! Бес нечистый! Будешь мне человека совращать! - зазвучало опять, прямо в голове, без всяких внешних источников звука."
"Работа такая! А ты зануда и набитая дура!"
"Твои слова для меня пустой звон, лукавая!.."
"Да, все вы ангелы ханжи и зануды! Только на словах праведничаете, на деле вам до праведности, как мне до Конторы!"
"Если хочешь знать, все мы чтим заповеди и не грешим… В отличие от вас."
"Лицемеры!.."
Определенно, если они будут продолжать в том же духе, я сойду с ума через пятнадцать минут.
"Тихо, обе! Заткнулись! Это моя голова! Она мне чтоб думать, а не ваши разборки слушать!"
Подействовало. Наступила пауза. Видимо, мои спутницы сами не ожидали от меня такой прыти. Конечно, они ж тоже не привыкли, что я могу их слышать.
"Извини, Миша. Мы больше не будем" - извиняющийся голос ангела.
"Ладно, чувак, не парься! Заметано!" - не сказал бы, что извиняющийся, но, тем не менее, в тему голосок беса.
"Отлично. А теперь сидите тихо, молчите, без особой нужды рот не открывайте."
Грубо я с ними! Но что делать, не привык к вторжению в свое личное пространство. Даже если вторгаются ангелы или демоны.
Вика ждала в коридоре
- Все, пошли, я готов.
* * *
Сентябрь 2004 года, республика Горный Алтай, Россия
Она кралась по лесу. Тихо, аккуратно, стараясь не наступать на ветки. Перед глазами маячили два огненных волчьих глаза. Она не видела их, не слышала хруста веток под волчьими лапами, но ЗНАЛА, что он там. Не где-то там, а именно ТАМ! Он оставил за собой в воздухе кровавый след, кровавую ауру, и теперь, по этому следу, она выследит его, где бы тот не спрятался. Даже на Северном полюсе.
Волк чувствовал, что его обложили, что преследуют, но сделать уже ничего не мог. Выход из ущелья один, и ребята надежно его перекрыли. Да, он может бегать неделями, благо его скорость намного выше человеческой, но уйти уже не сможет. Только назад, в горы, к своему логову. Но туда ни один зверь, даже такой, как этот, не поведет погоню.
Впереди, метрах в двухстах, замаячил огонек сигареты. Настя медленно вытащила из сапога свой заговоренный армейский нож и пошла навстречу огоньку. Да, это был он. Уже перекинулся и ждал. Сидел на краю небольшой поляны и курил. Она встала во весь рост и пошла открыто, не скрываясь. Сжимая в левой руке нож, правой нащупала за спиной рукоятку меча.
Крепкий, ручной работы, многократно заговоренный… Такие мечи делали только лучшие кузнецы ордена! Он был похож на короткую, обоюдоострую шпагу без гарды. В отличие от предков, современные технологи разработали универсальное оружие, каким можно махать и в тесных тоннелях подземелий и канализаций, и на открытом пространстве, как сейчас. Универсальная штука, как раз для охотников разного профиля, как она. Да, возможно он неказист, но времена меняются, необходимо менять и стереотипы. Ведь столько раз спасал ее шкуру, это главное, а не внешность.
Оборотень сидел под деревом, в лунной тени. И кто это придумал, что оборотни перевоплощаются только при полной луне? Да они в любое время перевоплощаются, было бы желание!
Подумать только, если бы несколько лет назад ей сказали, что она будет охотится на оборотней, вурдалаков, леших, нейтрализовывать ведьм и снимать проклятья, она бы только смеялась искренним наивным смехом. А сейчас стоит одна, в лесу, у черта на куличках, в руках у нее заговоренные клинки, тело обвешано амулетами и оберегами, да такими, что простые животные, твари Господни, за версту обходят, а перед ней сидит одно из самых опасных существ во вселенной - перекинувшийся оборотень - и курит "Беломор"…
Где достать только успел? Ребята ж его вторую неделю ведут!
На вид оборотень был похож на мужчину лет сорока - сорока пяти. Среднего роста, не плотного, но жилистого телосложения. Такой среднестатистический деревенский мужичок. Одет в грязные лохмотья, на плечах подобие рваной джинсовки. Э, брат, да ты все это время еще и шмотки с собой в зубах таскал! Меч в Настиной руке блеснул в лунном свете. Мужчина поднял взгляд:
- Здравствуй, человеческая самка!
Настя молчала. Этот зверь производил впечатление умного матерого хищника. Такие обычно не лезут к людям. Они осторожны, трижды взвесят последствия своих поступков. Это молодежь, жаждущая подвигов и человеческого мяса, спускается с гор. Но, однако, этот экземплярчик был опасней и пяти молодых оборотней. Поэтому она просто стояла и слушала волка в человеческом обличье. Тело само, без напоминаний перетекло в боевую стойку, клинки пошли на исходную.
- Когда я последний раз спускался, среди охотников не было самок. Только сильные самцы. Вы, человеческие самки добрее мужчин. - Он глубоко затянулся и выпустил струю сизого в лунном свете дыма - Поэтому я остановился поговорить с тобой.
Пауза. Оборотень крепко затянулся.
