- …?
- Я все время есть хотел, - признался парень, осторожно отпивая чай и прислушиваясь к себе. - Как в Москву приехал, ни разу от пуза не наедался.
- Студент? Надо же, я думал, голодные студенты - это в наши времена миф.
- Да нет… какой из меня студент? Так…
Паше - так звали фокусника - недавно исполнилось восемнадцать, хоть и выглядел он сейчас на все тридцать. Окончив школу, он решил начать новую яркую жизнь. Начинать ее в родном Таковске-на-Волге не хотелось, да и вряд ли вышло бы. Паша отчетливо понимал, что работы в маленьком городке нет даже для людей с хорошим образованием, а уж ему-то и вовсе не на что было рассчитывать. В лучшем случае можно было устроиться на стройку, но… разве это яркая жизнь? Паше хотелось, что бы все у него было "как в телевизоре" - крутой мобильник, красивые шмотки, шикарная машина и, разумеется, девушки. Нет, он был не настолько глуп, что бы верить, что все это свалиться на него само собой. Он готов был работать, что бы осуществить свои мечты - благо, упорство и сила были. Только вот в Таковске-на-Волге ему эту силу приложить было некуда. Решив, что уж в Москве-то он развернется, Паша одолжил денег у кого только смог и отправился покорять столицу.
Добрался он, как ни странно, без приключений. Но Москва его встретила не особо ласково. Очень быстро выяснилось - хорошая работа в столице есть, но получить ее можно, только имея связи, соответствующее образование или убедительный опыт. А лучше - все сразу. Ничего этого у Паши, разумеется, не было, а так же не было и московской регистрации, что сужало и без того небольшой выбор. Еще одним неприятным открытием для парня стало то, что одолженная сумма, казавшаяся в родном городе весьма приличной, в столице истаяла меньше чем за месяц.
К настоящему моменту парень кое-как перебивался, хватаясь буквально за любую работу, но заработанных денег едва хватало на то, что бы снимать койко-место в двухкомнатной квартире, где кроме него жило еще с десяток гастрайбайтеров - точно Паше сосчитать их никак не удавалось, поскольку люди постоянно менялись. Ни о какой яркой жизни он уже не вспоминал, мечтая только хорошо наесться и выспаться.
Несколько недель назад он случайно забрел в какой-то музей. Собственно, музей парня не интересовал, просто он только что закончил раздавать рекламные листовки возле метро, и ему нужно было где-то перекантоваться до восьми вечера. В "общежитии" появился новый жилец - Артур - жилистый нервный мужик, покрытый синими аляповатыми наколками от шеи до пяток. За что-то он сразу невзлюбил Пашу и повадился изводить его всеми возможными способами. К счастью, Артур работал на портовом терминале грузчиком и предпочитал брать ночные смены - за них больше платили. Ждать, когда опасный сосед уйдет, на улице было холодно, а в метро Паша боялся милиционеров - каким-то образом они чуяли, что у парня нет регистрации, и регулярно облегчали его и без того тощий кошелек.
Послонявшись по заснеженным улицам и окончательно задубев, Паша нырнул в первую открывшуюся подъездную дверь. Как оказалось, она вела в музей. Вход был платный, но парень умудрился пристроиться к какой-то экскурсии и проскользнуть внутрь. Бродить по музею было скучно, экспонаты его не занимали, а присесть было негде - в длинных коридорах и залах музея не нашлось ни одного стула. В конце концов, парень забрел в небольшое помещение, напомнившее ему кинотеатр - так же лесенкой располагались ряды сидений. Только вместо экрана была небольшая сцена с кафедрой. Паша устроился в последнем ряду, намереваясь дать немного отдыха ногам, и сам не заметил, как уснул. Впрочем, скоро его разбудил топот многочисленных ног и голоса - в зал входили какие-то люди. Убегать было поздно, да и никто на него особого внимания не обратил. Люди расселись по рядам, а на сцену вышел какой-то мужик. За кафедру он становиться не стал, наоборот - подошел к самому краю сцены, словно хотел оказаться ближе к слушателям, и начал говорить. О чем шла речь, Паша сумел понять только в общих чертах. Большей частью то, что рассказывал незнакомец, было для парня слишком уж заумно, он даже многие слова не понимал. Но одну мысль уловил, тем более что незнакомец повторял ее много раз. Каждый человек несет в себе возможность стать магом, творить чудеса. Этому даже не нужно учиться, достаточно поверить.
