- Они не слишком нам рады, - сказал он, наклонившись к Амхалу. - Эти существа воспринимают нас как завоевателей, монстров, изгнавших их предков с этих земель. Поэтому они и смотрят на нас с такой подозрительностью.
Амхал знал в общих чертах историю эльфов, однако никак не мог взять в толк причины подобной враждебности.
- И как же ты попал к ним? - спросил юноша.
- В моих жилах течет кровь эльфов: ее я унаследовал от моей бабушки, но, как бы то ни было, они достаточны хитры, чтобы понять, насколько полезными для них могут оказаться такие воины, как я и ты, - ответил Сан, взвешивая каждое свое слово. Затем он замедлил шаг. - Он там.
Амхал посмотрел в ту сторону, куда указывал его спутник. Перед ними возник прекрасный молодой человек, довольно высокий, с естественным, прямо-таки божественным изяществом. На его нежном юношеском лице сверкали огромные лиловые глаза, в которых горел огонь страсти. Его длинные гладкие зеленые волосы, собранные в мягкую косичку, переливались на солнце, отливая то небесной голубизной, то медью. Он, так же как и его воины, был одет в короткие, обнажавшие ноги штаны, в мягкую кожаную обувь, затянутую на икрах тонкими ремешками; под легкими доспехами виднелась простая, прилегающая к телу туника. Внешне он ничем не отличался от остальных своих воинов, но от всего его вида веяло превосходством. Он был явно незауряден - на этом существе лежал перст судьбы, и чувствовалось, что он наделен особой миссией. Держа на руках девочку, громко хохотавшую над его милыми гримасами, он двигался вперед среди коленопреклоненной толпы. Он находил для каждого доброе слово, и казалось, что одним утешительным жестом своей руки мог оградить от любого зла. Какая-то женщина бросилась в его объятия, и он, утешая ее, прижал женщину к своей груди. Шепнув нежные слова ей на ухо, юноша вытер слезы несчастной.
- Это солдатская вдова, - шепнул Сан Амхалу. - Он сказал ей, что ее муж погиб смертью храбрых и что его жертва не напрасна - она ляжет в основу создания нового мира, в котором будут жить ее дети.
Амхал оказался целиком и полностью очарован этой фигурой, которая, как казалось, источала спокойствие и благополучие. Герой, святой - вот кто он был. Единственное существо, которое в состоянии подарить мир и покой. За такую личность можно и умереть, подумал Амхал.
- Кто это? - спросил он своего наставника.
Эльф с улыбкой на лице медленно подошел к ним.
- Его величество Крисс, король эльфов, - объявил Сан, опустившись на колени.
Амхал вслед за своим спутником сделал то же самое.
Король внимательно посмотрел на обоих.
- Встаньте, - немного нараспев произнес он наконец.
Сан и Амхал встали.
- Авра, Сан, - сказал, улыбаясь, король, а потом бросил мимолетный взгляд на юношу. - Вижу, что ты довел свою миссию до конца. Я нисколько не сомневался в этом.
Сан положил руку на меч своего спутника:
- Мой господин, это Амхал, второй Марваш, тот самый юноша из пророчества.
Крисс внимательно посмотрел на молодого человека. Амхала не смутил этот пристальный взгляд, однако он все же отвел глаза в сторону. У него возникло такое ощущение, будто своим взглядом король пронзил его насквозь.
- И он на нашей стороне? - спросил правитель эльфов.
- Целиком и полностью, даже если он до конца и не осознает этого.
Похоже, что Крисс понял слова полуэльфа.
- Когда ты станешь одним из наших, у тебя сразу же появится способ доказать нам это, - снова посмотрев на Амхала, сказал Крисс. - Пойдемте.
И они направились в левое крыло лагеря. Оттуда доносились неясные крики. Но достаточно было появления короля, чтобы толпа рассеялась и стихла. В центре образовавшейся площадки в пыли копошилось непонятное существо. Амхал увидел лежавшее на земле, скованное цепями и истекающее кровью тело. А вокруг него стояли полные негодования эльфы. Похоже, что кричал именно этот человек, со всех сторон окруженный линчевавшей его толпой. Какой-то ребенок с горящими от гнева глазами сжимал в руке камень. Амхал почти сразу узнал несчастного по его одежде: это был один из шпионов Дубэ. Солдат, державший в руках цепь, начал говорить, но Крисс остановил его:
- Выражайтесь на языке людей, чтобы наш новый союзник мог понять.
Охранник кивнул в знак согласия и продолжил говорить с ярко выраженным акцентом:
- Мы поймали его на рассвете, когда он следил за нами. Хорошо замаскировавшись, он засел на окраине лагеря. Это один из них.
Король смерил сидевшего на земле человека холодным взглядом.
