- Суверенность… Сладкое слово "свобода"… Выбросим иноземных оккупантов из нашей долины… Багинот - для багинотцев… Сейчас легко и просто кричать об этом на каждом углу. Но сто с лишним лет назад люди были не такие… Темные… нищие… забитые… запуганные… покорные… Поднять глаза на проезжающего лотранского чиновника считали дерзостью… Не они считали - мы!.. Лотранцы обирали нас до медного кронинга, а мы лишь кивали кротко в ответ и говорили: "Да, да, забирайте всё, только оставьте нас в покое, спасибо, приходите еще"… Независимость… Ха! Независимость в головах у людей, а не в паспорте, как сказал… Кхм. Да. Он так говорил. Но если бы призыв к независимости прозвучал не от святого отшельника Бруно, а от моего предка - сборщика налогов Юхана Лысого, или сержанта расквартированной здесь лотранской гвардии - трех человек, или даже от старосты деревни - они бы лишь покрутили пальцами у висков, в лучшем случае… или пошли бы и рассказали про вольнодумца той же самой лотранской страже… Три года потребовалось нам, три года, чтобы в умах пастухов и каменотесов, которым было нечего терять, загорелось и не погасло желание лучшей жизни!.. Даже когда мы заняли перевалы и победы стали приходить одна за другой, народ сомневался: а стоило ли вообще сбрасывать власть лотранского короля? А не будет ли им от этого хуже? Вы слышите - хуже!!! Им, живущим в грязи, жрущим отбросы и дохнущим от голода и болезней в сорок лет - хуже!!! Нет, они, вкусив торжество, не говорили это вслух, но в глазах их, интонациях, жестах, мыслях, мозге и крови сидел один маленький подленький вопросик: а не стоит ли, пока не поздно, бросить оружие и пойти с повинной? Повинную голову ведь меч не сечет!.. Но верховоды восстания - мой прадед, сержант Клаус Шестопер, староста Микель Ван Гросс и… да, и малопочтенный предок этого юнца, исключительно как рупор святого старца - держали людей в руках, постоянно подбадривая и обещая светлое будущее не им, так их детям, потому что куда эти иностранцы денутся, тратить две недели вместо нескольких дней на дорогу из-за принципов не станет ни один торговец или путешественник, повоют, помашут кулаками, и перестанут, и будет нам счастье… И всё шло хорошо, чтобы не сказать замечательно… Но однажды господин эльгардский шут в отставке подошел к моему прадеду, когда они отмечали очередную победу в трактире в деревне - и всё рассказал. В ту ночь он был пьян, как сто Шепелявых. Но в его глазах было что-то, что пра Юхан ему поверил мгновенно. А еще Гааб заявил, что сейчас расскажет всё людям. Что ему надоело презрение и насмешки. Что он - не почтовая птица голубь, которая только и способна, что таскать записочки туда-сюда, но такой же человек, как и все мы, хоть и вор, алкоголик и развратник. И что ему тоже хочется уважения и почестей, как старику в горах, который для этого палец о палец не ударил. Пра Юхан убеждал его не делать этого. Уговаривал подождать хотя бы до окончательной победы. Умолял обдумать всё хорошенько. Но Гааб согласился лишь отложить до утра. А утром прискакал часовой с западного перевала с вестью о новом наступлении эльгардцев. Все побежали туда. Мой пра оказался рядом с Гаабом. Тот подмигнул ему и сказал, что хоть и нализался вчера, но всё помнит, и от намерения своего не отказывается, подождите только до вечера, сыну своему он уже всё рассказал…
Август смолк, и несколько секунд глядел остановившимся взглядом на свои стиснутые добела пальцы.
Гости, застывшие, словно каменные изваяния по углам монаршьего ложа, молчали.
Ломко хрустнув пальцами, король испустил глубокий вздох и так же, не поднимая глаз, продолжил.
- В тот день старый Гааб был единственной потерей нашего войска. Очень несчастное стечение обстоятельств… или счастливое…
- Счастливое?!.. Счастливое?!..
