- Проявится через несколько часов, - отозвался хакер. - Симпатические чернила на случай, если его схватят на выходе.
- И что ты написал Динглеру?
- "Ждите гостя. Информация для любого заказчика, будь то животное, минерал или флора". Подписано "Полузащитник Вичита". Послал через пару спутников. ЭНТОМОЛОГ придал ей нечто, что назвал "запахом улья".
- С билетом порядок, - доложил Широкая Частота. - А что на нашу Насти нашло?
Повернувшись, Арета увидела, что Натассиа опустилась на колени и пылко цепляется за руку Чистотца.
Чистотец растерянно провел рукой по остриженной голове, вниз посыпались обрезки волос.
- Нет! - воскликнула Натассиа, попыталась вернуть ему пряди, стала рассовывать по карманам, потом обхватила колени и зарылась лицом в штаны.
- У старой миссис Рубанок была грубо оструганная плоскодонка, не плоская грубость, а просто донка, - хохотнул лысый Чистотец.
- Он сам не знает, что говорит! - воскликнула Арета, радуясь, что подошел с новой дозой "Забвения-6" доктор Квайл.
- Как он вообще может знать, кто он, после того, что вы с ним сделали? - выкрикнула Натассиа, но ассистенты Квайла ее оттащили.
Подкатили приваренную к саням мотоциклетную коляску на шинах от внедорожника. Сзади была узенькая приступочка для погонщика. Давай-Давай привела стаю разношерстных собак. Две дворняжки были совершенно лысыми, со следами какой-то грибковой инфекции. Почти у всех были прокушены уши или отсутствовал глаз. У одной вместо ноги - бионический протез, у другой ног было пять. Однако были тут и два здоровых пса, которые при ближайшем рассмотрении оказались жилистыми, мускулистыми волками, - чудилось, что эти звери случайно забрели сюда из другого времени и места, из лесов Мэна или степей Азии. Но и первые, и вторые с равной готовностью подставили шеи под толстые ремни черной упряжи. Яичноглазая девушка впрягала тяжело дышащих собак в сани. Чистотец чувствовал, как в голове у него прокатываются волны.
- Вот тебе немного еды и зелени, - сказала трансвестит. - Извини, что не смогли сварганить тебе кредитную карточку, но на нее ушло бы много времени. Записку прочтешь потом. А это билет на автобус. Он действителен в течение трех месяцев, так что можешь ездить сколько пожелаешь. Какое на нем имя, Частота?
- Элайджа Чистотец. По-моему, звучит неплохо.
- Куда я еду? - спросил Чистотец. - Почему мне нельзя остаться?
- Давай-Давай и Гермес доставят тебя на автовокзал, - с огромным усилием продолжила Арета. - Без необходимости ни с кем не разговаривай.
Появилась Уиджа с едой и водой, которые затолкала ему в сумку, а за ней - мерцая и позвякивая, Гроди, а следом, скрипя колесами тележки для гольфа, - Большой Бвау. Возбужденный соседством других собак старый ротвейлер беспокойно принюхивался.
- Повезло! Повезло! Повезло! - закаркал Гроди, а потом, словно бы усилием воли сосредоточившись, наклонил шлем-клетку, полную гремящих шаров, и сказал: - Вытягивай…
Чистотец, подумав, опустил руку в проволочную корзину у него на голове и вытащил один девственно чистый предмет. Шар был таким гладким, словно его слепили из жвачки. Чистотец убрал его в карман. Давай-Давай застегнула ремень мотоциклетного шлема с американским флагом на лбу и махнула Чистотцу садиться в сани. Дюймовочка и парень по имени РвиШнур опрокидывали канистры в баки двух сверхлегких "кавасаки", а под маленьким Гермесом ожил мотоцикл "хускварна" с графитовым корпусом. За спиной у мальчишки висело странное оружие: когда-то это был обрез "мироку", но кто-то любопытно его переиначил.
- Они тоже поедут? - спросил Чистотец, указывая на Дюймовочку и РвиШнура.
- Если можешь, всегда имей наготове отвлекающую приманку и запасной план, - ответила Арета. - Запасного плана у нас нет, но приманки такие, что тронь - обожжешься. Оно и к лучшему: Пила говорит, в туннелях черт-те что сегодня творится.
