Какое-то время они сидели молча. Убийца уже собрался было с силами, чтобы открыть книгу, как Магадон заговорил вновь:
- По поводу случившегося. Я про дракона.
- Спрашивай. - Эревису не нужно было умение читать мысли, чтобы почувствовать внутреннюю борьбу в душе собеседника. Положив книгу рядом с собой на землю, он взглянул на друга. - Почему ты не говоришь то, что хочешь сказать, Магадон?
Проводник не стал возражать, лишь смущенно улыбнулся.
- Проклятие, Эревис, ты и впрямь прямолинеен, - сказал он. - Думаю, я должен отплатить тебе тем же.
Кейл промолчал.
Магадон сделал глубокий вздох и сказал:
- Храм, дракон, цвет твоей кожи, глаза… - Он замолчал на мгновение, обхватив себя руками, словно собирался нырнуть в ледяное озеро, и затем продолжил: - Ты больше не человеческое существо.
Эревис резко выпрямился и почувствовал, что краснеет. Жесткие слова протеста просились на язык, но он сдержал их. В голосе друга не слышалось осуждения, лишь… симпатия?
Он с изумлением уставился на проводника, ожидая продолжения. Взгляд его янтарных глаз, должно быть, заставлял Магадона чувствовать себя не в своей тарелке, потому что проводник посмотрел в темноту.
- Я ни в чем тебя не виню, Эревис.
- Я знаю.
- Это хорошо. - Проводник кинул несколько веточек в костер. - Я говорю так, потому что это нас объединяет. - Он поднял взгляд на убийцу. - Я ведь тоже не человек.
Кейл не смог скрыть удивление в голосе.
- Что?! - воскликнул он, пожалуй слишком громко. Эревис оглянулся на Джака с Ривеном. Хафлинг заворочался во сне, но ни он, ни убийца не проснулись. - Ты шутишь? - продолжил он уже тише.
- Откуда у меня, по-твоему, такие глаза? - с улыбкой поинтересовался Магадон.
По правде говоря, Кейл даже не задумывался особенно на эту тему.
- Думаю, я считал, что это как-то связано с твоими ментальными способностями. Или, быть может, с какой-нибудь случайностью при рождении.
- Случайностью при рождении? - Проводник на мгновение задумался, и Кейл увидел, как горькие складки появились в уголках губ. Магадон говорил, не переставая подкидывать в огонь новые ветки. Искры взметались в воздух, освещая ночь. - Нет, мое рождение не было случайностью. - Он вновь посмотрел на убийцу. - Я затронутый Уровнями. Ты слышал такой термин?
Ошеломленный, Кейл все же смог кивнуть. Название было ему известно.
Затронутыми Уровнями называли тех людей, в чьих родословных попадались предки из других измерений. Если таким предком было небесное существо, людей называли "аазимарами", словом, языковых корней и происхождения которого Кейл так и не смог ни определить, ни понять. Тех, в чьих жилах текла кровь демонов или дьяволов, называли "тифлингами" или "фейри". Оба слова были эльфийскими. Если одним из прародителей оказывался повелитель элементалей, то "дженаси", словом из древнекалишитского, что в переводе означало "потомок джинна".
- Мало кто знает правду обо мне, - продолжил Магадон. - Всего несколько предосторожностей, и я могу сойти за нормального мужчину, только с необычными глазами. За нормального… человека.
Кейл даже не пытался что-либо сказать.
- Ты хочешь знать, почему я тебе это рассказываю, не так ли? - спросил проводник.
- Ты читаешь мои мысли, проводник? - Убийца прищурился.
- Лишь твое лицо, - усмехнулся Магадон. - И прежде чем я отвечу, ты пообещаешь дослушать до конца. Пообещаешь? Это важно.
- Обещаю, - откликнулся заинтригованный Кейл.
- Есть разные виды затронутых Уровнями, - начал проводник.
Убийца кивнул.
- Знаю. И к какому из них принадлежишь ты?
- Я покажу…
Магадон поднялся и, обойдя костер, уселся рядом с другом. Сняв широкополую шляпу, он убрал со лба пряди длинных черных волос.
- Вот там, - сказал проводник. - Видишь?
