Отчаянный вопль Масдая "Ива-а-а-а-а-ан!!!.." разорвал, казалось, пространство и время, воздух Хела заколебался, зарябил, дрогнул, и из вечной предзакатной тьмы на глазах у потерявшего уже надежду царевича материализовался его двойник - с бочонком подсолнечного масла и мешком соленой селедки в руках.
Торжествующе ухмыляясь, доппельгангер отшвырнул в сторону продукты, выхватил меч, и со всей нерастраченной яростью и пылом невостребованного возмездия обрушился на ничего не подозревающих личинок и мотыльков, увлеченно набивающих бездонные чрева мохером.
Через полминуты с насекомой напастью было покончено.
- Иван?.. Иванушка?.. Иван?..
Если бы мог, старый ковер бы прослезился.
- Иван…
Близнец лукоморца виновато улыбнулся, упал на колени, принялся было шапкой отчищать причиненный оригиналом ущерб, но мигнул в воздухе пару раз… и исчез.
Иванушка в роли чьего бы то ни было кошмара - нелепость такого предположения понимал даже полусонный разум ковра.
- Иван… Иван… Иван…
Царевич запрыгнул на перемазанную спину ковра и ткнул пальцем туда, откуда доносись слабеющие крики и вопли постепенно проигрываемого сражения.
- Масдай, скорей, там наших бьют!..
- Наших бьют!!!
Радостно взревев, ковер взвился ввысь, спикировал в окно второго этажа, разнеся вдребезги слюдяное стекло, сгреб сбившуюся и выбившуюся из сил кучку осажденных у стены, и под исступленные завывания оставшихся вдруг ни с чем чудовищ вылетел на волю.
Визжа от бессильной злости, монстры повыскакивали в окна и двери, но достать мчавшийся в двадцати метрах над землей ковер на мог даже трехголовый черный великан на ходулях.
Опешившие поначалу от такой развязки, жертвы кошмаров быстро поняли все преимущество нового положения.
- Ага, съели!!!..
- Взяли!!!..
- Подавитесь нашим братом!!!..
- Зубы обломаете!!!..
- На тебе, на тебе, на, на, на!!!..
Заметив, что преследователи приотстали, отряд снизился и подхватил у развалин Хольмстадта заметившую их пару душ.
- В какую сторону выход? - торопливо спросил Мьёлнир.
- …туда…
- …никуда не сворачивайте…
- …там будет река…
- …на другом берегу - Врата…
- …на них - табличка…
- Знаю, знаю, - сконфужено перебил бог, опустил обитателей Нифльхайма на землю, и под разъяренное подвывание настигнувшей их было дикой охоты Масдай весело взвился в воздух и понесся в указанном направлении.
Как богаты, как разнообразны, сочны и изобретательны, оказывается, становятся лукоморский и отряжский языки, если перед этим их носителей попытаться разорвать на клочки…
Три часа - и ни единого повторения!
На берегу реки Забвения, или реки Склероза, как упрямо называл ее Адалет, чудища замялись.
По инерции, в горячке преследования, несколько самых увлеченных или самых безмозглых уродцев забежали в воду, но, проскакав несколько метров, тупо остановились и озадаченно закрутили головами, пытаясь решить обрушившиеся внезапно на них экзистенциальные вопросы: "кто я?" "зачем я?" и "кто во всем этом виноват?".
Остальная стая сгрудилась у края воды - то ли из врожденной водобоязни, то ли охлажденные печальным примером пришедших к финишу первыми собратьев.
Огнедышащий волк со скорпионьим хвостом, полукилометровая змея толщиной в колодезный сруб, чешуйчатые и клыкастые олени с когтями как у дракона, плюющиеся ядовитой оранжевой слизью свинотараканы, хмурые зомби, сквозь зеленую плоть которых просвечивали желтоватые кости черепа - все рычали, мычали, выли и голосили на разные лады, но сунуться дальше не решались.
Впереди мелькнул слабый - но настоящий, дневной свет - и зачернел противоположный берег: река кончилась.
- Счастливо оставаться!.. Приятного аппетита!.. - повернулся и помахал своим преследователям Адалет.