Брат Тук поднял кусок чахлого газона, открыв внушительный промышленный люк, за которым в темноту уходил бетонный пандус, способный вместить реактивный самолет. У Дюймовочки на бедре висела русская ручная ракетница "Вымпел", которую она заранее выдержала в растворе фосфора, чтобы добиться ядовито-зеленого лака, устойчивого к ржавчине, а РвиШнур, чьи глаза светились как у истинного амфетаминщика, забросил за спину автомат "шауриг" - феромонно пахнуло смазкой. Все надели очки ночного видения - кроме Давай-Давай, чьим глазам навыкате, казалось, уже не нужна была поддержка электронных симуляций.
- Все о'кей? - спросила Арета. - Тогда прощай, Чистотец.
Дюймовочка и РвиШнур рванули как автоматные очереди, Давай-Давай хлестнула кнутом собак, которые только рады были тронуться с места.
- Закрыть двери! - крикнула, когда они скрылись из виду, Арета. - Все на боевые позиции. Кибертехи, быстро в матрицу. А ты, карлик, скажи Широкой Частоте, пусть врубает АНТОСОУ.
- Не мучь себя, подруга, - утешил ее Ищейка. - Мы все тут в чем-нибудь да виноваты. Какао у меня в палатке?
- Виноваты? - пробормотала Арета, благодарная, что может хоть на что-то отвлечься. - А я-то думала, ты просто калифорнийский шуткарь, который попал в немилость к федералам.
- В немилость, говоришь? - отозвался Ищейка. - Да я бы сейчас мотал от двадцати пяти до пожизненного в Марионе. Что-то мне сомнительно, что я получу Нобелевскую премию, о которой мечтала мамочка.
- Давай не будем о прошлом, - вздохнула трансвестит, когда они подошли к палатке карлика. - Найди все, что возможно, об этих зондах. Пусть мы Чистотца отослали, но не бросать же его на произвол судьбы.
- Не бойся, займусь, - кивнул Ищейка, ставя молоко на бунзеновскую горелку. - Не нравится мне эта история с секретным боевым зондом. Его разрабатывали для джихада. Девизом разработчиков тогда было, дескать, их зонды не ПБ, а только ЕП. Но мы с ЭНТОМОЛОГОМ найдем способ его выкурить.
- Помоги нам Господи, если он когда-нибудь решит напасть на нас, - вздохнула Арета.
- Эксцентричность - лучшая защита от инфильтрации, - уверенно сказал Ищейка. - Сдается, это было очередное озарение Парусии Хид. Конструкт Рикерберна потому и свихнулся, что был слишком косным. Спиральный ум подчинить труднее.
- Как по-твоему, мы когда-нибудь ее увидим? - задумчиво спросила Арета. - Я хотела сказать - снова. Но ведь ты тоже никогда с ней не встречался, верно?
- Не-а. - Подавая Арете кружку, Ищейка качнул головой-луковицей. - Но я чувствую ее присутствие… Коды - это как… как симфонии Баха. Нет, она - не миф, но мне понятно, почему кто-то так считает.
- Все упирается в веру, - сказала Арета.
- Между вдохновением и самообманом тонкая грань, и мы сейчас балансируем на гребаном острие, - согласился карлик. - Но в одном я уверен. Помнишь родственников, которых упоминал Чистотец? Так вот "Тетя Вивиан" - это название проекта, над которым Ронуэлл Стюарт работал до того, как ушел в "Витессу".
- Ронуэлл Стюарт… Давненько я не слышала этого имени. Как он в конце концов стал себя называть? Вонючка Юла?
- Верно. Старый добрый Вонючка Юла. Еще один забытый гений. Наряду с Парусией Хид он был бы величайшим умом нашего времени, если бы своим не тронулся.
- Только представь себе, что вышло, если бы они объединились! - загорелась Арета. - Он ведь, кажется, пропал?