Такая постановка вопроса Паше очень даже понравилась. Потому он терпеливо досидел лекцию, пытаясь запомнить как можно больше. И в конце лекции встал вместе с большинством слушателей в круг и пел непонятные слова. Потом его накрыло ощущение переполненности - словно он был воздушным шариком, который надули так сильно, что он вот-вот лопнет. Лопнуть парень не лопнул, но неожиданно для самого себя создал на ладонях по сияющему радужному шарику величиной с теннисный мячик. Произошло это уже на улице, Паша стоял и очарованно разглядывал шарики, когда подошел человек, читавший лекцию. Он уже не выглядел добрым пастырем, был деловит и скучен. Осторожно поводил руками вокруг шариков, вокруг самого Паши и, разочарованно вздохнув, ушел. Правда, сунул парню визитку, пробурчав: "Если нужна работа, позвони этому типу!"
Работа Паше была очень нужна, он позвонил по номеру с визитки в тот же вечер. На следующий день он встретился с Олегом Олеговичем - как представился хмурый толстый человек с маленькой головой, длинными тощими ногами и руками. Одет он был в пухлую меховую жилетку и слишком узкие джинсы, из-за чего казался пауком с тонкими суставчатыми лапками. Олег Олегович привел Пашу в цех, показал, что надо делать и сказал, сколько тот будет получать. Сумма вовсе не поражала воображение, а работа была нудная и, как ни странно, сильно утомила парня, хотя вроде ничего тяжелого он не делал. Отработав три дня, Паша осознал, что попал в то самое болото, от которого бежал из родного города, а может и похуже. На завод он больше не пришел, а пришел на Арбат - показывать фокусы. Сначала все шло неплохо, но в последние дни он и впрямь стал чувствовать себя скверно.
"Господи, ну что за чучело?! И что мне с ним делать?!"
Парень за то время, что рассказывал свою историю, все-таки запихнул в себя оставшиеся слойки и чай. И сумел удержать все это в себе, хоть губы у него и посинели, а вокруг глаз залегли темные пятна.
"Хочешь, что бы я сказала очевидное? - ответила Хайша. - Ты ничего с ним не можешь сделать. Сомневаюсь даже, что спасательная команда Ивора сможет ему помочь".
"Думаешь, он настолько истощился?"
"Нет, вытянуть-то они его, скорее всего, вытянут. А вот ума добавить - тут магия бессильна".
"Злая ты, Хайша! - упрекнул я ее. - А еще богиня!"
"Должен же кто-то из нас быть злым. Ты в последнее время стал просто Мать Тереза в штанах, значит, от глупых поступков нас страховать буду я. Ты же не собираешься устраивать жизнь этого несчастного идиота?!"
- Вик, ты о чем задумался? - дернула меня за рукав Рысь. - Звони в Совет. Парень же сейчас отключится!
- Да, конечно…
Я набрал телефон Агаты. Выслушав меня, ведьма коротко выругалась и пообещала прислать кого-нибудь немедленно. Из ее эмоционального пассажа я узнал, что за сегодня отловили уже десяток новообращенных. Похоже, настоящая эпидемия началась.
- Так схватите этого мерзавца! Это же явно он людей инициирует!
- Спасибо! - ядовито ответила Агата. - Спасибо, о великий детектив, что бы мы - убогие - делали без твоей великой мудрости! Только этот гуру тоже не дурак. Не знаю, как он понял, что Совет уже знает про него, но лекций в музее он больше не проводит. Теперь его искать в Москве - что иголку в сене.
Я почувствовал колебания Тени, и из-за киоска с выпечкой вышло три мага. Точнее, два мага и ведьма. Рысь подобралась, приготовившись к прыжку, глаза ее сузились, а между губ блеснули клыки. Дюволл не удостоил оборотня и взглядом, незнакомый мне седой маг нахмурился и сунул кисти рук в широкие рукава пальто, а Далила демонстративно выставила перед собой руку, на кончиках пальцев которой плясали огоньки. Ну, Агата, ну спасибо!
