Конана поразило и то, что эти твари действовали весьма глупо; когда они повисали в воздухе, единственное, на что их хватало - это изо всех сил молотить крыльями, удерживаясь вверху, а в это время любой воин мог разнести их на кусочки или свалить на землю. Однако, хотя тварей становилось все меньше и люди Орина продолжали отчаянно сражаться, летучие тени по-прежнему окружали и накрывали своей массой отдельные группы. Случалось и так, что даже получив мощный удар по доспехам, тварь взлетала и утаскивала с собой человека.
Вскоре воины отыскали новый, куда более действенный способ борьбы, и с неба дождем начали падать летучие создания - это лучники Орина натягивали тетиву своих луков и выпускали стрелы. Вокруг слышались нечеловеческие предсмертные крики - многие существа, подстреленные, сталкивались друг с другом на большой высоте и летели вниз, оставляя дымчатый след, и падали на деревья или траву, или в лужи со стоячей водой.
Но оставшиеся в живых твари продолжали поднимать в воздух незадачливых воинов. И даже когда солдаты наносили своим врагам смертельные раны, те поднимали их высоко вверх и сбрасывали, и несчастные с криками падали на землю, усеянную телами, или в толпу людей, которые нечаянно убивали своих товарищей.
И все же самое страшное было позади. Конан, убивавший любую тварь, которая только к нему приближалась, начал подниматься вверх по холму. Один из последних монстров бросился на него, оскалив клыки и махая мечом; Конан прыгнул и перевернулся, а затем ударил мечом и почувствовал, как тот вонзился в плоть и наткнулся на кость. Тварь, махая крыльями и дико вопя, понеслась по склону и врезалась в кучку из шести человек, которые изрубили ее на куски.
За спиной Конана раздался громкий крик. Это ликовал Варган - на него налетело крылатое создание и он ловко разрубил его сверху донизу. Тварь громко зашипела, а ее меч полетел в сторону. Затем Конан увидел Дестана Боларда - его шлем и плащ были забрызганы кровью. - он прыгнул навстречу другому существу и с силой прошелся по нему мечом. Тварь дико завопила, кровь хлынула у нее из раны, крылья бесцельно молотили в воздухе и уже начали дымиться, но тут существо метнулось в сторону киммерийца. Конан же, поразившись упорству твари, развернулся и рассек ее. Искалеченная тварь упала на землю и покатилась по склону холма, оставляя за собой на траве кровавый след.
Битва закончилась.
Орин, опустив окровавленный меч и тяжело дыша, стоял на холме, осматривая поле боя. Варган только что обезглавил раненого, но не перестававшего вопить монстра. Неожиданно последний из нападающих с криком пронесся в воздухе, и его меч был направлен прямо на Варгана. Тот вовремя заметил летуна и пригнулся, нечаянно насадив на меч только что снесенную им голову, затем повернулся и бросил ее, точно пращей, прямо в лицо летящему навстречу монстру. Две головы с хрустом столкнулись, и существо со свернутой шеей повалилось на землю, выронив меч. Варган захохотал.
- Это была последняя тварь, во имя Митры! - закричал он.
Орин отсалютовал своим мечом, а затем поднял глаза на небо. Оно было чистым, незапятнанным. Не произнеся ни слова, Орин зашагал по траве, перешагивая через тела, закованные в бронзовые доспехи. Конан увидел, что Болард спешит ему навстречу, а с другой стороны - Варган, который, смеясь, пинал ногой тела, попадающиеся ему на пути. Его доспехи были покрыты красными пятнами, а оба меча потемнели от запекшейся крови. Конан поспешил к ним.
Все, кто уцелел в битве, вскинули окровавленные мечи и радостно закричали. Грозовые тучи, ретируясь, проплыли мимо; солнечный свет озарил траву и деревья. Повсюду клубился дым - темные струйки поднимались с земли и, извиваясь, исчезали под порывами свежего ветра - это таяли и испарялись тысячи и тысячи крыльев. И этот дым поднимался везде, где лежали тела в бронзовых доспехах, золотом сверкавших на солнце - их было так много, что казалось, это какой-то бог на небе нечаянно расплескал целую лохань расплавленного золота.