- Возможно, мы о нем еще услышим. Так вот "Тетя Вивиан" - кодовое название для проекта искусственного интеллекта с целью постоянного и спонтанного шифрования данных в реальном времени. На тот момент передовая наука. Невольно вспоминаешь Сиэтл времен сухого закона. Женщина передает тайные сообщения контрабандистам в своей радиопрограмме "Сказки на ночь для малышей от тети Вивиан".
- И как это относится к Чистотцу?
- Понятия не имею. Но я рад, что мы подсадили ему "жучка".
- Ради него же надеюсь, что тетя Вивиан окажется милой старушкой, которая готовит самое вкусное на свете какао, - сказала Арета.
Глава 5
Гонка по выжженной земле
Поединки в клетках, пение кантора, пряное виндалу - все исчезло, ведь нарастало пронзительное гудение, и коварная дробь тамтамов выбивала призыв к оружию. Какофония сводила с ума собак Форта Торо. Эхо разносило ее, отдаваясь от закопченных кирпичных арок и выложенных плиткой каверн под мегаполисом - неолитный бред японского аниме, мексиканских фресок и прославления смерти китайского мандарина.
Сквозь пелену мучительной головной боли Чистотец мельком видел лабиринты пандусов и навесных мостов, обрывавшихся в кромешную тьму, точно одновременно воздвигались и разрушались дьявольские гробницы фараонов. Все виделось ему словно через плазменную решетку, подернутую тошнотворным метилом фиолетовым. Жестикулировали похожие на мумии тени, уродливые старухи заворачивались плотнее в целлофан и мятые "Нью-Йорк пост"… Фигуры в плащах с капюшонами отправляли нелепые ритуалы, размахивая отбойными молотками… Вонь зияющих сточных канав, октана, кордита… Трупы, вымоченные в керосине и подожженные, чтобы отпугнуть крыс (некоторые вскормленные на радиации мутанты достигали размера питбулей). Вот во что деградировали туннели подземки и канализации, превратившись в кошмар этнографии, где морщинистые и завшивевшие корчились бок о бок, и тотемные утопии трансформировались в гибрид машины и плоти, служа добычей бандам, воевавшим за территорию и человеческие органы.
Этот мир, готовый в любое мгновение сдавить их, сжаться как кулак в латной рукавице, предстояло сейчас пересечь Чистотцу и его провожатым. Собаки сатьяграхов ярились, рычали со злости, ведь недобрые вибрации становились все интенсивнее. Подгоняя упряжку хлыстом, Давай-Давай свернула в туннель, по стенам которого тянулись ржавые, капающие водой трубы. Все дальше и дальше по пищеводу-лабиринту гнала девушка собак, пока они не проскочили через перекресток трубопроводов, а там Чистотец увидел разбитый байк РвиШнура и раздавленный в луже крови "шауриг". Давай-Давай пригнулась как раз вовремя, чтобы проскочить под натянутой поперек туннеля проволокой-пираньей. За ней на земле лежали человеческая кисть и автоматический браунинг. Из темноты появилась, тяня за собой каучуковую нить, Дюймовочка. Обернувшись, Чистотец увидел, как из западного туннеля с ревом вылетает Гермес. Повсюду вокруг выл и пульсировал глумливый и хриплый вой пластмассовых рожков и барабанов.
- РвиШнура прикончили, - услышал Чистотец крик Давай-Давай.
- Знаю, - махнула "аддером" Дюймовочка. - Он не сдался без боя!
- Пойдем по сто одиннадцатому, потом по подземке до канализации.
- Дерьмо, - скрипнула зубами Дюймовочка. - Если не поезда, то зомби в водостоках сцапают.
- АНТОСОУ на подходе, - отозвалась Давай-Давай.
- Ладно, - бросила Дюймовочка. - По возможности приму огонь на себя.
Издав боевой клич, она обогнула развороченное "желтое такси", где за руль еще цеплялся сожженный труп, зажимая плечом старомодный сотовый телефон.
Гермес газанул на юг, а Давай-Давай свистнула упряжке и помчалась за ним. Глаза волков сияли в темноте. Чистотцу казалось, что он видит блеск этих глаз, словно бы находился впереди них, словно бы его разум обгонял тело и одновременно тянулся за санями… Прочь от баррикад из тележек для продуктов и детских колясок.