Долговязый багинотец задохнулся от возмущения, рванулся и, если бы не стальная рука Олафа, своевременно возникшая поперек его траектории, набросился бы на короля и совершил если не цареубийство, то царетрясение, цареколочение и цареочкоразбивательство тяжкой тяжести.
Пытаясь вырваться из твердокаменных объятий друга, курчавый паренек бился, как помешанный, руками и ногами, выплевывая беспощадные, яростные, злые слова вперемежку со слезами прямо в побледневшее узкое лицо короля.
- Это твой прадед убил моего!!! Чтобы все сливки снять в одиночку!!! Пра Тони был нехорош для вас, да?! Вор, да?! Алкаш, да?! Буян, да?! А что это была его идея, его и только его, не какого-то Бруно, не Лысого, не Шестопера, не Гросса - это для вас всех ерунда?! Это не он вор!!! Это вы все - воры!!! Вы украли его славу, его заслуги, его идеи, вы украли у моей семьи годы нормальной сытой жизни!!! Три поколения моих предков пресмыкались перед твоими как цепные псы!!! Из-за чего?! За что?! Вы нам мстили, да?! Мерзавцы!!! Подлецы!!! Ничтожества!!! Да, мой пра был вором!!! Но не убийцей!!! И ты не имеешь никакого права гнобить меня, унижать меня, командовать мной и моими детьми, которые будут, и внуками, которые тоже обязательно будут, и правнуками, которые тоже будут - назло вам всем!!! Потому что настоящий преступник и шут - это ты, ты, ты!!! Ты и твои благочестивые предки, от которых так и несет зловонием зависти, лицемерия и ханжества!!! Вы убили нас, вы лишили нас всего - и из-за чего?! Пустого тщеславия!!! Гнилого самолюбия!!! Дурацких предрассудков!!! Завтра… Да, завтра я расскажу всё на площади народу, всё, что знаю - я был сегодня там, был в пещере Бруно, который вовсе даже не Бруно, он достойный человек, если не считать, что моральный урод, но даже он лучше вас всех вместе взятых, всех четырех поколений трусов и лжецов!!! И вы все старого ботинка моего пра не стоите, все вместе, всем своим скопом!!! И если я вдруг до завтрашнего утра не доживу, то знайте, что мои друзья всё равно расскажут всё - прирезать их всех даже у тебя кишка тонка, Август Двуличный!!! Потому что люди должны знать правду, какой бы отвратительной она не казалась!!! Потому что пра Тони должен быть отмщен!!! Хоть сейчас!!! Хоть через сто лет!!!..
- Отмщен?! - подскочил теперь уже король, и нос к носу встретился со своим беснующимся обличителем. - Вот именно!!! Месть!!! Месть - это то, что двигало всеми твоими драгоценными предками!!! Я про Гааба говорю, слышишь ты, щенок?! Про него!!! Про шута, который служил лотранскому королю, но был выпорот и выгнан с позором за кражу столового серебра!!! Который веселил эльгардского эрцгерцога, но был вышвырнут за то же преступление плюс безудержное пьянство!!! Который мстил всем и всегда!!! Мстил лавочникам, потому что они не давали ему в долг! Мстил стражникам, потому что они сажали его в кутузку, когда он пьяный начинал дебоширить! Мстил трактирщику, потому что тот не наливал ему без денег! Мстил женщинам, которые смеялись над его сутулой спиной! И этого человека ты предлагаешь восславить своему народу?! Тони Шепелявый - гений чистоты и справедливости!.. Тони Шепелявый - рыцарь без страха и упрека! Тони Шепелявый - национальный символ Багинота!!! Ах, ах, ах!!!..
Гуго замер, смертельно бледный и дрожащий, и холодные капли бисеринками усеяли его грязный расцарапанный лоб.
- Люди должны знать правду, - тщательно выговаривая каждое слово, выдавил, наконец, он тихо сквозь сведенные зубы, впервые за двадцать минут смирился с ограничивающей его свободу перемещений и нанесения тяжких телесных повреждений рукой, и словно без сил обвис на ней всем своим тощим немытым телом. - Что ты там думаешь, Август - это дело твое… А завтра на площади я расскажу всё. Прощай.