Олаф показал язык.
Мьёлнир сделал непечатный жест.
Серафима, судя по ее шкодной физиономии, тоже хотела изобразить что-то не менее остроумное, но вдруг изменилась в лице, и в то же мгновение когтистый кротозаяц - последний из выступившей на ее преследование стаи - подпрыгнул, выбросил из спины крылья как у летучей мыши, и стрелой взмыл вдогонку.
Но не зря говорят, что рожденный прыгать летать не может.
Не умеющий пользоваться выпавшим внезапно на его кротозаячью долю счастьем, зверь затормозить вовремя не успел, и со всего маху врезался в Сенькину голову.
Звереныш охнул, царевна ахнула, и оба они, вцепившись друг в друга, полетели через край ковра в чернеющие внизу стирающие память сумрачные воды.
- СЕНЯ!!!!!!!..
Когда Масдай опустился на землю, и спасатели царевен из плавных вод беспамятства горохом посыпались на черный галечный пляж, Серафима уже была на берегу.
Опираясь на колени и локти, она хрипло кашляла и хватала ртом затхлый воздух Нифльхайма, мотая головой, будто пытаясь вытрясти из нее что-то.
Или хоть что-то.
- Милая, дорогая, ласточка моя… - бросился к ней Иванушка, схватил в объятья, прижал к груди, и с трепетом заглянул в полуприкрытые глаза. - Ты помнишь… Ты помнишь, как тебя зовут?..
- Яна… - через силу выдавила Сенька.
Краска отхлынула от и без того не слишком румяных щек Иванушки, руки его задрожали и почти разжались…
- Сеня…
- Я на… самом дне… побывала… Тут… оказывается… глубоко… - натужно кашляя и со свистом засасывая в выжатые до нуля легкие, просипела царевна и открыла глаза. - Хоть и от берега… близко…
- Сеня!!!!!!.. Ты!!!.. Ты помнишь!!!..
- Кого? - прервала экскурс в местную гидрографию и непонимающе нахмурилась царевна.
- М-меня?..
- А ты… кто?
И, не дожидаясь реакции низвергнутого в предынфарктное состояние мужа, Серафима расхохоталась и обняла его за шею.
- Да помню, помню, конечно! Такое чудо ни под водой, ни под землей не забудешь!
- Сеня… - выдохнул Иванушка, словно это не она, а он только что вынырнул с самого дна самой опасной реки Белого Света. - Прошу тебя. Никогда. Больше. Так. Не делай.
- А это я, что ли, виновата? - сразу надулась Серафима. - Я, что ли, сама туда нырнула?
- А почему ни у кого у другого они не полетели, а у тебя - полетел? - не слишком ясно, но очень понятно задал вопрос Олаф.
Сенька пожала мокрыми плечами.
- Не знаю… Может, я одна из всех подумала, а что будет, если у них вырастут крылья?..
- Да уж… Это ж до такого дойти надо… - дивясь, покачал головой маг-хранитель. - Оказывается, у нестандартного мышления есть не только плюсы. А кстати, девица, пока я не забыл, ты ведь воды не наглоталась, насколько я понял?
- Похоже, нет, - подтвердила она.
Блокнот и грифель как по волшебству уже оказались у чародея в руках.
- Уг-гу… Значит, соприкосновение с кожей смертного стирающего эффекта не оказывает… Оч-чень любопытно… А на какую приблизительно глубину произошло погружение?..
- Ну, что, если все живы и все всё помнят, может, не станем хозяйку дожидаться? - мотнул головой в сторону Масдая бог.
- Кстати, тоже неплохая идея, - быстро согласился Адалет и перебазировался на ковер, писчебумажных принадлежностей, тем не менее, не пряча. - Продолжим наш опрос подопытного на лету…
Но долго лететь им не пришлось.
Едва ковер покинул пределы надела негостеприимной властительницы Нифльхайма, как Серафима заявила, что если сейчас же не окажется у большого и жаркого костра, или во всем сухом, или, что предпочтительнее, не получит то и другое одновременно, то через десять минут погибнет холодной смертью.