Я шагнул к пришельцам, широко улыбаясь и разведя руки, словно хотел обнять долгожданных друзей:
- Кого я вижу!
И добавил негромко:
- Надеюсь, вы не собираетесь устраивать шоу со спецэффектами прямо на центральной улице столицы? Ивор вам потом такую благодарность объявит, что год кушать стоя будете.
Дюволл с минуту таращился на меня выпучив глаза, пока я не понял, что это он пытается таким манером смутить наглого детектива. Пришлось подарить ему самую мою обаятельную улыбку. Дюволл дрогнул лицом и что-то буркнул своим помощникам. Седой маг равнодушно пожал плечами, Далила презрительно сплюнула под ноги, но руку убрала.
- Эй, приятель! - мне пришлось основательно встряхнуть Пашу, что бы тот немного пришел в себя. - Пойдешь с этими людьми. Они тебе помогут.
Парень вяло кивнул и начал заваливаться. Его все-таки стошнило - ведьма едва успела отскочить, но сапогам все же досталось.
- Фиксируй его, - скомандовал Дюволл седому магу. - Далила, не спи!
- Возимся со всякой падалью, - прошипела ведьма, пытаясь вытереть оскверненные сапоги о сугроб. Спрессованный городской снег добавил радужных бензиновых разводов и приклеившийся к мыску окурок. - Вот дерьмо!
- Я готов, - подал голос седой, придерживая Пашу ладонями за виски. - Далила, держи его за локти.
Дюволл церемонно произнес:
- Виктор Фокс, от имени Совета благодарю тебя за помощь.
Открыв проход на теневую тропу, он дождался, пока седой маг и Далила завели в него Пашу, шагнул следом и все четверо исчезли. Я обнял нахохлившуюся Рысь за плечи и повел к входу в метро.
- Как глупо…
- Не переживай.
- Не могу. Я ее боюсь.
- Ну… не думаю, что она осмелилась бы причинить тебе вред при свидетелях.
- Я знаю. Но это другой страх. Далила - имя, которым в семьях оборотней пугают непослушных детей. Она организовывала все крупные облавы на оборотней начиная с раннего средневековья. Позже - в семнадцатом-восемнадцатом веках - она же ввела в моду среди теневых магов охоту на оборотней. Когда в начале девятнадцатого века в Совете пошли разговоры, что оборотней следует признать разумной расой и запретить охотиться на них, Далила сопротивлялась принятию этого закона дольше всех. Никто не знает, за что она так ненавидит нас. Но она своими руками убила больше оборотней, чем все остальные маги. И, ходят слухи, что она продолжает убивать до сих пор - тайно.
- М-да… ненависть, тянущаяся столько лет… что бы ее не вызвало, есть в этом что-то нездоровое. Да и одевается она как натуральная извращенка!
- Вик!
- Ну а что? Обтягивающая черная кожа, заклепки и высокие сапоги - мечта мазохиста. Ей бы еще в руки плетку и наручники. Такие, знаешь - с розовым мехом… м-м-м!
- Вик! - Рысь попыталась сделать сердитое лицо. - А казался таким приличным мужчиной!
- Я притворялся! - кивнул я, довольный, что удалось отвлечь Рысь от мрачных мыслей. - Всегда притворяюсь приличным мужчиной, девушка только расслабится, тут я ей сразу делаю неприличное предложение. От неожиданности многие соглашаются.
"Ой. Ой. Ой. Казанова Урюпинского разлива!"
"Она же понимает, что я шучу! - отмахнулся я. - Чем ты недовольна?"
"Зачем Агата послала Далилу? Вот о чем подумай! Она же знала, что Рысь с тобой и знала, кем для оборотней является Далила".
"Когда я начну понимать мотивы Агаты, то, пожалуй, всерьез задумаюсь: а не возглавить ли мне Совет? Но в данном случае, думаю, Агата посылала не Далилу, а Дюволла - что бы я на него посмотрел".
"А… а что с ним? - в голосе Хайши послышалось смущение. - Я не обратила на него внимания".
"Теневая кровь, - сообщил я. - В нем ее не меньше, чем восемь десятых".