Фанфары, набат и заполошные выкрики главных курантов страны окончательно разбудили в восемь утра Багинот, сладко позевывавший и размышляющий, не стоит ли по поводу воскресного дня перевернуться на другой бок и поспать еще секунд сто двадцать.
В восемь двадцать девять вся страна была уже на площади.
Оставшийся со вчерашнего дня в ожидании исчезнувших бесследно героев помост был пока пуст, но вынесенный на красное сукно трон и сбившиеся в заспанную кучу на заднем плане возле окованных массивных сундуков музыканты вперемежку с охраной тонко намекали, что с минуты на минуту…
- Восемь тридцать утра… на работу пора… - апокалиптически прохрипели над головами собравшихся часы, ворота дворца распахнулись и, важно вышагивая, белая как сметана пара меринов плавно выкатила зеркальную карету прямо под ноги гранитному Бруно Багинотскиму, предусмотрительно занявшего место в первом ряду еще сорок лет назад.
Мрачный и бледный как позавчерашний туман, из экипажа без помощи и без лесенки выбрался багинотский монарх, оставив лакеев не у дел, и ступая так, будто направлялся на эшафот, а не к месту всенародного ликования, медленно взошел на помост.
Министры, советники, секретари и советники секретарей, советников и министров - вся багинотская знать, с древностью рода никак не меньше сотни лет, дружной гурьбой высыпали из дворцовых ворот, справедливо полагая, что двадцать пять метров быстрее пройти пешком.
Все были в сборе.
Или почти все?
Народ, недоумение и нетерпение которого росло прямо пропорционально всплывающим в головах списков дел на сегодня, активно закрутил головами.
Заказчик прибыл на место расплаты вовремя.
Как насчет?..
- Летят, летят!!!..
Прямоугольная тень накрыла добрых верноподданных багинотской короны, и у подножия седобородого монумента опустилось чудо из чудес, правда, успевшее за последние два дня несколько примелькаться. И под исступленные аплодисменты, местами переходящие в неистовые овации, на красную суконную дорожку ступил дородный старичок в нелепой шляпе, огромный воин в жутком рогатом шлеме с умопомрачительным количеством топоров, юная интеллигентная пара благородной крови, и…
- А Шепелявый-то что здесь делает?..
- Да еще со своей девчонкой?..
- Нашел, куда приволочь…
- Бедняжка…
- Да уж, свалилось на сироту шшастье…
Чета Гаабов, то ли не слыша, то ли не желая слышать услужливо доносимые легкомысленным ветром ремарки, молча поднялась на помост, неотрывно глядя под ноги, и встала рядом с королем.
- Кворум есть, пора начинать, - бросив деловито взгляд на часы, открыл торжественный митинг премьер-министр.
- Дорогие мои багинотцы, - замогильным голосом провозгласил король, видом своим и сам сегодня больше напоминающий забытого в подвале призрака. - Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…
- Кто-то умер?
- В Багиноте произошла революция?
- Кронер упал?
- К нам едет ревизор?
- …Шутки здесь неуместны.
Холодный безжизненный тон их общительного и жизнерадостного обычно монарха произвел на собравшихся эффект ливня среди зимнего неба.
- …И слово предоставляется разнорабочему постоялого двора "Бруно Багинотский" Гуго… - Август Второй словно споткнулся о слово, которое должно было следовать дальше, пошевелил губами несколько секунд, бросил полный бессильной ненависти взгляд на замершего как натянутая струна долговязого парнишку и медленно проговорил, словно прожевывая пригоршню чеснока:
- …Гуго Шепелявому.
Коллективный выдох "что?!..", сопровождаемый обертонами народного фольклора, заглушил первые слова нового оратора, но быстро установившаяся мертвая тишина позволила расслышать их продолжение всем и сразу.
- …мы побывали там, попасть куда было мечтой каждого жителя… нашей страны… вот уже более ста лет. В пещере, где жил и окончил свои дни человек, называемый Бруно Багинотским.
Подавшись всем телом вперед, Гуго положил руки на ограждение, стиснул гладко оструганные перилла так, будто собирался внести новое слово в дактилоскопию и впился слегка расфокусированным взором в добродушного гранитного старичка с лукаво-мудрыми глазами.