Тяжело дыша, Конан задумчиво смотрел на груды закованных в доспехи тел.
- Никаких сомнений, Орин, - проговорил Болард.
Тот кивнул. Конан переводил взгляд с одного на другого; тут подошел Варган.
- Никаких сомнений в чем? - спросил северянин, стряхивая с меча капли крови. - Что это колдовство Усхора?
Орин посмотрел на него своими пронзительными серыми глазами.
- Да, - ответил он мрачно. Его голос дрожал - не от страха, а от боли, которая словно тисками сжимала сердце. - Они появились с севера - оттуда, где расположен Сафад. И нельзя сказать, что они совсем лишены человеческого.
Конан уже понял это; но сейчас ему в голову пришла странная мысль.
- Вы хотите сказать… что когда-то они были людьми?
Болард едва заметно кивнул. Орин указал мечом на выпачканный кровью бронзовый панцирь, точнее, на выгравированную на панцире эмблему.
- Все эти люди из моей дворцовой охраны. Они защищали дворец и оказались в западне.
- И Усхор..
- Да, он превратил их в эти существа, - замогильным голосом договорил Болард из-под своей маски. - И создал иллюзию, что их гораздо больше, чем было на самом деле. Это колдовство, киммериец…
Конан, понимая, в чем дело, посмотрел на трупы, а Орин прошел мимо, глядя вперед с тоской и ненавистью.
* * *
Еще несколько отрядов наемных солдат появились после захода солнца, когда солдаты Орина выносили за пределы лагеря последние трупы закованных в бронзовые доспехи созданий. Орин приветствовал новых людей и поблагодарил своих вербовщиков за то, что им удалось пополнить ряды воинов. Он рассказал им, что произошло днем, а затем, когда совсем стемнело и люди зажгли костры, чтобы приготовить пищу, Орин созвал в свою палатку командиров и объявил им о том, что завтра они отправляются в Сафад, чтобы открыто выступить против Усхора.
Пока Орин с командирами совещались на вершине холма, солдаты и новобранцы жарили мясо, опустошали мехи с вином и кувшины с пивом, держа свой собственный военный совет. Многие наемники были не прочь оставить лагерь; в тот день они поняли, что им предстоит сразиться с настоящим колдовством, и не испытывали никакого желания выступать против сверхъестественной силы.
Воины, состоящие в регулярной армии барона, смеялись над ними и напоминали, что один человек без труда мог справиться с четырьмя-пятью летучими тварями. Неужели они должны бояться каких-то бурь и нескольких крылатых уродцев? И если колдовство Усхора на самом деле имело силу, почему он просто не обрушит землю под их лагерем и не убьет их разом, пока они безмятежно сидят здесь и едят мясо?
Наемники - те несколько сот всадников, которые появились вечером - испытывали беспокойство, но не решались что-либо предпринять. Они все время спрашивали о битве.
- Неизвестно еще, что я от этого получу, - проворчал седобородый воин в гирканских доспехах. - Я сражался за деньги много раз, но мне совсем не хочется умереть с колдовским проклятием на душе.
- Да ты просто трус, - ответил ему человек из армии Орина. - Если ты действительно стоящий боец, ты сможешь сражаться против колдовства так же хорошо, как против плоти. Ты же не сбежал сегодня с поля боя. И на самом деле тебя пугают не твари, а мысли о них. Но теперь, когда нас так много и мы знаем, что выиграли первое сражение, мы смело можем выступить против этого колдовства и уничтожить его!
Мнения новоприбывших разделились. Одни, мало сведущие в том, что такое война против магии, были готовы выступить в поход хоть сейчас; другие, приняв близко к сердцу разговоры паникеров о крови и проклятиях, испытывали страх и нежелание вступать в схватку с колдовством.
