Здесь еще был шкаф, за стеклом которого лежали небрежно сваленные свитки и книги с потертыми переплетами. Это то, чем пользовались постоянно, не для красоты.
В углу жалась койка, застеленная безупречно простым серым шерстяным покрывалом.
Мастер по-хозяйски уселся за стол и, сдвинув инструменты, провел рукой по карте.
- Им удобнее, чтобы мы не шатались по кораблю, - пояснил он. - Бегущая не привыкла к пассажирам.
- Я не намерен сидеть в каюте все время, - отмахнулся я.
- Именно это я и имел в виду, - Мастер все еще изучал карту. - Не обращай внимания на попытки Баста указать тебе место. Не пройдет и пары дней, как к нам привыкнут. Меньше будут замечать - меньше чести. Но вот тебе и мой совет… все тебе сегодня что-то советуют: по ночам или если море станет неспокойным, осторожнее ходи по палубе и не брезгуй держаться за что-нибудь. Бегущая, будто лошадь, иногда взбрыкивает корпусом на волнах, и тогда легко можно свалиться за борт. Как ты понимаешь, повернуть галеон не так-то просто, тем более на волнующейся воде, а ты все еще не научился левитировать сам…
- Пойду, посмотрю свою каюту, - дослушав нравоучение до конца, сообщил я.
- Хочешь расположиться здесь?
- Никакой разницы.
Я вышел, подхватив свою сумку, поднялся по лестнице и оказался в каюте навигатора. Вот это по мне. Помещение оказалось значительно меньше, но тоже с окном, узкой кроватью, столом и рундуком для вещей. В самый раз.
- Ты слышал что-нибудь о лунных рыбах? - Мастер тоже поднялся следом и заглянул мне через плечо.
- Нет, а должен?
Маг покачал головой.
- Тогда к чему вопрос? - удивился я.
- Их еще зовут призрачными. Если повезет, нам представится случай увидеть это чудо природы своими глазами.
- Не расскажешь, - утвердительно заметил я.
- Ночью все увидишь сам. Сойдет такая комнатушка?
- Мне решительно все равно где спать, - я пожал плечами. - Качает везде одинаково.
- Зря ты так думаешь, - усмехнулся Мастер. - На носу, который вгрызается в волны, больше.
- Ладно, хватит блистать познаниями, - добродушно огрызнулся я. - Не пора ли нам вернуться на палубу? Я еще не удовлетворил свое любопытство и не прочь посмотреть, что тут как устроено, и заглянуть в трюм.
- О, тебе непременно надо разведать путь до камбуза и гальюна, - хохотнул маг. - Что ж, нанимаюсь к тебе в проводники.
- Надеюсь, твои услуги не разорят меня.
На оружейных деках темно. Пушки, закрепленные пеньковыми канатами, стоят на простых деревянных лафетах. Вдоль бортов по трое притянуты пыжи. Все дерево корабля, умытое соленой водой от проникающих везде брызг, протирается, теряя лак, и сереет.
Когда порты закрыты, внизу сгущается запах пота и немытого тела, сплетаясь с дымом из очага, обложенного обожженной глиной и ароматом еды, готовящейся на огне.
Такой была Бегущая на самом деле.
Поначалу ее такелаж напомнил мне перепутанную ветром гигантскую паутину - такое количество тросов тянулось к бортам и нагелям со всех сторон. Я сразу обратил внимание на кормовой корабельный фонарь - он был сильно закопчен изнутри. И постоянный скрип, будто дыхание живого корабля в такт движениям корпуса, рассекающего легкую, прозрачную воду.
В трюмах оказались очень низкие потолки с выступающими поперечными балками, все помещения были плотно забиты притянутыми к палубам кожаными ремнями сундуками и бочками, закрепленными мешками и коробами. На стенах были развешаны бухты канатов в руку толщиной, какие-то железные кольца и куски цепей.
Оказалось, что Мастер и вправду понимает в приспособах корабля, на многие мои вопросы он давал вполне исчерпывающие ответы. Так он пояснил, что найденный мною под палубой запасной якорь вовсе не запасной и предназначен для снятия корабля с мелей. Его масса много меньше, чем у основного, и этот легкий якорь завозится на шлюпке в сторону от корабля, после чего галеон подтягивают по тросам матросы. Мастер показал мне, где хранятся ядра и порох, щедро сдабривая наши исследования едкими шутками на мой счет.