"Может, ее столько и было? - неуверенно предположила Хайша. - Я раньше не смотрела, сколько в нем теневой крови. Да и ты тоже! Мы его и видели-то один раз мельком!"
"Тут ты права, сравнить не с чем. Но вспомни - у нас с тобой сложилось одинаковое впечатление, что он слабак. Да он и был слабаком! В баре он даже с пьяным Отбоем не мог сладить. А сейчас он лихо командует не самыми последними магами, теневой тропой ходит не хуже Ивора! И у его жены внезапно пропала теневая кровь!"
"Хочешь сказать… но так не бывает! Если бы долю теневой крови можно было так легко повышать, мало нашлось бы магов, устоявших перед искушением!"
"Возможно, в этом и дело. Если бы стало известно, что можно отнять у другого мага могущество, что бы увеличить собственное, представляешь что было бы? Маги охотились бы друг на друга, как обезумевшие от голода вампиры. На месте Ивора и других высших магов я бы такую информацию постарался уничтожить без следа. Или хотя бы держать под семью замками".
"Тогда зачем Агата выдала ее тебе?"
"А что она выдала? - хмыкнул я. - Она лишь предоставила возможность догадаться. К тому же способа я не знаю, да и все равно он был бы мне бесполезен".
"Почему же?"
"Ну, я ведь не маг… э-э-э… вот черт!"
"Соблазнительная мысль, да?"
Я ничего не ответил ехидной богине.
Действительно, если есть такой способ… Ведь вполне допустимо, что можно не только увеличить долю уже имеющейся теневой крови, но и поднять ее с полного нуля. Нужно ли это лично мне? Большой соблазн сказать - нет, и преисполниться гордостью от собственного благородства. Но на самом деле я не знаю. Сейчас мне кажется, что я не смог бы отнимать теневую кровь у других существ. Да и не особо мне нужна магия, обхожусь ведь как-то невеликими способностями Хайши. Но ведь сейчас передо мною настоящий выбор и не стоит. Легко быть благородным, когда для этого ровным счетом ничем не надо жертвовать. А если бы узнал способ? И… не у мага отобрать теневую кровь, а, например, у вампира? Вроде тут совесть должна молчать. Ну и, в конце концов, это же не убивает - с Аленой ведь ничего не случилось… И все же что-то есть в таких мыслях тухлое.
Ладно, не стану забивать голову проблемами, которые еще может и не возникнут.
Остров Крит. 1140 год до н. э.
Вой разносился по дворцу, бился в узких коридорах, вырывался из окон и дверей, раскатываясь площади и умолкая лишь в переулках. Люди испуганно прятали глаза и старались обойти дворец стороной. Наверное, так ревел и выл в своем лабиринте Минотавр. Только в вое царя была не столько злоба, сколько бессильная тоска.
Он ничего не мог сделать, лишь выть и бросаться раз за разом на врагов и раз за разом отлетать назад, столкнувшись с невидимым, но непроницаемым барьером. Он знал, что на помощь ему не придут. Даже если бы проклятый жрец не запечатал обе двери такими же невидимыми барьерами - не придут. Не захотят. Оставалось только выть.
Жрецы не обращали на царя особого внимания, лишь старая жрица - да, среди них была одна женщина - поглядывала на Пигмалиона с жалостью. Но дальше этих взглядов не шло. Его уже осудили, и приговор не подлежал обсуждению. Хуже всего было то, что приговор касался не самого царя - он готов был принять любое наказание, лишь бы…
- Я бы тоже предпочел избавить этот мир от тебя, а не от этого удивительного создания, - ответил на его просьбу главный из жрецов. - Потому что оно творило зло по невинности души, не понимая разницы между злом и добром. Ты же стал чудовищем по собственному своему выбору… Увы, твоя мать слишком могущественна, что бы затевать с ней войну из-за тебя.
- Моя мать? - слова жреца так поразили Пигмалиона, что он даже забыл о своем положении пленника. - Но… разве она жива?! Отец сказал, что она умерла, родив меня!