- Нет сомнений в том, что это один из них, так же, как и многие из его предшественников, и так же, как множество других, которые последуют за ним.
Крисс склонился над пленником и коснулся его одежды одним пальцем, словно тот был заразным.
- Я узнаю эти отвратительные символы.
- Мой господин, мы ждем ваших указаний относительно того, как нам следует поступить с ним. Но народ полон негодования.
Крисс резко распрямился:
- Люди украли у нас нашу родину, они вынудили нас лизать соль на краю земли, в то время как их дети, живя здесь, едят мед и пьют молоко. Своей кровью, пролитой в бессмысленных войнах, они осквернили Эрак Маар. И гнев моего народа вполне справедлив!
Одобрительные возгласы поднялись над толпой.
Король подошел к Амхалу:
- Может, ты тоже один из них? Сан объяснил мне, кто ты и откуда пришел, - прошипел он.
Амхал молча выдержал паузу и, ощутив на себе враждебные взгляды этих созданий, неожиданно почувствовал себя чужаком в чуждой ему земле.
- Я никогда не был таким, как они.
- Предатель! Мерзкая гадюка, как ты мог! - выкрикнул из последних сил лежавший на земле человек. Его крик сменился стонами боли, после того как брошенный камень угодил ему прямо в лицо.
Крисс улыбнулся:
- Ну вот, ты уже не один из них. - Затем, закрыв на мгновение глаза, он произнес: - Отведите его на арену.
Толпа взорвалась восторженными криками.
Амхал, направившись вслед за эльфами, был ошеломлен таким яростным порывом, который, как он думал, сумел наконец понять.
Арена находилась на той самой поляне, где они приземлились. Она представляла собой некое подобие колодца, вырытого в земле примерно в четыре локтя глубиной и огороженного деревянной балюстрадой. Амхал сразу же узнал ее. На дне находились две виверны, которых он успел заметить еще сверху. Эльфы столпились у края, и дети стояли в первых рядах. Измученное тело пленника доставили на арену по подземному коридору. И тогда Амхал все понял. Он видел, как несчастный попытался бежать, и услышал его вопли, когда в него вонзились когти первого животного. Юноша почувствовал запах крови, хруст ломающихся костей и разрываемой на части кожи. Он услышал нечеловеческие крики пленника и увидел, с какой жадностью накинулись на него животные, расчленяя несчастного под ликующие возгласы толпы. Амхал окинул взглядом лица эльфов, не заметив ни в одном из них ни следа жалости и сострадания, только ненависть и безумное веселье. Те же самые эмоции отражались в лице их правителя, еще совсем недавно мило игравшего с девочкой и показавшегося юноше истинным мессией. Теперь и Крисс был целиком захвачен этим кровавым зрелищем. Амхал почувствовал, как задрожало его сердце. Этот народ говорил на языке Разрушителя, на том же самом языке, который так воодушевлял его и Сана.
И если существовал кто-то, кто бы мог освободить юношу от мук собственной совести, превратив его в бессердечное и безжалостное существо, к чему он так отчаянно стремился, то это был не кто иной, как этот молодой король, прекраснейший и благородный, с куском льда вместо сердца.
Зрелище окончилось лишь тогда, когда обезображенное тело человека перестало судорожно биться в смертельной агонии. Толпа рассеялась, предоставив вивернам в одиночестве насыщаться своей добычей.
Крисс обратился к Амхалу:
- Пойдем со мной.
Сан также собрался последовать за ними, но король остановил его, подняв один палец:
- Только один.
Шалаш короля отличался от остальных. На нижнем этаже находилось некое подобие тронного зала с искусно вырезанным из дерева троном и расстеленными по всему полу коврами; на верхнем этаже размещались королевские покои, и именно туда Крисс привел своего гостя.
Они вошли в некое подобие кабинета, с одним столом посередине и весьма приличным количеством шкафов, доверху набитых пергаментами.
За портьерой виднелась еще одна маленькая комнатушка, в которой стояла простая раскладная кровать. Вся эта обстановка выглядела слишком сурово для того, чтобы быть настоящим королевским шатром, тем более для правителя, желавшего завладеть всем Всплывшим Миром.
Крисс уселся в кресло и указал Амхалу на стул. Некоторое время оба молчали. Затем король резко поднял голову.
- У меня особая миссия, - сказал Крисс, и в его глазах вспыхнул тот же самый огонь, что во время казни на арене. - Я осознаю ее с тех пор, как себя помню. И чтобы выполнить ее, для меня вовсе не имеет значения то, сколько крови я вынужден буду пролить и в скольких преступлениях я запятнаю себя. История всегда требует высокую цену, и я готов заплатить ее, потому что я - избранный. По окончании этой войны мое имя будет проклято, но мой народ получит назад свои земли. - Крисс замолчал, откинувшись на спинку кресла. - Я знаю, как вы преподносите историю. Вы утверждаете, что мы ушли отсюда, словно это был наш собственный выбор. Вас были тысячи, вы плодились, как саранча, уничтожая наши урожаи, вы оседали на наших землях и насиловали наших женщин. Вы преследовали нас с ненасытностью диких зверей и превратили наш рай в ад, приспособленный под ваши животные потребности. Вот тогда Эрак Маар и стал Всплывшим Миром, а мы отправились в изгнание.