Орин не имел подобных сомнений, а потому был тверд. Когда вокруг зажглись костры и вместо солнца на небе зажглись звезды, он обратился к своим командирам и подробно рассказал, что их может ждать в Сафаде. Вокруг него собралось около двадцати человек - все закаленные ветераны; был здесь и Дестан Болард в своем шлеме. Позади всех стоял Конан - ему было интересно, не всплывут ли какие-нибудь новые подробности - и Орин не возражал против его присутствия.
- Усхор будет ждать нас, - сообщил он командирам. - Он уже выслал против нас свои колдовские силы. Но мы отразили их атаку, и его попытки оказались бесплодными, а сейчас нас стало даже больше! Наши отряды насчитывают теперь около пяти тысяч воинов. У нас смелые, горячие солдаты, воспитанные в нашей армии, и много временных, но опытных наемников, которые сразятся вместе с нами за золото.
- Мы разобьем Усхора, я уверен. У нас у всех в Сафаде остались семьи и друзья; я видел, как моя собственная сестра погибла от этого грязного колдовства, и я знаю, что многих, кого вы любили, постигла та же участь. Усхор владеет колдовством и действует неожиданно; у нас есть ме-чи, и мы жаждем мести. Да поможет нам Митра, мы отправим Усхора обратно в преисполню, из которой он явился!
Воины захлопали в ладоши и закричали. Орину удалось пробудить в них боевой дух, напомнив им о праведном гневе и жажде мщения. Но Конан, который стоял позади толпы, время от времени поглядывал на Дестана Боларда.
Тот стоял в стороне, прислонившись к дереву и праздно скрестив на груди руки. На его железной маске плясали отблески огня. Казалось, он бесконечно далек от всего происходившего в лагере и отнюдь не разделяет возбуждения соратников барона Орина.
Конан неслышным шагом приблизился к нему.
- А ты что думаешь, Болард? Удастся им все это?
Тот пожал широкими плечами:
- Не думаю, что Орин на самом деле настолько недооценивает Усхора. Но он знает, что должен разжечь в своих людях жажду битвы.
- А такого количества людей хватит, чтобы разбить его?
- Вполне, киммериец. Вполне. Почему-то Конану не понравились его уклончивые ответы.
- Ты хотел бы убить колдуна собственными руками, верно, Болард?
В щелях зловещей маски сверкнули глаза.
- Да, - ответил Болард глухим голосом, в котором слышались металлические нотки. - Я убью его.
- Что он с тобой сделал?
- Разве Орин не рассказывал?
- И поэтому ты носишь маску, Болард? Тот повернулся и пристально посмотрел на
Конана. Его черный шлем, тяжелый, неровный, странно искрился и отражал отблески костра.
- Если бы я не носил этот шлем, приятель, то вид моего лица испепелил бы твой ум и душу, - сказал он прямо, чуть ли не грубо, и благодаря этому слова его прозвучали еще более убедительно.
- Усхор наложил на тебя проклятие?
- Да. Но я знаю, как уничтожить его.
Конан ждал. Правду ли говорит Болард? И почему он испытывает к нему необъяснимое недоверие? Варвар привык доверять своему чутью, оно никогда еще не подводило его, - однако, как ни старался, он не мог отыскать в поведении Дестана ничего, что свидетельствовало бы против бывшего наймита мага.
- И как же ты намерен уничтожить его? Но тот не ответил, словно не слышал вопрос.
Киммериец почувствовал, что начинает закипать - такое намеренное пренебрежение выводило его из себя. Он решил сделать еще одну попытку.
- Скажи, Болард, а почему Усхор напал именно на Сафад? Неужто в Кофе не нашлось городов побогаче?
- Орину я рассказал все, что знал, - произнес Болард вместо ответа, и его голос прозвучал гораздо жестче. - Больше никто не вправе задавать мне вопросы. Твое дело - махать мечом, ты ведь завербовался простым наемником, а не сотником!
С этими словами Болард вновь прислонился к дубу и своим видом словно воздвиг вокруг себя невидимую стену.
