Парижская старейшина Вероник Нуар, бывшая подругой Аристарха, настойчиво звала меня остановиться у себя дома. Я отнекивалась, не желая обременять незнакомую мне вампиршу, и просила снять мне номер в отеле. Но Аристарх убеждал, что Вероник - чудесная женщина и радушная хозяйка, что у нее я буду чувствовать себя как дома. Окончательно убедило меня упоминание о том, что особняк Вероник находится в центре французской столицы, в непосредственной близости от бутиков и достопримечательностей, а сама хозяйка - желанная гостья во всех модных домах Парижа и она с удовольствием устроит мне шопинг-тур ВИП-класса. И хотя после недавних событий мои страсти по шопингу несколько поутихли, все-таки быть в Париже и не прошвырнуться по бутикам - это преступление против моды, которого я себе никогда не прощу. Тем более я обещала бабушке Лизе привезти шляпку в подарок.
Бабуля, разумеется, была не в курсе истинных целей моей поездки: ей и родителям я сказала, что лечу в Париж в командировку от журнала, которым руководит Аристарх.
Вот еще одна проблема с этим наследством - как мне скрывать от семьи свалившиеся на меня миллионы? Вот Жан подсуропил! Уж родные-то точно знают, что никакое наследство мне не грозит. По маминой линии все предки - рабочие или колхозницы. По папиной - сплошь нищие интеллигенты. Ученые, доктора, педагоги. Разве что бабуля раскроет семейную тайну о своем французском возлюбленном, настоящем отце моего папы. Тогда можно сочинить, что француз оказался богатым наследником, а после его смерти все состояние перешло к моему папе. Но это сколько ж документов придется "подделать" при помощи нотариуса? Да и вряд ли так просто наследство вампира можно отписать человеку…
Андрей вышел из машины и переговорил по домофону, после чего ажурные ворота медленно растворились, позволяя нам проехать.
У крыльца нас встретил учтивый дворецкий, а стоило войти в дом, я тут же попала в объятия хозяйки. Вероник была латиноамериканкой и, со свойственным ее землякам темпераментом, едва не задушила меня, восклицая по-французски:
- Жанна, как я рада встрече! Так вот ты какая! Александр мне столько о тебе рассказывал по телефону. Он так рад! А как рада я! Как ты доехала?
Судя по скорости вылетавших фраз и вопросов, ни в комментариях, ни в ответах они не нуждались. Поэтому я только улыбалась и кивала, кивала и улыбалась, во все глаза разглядывая вампиршу. Те, кто увидел бы латиноамериканку на фото, не будучи с ней знакомым, были бы уверены, что ее сногсшибательная внешность - заслуга фотошопа. Все в ней было ярким: крупные иссиня-черные кудри, вишневые от природы губы, русалочьи зеленые глаза - лучистые и того неповторимого оттенка, как море у самого берега Мальдивских островов. В облике Вероник знойная красота Латинской Америки соединилась с изысканными чертами европейских женщин, создав поистине экзотический и незабываемый образ. Тонкий точеный носик и высокие скулы дополняли полные чувственные губы и смуглая кожа. Если бы Вероник была так же знаменита, как Анджелина Джоли, еще неизвестно, чье фото в качестве эталона приносили бы к пластическим хирургам дамочки по всему миру. Я бы скорее поставила на Вероник!
Однажды увидев, ее лицо невозможно было забыть. Наверняка для вампирши, вынужденной регулярно менять имя и место проживания, такая броская внешность создает изрядные проблемы. Зато теперь я прекрасно понимаю, почему Аристарх с такой теплотой отзывался о Вероник. Чтобы у моего ветреного деда и этой умопомрачительной красотки с буйным темпераментом да не случилось романа - ни за что не поверю! На вид Вероник можно было дать лет двадцать пять, но красота латиноамериканок зреет под жарким экваториальным солнцем куда быстрее, чем у европеек, поэтому хозяйка дома на день своего обращения в вампиры могла быть даже моложе меня. Однако в том, что она старше меня лет на пятьдесят, нет никаких сомнений. Ее бирюзовые глаза - не прозрачная зелень волны, набежавшей на берег, а глубокий морской омут, который скрывает множество тайн и погибших кораблей, о которых вампирша предпочла бы забыть навсегда.
Наконец Вероник отпустила меня и отстранилась, "чтобы хорошенько рассмотреть внучку Александра". По старой памяти она называла Аристарха его настоящим именем. Интересно, какое имя при рождении дали ей самой - Долорес, Мария, Кармен, Филиппа, Эсмеральда? Но не буду задавать бестактных вопросов. Для всех она Вероник, значит, и для меня тоже.