- Он сам в это верит. Твоя мать - один из сильнейших магов, известных мне. Не спрашивай меня, почему она решила бросить тебя и твоего отца. Мысли и поступки Анхинои недоступны моему пониманию. Но знай - всю твою жизнь она приглядывала за тобой… видимо, все же не достаточно хорошо.
- Ивор, хватит! - прервал его коренастый, перевитый толстыми канатами мышц человек, больше похожий на разбойника, чем на жреца. - Он не достоин, что бы с ним разговаривали. Ты нам нужен здесь.
Жрец, которого назвали Ивором, поспешил к остальным, все же упрекнув своего соратника:
- Нельзя быть таким жестоким, Уэда. Возможно, это испытание еще изменит мальчика.
- Помяни мое слово, этот мальчик доставит нам проблем, - проворчала жрица. - Нельзя отнимать у человека любимое существо и надеяться, что он от этого станет добрее! Это же глупо! И жестоко! Лучше бы вы убили их обоих!
- Мы никого не будем убивать, - огрызнулся Ивор. - Это ведь уже обсудили! Давайте приступим…
Жрецы встали вокруг замершей в неловкой позе - словно собиралась взлететь - Галатеи. Вскинули руки. Ивор коснулся лба царицы, и из нее ушла жизнь. Это вновь была самая обыкновенная статуя. Только в глазах ее Пигмалион все еще видел присутствие своей жены. Глаза статуи жили и были полны ужаса. Тогда-то он и завыл.
Ивор уложил статую на пол и достал из принесенного с собою мешка пилу. Примерился и стал деловито отпиливать правую руку. Слоновья кость легко расступалась под бронзовыми зубьями, поскрипывая и слегка хрустя. Отпилив руку, Ивор протянул ее другому жрецу:
- Уэда, храни ее где-нибудь, где никто и никогда не увидит. Сейчас демон внутри спит, что бы пробудить его нужно будет заклинание. Я потом скажу его вам… когда рядом не будет посторонних ушей.
Он продолжил пилить статую, Пигмалион вновь завыл, пытаясь заглушить скрип пилы и хруст кости.
Глава двенадцатая
Откуда вы знаете, что, когда вы отворачиваетесь, столы за вашими спинами не превращаются в кенгуру?..
Бертран Рассел
"Соки-Воды" оказался совершенно не похож на ставший для меня почти родным бар "У кота". Но не понравился он мне вовсе не поэтому. Не люблю гламур во всех его проявлениях. То есть, я хочу сказать, когда приходишь в заведение расслабиться и, например, выпить чего-нибудь после тяжелого дня, хочется сделать это в уютной обстановке. Ну, вроде как не очень пафосной, что бы самому не смущаться нечищеных ботинок и отросшей за день щетины. И в этом смысле официанты в отутюженных брючках и белых рубашках с бабочками расслаблению совсем не способствуют. Я вот ни разу не видел Саргиса или Петроса в рубашке с галстуком-бабочкой. Даже оставим в стороне, что рубашку с таким размером воротника еще надо поискать. Сам факт подобной неуместной аккуратности привел бы завсегдатаев "У кота" в уныние. Потому братьев я иначе как в застиранных до неопределенного цвета футболках не видел - они понимают толк в уюте.
А в этом баре официанты были в галстуках-бабочках! Больше, по моему скромному мнению, об этой забегаловке нет смысла что-то говорить.
Сам бар - хоть и был тот совсем не большой - хозяин разделил на два зальчика. Один - обычный зал с барной стойкой, рядами столиков на двоих и небольшой сценой в углу с написанным от руки объявлением, пришпиленным к стенке: "Эльфам вход на сцену запрещен!". Ниже висел еще один листочек: "Да, совсем-совсем запрещен!"
Хм… может, я поспешил с оценкой, и место не такое уж плохое?
Второй зал представлял собой, по сути, длинный коридор, по обе стороны которого тянулись маленькие "кабинеты" максимум на четырех человек. На плотных шторах, служащих "кабинетам" дверями, были вышиты знаки Молчаливого Нге. Понятия не имею, богом какого народа является Молчаливый Нге, да и никто в Тени, по-моему, этого не знает. Но, похоже, этот тип действительно терпеть не мог болтунов - лучшего средства от подслушивания, чем изображение его знака до сих пор не придумано.