Конан почувствовал неудержимое желание выхватить меч и снести голову наглецу. Рука его уже потянулась к ножнам… Будь он моложе лет на пять - он ни на миг бы не задумался!.. Но сейчас, после службы в войске Илдиза Туранского и многих других приключений, неукротимый варвар стал мудрее, научился спокойствию.
Вокруг было слишком много людей, Орин со своими военачальниками, простые наемники… Убить товарища по оружию просто так, даже не в поединке, без веской причины, это было бы чревато: барон поддерживал в лагере строгую дисциплину.
- Рано или поздно, ты ответишь мне на все вопросы, человек-маска! - ледяным тоном пообещал киммериец и, презрительно сплюнув к ногам Боларда, решительным шагом двинулся прочь.
Теперь он доверял этому парню еще меньше, чем раньше. Интересно, подумала он, честен ли Болард с Орином, и не использует ли его армию для мести Усхору? А если так - насколько они могут доверять тому, что Дестан рассказал им про колдуна?..
Совещание закончилось, и командиры, спускаясь вниз по склону, расходились по своим отрядам. Конан увидел, что Орин дружески машет ему рукой.
- Пойдем, Конан, выпьем вместе. А то мое горло уже пересохло от речей.
Киммериец принял приглашение и последовал за ним в палатку - там барон наполнил вином два кубка и один протянул своему гостю.
- Будет ли толк от твоих речей? - напрямик спросил тот.
Орин вздохнул.
- Это мои люди. И они пойдут за мной. Они по праву заинтересованы в том, чтобы вернуть Сафад. Но они также… боятся, что ли? Может быть, и не боятся, а лишь осторожничают. Они видят Тьму, это как туннель, как стена чего-то страшного, черного, и они не уверены… - Орин оставил кубок. - Выступать против одного колдовства в пять раз страшнее, чем против целой страны.
Конан отпил вина, затем неожиданно поднялся и, откинув полог шатра, выглянул наружу. Их недавний разговор с Болардом продолжал тревожить его. Почему-то ему казалось - опять это звериное предчувствие опасности! - что если барон недооценивает своего таинственного союзника, это может быть чревато для них для всех… Но поверит ли ему Орин? Почему, в конце концов, он должен принимать на веру слова какого-то наемника - пусть даже он и слышал о нем много хорошего… но ведь его подозрения не опираются ни на какие реальные доказательства!
Конан вернулся на место и отхлебнул вина.
- Что там, снаружи? - спросил его Орин, наполняя свой кубок.
- Болард…
- Он что, где-то поблизости?
- Нет… но я не доверяю ему.
- Вот как?! - Орин поднял свой кубок и снова взглянул на Конана, а затем уселся в кресло.
- Почему, могу ли я узнать?
- А ты ему веришь?
Орин пожал плечами и отхлебнул вина.
- Я верю ему до тех пор, пока могу уследить за ним, Конан. Это тебя успокаивает? Мы оба знаем, что он изгнанник.
- Но он хотя бы объяснил, почему Усхор напал на Сафад?
- Нет. А ты думаешь, он знает?
- Если он столько времени провел с этим колдуном…
Орин махнул рукой.
- Болард - гордый человек. Может быть, он знает больше, чем говорит, но я думаю, что его молчание связано в основном с его гордостью. Его честь сильно задета, и сейчас ему совсем не хочется делиться своими знаниями и соображениями.
- Так ты оправдываешь его - даже если подозреваешь, что он может вести двойную игру?! Как давно ты с ним знаком?
Орин вздохнул, и киммерийцу почему-то показалось, что не он первый приходит к барону со своими вопросами и сомнениями. Однако тот стойко защищал Дестана Боларда… странно все это!
- У меня есть свое мнение насчет него. Я никому не верю до конца; ни один правитель не может себе это позволить. Но я не думаю, что Болард - негодяй или предатель.
- Думаю, если бы у него была возможность, он принес бы нам немало вреда.
Орин снова пожал плечами.
- Возможно. В любом случае, я сомневаюсь, что Болард надолго задержится в моем войске. Он хочет отомстить Усхору. А как только мы снова появимся в Сафаде, уверен, что Боларду больше не будут нужны ни я, ни моя армия. Но и это говорит о том, насколько я ему доверяю.