Кейл придвинулся ближе. В волосах надо лбом виднелись два закрученных рога.
- Ты тифлинг, - мягко промолвил он.
Проводник кивнул, позволив волосам вновь упасть на лицо, и водрузил шляпу на место. Поднявшись с земли, он пересел на ближайшее к Эревису бревно.
- Да, но…
Когда проводник посмотрел Кейлу в глаза, убийца увидел в лице друга неприкрытую боль.
- Это даже хуже, чем просто тифлинг, - продолжил Магадон.
Проводник почти до плеча закатал левый рукав. И убийца увидел на бицепсе татуировку. Нет, родимое пятно, какое ему никогда не приходилось встречать. Оно было в форме багровой руки с угольно-черными когтями, окутанной то ли туманом, то ли языками пламени. Длинные бледные шрамы покрывали отметину. Старые шрамы.
Магадон вглядывался в лицо друга, ожидая реакции, и, казалось, с облегчением понял, что Кейл не выглядел потрясенным.
- Ты не узнаешь этот символ? - спросил он.
- Нет, - ответил убийца, хотя отметина каким-то образом внушала ему беспокойство, ощущение похожее на то, что возникало, когда Ривен использовал черное наречие. - Но это…
- Тревожит, - закончил Магадон и опустил рукав. - Было бы хуже, если бы ты знал, чей это символ. - Он уставился на огонь и заговорил тихим голосом: - Не назову здесь имя того существа. Но скажу, что это темное, могущественное и дьявольское создание. Воплощение зла. Не божество, но… почти.
Кейл почувствовал, как волосы встают дыбом. Казалось, тени вокруг них сгустились. Ночные звуки лесных животных стали тише, даже уже ставшие привычными завывания. Холодный ветер заставил задрожать пламя костра. Казалось, он нашептывал имя, страшное, зловещее, шипящее имя, но пронесся раньше, чем Кейл смог понять его.
Магадон швырнул пару сухих веток в костер, и пламя вновь взвилось вверх.
- Ты потомок этого существа? - спросил Кейл. Проводник издал сухой жесткий смешок:
- Это не тот предок, которым стоит гордиться.
- Я не это имел в виду.
- Знаю, - кивнул Магадон. - Прости меня. Мне трудно говорить о нем. - Он покачал головой, словно пытаясь рассеять думы, к которым лучше не возвращаться. - Ради развлечения это существо приняло человеческое обличье и изнасиловало мою мать. Так появился я. Потомок дьявола. Подозреваю, что у него много таких отпрысков. Судя по всему, что я слышал, его похоть уступает лишь его порочности.
Магадон посмотрел в лицо другу. Но не увидел осуждения. Кейл никого не будет судить. Не теперь.
- Сразу же после моего рождения, - продолжил проводник, - когда моя мать увидела, кого произвела на свет, то бросила меня умирать в лесу. А затем утопилась в водах Сияющей реки.
Кейл услышал горечь в голосе друга, горечь, смягченную лишь сожалениями о смерти матери.
- Эревис, твоя мать жива? И отец?
Убийца покачал головой. Матери он никогда не знал. А человек, заменивший ему отца, умер давным-давно. Божество, которому Эревис решил служить, в каком-то смысле приобрело сына.
- Прости, что спросил. - Магадон, видимо, почувствовал боль в душе Кейла.
- Ничего, - ответил убийца, отмахиваясь от горьких дум. - Продолжай.
Магадон кашлянул:
- Я остался в лесу. Но не успел замерзнуть до смерти, потому что плач услышал хромой лесник и подобрал меня. Именно он рассказал мне о моем происхождении, когда я достаточно вырос, чтобы понять. И именно он научил меня лесным премудростям.
Кейл представил, какую ношу нес Магадон - дитя дьявола, отвергнутое матерью. В сравнении с этим прошлое самого убийцы казалось совсем незамысловатым.
- Он всегда говорил мне правду, - рассеянно произнес Магадон. - Я любил его за это.
- Лесник? Проводник кивнул.
- Как его звали?
- Отец, - улыбнулся Магадон, и Кейл увидел, как в потеплевших глазах проводника отразились язычки пламени.