Амхал с восхищением слушал Крисса. Этот человек умел пленять, умел воспламенять сердца, и эта речь была достойна похвалы только за то, что звучала в его устах.
- Мы укрылись на побережье Неведомых Земель, где прозябали веками, даже не осмеливаясь думать о том, чтобы вернуть себе все то, что принадлежало нам по праву. Такое жалкое существование длилось до тех пор, пока на свет не появился я. - Крисс устремил на юношу пронзительный взгляд. - Все считали меня сумасшедшим. Мой отец издевался надо мной, его мягкотелые и порочные придворные высмеивали меня. Мне потребовалось десять лет на то, чтобы свергнуть его вместе с его никчемным двором. Я объединил в одно королевство четыре города-государства эльфов, а затем привел сюда армию. Мой план таков: эпидемия и внезапное нападение. Я все сделал в одиночку, опираясь только на собственную волю и на величие моей мечты. Я расправился с врагами моего народа, позвав за собой мужчин, женщин и детей, чтобы они вместе со мной присутствовали при моем триумфе. И я дошел до победного конца. Ничто и никто не в силах меня остановить.
В пылу своего повествования Крисс подался вперед: он смотрел на Амхала безумными глазами, и юноша верил ему. И в одно мгновение Амхал понял, что Всплывшему Миру пришел конец.
- Ты мне нужен, - продолжил правитель эльфов после минутной паузы. - Точно так же, как мне нужен Сан. Вы - оружие, которое боги вложили в руки эльфов. Мне знакомы древние манускрипты, и я могу вполне определенно сказать, что они истолкованы неверно. Марваши не разрушают мир. Марваши готовят его к новому началу, отбрасывая все, что было в прошлом, и предоставляя возможность тем, кто угнетен и находится под гнетом тиранов, поднять голову и вернуть себе то, что им принадлежит по праву. Именно для этой цели вы и нужны мне: вы уничтожите узурпаторов и вернете Эрак Маар эльфам.
Король замолчал, предоставив Амхалу возможность проникнуться смыслом этих слов. Отныне роль юноши стала предельно ясной: ему надлежит убивать и уничтожать. За эти дни Амхал научился мириться со своим предназначением. Теперь он желал только покоя, хотел освободиться от невыносимого бремени жизни, доведшего его до такого состояния.
- Но тебе все это совсем не интересно, - сказал Крисс, словно прочитав мысли юноши. - Ты ведь такой же, как Сан и все ему подобные. Ты ищешь собственную выгоду и уже задаешься вопросом: "А я?" У Сана есть своя цена, та цена, которая, по моему мнению, соответствует оказываемым им услугам. А каковы будут твои условия?
Амхал попытался уклониться от испытующего взгляда короля.
- Мне известно, что я таков с рождения, - набравшись храбрости, начал юноша. - Желание убивать знакомо мне с самого детства. Я всю жизнь подавлял его, всякий раз подвергая себя наказаниям за его проявления, потому что я чувствовал себя чудовищем. Сан объяснил мне, что я должен довериться своему влечению, но, сколько бы я ни пытался это сделать, все равно другая часть моей души упорно противится этому. Я не в силах освободиться от собственной совести, которая мучает и изводит меня, день за днем лишая сил. Я больше не знаю, кто я, и, сколько бы я ни пытался сделать свой окончательный выбор, я продолжаю жить между ужасом и спасением. И ничего не могу с этим поделать.
Крисс с выражением удовлетворения внимательно выслушал юношу.
- Продолжай и скажи мне, чего ты хочешь, возможно, я смогу тебе это дать.
Озарившая лицо правителя улыбка показалась Амхалу лучом света во тьме.
- Если я должен стать Марвашем, если таково мое предназначение, тогда я хочу, чтобы во мне умерли все чувства. Я хочу целиком раствориться в моей миссии и ничего при этом не испытывать: ни радости, ни боли. Я хочу быть вещью и делать то, что должен, без угнетающего меня чувства вины. А в конце я хочу принять смерть, хочу, чтобы после меня не осталось даже смутного воспоминания. Хочу, чтобы вы предали забвению память обо мне, словно меня никогда и не было.
Крисс все с тем же выражением благосклонности на лице молчал еще некоторое время, а потом тихо произнес слова, прозвучавшие словно нежное прикосновение:
- Я сделаю то, что ты просишь.