Он показал места, где в подвесных койках спят матросы, и вывел к Алену, желая, видимо проверить, как устроился юноша. Я терпеливо ждал, пока они перебросятся парой ничего не значащих фраз, и удивлялся тому, с каким вниманием маг отнесся к задиристому юнцу. К чему такое внимание? Мальчишка прекрасно разберется сам со своей жизнью, особенно когда ему перестанут угрожать кнутом маги.
Изучив внутренности корабля, мы снова поднялись на главную палубу. Я обратил внимание, как сильно отдалился скалистый, изрезанный бурями берег. Форт уже давно растаял вдали.
- Уходим в море, - Херт простучал своими жесткими, просоленными сапогами по ступеням, присоединяясь к нам. Улыбаясь ртом, полным подгнивших, торчащих в разные стороны зубов, он протянул мне подзорную трубу. - Можете полюбоваться в крайний раз. Теперь берег мы увидим нескоро. Теперь только небо, облака, горизонт и волны. Вам это не по нутру, дори?
- От чего же? - я взял у капитана трубу.
Мимо корабля, почти касаясь крылом пенных бурунов, скользнула чайка. Прокричала тревожно и повернула к берегу. Следя за ней, я принялся разглядывать отдаляющиеся скалы.
- Дори Мастер, - заняв меня делом, сказал Херт. - Карты, что в каюте. Они останутся на столе. Это самое удобное место для работы с ними. И безопасное от воды.
- Пусть так, - согласился маг.
- Так вам будет удобнее следить за курсом, дори, - видимо, желая оправдаться, привел веский аргумент капитан.
- Совершенно верно, - снова согласился Мастер.
- Херт, это правда, что Баст никогда не сквернословит? - полюбопытствовал я, возвращая капитану подзорную трубу, в которой, признаться, у меня не было особой нужды. Смотреть в направлении суши было особенно не на что, да и мои собственные глаза меня никогда не подводили. То, что казалось недоступным людям, было для меня само собой разумеющимся…
- Точно, дори, он бранится так вежливо, что пробирает до самых костей даже самых деревянных упрямцев…
Херт замолк и внезапно ухватил за ухо пробегавшего мимо мальчишку лет пятнадцати.
- А-а, - протянул он со значением. - Что за малек на моей Бегущей, старпом?
- Юнга, кеп, - отозвался Лютер с бака. Мне показалось, в его голосе появилась тревожная нотка. Я заметил, что даже занятые своим делом матросы навострили уши.
- Как, еще один нахлебник? - Соленый попытался отвести склеившиеся, свалявшиеся патлы с лица мальчика, но тот совсем опустил голову. Видимо, натворил чего-то. - Кто же за него просил?
- Я.
Капитан отпустил пленника, задумчиво почесав бороду.
- Твой приблудыш от очередной береговой девки, Лютер? - уточнил он деловито. Похоже, это было какое-то старое дело между ними.
- Что-то вроде, - согласился Баст без стеснения. Скорее всего, старпом был из тех мужчин, которые не могут пропустить мимо ни одной юбки. - Пусть поучится науке.
- Тогда займись этим! - повысил голос капитан. - Никто не должен бегать без дела на моем корабле!
Появившийся рядом с нами старпом покраснел то ли от гнева на мальчишку, то ли от упрека капитана, отвесил юнге звонкий подзатыльник и потащил его прочь, ухватив за шиворот.
- Я же говорил тебе, что надо делать, негодник! Сидеть на камбузе и тереть кастрюли. Тереть так, чтобы в них твое отражение проступило, и ты увидел, как неопрятен, - возмущенно шипел Баст. Он говорил тихо, но я разбирал слова. - Тереть кастрюли до скрипа!
- Только одним глазком хотел посмотреть, как разворачивают паруса, - расслышал я жалостливые оправдания. Голос у юнги был высокий, ломающийся. Поздновато для его возраста, обычно к пятнадцати уже не бывает такого.