Убийца на время оставил друга наедине с его воспоминаниями.
Когда стало понятно, что проводник готов вернуться к разговору, Кейл спросил:
- Это твой отец научил тебя использовать… свои ментальные способности?
Покачав головой, Магадон уставился на огонь:
- Нет, Эревис. Мастерству псиоников нельзя обучиться. Эти способности врожденные, и я постиг их с возрастом. Свои ментальные силы я унаследовал от насильника, зачавшего меня. Как и рога. И, как и рога, силы растут с возрастом. Как видишь, я тоже меняюсь.
Кейл кивнул. Похоже, всех их затронули перемены.
- У меня два отца, Эревис. - Магадон взглянул убийце в глаза. - Насильник-архидьявол и калека с благородным сердцем. Жизнь порой странная штука, не так ли?
Кейл не возражал, уставясь вдаль. Ему нечего было сказать в ответ, хотя он прекрасно понимал, что значило служить двум отцам. Воцарилось долгое молчание.
- Ты собирался объяснить, почему доверил мне свою тайну, - заговорил наконец убийца. - С какой целью?
- Да, собирался и сделаю это. - Проводник поудобнее устроился на бревне. - Понимаешь, долгие годы я боролся со своей природой. Отпрыск дьявола, Эревис. Как я мог просто оставить это в прошлом?
- И как ты это делал? - Кейл даже не пытался скрыть удивление.
- Хороший вопрос, - прошептал Магадон. Покачав головой, он мягко улыбнулся, словно очарованный удачной шуткой. - Я жалел себя. Ты же видел шрамы на отметине. Когда я выяснил, что она означала, то десятки раз пытался вырезать ее из тела, но тщетно. Все возвращалось.
Он вытянул руку и погрузил ее в пламя. Кейл дернулся было, но кожа Магадона не обуглилась, а проводник даже не поморщился, лишь посмотрел в лицо Эревису.
- Еще один дар насильника. - Убрав руку из огня, он перевел взгляд на необожженную кожу. - Везде и во всем я сталкивался с его наследством. С каждым годом мое тело изменяется, берет свое моя демоническая природа. Я даже боюсь думать, во что превращусь к старости.
Он улыбнулся другу, но Кейлу улыбка показалась вымученной.
- Так что я не могу просто забыть об этом, Эревис, - сказал проводник. - На самом деле нет. - Он сжал не поврежденные огнем пальцы. - Это часть моего прошлого. Часть того, кто я есть. Когда я это принял, все стало проще. Но, - тут проводник рубанул воздух ладонью, - принять факт дьявольской крови в моих жилах не значит позволить ей руководить моей жизнью. Кровь архидьявола определяет то, каким стало мое тело. Но не влияет на природу моей души. Эревис, именно душа создает человека. Ты понимаешь? Твоя трансформация изменила кожу, глаза, но не душу. Ты остаешься тем, кем был всегда.
Кейл слушал проводника, слышал эхо собственного протеста его словам, но улыбнулся в ответ только из вежливости. Дело ведь в том, что ничего не поменялось с трансформацией, - вот о чем он тревожился. Принятие своей природы не освобождало его от того, чего убийца страшился. Это освободило бы именно то, чего он страшился. Ту часть своего существа, которую он держал крепко запертой в самых дальних уголках души. В отличие от Магадона, у Кейла не было светлой стороны, куда можно было бы стремиться.
Он подумал о Тази, ее улыбке, аромате кожи…
- Ну?.. - не сдавался Магадон.
- Я думаю о том, что ты сказал, - ответил Кейл, чтобы успокоить друга.
- Довольно честно, - заметил Магадон.
Какое-то время они молчали. Когда молчание стало неловким, Кейл прервал его, сменив тему разговора.
- Как ты умудрился познакомиться с ним? - спросил он, показав на Ривена. - Ты не похож на человека, который станет водить дружбу с убийцей из Зентарима.
- А ты? - тут же переспросил Магадон.
Кейл понял. Странные времена требуют странных союзов.
- Он знает? О твоем… наследии. Проводник пожал плечами:
- Я никогда ему не рассказывал, но он мог и сам догадаться. У него есть способность проникать в суть вещей. Почему ты спрашиваешь?