- Ты когда-нибудь видел его лицо?
- Нет, - ответил Орин. - Но сомневаюсь, что он гордится своей наружностью. - Барон улыбнулся.
Конан усмехнулся в ответ и принял предложение Орина выпить еще вина..
- Меня волнует не только Болард, есть немало других поводов для беспокойства, - доверительно сообщил Орин, наливая вино и передавая Конану кубок. - Однако я слышал о тебе, киммериец, все говорят, что как воину тебе нет равных, и я готов поверить, что ты не станешь зря болтать и возводить напраслину на человека. только объясни мне - что так тревожит тебя?
- Чутье меня редко подводит, Орин. Я чувствую, что в нем есть что-то странное.
- Без сомнения… Но я позвал тебя не за этим. Мне хотелось знать твое мнение о тех планах, что мои военачальники предлагают для будущего похода. Вот, к примеру… - Однако ему не удалось договорить. Не успел барон поставить кубок, как в шатер вошел его помощник.
- Что там такое? - встревоженно спросил его Орин.
- Наемники, мой господин. Их вожди просят аудиенции.
Барон нахмурился.
- Очень хорошо. - Когда охранник вышел, он быстро взглянул на Конана. - Боюсь, что они решили… глупцы!
Орин поднялся и вышел наружу, Конан последовал за ним. Возле костра стояло несколько наемников - четверо крупных мужчин, облаченных в разношерстные доспехи и вооруженные самым разным оружием. Орин миновал охранника и направился к ожидавшим его воинам.
- Что все это значит?
- Орин, - произнес один из вожаков, - наши люди решили не сражаться за тебя. Мы уходим.
Орин не удостоил его ответа - он посмотрел на вожака суровым, твердым взглядом, от которого тот разошелся еще больше.
- Мы не хотим сражаться против магов и колдовства, барон. Все очень просто.
Орин пристально вгляделся в эти грубые бородатые лица, на которых плясали отблески костров.
- Когда вы нанимались, вы все были согласны выступить за меня. Вы знаете условия службы. Я согласен заплатить вам сразу, как только мы достигнем города…
- Да, и есть еще другое, - перебил его другой вожак. - Мы хотим, чтобы нам заплатили и за сегодняшний день сражения.
Орин подтянулся и словно стал выше ростом, его темные глаза засверкали от гнева.
- Вам заплатят, когда мы достигнем Сафада и вы будете сражаться, как мы договорились!
- Ты не смеешь помыкать нами! - воскликнул третий вожак. - Мы согласились сражаться - за вознаграждение. После того, что мы видели сегодня, наши люди больше не хотят идти войной против колдовства, но мы хотим, чтобы нам по справедливости заплатили за этот бой. Мы знаем, что в этой палатке есть золото!
Орин презрительно скривил губы; из его горла вырвалось глухое рычание.
- Вы, собаки! - взревел он - За то, что вы нарушили свое слово, вы заслужили смерть - так что можете считать, вам повезло, что остались в живых. Предатели не получат никакого золота!
Один из вожаков сделал шаг вперед; к нему приблизились охранники Орина, отгораживая их от своего командира.
- Мы сражались и хотим получить наши деньги! - воскликнул тот злобно.
- Я заплачу вам сталью! - произнес в ответ барон, тоже делая шаг вперед. Он напрягся так сильно, что на спине и руках выступили бугры мышц. - Я заплачу вам золотом, если вы дойдете со мной до Сафада. Или вы хотите, чтобы я заплатил вам смертью - что ж, тогда попробуйте сразиться со мной - сейчас!
Глаза наемника яростно сверкали, но он молчал.
- Очень хорошо, - проговорил Орин. - У вас есть и третья возможность. Можете уносить из моего лагеря свою шкуру. Сколько трусливых свиней находится под твоим командованием?
Лицо наемника исказилось от гнева, но он попятился назад и тихо проговорил:
- Пятьсот…
- Так забирай свои пять сотен и проваливай вместе с ними!