- Несколько поколений наших предков и мы сами выросли на изречениях, приписываемых старому отшельнику, на его идеях и ценностях, - хрипло продолжил он. - И ни одна… - короткий взгляд на короля, - живая душа не знала всей правды. Правды о том, кто на самом деле был этот святой старик, кто реально стоял за непонятным именем, откуда он взялся, как жил и чем дышал - не по пыльным трескучим легендам, а на самом деле.
Волна возмущения прокатилась по толпе как цунами по пляжу, но Гуго упрямо дождался, пока страсти утихнут, и продолжил.
Голос его звенел и срывался, белое, как мел лицо покрылось багровыми пятнами, но он говорил, и говорил, будто рубил с плеча, будто с последним его словом кончался весь Белый Свет, будто никогда не было и не будет больше ни его самого, ни Багинота, ни его ускользающего таинственного кумира.
- …И теперь я хочу, чтобы безликий и непостижимый псевдогерой нашего прошлого обрел свое настоящее лицо. Ведь он был живым человеком, со своими слабостями, причудами и недостатками! Зная теперь не понаслышке его величие, разве не сможем мы простить ему его мелкие несовершенства? Ведь его знали наши предки, потому что он жил среди нас!!! И его настоящее имя…
Маленькая рука накрыла большую…
Дрожь…
Пауза…
Взгляд…
Огромные глаза…
Стиснутые в ниточку белые губы…
Сжатая рука…
Покачивание головы…
Мольба…
Рваный вздох…
- Его настоящее имя - Бруно Багинотский!!! - неестественно-звонко выпалил Гуго, разорвав накрывшую площадь и, казалось, целую страну тишину, и тут же продолжил, давясь и захлебываясь словами в схватившемся горле.
- Мы видели его тело своими глазами… и отдали ему последние почести… Он погиб во время старого землетрясения… нелепо, случайно, непредсказуемо… и место его упокоения осталось в тайне для тех, кто восхищался им… и преклонялся перед ним… Открывшись на краткие дни после недавнего катаклизма и допустив лишь несколько человек… нас… оно снова было закрыто капризом судьбы… от людского внимания. Но как единственный багинотец… попавший… попавший… Я видел его, это правда!!!.. Он… такой, как здесь!!!..
Парнишка ожесточенно мотнул головой, не в силах более выдавить ни единого звука сквозь стиснутые зубы, вырвал свою руку из-под накрывшей его ладони жены, перемахнул через ограждение помоста и, очертя голову, бросился в толпу.
Эльма сбежала по ступенькам за ним.
Но пройти ее мужу не дали.
- Гуго!!!
- Качай Гуго!!!
- Да здравствует Шепелявый!!!
- Сам такой!!!
- Гуго Гааб!!!
- Победитель туманных тварей!!!
- Да здравствует Гааб!!!
- Да здравствует Бруно Багинотский!!!
- Ур-р-р-р-а-а-а-а!!!..
Если многоуважаемый читатель видел когда-нибудь замороженный и оттаянный после гриб, он без лишних трудов и напряжения воображения сможет получить представление о состоянии багинотского монарха.
Аморфной массой обвис он безвольно на периллах, но незамедлительно был взят под белые рученьки и препоручен заботам придворного травника и радостно встрепенувшихся при неожиданной перспективе показать свою полезность лакеев.
Церемонию награждения героев продолжил первый министр Гогенцолль.
- Как была оговорена договором договоренность об оплате услуг наших беззаветных твареборцев, - неохотно начал он, заново вспоминая, по-видимому, в каком конкретно размере сия договоренная оговоренность на балансе страны отражалась, - кроме бесплатного проживания и прокормления на постоялом дворе "Бруно Багинотский", а также безвозмездного прокормления лошадей - что, заметьте, само по себе немало - овес нынче дорог - наши победители туманных вампиров получают в золотом эквиваленте багинотского кронера…
- Стойте!!!
- Что?..
- Я говорю - стойте, - сурово скрестив руки на груди, проговорил Олаф. - Мы передумали.