Сквозь щебень вокруг, сквозь сухой лед и колючую проволоку, опутавшую сознание, его бомбардировала шрапнель образов. Недолеченные из психушек, нацепившие, как броню, колпаки для колес и дорожные знаки. Лабораторные животные с челюстями морских чертов жмутся у вентиляционных решеток. Раздутые от стероидов тяжеловесы, нагие, за исключением касок и стрингов, качают штанги в гротах, залитых брызжущим неоном.
Но не эти чрезмерно чудовищные картины просачивались в конечном итоге в недра его сознания. Нет. Девочка без ног катится в шипованной покрышке.
А собаки все тянут упряжку, и охотники все ближе и ближе.
Очередь из "Калашникова" разорвала тишину там, где предположительно неслась сквозь темноту Дюймовочка. Раздалась она из сожженной ацетиленовой горелкой люльки, связанной из мясницких крючьев и кошек. Рявкнул обрез, упало и покатилось чье-то тело (собаки и колеса пронеслись по нему, не сворачивая), потом в лицо Чистотцу ударили жар и пыль - мимо просвистел мусорный ветер с поверхности, точно открыли заслонку. Он увидел рельсы подземки… Его разум снова летел впереди саней и отставал, тянулся за спиной у Давай-Давай… Препараты в его организме достигали пика своего действия, шрамы на спине жгли огнем.
Давай-Давай кнутом погнала собак по служебному проходу вдоль рельсов, где каждые шестьсот футов теплился синий огонек аварийной лампочки. Сзади надвигался экспресс. В свете его фар он разглядел четверку на легких байках. На шлеме одного был пулемет "черный рой", работающий от турбины и готовый залить все кругом горизонтальным потоком стали.
Автоматический, идущий на юг без машиниста поезд почти их настиг, и Чистотец услышал вопль.
- Йе-е-е-е-ха-а-а-а! - пронзительно взревела Давай-Давай, сворачивая упряжку в другой, ведущий вниз под уклон проход, собаки начали спотыкаться в водостоке. Глаза у Чистотца заслезились от вони дезинфектантов и промышленных чистящих средств, которая была хуже дерьма и человеческих испражнений.
По стенам туннеля расцвели вдруг красные точки лазерных прицелов. Из-за поворота вывернули, идя клином, пять джет-лыжников. Гермес выпустил облачко перечного газа из толстой канистры, и, потеряв равновесие, крайний лыжник врезался в клин своих же. Между стен заметалось, но вскоре погасло пламя, лыжники же, как нож, пролетели мимо, и ближайший крикнул:
- АНТОСОУ!
Из жерла еще какого-то туннеля появился обтекаемый черный робот-амфибия на колесах от внедорожника и запыхтел по клоачной реке, отрезая Гермеса от упряжки. Четверка открыла огонь из всех стволов, но АНТОСОУ оттеснил их в глубь туннеля. Тяжело дыша, собаки вытащили сани на сухую дорожку вдоль стены, в калиевом свете стали видны свисающие из вентиляционных решеток руки и гладкий пол, усыпанный гильзами.
Сани перелетали из туннеля в туннель, временами Чистотец мельком видел Дюймовочку и Гермеса, а еще заметил, что ближайшие к нему собаки начинают уставать. Он нутром чувствовал их изнеможение. "Я должен их тянуть, - подумал он. - Это я должен их тянуть". Бешеный лай, и словно бы новые силы влились в ближайших к нему зверей, и пятиногая подгоняла лысое существо впереди себя. Лишь благодаря этому рывку их не настиг град металла из-за спины - их нагнал мотоциклист с "черным роем", на сей раз к нему присоединился безбожный союз татуированных варваров в боевой раскраске под скелеты.
Давай-Давай и так знала, что будет дальше. Собак съедят, ее изнасилуют. Или, может, наоборот. Случайный снаряд подбил байк Гермеса, и альбинос кувырком вылетел из седла, чтобы приземлиться на колени Чистотцу. От удара из кармана пальто выпали деньги, данные ему Аретой. Во тьму туннеля полетели банкноты.