Терять дражайшую, только что вновь обретенную половину в объятьях пневмонии-рецидивистки Иванушка не пожелал, остальные его с различной степенью энтузиазма поддержали, и остановка на подогрев и обсушение была сделана на первой попавшейся полянке.
Поставив Масдая вертикально, мужская половина экспедиции принялась за разведение большого и жаркого костра, в то время как царевна за импровизированной ширмой выжимала истекающие холодной водой холодного Хела одежду и звонко стучала зубами в такт далеким ударам топора сына конунга.
Запоздало вспомнив и пожалев об оставленном в Хеле на растерзание хозяйке мешке с провизией, Иван и Мьёлнир отправились на охоту, оставив мага-хранителя продолжать сбор научных данных через ширму ковра.
Охота завершилась скорее, чем они ожидали, и полной неудачей, если принимать в расчет количество убитых съедобных животных.
С точки зрения же количества найденных ископаемых избушек, это был несомненный и непревзойденный успех.
- Это холм, - определил с первого взгляда природу обнаруженного поросшего травой и кустарником неопознанного лесного объекта Мьёлнир.
- А, по-моему, это курган, - усомнился в тонкостях, но не в общей картине Иванушка.
- Какая разница? - непонимающе нахмурил брови бог.
- Процедурная? - предположил царевич. - Холм - он куча земли сама по себе. А курган - куча земли, под которой лежит различная утварь, иногда - домашние животные, ну, и их хозяин.
- Оч-чень точное определение, молодой человек. Оч-чень точное…
Охотники подпрыгнули от неожиданности, оглянулись на скрипучий старческий голос, и увидели перед собой согбенную фигурку маленькой сухонькой старушонки, закутанной с ног до головы в черное: крытую черной парчой шубу с воротником из черного соболя, шапку из чернобурки и черные лукоморские валенки с черными узамбарскими каучуковыми калошами.
Всё это выглядело так, как будто побежденный кошмар Масдая не канул в Лету, а всем колхозом перекочевал к старушке в шкаф и поселился там.
- Здравствуйте, бабушка, - поклонился Иван, и громовержец, заливавшийся густым багрянцем и уже собиравшийся что-то сказать, или сделать по-своему, был вынужден поступить так же.
- Здравствуйте-здравствуйте, коли не шутите, вьюноши… - старушка подняла на них глаза, и царевич с испугом заметил, что она была абсолютно слепа. - Ну, наконец-то, хоть кто-то обо мне вспомнил… А то как нужна кому, так чуть не в трубу лезут, лебезят: и заборчик сразу поставят, и сруб поправят, и завалинку починят, и печку перекладут, и подарков натащат, словно к королевичне в посольство пришли, а не к старухе, а как нужды нет, так и поминай всех, как звали. Нет бы - просто так зайти, дров наколоть, крышу перекрыть - так ить днем с огнем не дождешься…
- А где вы живете? Мы сейчас это вам мигом устроим! - вызвался добровольцем Иванушка, позабыв на минуту и о костре, и об охоте, и о голодных сотоварищах. - Только крышу крыть мы не умеем… И сруб поправить - тоже, это инструменты специальные нужны… Забор поставить? Досок нет… Печку сложить?.. Так этому год учиться надо, а у нас года нет, да и учить некому… Дров наколоть зато сможем! Но, с другой стороны, если печка не работает, зачем дрова?.. Кхм… А, может, вас лучше к родственникам перевезти? В деревню? Или в город?
Старушка захихикала.
- Мои родственники, вьюноша, из деревни-города давно уже сами переехали.
- Куда?
- К Хель под крылышко.
- Извините… я не знал… - стушевался царевич, и тут громовержец, окончательно сменивший свой обычный цвет на темно-бордовый, взорвался диким гневом.
- Ты еще много чего не знаешь, иноземец!!! Да за то, что эта карга моего отца с пути истинного сбила, ее саму надо в трубу затолкать!!!
- Эй, погоди, погоди, вьюноша, ты чего - ополоумел?! - опешила старуха. - Ладно, я слепая, да ты-то зрячий! Ты на меня ладом погляди, а? Да я уже лет семьсот не то, что чьего отца, прапрапрапрапрадеда с пути истинного не собью!..