- Хороший табачок! Но раньше лучше делали. - Снова молчание. Волк собирался с мыслями. Было видно, что он давно, очень давно не общался человеческой речью.
- Отпустите меня! Я больше никогда не приду в ваши земли!
- Зачем ты пришел сюда? - раздался в ночи ее голос. Оборотень вздохнул.
- Тоска! Я пятьдесят зим не видел никого из нашего племени. Нас мало, очень мало. Большинство уже одичали. Они скорее волки, чем люди. - Волк вздохнул еще раз. Тяжелые волны гнетущего одиночества шли от него во все стороны. - А я человек! Я человек, слышишь! Хоть и проклятый! - он достал из пачки следующую сигарету. Очевидно, последнюю, потому, что мятая картонка полетела в сторону.
- Когда я был молод, я был на службе у царя батюшки. - Он опять глубоко затянулся. - Тогда и научился курить! У меня была женщина вашего племени. Мы сбежали с ней от ее барина, ушли за Урал. У нас было пятеро детей, - он опять помолчал.
- Твоя церковь убила их всех! Всех! По одному! Выследила и убила! Теперь пришла моя очередь, и я хочу спросить: за что?
Оборотень очередной раз нервно затянулся. Это ж сколько ему лет? Судя по акценту, не меньше ста пятидесяти. Но может быть и больше. Матерый!
- Почему вы не оставите нас в покое? Почему всю жизнь мы должны убегать? Прятаться? Что мы вам сделали?
- Ты убил девочку. Разорвал на части. А она, всего лишь собирала грибы.
- Вы сами часто убиваете людей своего племени! И детей в том числе! И жжете их, и насилуете. Я был на войне, я знаю. И я видел, что делают баре с людьми! И царские солдаты! И разбойный люд! Я много видел! Много пожил! Но почему вы преследуете именно нас? Потому, что мы не похожи на вас? А ваши войны? Ни один волк не убьет другого, как это делаете вы! Наши проигравшие войну просто уходят!
Но теперь нас осталось слишком мало, чтоб воевать. И нам некуда уходить. Вы заняли все земли, которые принадлежали нам! Вы как опухоль разрослись по земле, губите все вокруг! Не чтите законов даже собственной стаи!
Я спустился, думал, вы немного изменились за пятьдесят зим. Хотел пожить среди вас. Но это было ошибкой! Те, четверо самцов возле гор мусора заслужили свою смерть! Они были пьяны и требовали с меня денег! Это были плохие люди! Хуже вас, охотников! Хуже крестьян и солдат! Тогда я понял, что мне не место среди вас, и пошел назад. Туда, куда вы еще не добрались. В горы, где мы еще можем существовать. Я был зол и не сдержался, когда увидел вашу девочку. Когда остыл, мне стало очень жаль ее. У меня самого есть дочь, она так похоже на ту, что я разорвал. Я, правда, сожалею. Я уйду в горы и никогда больше не спущусь. Отпусти меня, охотник-самка!
- Нет. - Настин голос отливал холодным железом. Да, сердцем она понимала волка, но разум запрещал быть жалостливой. - Извини, мне тоже тебя жаль. Может среди нас и много подлых, плохих людей. Но ты убил малышку. Невинную. Тебя не выпустят.
Оборотень последний раз глубоко затянулся и с сожалением выпустил бычок. Затем так грустно-прегрустно посмотрел ей в глаза.
- Будьте вы прокляты! Все вы! Вся ваша раса!
Настя краем глаза уловила изменения, на долю секунды охватившие оборотня. Матерый самец не стал мелочиться. Он прыгнул, на лету перевоплощаясь. Тело послушно, на автомате среагировало на прыжок. Настя упала на колени, выкинув с силой руки вперед, стараясь направить оба клинка исчадью ада в сердце, одновременно вжимая голову в плечи. Страшный удар сотряс тело. Руки до плеч пронзила дикая боль, после которой она перестала их чувствовать. От удара восьмидесятикилограммовой туши, прыгнувшей с нечеловеческой, и даже не животной силой, ее отбросило назад. Пролетев около трех метров, она упала, больно ударившись о землю и свезя всю спину. Сверху ее придавил пронзенный насквозь, но еще живой оборотень, пытающий зубами достать ее горло. Из пасти на лицо капала ядовитая слюна. Но заговоренное железо сделало свое дело, волк умирал, не в силах дотянуться до человека. Онемевшие руки по-прежнему сжимали клинки, из двух развороченных ран Насте на живот ручьем лилось что-то липкое и горячее. Оборотень перестал дышать. Его огненно-красные глаза, не мигая, уставились в одну точку, и стали постепенно гаснуть, превращаясь в обычные звериные.
Настя исхитрилась и свалила с себя тяжелую липкую тушу. Руки не слушались. Ободранная спина болела. Позвоночник вроде цел, остальное заживет. Ей повезло, оборотень был хоть и старым, но небольшим. Если бы он весил килограмм сто пятьдесят, живой бы она после такого прыжка вряд ли осталась. Кровь стала заходить в онемевшие от удара руки. Вроде не сломаны. Отлично. Попыталась отстегнуть от пояса рацию. Минуты через три ей это удалось. Пальцы начинали слушаться, тело приходило в порядок.