Пока хозяйка разглядывала меня, крутя, как куклу, я вовсю косила взглядом по сторонам, изучая интерьер в классическом стиле: высокие сводчатые потолки, колонны, помпезные вазы в половину моего роста, паркетный пол, рисующий сложные узоры.
- У вас превосходный дом, - искренне восхитилась я, вклинившись в поток ее комплиментов моей внешности ("Какая ты красавица!", "А как похожа на Александра!", "Разобьешь сердца всех наших мужчин"). - Такой красивый и просторный!
- Ты, должно быть, шутишь! - звонко смеясь, вскричала Вероник.
- Нисколько, - удивилась я. - Дом роскошный!
Разве что к яркой внешности Вероник больше подошла бы вилла в средиземноморском стиле с террасами с видом на море, нежели строгая классика форм и интерьера. Однако в любом интерьере Вероник будет чувствовать себя королевой - с первых минут общения с ней становилось понятным, что эта женщина выросла в роскоши и что богатство и высокое положение не упали на нее как снег на голову, в отличие от меня, а вошли в ее жизнь с колыбели.
- Роскошный? - Вероник оглушительно расхохоталась, а я в недоумении отстранилась.
Нотариус на мой вопросительный взгляд только пожал плечами, Андрей многозначительно хмыкнул, а лицо дворецкого осталось непроницаемым.
- Мой дом - лачуга Золушки по сравнению с замком, который теперь принадлежит тебе, - отсмеявшись, пояснила Вероник.
Ужас! Что за Букингемский дворец мне оставил этот пижон Жан?
- Понятно, - воскликнула она, увидев мое вытянувшееся лицо. - Ты его еще не видела! О, дорогая, поверь мне, после того как ты побываешь там, у меня тебе покажется просто тесно.
Однако реакция Вероник - лишнее подтверждение моей предыдущей догадки об обеспеченном прошлом. В ее голосе не было ни капли затаенной зависти, только радость и чуточку кокетства - она так пылко расхваливала чужие хоромы, что напрашивалась на комплимент.
- Ну, пока я там не побывала, останусь при своем мнении, - улыбнулась я. - У тебя замечательный дом.
Судя по тому как Вероник быстро перешла на "ты", церемоний она не любила, и я решила не оскорблять ее выканьем.
- По крайней мере, одно преимущество у него есть, - воскликнула она. - Не приходится пилить на машине двадцать километров до ближайшей булочной.
От такой перспективы я окончательно приуныла. Огромный замок в глуши - мечта маньяка. Такого, каким был Жан! А для меня ценность жилья в первую очередь обусловливается близостью к метро и остановке общественного транспорта. Надеюсь, во Франции другие критерии и мне удастся выгодно загнать "домик в деревне", чтобы потом прикупить просторные апартаменты в двух шагах от метро "Арбатская". Благо опыт риелтора в прошлой человеческой жизни имеется, и уж на сделках с недвижимостью я собаку съела.
- Пойдем, я покажу тебе твою комнату! - потянула меня за руку неугомонная Вероник.
- Мадам, позвольте мне, - с обидой в голосе вмешался дворецкий, намекая на то, что не подобает хозяйке такого большого дома вести себя, как студентке из общежития, к которой в гости приехала подружка. В конце концов, он-то здесь на что?
- Я сама! - безапелляционно вскрикнула Вероник, увлекая меня к лестнице, ведущей на второй этаж.
Я едва успела попрощаться с нотариусом и Гончим, которые обещали посетить меня завтра и пожелали мне хорошо отдохнуть.
- Ужасно нудный тип! - приглушив голос, посетовала Вероник на дворецкого. - Достался мне от предыдущего старейшины и уже третий год пытается меня строить! Мадам должна то, мадам должна это, мадам не стоит этого делать, - передразнила она.
- То есть он работал еще у прежнего старейшины? - уточнила я.
- И у прежнего, и у всех предыдущих на протяжении уже пятидесяти лет, - скорчив гримаску, сообщила она. - Прибавь еще те тридцать пять лет, которые он отработал на своего первого хозяина, графа. Представляешь, как мне с ним тяжело?
- Что же он такого натворил? - ужаснулась я.
- В каком смысле? - недоуменно вскинула брови Вероник.
- Так ведь прислугой работают только вампиры, отбывающие наказание за провинности, - заметила я, следуя за ней по коридору мимо неосвещенных комнат с открытыми дверьми.