- Эй, чувак, - крикнула Чистотцу Давай-Давай. - Знаешь, мать твою, сейчас самое время!
Голос донесся к нему будто сквозь облако огня. Он не видел, как исчезли деньги, он ощущал только вес оглушенного ребенка у себя на коленях и запах страха собак. А затем за спиной вновь загудела турбина "роя", и он поймал себя на том, что поет…
Как летучая мышь из Ада,
Кроме тьмы, ничего не надо
Как она, поутру улечу без следа
Я исчезну, растворюсь без следа.
Слушая гудение турбины, Давай-Давай приготовилась: сейчас разорвет на части. Но когда собаки не разлетелись в кровавые клочья, а ее саму не пронзила боль, она обернулась через плечо и увидела: стена шрапнели гонится за санями, но никак не поспевает. Понемногу злобное облако потеряло скорость и попадало безобидными конфетти, по которым пронеслись, не веря своим глазам, люди-скелеты. "Срань господня!" - подумала Давай-Давай.
- Круто, чувак… А еще что-нибудь умеешь?
Сквозь кислотный туман Чистотец поглядел на ребенка у себя на руках. Потом его вдруг захлестнуло страдание. На глазах у потрясенной Давай-Давай спина седока вспыхнула огнем (девушка поскорей залила его из мини-огнетушителя, который всегда носила с собой), но сперва ее прошил ужасный жар. Потом необъяснимая прохлада. Она оглянулась посмотреть, насколько близки преследователи, и тут все фигуры утратили вещественность. Они уже не были раскрашены под скелеты, они сами стали скелетами. Их машины словно бы превращались в окаменелости и распадались в пыль, их тела блекли в бестелесные татуировки, исчезавшие как завиток дыма из дула старинного пистолета, оставляя - словно подношения варваров - мусор пирсинга.
А собаки все тянули упряжку, и никакого уханья очередей или выстрелов за спиной - и так до самой Сорок второй улицы. Ни одна банда их не подстерегала: ни Мужчины-Гиены, ни Девки-Кураре. Стояла жутковатая тишина, нарушаемая лишь шумом одинокого мотоцикла. К тому времени, когда они прибыли к своей цели, очнулся Гермес. На голове у него вздулась большая шишка, но, когда он выбирался из коляски, Давай-Давай не заметила у него ни серьезного кровотечения, ни колотых ран. Еще удивительнее было то, что на пальто Чистотца даже подпалин не осталось.
- Как это тебе удалось? - спросила она, но Чистотец не ответил.
"Галлюцинации, мать твою", - подумала Давай-Давай. Но приближающийся байк был вполне реальным. На нем - Дюймовочка с застрявшей в шлеме взрывчатой стрелкой из духового ружья и с раной на ноге от тридцать второго калибра, кровавой розой расцветающей на завязанном наспех бинте.
- Куда они подевались? Где эти сукины дети?!
Выкарабкавшись из коляски, Чистотец рухнул наземь.
- Вот черт! - выплюнула Дюймовочка. - Сам он недотянет. Взваливай его на себя. Надень очки. Все подумают, он под кайфом.
Наверх они поднялись в проулке возле Восьмой авеню. Если не считать Форта Торо, Давай-Давай не бывала на поверхности с тех пор, как ее приютили сатьяграхи, но тем не менее безошибочно потащила Чистотца мимо складных столов китайских закусочных в здание автовокзала. Глаза у него вылезали из орбит за малахитовыми стеклами в очках Дюймовочки.
- Шестой терминал, - сказала она, глянув на табло. - Отходит через две минуты.
Найдя билет Чистотца, она отдала его Дюймовочке для сканирования, а после затолкала назад в карман пальто. К тому времени Чистотец уже пришел в себя.
В толчее балинезийских танцовщиц и сдавленных цыпочек Чистотец отвернулся. Мимо важной походкой прошла эйдолон Тринидад Слейд, гипермодель почти семифутового роста - голая, но с оцелотом на поводке, - она рекламировала духи "Разврат". Шагнув прямо сквозь нее, он забрался в автобус, ностальгично оформленный под пятидесятые годы. Пройдя в хвост, он нашел последнее свободное сиденье.