- Да ты еще и запираться вздумала!!!
В чистом небе громыхнул гром.
В воздухе запахло озоном.
- Мьёлнир?!.. - ахнула, отступила на шаг и села бабка. - Что ты тут де…
- По душу твою пришел, кликуша окаянная!!!
Сверкая молниями, как школьная установка для демонстрации статического электричества, ослепленный яростью бог рванулся к растерявшейся пенсионерке с молотом наперевес…
И наткнулся на Ивана.
Спокойная твердая рука уперлась ему в грудь и подалась только вместе со своим владельцем: под напором не успевшего затормозить двухметрового боевого бога царевич отлетел на пару метров и приземлился на молоденькую майскую травку рядом со старушкой.
- Погоди, Мьёлнир, - тут же вскочил и строго начал выговаривать товарищу лукоморец, будто не замечая нависшего теперь у него над головой оружия. - Что бы эта старая женщина не совершила, так с ней обращаться нельзя. Ты должен извиниться, проводить ее домой…
- Да ты соображаешь, что говоришь, идиот?! Я?! Извиниться?! Перед ней?! После всего того, что она сделала с моей семьей?!
Молния сорвалась с его кулака и ударила в пенек слева от бабки.
Тот взлетел в воздух в облаке горящей трухи и опилок.
- Мьёлнир, мальчик, ты меня с Фафниром или с Нидхоггом путаешь?! - обрела, наконец, дар речи и горестно воззвала к справедливости бабулька. - Какой вред я могла причинить грозному Рагнароку или добрейшей Фригг?! Очнись! Я из этого леса в последний раз выбиралась лет триста назад!!!
- Врешь!!! - не унимаясь, ревел громовержец, и раскаты грома, захлебываясь, неистово месили и рвали небо у него над головой.
С берез сыпались листья, с елок - белки, с дубов - разбойники-соловьи.
- Кто внушил отцу, что тот, кто самый сильный, обязательно должен быть и самым мудрым?! Кто пел ему, что он самый-самый-самый, даже когда тот нес такую ерунду, что остальных уши сворачивались?! Кто науськал его напиться из Мимнира, а?!
- Кто? - заинтересованно глянула белесыми глазами на бога старушка.
- Ты, Волупта! Ты!!!
- Да что ты, милок, чур меня, чур!!! - взмолилась бабка. - Сколько веков тут сижу, лица ни человеческого, ни божеского не видя - и вдруг как гром среди ясного неба…
- Я тебе покажу - гром!!! Я тебе покажу - не видя!!!
И тут Иванушку осенило.
- Мьёлнир, погоди… - снова протянул он руки к рвущему и мечущему от злости богу, но то был глас вопиющего в грозу.
Бог разъяренно махнул рукой, и царевич кубарем отлетел к ближайшему дубу.
- Я тебе покажу!!!.. - свирепствовали гром, молнии и Мьёлнир над сжавшейся в комочек пенсионеркой. - Я тебе…
- ДА ТЫ МОЖЕШЬ НА МИНУТКУ ЗАМОЛЧАТЬ И ПОСЛУШАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ЛЮДИ ГОВОРЯТ, В КОНЦЕ КОНЦОВ!!!
Молот из руки громовержца вылетел и отправился к бабкиной избушке, а сам бог, потеряв равновесие, оступился и грохнулся на землю.
Над ним, уставив руки в боки, пылая от возмущения, стоял Иванушка.
- Да как ты смеешь?!..
- Извини, я не хотел, - примирительно протянул руку товарищу тот. - Но ты же по-другому и слышать ничего не желаешь.
- Да, не желаю!!!.. - снова начал кипятиться бог.
- Погоди, Мьёлнир. Я всё понял, - торопливо, пока громовержец не призвал к себе молот и всё не началось с начала, заговорил Иван. - Это та самая прорицательница Волуспа…
- Волупта, - ворчливо поправил скрипучий голос.
- Да, простите. Волупта. Которая… Ну, ты только что перечислил, в чем ее обвиняешь.
- Да!!!