По правде, Кейл и сам не знал.
- Из любопытства, - ответил он и решил не углубляться в тему.
Огонь мягко потрескивал, дым его терялся в сумрачных кронах деревьев.
- Оно и на него повлияло, - промолвил Магадон. - Я имею в виду Ривена.
- Что именно?
- Это место. То, чем он становится.
- Чем он становится? - спросил Кейл, пристально взглянув на проводника.
- Я не знаю. Да он и сам не знает. И это его пугает. Должно быть, сомнение отразилось на лице Кейла.
Ривен ему казался таким же спокойным и державшим все под контролем, как всегда. Магадон, видимо, прочел сомнение в глазах убийцы - или в уме.
- Я знаю его лучше, чем ты, Эревис, - сказал проводник. - Он ведь был твоим врагом, не так ли?
Кейл кивнул.
- Ты видишь его теми глазами. Но я побывал в голове Драйзека и видел его через его же глаза. - Магадон помедлил, прежде чем продолжить: - Вы двое очень похожи.
Раньше подобные слова заставили бы Кейла резко отрицать все. Раньше, но не теперь. Возможно, Эревис и Драйзек действительно были похожи больше, чем когда-либо. Братья если не по крови, то по вере. Он посмотрел на свою воссозданную руку и вновь подумал о том, чем же он становился или уже стал. Шейдом, да. Но чем еще?
- Магадон, отдохни немного, - предложил Кейл. - Я посторожу пока.
Проводник поднялся.
- Отлично. - Помедлив мгновение, он протянул руку. - Зови меня Магз.
Пожимая руку тифлинга, Кейл с улыбкой взглянул в молочно-белые глаза:
- Договорились.
Проводник улегся спать, сдвинув шляпу на глаза. Кейл вновь обратился к книге из Храма Теней, поднял ее и спустя пару наполненных сомнениями мгновений раскрыл.
У него даже дыхание перехватило.
Кусок черной ткани лежал перед ним, ранее зажатый между обложкой и первой страницей. Кейл долго смотрел на находку. И потом провел кончиками пальцев по маске из шелка.
"Странный пролог", - подумал он и положил то, что, очевидно, являлось его новым священным символом, в карман куртки.
Кейл отказывался признаться самому себе, что присутствие маски даровало ему частичку покоя, что она словно посылает заряд через все его тело.
Он начал читать, жадно глотая слова, как делал когда-то, давным-давно, будучи студентом в Вестгейте. Книга была явно написана разными писцами, поочередно на торассе, эльфийском, языке инферналов и еще по меньшей мере на двух языках, которых Кейл не смог узнать, и повествовала об истории Шары, Храма Теней и о том, как он появлялся в нескольких мирах, и о Ростке Пряжи. Читая, Кейл начал понимать, для чего Азриим - или хозяин полукровки, Странник, - искал этот артефакт.
И с пониманием пришел страх.
Глава 4
ВСКАРМЛИВАЯ НОЧЬ
Востим произнес слова заклинания, взмахнул рукой в сторону гладкой каменной стены, и открылся портал, ведущий в питомник. Стоило появиться проходу, как из раскаленной чаши донеслись крики агонии. Маг сделал так, чтобы звуки стали не слышны, однако он все равно телом чувствовал стоны. Его здоровье ухудшалось с каждым днем, несмотря на все заклинания и снадобья. Кости его терзала боль. Казалось, все они одновременно гниют внутри тела.
Выкинув из головы представление о себе как о бесформенной куче плоти, Востим вплыл в комнату.
Его взгляду открылся просторный питомник - круглая полость в земле его личного Уровня, сорок четыре шага в диаметре. Полированные стены комнаты-сферы сверкали в тусклом зеленом свете единственного светящегося шара. Спиральные линии, сложенные на стенах из алмазов и аметистов, сверкали и переливались - три тысячи девятьсот пятьдесят девять тех и других камней. Аметист, камень Теневой Пряжи, слабо жужжал от пульсировавшей в них магии; алмазы, настроенные на Пряжу, пели на тон выше. Все это богатство, объединенное Ростком Пряжи, насчитывало семь тысяч девятьсот девятнадцать камней.