Взволнованный Амхал бросился к его ногам. Наконец с его страданиями будет покончено.
8
ЭЛИНА
Амина была встревожена:
- Нельзя это так оставлять. Ты обязательно должна показаться священнику.
Адхара рассматривала свою левую руку, словно она была каким-то инородным телом. Теперь почернели уже три пальца. После последнего приступа неизвестная зараза, неумолимо продвигаясь вперед, перекинулась еще на один участок кожи. Амина была права: обеим путешественницам следовало добраться до ближайшего селения и попросить помощи, даже если это будет не так просто.
Покинув пограничный пост, девушки шли несколько дней, так и не встретив никого на своем пути. Их продукты закончились, и путницы, чтобы выжить, были вынуждены питаться кореньями. Затем они натолкнулись на крошечное поселение из нескольких палаток и попытались туда войти, но часовой, его охранявший, оказался непреклонен. Даже не выслушав девушек, он грубо оттолкнул обеих. И только какой-то нищий, перенесший болезнь, осмелился остановиться и дал им немного хлеба. Он подтвердил, что девушки идут в верном направлении.
- До Калимы еще дня четыре пути, но будьте осторожны. Вражеская линия фронта продвинулась вперед. Последний аванпост перед территорией, находящейся под контролем эльфов, представляет собой небольшой лагерь беженцев, и послушайте моего совета: таким девушкам, как вы, там не место.
- Я разыскиваю одного человека, - прошептала Адхара.
Уголки губ бродяги растянулись в печальной улыбке, словно он прекрасно знал о том, какое разочарование их ожидало.
- Я сомневаюсь, что ты сможешь его там разыскать. В Калиме почти не осталось ни одной живой души.
Но девушки не сдались. Они продолжили свой путь с отчаянным желанием как можно скорее достичь своей цели. Те ужасы, что девушки были вынуждены лицезреть на своем пути, становились все более невыносимыми. Повсюду на лугах то тут, то там под открытым небом лежали трупы, словно безмолвно ждали, когда выжившие закопают их в общих могилах. Здесь же встречались и зверски изуродованные тела нимф, как зловещее напоминание о том, что люди продолжали считать их истинными виновниками эпидемии.
Адхара время от времени поглядывала на Амину, которая, как и в первые дни побега, шла, окруженная аурой молчания и враждебности. По всей видимости, принцессу мало интересовали окружавшие ее страдания и лишения. Страстное желание расправиться с человеком, виновным в смерти ее отца, очевидно, было сильнее. Иногда Адхара даже ненавидела девочку за то, что добро и зло теперь скрывались за иной внешностью, и различить их было совсем не просто.
Дыхание Адхары стало равномерным, и ее сердце перестало учащенно биться. Девушка взяла себя в руки. Эти черные пальцы, казалось, уже начали отсчет отведенного ей в этой жизни времени. Адхара едва ли могла бы с уверенностью сказать, что ожидает ее в будущем, и это обстоятельство настораживало девушку больше всего.
- Мы остановимся в том лагере, о котором говорил нищий? - спросила Амина.
- У нас нет иного выбора.
Небо сделалось свинцовым, и заметно похолодало. Адхара огляделась по сторонам, вспоминая об испытанном ею вместе с Амхалом потрясении от увиденного в Земле Воды. Казалось, что с тех пор здесь ничто не изменилось, а между тем прошлая жизнь девушки не имела ничего общего с гнетущей ее реальностью.
К полудню, после нескольких часов пути по тропинке, обнаруженной в лесу, путницы заметили показавшуюся среди деревьев деревянную изгородь.
Девушки еще издалека внимательно изучили лагерь. В изгороди имелся только один вход, да и там стояла охрана.
- Думаешь, это то самое место, что мы ищем? - спросила Амина; дрожащий голос девочки выдал ее смятение.
Все сходилось. Бродяга говорил о четырех днях пути, и ровно столько дней прошло со времени их встречи. Да, похоже, что это то самое место.
Обследовав лагерь со всех сторон, девушки нашли на нем опознавательные символы Объединенных войск. Радостная улыбка озарила лица обеих девушек. Наконец-таки они добились своего. Выпив по глотку снадобья, путницы переоделись в другую одежду. Теперь они были полностью готовы.
Амина и Адхара шли не спеша, на виду у всего поселения. Едва они попали в поле зрения одного из часовых, как он, нацелив на девушек копье, грозно выкрикнул:
- На землю!
- Мы пришли с миром, нам очень нужна помощь…
- Я сказал, на землю.
Адхара остановилась и упала на колени, заставляя и Амину последовать ее примеру.
Стражник подошел к девушкам и внимательно рассмотрел их уже с близкого расстояния.
- Кто вы такие?
Адхара подняла голову, чтобы ответить, но стражник отступил назад.