- Вот и зачем мне второй юнга? - проворчал Херт, провожая старпома недовольным взглядом. - Эти бездельники всегда мешаются под ногами, даже когда занимаются делом.
- Все твои моряки когда-то были юнгами, - напомнил Мастер.
- Да я и сам, - капитан поглядел вдаль. - Давно это было, плавал мальчишкой под парусом. Конечно, это был не такой корабль, дори. Ни в какое сравнение наша шхуна не шла с этим потомком драконов! Помню все ясно, как сейчас. На Латире были иные законы, что уж тут говорить. Мне приходилось нелегко, меня не раз колотили, считая, что свою работу я выполняю плохо. Хотя я всегда делал все на совесть. И вот что я вам скажу, дори! Эта наука просолила меня. Значит, пошла на пользу. Суровые законы, да, воспитывают суровый характер.
- Ничего другого я и не ждал, - вздохнул я.
- Он прав, Демиан, - Мастер улыбнулся. - Только дашь слабину, и выйдет такое недоразумение…
"Вроде меня", - закончил я мысленно. Чтобы понимать мага, мне не нужны были слова.
- И от тебя я ничего другого не ждал, - я слегка толкнул локтем Мастера в бок. - Но где же ваш ветровой Гаррет? - я демонстративно оглядел просторную палубу.
- Ну, Бегущая же бежит, - казалось, Херт считает, что удачно пошутил.
Я приподнял бровь, ожидая ответа, и капитан пояснил:
- Наш старина Гаррет может показаться вам странным, очень странным, да мы привыкли. Вы спросите меня, что он тут делает?
- Да он просто воды боится, - хохотнул пробегающий мимо матрос.
- Еще один бездельник, Керси? - грозно осведомился Соленый.
- О, никак нет, капитан, - матроса как ветром сдуло.
- И что все это значит? - полюбопытствовал я, ровным счетом ничего не поняв.
- Наш Гаррет никогда не поднимается наверх, знаешь ли, всегда сидит ниже ватерлинии. Сидит, бормочет чего-то. Мы привыкли, дори, передаем ему указания, какой нужен ветер или там, что на горизонте тучи, а он уж свое дело знает.
- Вот тебе раз, - я покосился на Мастера, - мне казалось, что ветер охотнее повинуется, когда ты смотришь ему в глаза.
- У каждого свои причуды и свои способы, к тому же он не маг, а простой фокусник, но это не делает его заслугу меньше. Как правильно сказал Херт, Бегущая бежит, и это все, что необходимо знать.
Минуло четыре дня. Наблюдения за морем быстро наскучили. Баст был прав: облака, горизонт, да мелкие рыбешки, выпрыгивающие из волны, поднятой килем Бегущей, вот и все, что радовало глаз. Среди едва заметно движущейся морской поверхности взгляду не за что было зацепиться, от чего мысли быстро затихали, но качка не давала полностью отрешиться, как бывает при медитации. От солнечных бликов, пойманных брызгами, в глазах появлялась резь, а ветер по-прежнему нес в себе холодную весеннюю влажность. Не представляю себе, как матросы и вахтенные проводили по четыре часа наверху в ожидании двойного удара корабельного колокола, оповещающего о смене людей.
Впрочем, были и необычайно приятные моменты. Так еда показалась мне королевской для дальнего путешествия - кок Бегущей оказался на высоте, а его искусство смешивания трав - выше всяких похвал. Мясо и овощи были свежими, душистые пряности придавали им пикантности и остроты. На мой вопрос о продуктах прислуживающий у стола мальчик - тот самый, с тонким голосом - пояснил, что в трюме обязательно есть ледник, где на кусках вырубленного в горах льда все отлично сохраняется. Конечно, так питалась не вся команда, а узкий круг верховодящего состава: с нами неизменно разделяли трапезу капитан, старпом, молчаливый штурман Валенсий, от которого за все время плавания мы услышали вряд ли пару слов, и лоцман - полная противоположность навигатору. Он был необычайно говорлив и всякий раз за столом не упускал случая развязано поведать нам очередную морскую байку. Все эти истории, подкрепленные горячим грогом и заверениями в их достоверности, имели, в основном, одни и те же составляющие, переставленные в произвольном порядке. Ирси рассказывал об оставленных на берегу девицах, которые, не дождавшись своих моряков, выскакивали за других; о кровавой мести, о пиратах, штормах и штилях.