Число могущества, Востим прекрасно знал это.
Самоцветы, таинственные спирали и Росток Пряжи превращали комнату в союз Пряжи и Теневой Пряжи, в место, где их потертые грани обнаженно сверкали. Богатая почва для магии, можно так выразиться; богатая почва, в которой мог расти Росток.
И он вырос.
Живой артефакт, паривший в воздухе в самом центре комнаты при помощи магии. Он увеличился уже в три раза по сравнению с тем, каким его принесли слаады из Храма Теней. Из-за тонких длинных ветвей, змеящихся корней и изящного хрупкого ствола Росток казался Востиму женственным. Артефакт был столь возвышенно прекрасен, что магу оставалось лишь удивляться, как простые смертные жрецы - даже вдохновленные своей богиней - могли создать подобную красоту.
Его блестящая темная кора пульсировала поглощаемой энергией. Время от времени по всей длине ствола появлялись кольца серебристого света - пульс, похожий на жадные глотки пристрастившегося к магии пьяницы. Но даже этот мягкий свет обжигал кожу Востима и заставлял глаза слезиться.
Ветви Ростка Пряжи, почти лишенные листьев, прорастали сквозь молочно-белые скорченные тела полуживых астральных ангелов, которых чародей подвесил над артефактом. Вырываясь из плоти несчастных, ветки соединялись с тканью Пряжи и исчезали у круглого, украшенного алмазами потолка. Толстые корни Ростка, в свою очередь, спускались к искореженным телам потерявших сознание демонов-гаэлей. Прорастая сквозь их уродливые спины, корни заплетались в ткани Теневой Пряжи вблизи округлого пола, переливавшегося аметистами.
Востим не замечал стонов несчастных созданий, которыми питался Росток Пряжи. Они были для мага лишь наделенным чувствами и болью кормом. Живым удобрением. Их почти иссякшие жизненные силы ускоряли рост артефакта. Росток уже принес один зрелый плод. Скоро дозреет и второй. Двух плодов будет достаточно для осуществления замыслов мага.
Он подплыл ближе и завис перед Ростком Пряжи. Пустые, цвета слоновой кости глаза ангелов и черные кошачьи глаза гаэлей невидяще уставились на него, слепые ко всему, кроме собственных страданий.
- Замолчите, - велел он.
Маг сотворил заклинание, заставившее пленников хранить тишину. Они все так же извивались в агонии, но звуки боли теперь не терзали слух. Слабой рукой чародей коснулся ствола Ростка. Теплая кора напоминала на ощупь эластичную кожу. Он приложил ухо к стволу и вздохнул. Серебристые вспышки пульса заставляли его глаза слезиться и обжигали кожу, но маг терпел. Он с вожделением посмотрел на вызревавший плод, одиноко свисавший с нижней ветви. По форме плод походил на яйцо и размером был с кулак. Под серебристой кожицей виднелись пульсировавшие черные вены. В известной степени плод был лишь метафорой, как и весь Росток Пряжи в целом. Жрецы Шары превратили аллегорию противоположностей в физическое воплощение - в уникальное деревце. Шара и Селунэ; зарождающаяся луна и полнолуние. Шара и Мистра; Теневая Пряжа и Пряжа. Удивительное переплетение противоположностей и было секретом красоты и могущества Ростка. Конечно, в конце концов Росток явился творением, вдохновленным Шарой, и, следовательно, инструментом, созданным для того, чтобы досадить Мистре и Селунэ.
Востим уже пытался поговорить с Ростком при помощи псионических способностей, но не получил ответа. Он чувствовал присутствие потаенного самосознания, но разум артефакта был настолько сосредоточен на цели своего существования - росте, развитии, - что больше ничего не замечал.
Маг смотрел на тонкие ветви Ростка Пряжи и представлял, какими они должны быть - усыпанными листьями власти. Когда один из плодов деревца будет "посажен" в место, наполненное могущественной силой, он немедленно прорастет там в ткань магии и собранную таким образом силу по сети Пряжи переправит обратно к Ростку, где ею воспользуется Востим.