- Но, если подойти к вопросу логически, и посмотреть на картину непредвзятым взглядом, то можно увидеть, что и она говорит правду!
- Ха!!! - выразил свое отношение к словам Ивана и старушки бог, но слушать не перестал.
- Она говорила, что каждый раз, когда кто-то приходил к ней за помощью, то есть, я понимаю, за предсказанием, они делали ей некую работу по дому и приносили дары.
- Ну, и что?
- А то!!! Ты посмотри на ее дом! При всей растительности на крыше мы приняли его за кучу земли, помнишь? Сруб просел так, что его не видно вовсе! Волупта говорила про забор, так? Где он? Его нет! Сгнил, рассыпался, унесло половодьем - короче, нет и в помине! А бабушкина одежда? Масдай, которого ела моль размером с фазана, выглядит лучше!
- Ну, и что? - уже скорее упрямо, чем зло, упорствовал в непонимании молодой бог.
- А то! - горя озарением, воскликнул бабкин адвокат. - Что Волупта не обманывает, когда говорит, что никто не приходил к ней вот уже сколько там…
- Триста с лишком… - жалобно вздохнула старушка.
- Вот! Триста с лишним лет! И она ни перед тобой, ни перед Рагнароком, ни перед Фригг ни в чем не виновата! - вдохновенно закончил Иван.
- Не виновата?..
Лицо Мьёлнира растерянно исказилось и застыло в страдальческой маске, словно ему приказали за десять минут разгадать все секреты самого хитроумного фокусника Белого Света.
- Но… но… все видели ее… то есть, тебя, Волупта… во дворце отца… постоянно… и у Падрэга… и у других бо… Падрэг!!!..
Мьёлнир грохнул кулаком по земле, и гром отозвался оглушительным раскатом над головами людей.
- И снова этот хитрожо…
- Вьюноша, не выражайся!
- Хитроза… - сделал новую попытку бог, но опять наткнулся на укоризненный взгляд незрячих глаз старушки и, смутившись и мысленно обещав себе обязательно подумать над синонимическим рядом позже, с апломбом продолжил:
- …эта змея Падрэг!!! Это его происки, я чую!!! Но как, как, как?!..
- А может так быть, - донесся задумчивый Сенькин голос из-за их спин, - что это была не Волупта, а кто-то другой? Другая старушка, или кто-то еще, кто принял ее облик? У вас это возможно?
- Другой?.. - удивленно оглянулся на нежданную советчицу бог и, как голодная кошка - в мышь, вцепился в новую идею. - Другой, другой, другой… Кто-то, кто обернулся не тем, кто он есть, и никто этого не заметил… Есть! На это способен только один мерзавец!
- Падрэг? - незаметно присоединился к совещанию Олаф.
- Нет, - Мьёлнир свирепо мотнул взлохмаченной шевелюрой, усыпанной сажей и горелыми опилками. - Ульг.
Экстренное совещание, собранное верховным богом Хеймдалла, началось ровно в десять утра.
В зале приемов золотого дворца Падрэга собрались и расселись по изящным креслам и канапе все способные перемещаться боги Эзира.
Фригг осталась дома ухаживать за мужем.
Осунувшиеся, озабоченные лица, ссутуленные плечи, нервно перебирающие пальцами или теребящие подлокотники руки - девять явившихся на зов богов мало чем отличались друг от друга на четвертый день полного бед и несчастий правления Падрэга Премудрого.
Непрекращающиеся атаки варгов, налеты драконов, набеги великанов сделали жизнь небожителей, вручивших свою и Хеймдалла безопасность в молодые надежные руки, невыносимой.
Первым пало поместье Фреи и Фрея: двое мирных богов, как ни старались, ничего не смогли поделать против десятка драконов, и в слезах и проклятьях оставили дымящиеся руины после получаса заранее проигранной битвы.
Через день не стало лесного жилища Ноллы, да и сама целительница едва успела унести самые ценные травы и компоненты от стаи бешеных черных волков.
Следующее утро озарило розовыми лучами руины розового замка - обители богини любви и красоты Аос - разграбленной и разрушенной оравой великанов.