- Он у меня вместо попугая, - сказал как-то после ужина Херт, дождавшись, когда Ирси отправится спать. - Знаете, в южных странах есть такие птицы, глупые, но их можно научить говорить. Раньше мы частенько привозили их в узких клетках на материк. Набьешь их, будто в бочку, десяток, они кричат, перья летят из клетки, но птицы живучие очень и приспосабливаются. Торговцы дают за них хорошую цену, а держать у себя цветную птицу с островов считается привилегией.
Он ухмыльнулся.
- Дурачье, конечно, эти вельможи, они готовы тратиться на то, что считается соответствующим их положениям, но кто определяет, что должно быть у них? Торговцы. Они правят государствами, не находите?
- Несомненно, в некотором роде, - согласился я. Мне нравился живой ум Соленого Херта, а его немного ворчливая манера говорить делала сказанное чуть более важным.
- А вообще, вы видели их, дори, попугаев? Их можно научить выговаривать слова, и тогда они будут повторять их часами.
- На самом деле попугаи - очень умные птицы, - заметил Мастер, - не стоит попусту обижать их, сравнивая с Ирси.
Оценив шутку, Херт долго смеялся, а потом с чувством отвесил подзатыльник мальчишке юнге за то, что тот был недостаточно расторопен и еще не убрал со стола грязную посуду. Я заметил у паренька синяк на подбородке, но он не казался мне забитым, хотя и постоянно получал тумаки. Надо полагать, что и капитан и старпом, да и другие моряки, постоянно участвовавшие в процессе воспитания молодого моряка, знали меру и придерживали силу своих рук, награждая юнгу за неизменные огрехи. Пожалуй, на мой взгляд, это был самый обычный мальчишка, который старался делать то, что ему говорят, но частенько отвлекался на то, что его интересовало. Я видел юнгу то в коридорах и на палубах, драившим доски, то поднимающим из-за борта ведро воды, чтобы вычистить гальюн, то подносящим питьевую воду матросам. Второму юнге, который был постарше, доставалось куда меньше поручений и, соответственно, упреков, быть может потому, что он был взрослее и проводил почти все время с матросами, обучающими его уже другому ремеслу: как вязать замысловатые узлы, как натягивать канаты. Думаю, это было не первое его плавание и он знал Бегущую как собственное тело, а с появлением другого мальчика для битья стал практически полноправным членом экипажа судна.
Быстро замерзая на палубе, я проводил много времени в кают компании, вчитываясь в испещренные мелким тестом страницы книги, разглядывая рисунки и схемы, выведенные твердой рукой, и изучая устройство парусных судов. Я следил за работой капитана и штурмана, прокладывающего курс на день, любовался гибкостью и сноровкой матросов, расхаживающих по реям. Бегущая шла ровно и быстро, но я так и не увидел любимого всеми Гаррета, который прятался ото всех под нижними палубами. Думаю, именно за это он и пользовался таким уважением матросов: дело свое знает, но никуда не лезет и никогда не показывается, чтобы мешаться под ногами. Херт попросил меня не отвлекать ветрового, потому что тому нужно полное уединение для сосредоточенности. Что же, в конце концов, Мастер прав - всего лишь сложные фокусы, они мало интересовали меня.
Мы как-то примелькались. Теперь никто не смотрел на меня со снисхождением, а матросы отвечали на мои вопросы с охотой, перебивая друг друга.
Ну и конечно призрачные рыбы, посмотреть на которых высыпала вся команда. Кажется, той ночью на Бегущей никто не спал.
Когда взошла полная луна, огромным блюдом застывшая над горизонтом, и уронила на черную воду свой серебристый свет, Соленый Херт скрипуче, подражая жалующимся снастям, заговорил, заставив прочих людей, да и меня, затаить дыхание в ожидании чего-то мистического.