На этот раз простое недоуменное "что" стало не только ошеломленным, но и коллективным.
- Кто это - мы?!
- Когда мы передумали?
- Ты ничего нам не говорил… вроде?..
- Погодите… Я потом вам всё объясню.
С видом махрового с кисточками заговорщика, таким же естественным на бесхитростной физиономии отряга, как змея на велосипеде, рыжий воин подмигнул ошарашено открывшим рты друзьям сначала правым глазом, потом - для верности - левым два раза, и снова правым, столько раз, что Иванушка стал опасаться, не начался ли у конунга ни с того ни с сего нервный тик.
- Нет, ты сейчас объясни! - не унималась в упор не понимавшая намеков такого рода Сенька. - Это кто тут чего без нас передумал?!
- Тс-с-с-с!!! - басом прошипел Олаф и, уверенный, что на этот-то раз все всё точно поняли, строго продолжил: - Мы отказываемся от предлагаемой вами суммы местных денег и просим… в смысле, требуем отдать нам вместо этого сокровище Багинота!
- Что?!
Теперь к коллективу вопрошающих присоединилась и багинотская аристократия.
Но громче и выразительнее всех, словно он тренировался несколько дней подряд без отдыха и перерывов на файф-о-клок, "что" получилось у министра финансов.
Кинув торжествующий взор на друзей, Олаф подбоченился, как бы невзначай положив руку на рукоять меча, и громко и ясно повторил, тщательно проговаривая каждую буковку и знак препинания.
- Мы. Требуем. Немедленно. Отдать. Нам. Сокровище. Багинота. Точка.
- С-сокровище Б-багинота?.. - словно до сих пор сомневаясь в профессиональной состоятельности своего слухового аппарата, переспросил министр путей и дорог.
- Именно! И спорить с нами бесполезно!
Чиновники с вытянутыми лицами переглянулись беспомощно, пожали плечами, развели руками…
- А в-вы… уверены? - с непонятной надеждой уточнил Гогенцолль.
Победоносное "ха!!!" было ему ответом.
До неприличия быстро все десять сундуков забрались на плечи охранников и понеслись во дворец.
На смену им был представлен лишь один - аккуратный, обитый крокодиловой кожей, с блестящими золотом уголками и резным висячим замком на кружевных кованых петлях с торчащим из скважины игрушечным с виду серебряным ключиком.
Полностью с трудом, но умещавшийся на вытянутых руках министра финансов, ухмыляющегося загадочно, как пьяный сфинкс.
На виду у всего честного народа ящик перекочевал на ручки к премьер-министру да там и упокоился.
- Вы не передумали?..
- Нет!!! - радостно выпалил Олаф.
- Хорошо, - прикрыв веками глаза, промолвил Гогенцолль. - Мы… согласны на ваше требование. Сделка с этого момента считается заключенной, расчет полным, а претензии незаконными. Да?
- Да!!!
- Примите от нас в таком случае на вечную память… - министр прослезился, - сокровище Багинота.
С величавым достоинством принял с рук на руки произведение сундукового искусства наш гордый отряг и протянул Адалету.
- Открывай, волхв.
Странно покосившись на лопающегося от важности конунга, чародей повернул ключ в замке и откинул крышку.
- Что это?.. - недоуменно уставилась вовнутрь Серафима.
Иванушка обрадовался.
- Книга!!!
- С заклинаниями? - подозрительно вытянул шею и протянул руку волшебник.
- Нет!!! - со счастливой улыбкой молодожена сообщил Гогенцолль. - Это - сокровище Багинота! Почти прижизненное издание изречений и афоризмов Бруно Багинотского! Всего тысяча экземпляров! По тогдашнему количеству жителей! Включая стариков и младенцев!
То не туча грозная закрыла солнце красное. То Олаф - отряжский воин хмурит брови, топор тянет. Не иначе, замыслил что-то.
- Где?!.. - прорычал он, пронзая шарахнувшуюся от одного его взора толпу придворных в поисках главного злодея. - Где это порождение Хель и Гуннигапа?! Где этот собачий выкормыш?!.. Где этот…