- Есть у моряков поверье о призрачных рыбах, - начал капитан. - Многие из вас слышали о нем, но для тех, кто не знает, о чем я говорю, вот мой рассказ. Когда умирает моряк и тело его погружается на дно, разлагающуюся плоть объедают рыбы. Эти рыбы разрывают душу моряка на части, давая возможность каждой части свободу плыть куда вздумается. Но в полнолуние, когда приходит весна и отступают зимние шторма, если встать на верный путь, пролегающий западнее наших обычных путей, тот путь, о котором просил дори Мастер, то иногда можно увидеть их, выпрыгивающих из воды. Рыб, которые есть части душ умерших, серебрящиеся в лунном свете.
Все смотрели на воду в томительном ожидании, облепив левый борт и мачты, но ничего не происходило. Кто-то зашептался, сомневающихся тут же приструнили возмущенным шипением.
Шли минуты, и по-прежнему легко дрожала на воде лунная дорожка. Скрипели снасти и шумно дышали люди, терзаемые сомнениями, нетерпением, ожиданием.
И внезапно лунный путь вдруг разлетелся брызгами, мерцающими зеленым, фосфорным светом. Заскользили, вылетая из воды, узкие, просвечивающие тела, и это было поистине захватывающее зрелище.
Той же ночью, перед самым рассветом ветер опал, будто его и не было. Мне показалось, что корабль замер - внезапно стихли все скрипы и скрежеты. Бегущая словно затаила дыхание. Это показалось мне столь противоестественным, что я поднялся наверх выяснить причину случившегося. Херт сам держал штурвал, рядом с ним, шепотом что-то втолковывая, стояло несколько матросов.
- Капитан, - расслышал я, - он давно уже был не в себе, а теперь и вовсе тронулся умом. Не мудрено, если не выходить на свежий воздух!
- Очень не вовремя это случилось, - Херт заметил меня и сделал резкий жест, будто отгоняя матросов прочь.
- Дори Демиан, не спится?
Я подошел ближе:
- Каков наш курс?
- Юго-юго-восток, дори, - чисто машинально ответил капитан. - А вы…
Паруса упруго натянулись, выгибаясь, корабль, уже успевший потерять скорость, вновь заскользил вперед. Я почувствовал отчетливое дуновение мыслей Херта.
"Вот бы еще он не начал задавать вопросов, - с тоской думал тот, - цены бы ему не было".
Я молча кивнул и отошел к борту - на горизонте уже появилась едва заметная светлая полоска…
Мастер в тот день проснулся поздно и, щурясь, поднялся наверх, крикнув свободного матроса, чтобы тот поднял ему из-за борта ведро свежей воды. Я дождался, когда маг подойдет, и осведомился приветливо:
- Как спалось?
- Восхитительно, - отозвался тот, подняв голову, чувствуя, как сместились энергетические токи вокруг корабля. Признаться, все это время я совсем не чувствовал действий этого Гаррета, предположив, что его умение основано на рунической магии, сейчас же любой маг мог ощутить кружащее вокруг нас чародейство. - Соскучился по действию?
- Кажется, их ветровой свихнулся, - будничным тоном сообщил я. - С чего бы это?
- Ох, ты опять меня подозреваешь в страшных зверствах? - насмешливо уточнил Мастер. - Думаешь, его там держали прикованным к стене, а воду давали лишь если он верно выполнял свои обязанности?
Мастер вылил в мою сторону столько сарказма, что мне осталось лишь вяло пожать плечами.
- Херт! - грозно позвал маг. - Надо поговорить.
"Ох, - подумал я, - что за игры?"
Капитан нехотя передал штурвал матросу и подошел к нам, в его глазах плескалось беспокойство.
- Что с ветровым? Показывай. Дори Демиан не намерен все время держать ветер, это не его забота.
- Конечно, дори, пойдемте посмотрим, но это не так чтобы приятное зрелище. Гаррет у нас странный малый, но такого с ним еще не случалось.
Херт повел нас в трюм, ниже, еще ниже ватерлинии, где в тусклом свете лампы доски блестели от склизкой влаги, а запах тухлой воды в душном тяжелом воздухе спирал дыхание.