Благодаря свету в коридоре, в комнатах можно было рассмотреть часть интерьера. Массивный стол у окна - это кабинет. Книжные шкафы от пола до потолка - прошли библиотеку. Пластиковый домик, мячи, большой розовый заяц размером с меня - невероятно, но похоже на детскую игровую! А вот бильярдный стол в следующей комнате - здесь уже игровая для взрослых.
- Ах это! - Вероник махнула рукой. - Бернара обратил в вампира его же хозяин, это случилось еще до Пражского договора. Став одним из нас, граф не захотел проститься с верным дворецким, служившим его семье долгие годы. А Бернар даже после гибели хозяина не пожелал покинуть свой пост и остался дворецким при старейшине, которому передали особняк графа. Старейшины меняются, а Бернар остается. Для него даже сделали исключение: он не подчиняется закону о миграции и продолжает жить в Париже уже который год. За пределы особняка он не выходит с тех пор, как построили Эйфелеву башню. Говорит, не может видеть, как портят облик милого его сердцу города! Родственников у него нет, так что Совет старейшин решил не высылать старика и закрепить его за этим домом. А Бернар и рад стараться. Все время меня учит, учит, - Вероник страдальчески закатила глаза. - Он живет по правилам прошлого века и меня стремится в эти рамки загнать… Пришли!
Хозяйка свернула в одну из комнат, включила свет. Я вошла следом. Все правильно, гостевые спальни - в конце коридора, чтобы ни резвящиеся детишки в игровой, ни взрослые, гоняющие шары в бильярд, не мешали покою других гостей. Судя по обилию комнат, в этом доме одновременно можно принять целую делегацию.
Вошла - и замерла на пороге. Комната, оформленная в бежево-золотистых тонах, казалось, тонула в лучах солнца, несмотря на сумерки за окном.
- Нравится? - озабоченно спросила Вероник. - Я советовалась с Александром, он сказал, ты любишь эту цветовую гамму. Есть еще другие комнаты - алая, синяя, черная, - с готовностью предложила она. - Только скажи, и я распоряжусь, чтобы Бернар их подготовил.
- Нет-нет, мне здесь все нравится! - заверила я.
- Правда? - Вероник улыбнулась. - Мне тоже по душе эта комната. Она напоминает мне о моей солнечной родине, Мексике.
- Мечтаю там побывать, - призналась я, вспомнив передачу "Вокруг света" с песчаными пляжами Акапулько и древними руинами цивилизации ацтеков.
- Я тоже, - с грустью отозвалась Вероник. - Вот только ужасно не выношу местного солнца. Ну что ж, - нарочито бодро воскликнула она, - располагайся. Отдыхай, - она кивнула в сторону смежной комнаты, - ванна там. Потом спускайся к ужину.
- Вероник, - остановила я ее, - я валюсь с ног и хотела бы сразу лечь спать.
- Уверена? - Судя по расстроенному лицу мексиканки, она собиралась проболтать со мной всю ночь.
- Да.
С церемонным стуком по дверному косяку в незапертую комнату вошел дворецкий и торжественно водрузил мой модный чемодан от Берберри, тут же завладевший вниманием Вероник, на пол у шкафа. Выслушав мои благодарности и распоряжения хозяйки на стол не накрывать, невозмутимо кивнул и удалился.
- Что ж, тогда отсыпайся, а я от тебя сбегу, - решилась Вероник. - Ночь только начинается. Ты не обидишься?
- Ну что ты! Конечно, иди. На меня не смотри.
Повеселев, она чмокнула меня на прощанье.
- Тогда спокойной ночи!
- А тебе - интересной ночи, - отозвалась я.
- Отдыхай.
- А ты веселись!
- А ты набирайся сил, чтобы мы потом повеселились вместе!
Поняв, что обмен любезностями рискует затянуться, я прикусила язык и деликатно выпроводила словоохотливую мексиканку за дверь. После чего заперла дверь, подошла к окну и отдернула тяжелые портьеры, за которыми оказались глухо задраенные жалюзи. Однако! Двойная степень защиты. Дорогой гость может спать спокойно. Повозившись с жалюзи, я наконец смогла выглянуть в окно.
Я ожидала увидеть палисадник, или кирпичную кладку низеньких домов, или мельницу "Мулен Руж" и конечно же мерцающий силуэт знаменитой башни, которую, по моим наивным представлениям, можно было увидеть из любого парижского окна.
Но вместо этого уперлась взглядом в современный шестиэтажный дом через дорогу, на крыше которого мелькала надпись "Кока-кола".
- Здравствуй, Париж! - вздохнула я и закрыла жалюзи.
Проснувшись, я сначала не поняла, где нахожусь. Почему комната непривычно пахнет апельсином? Почему так холодно и скользко? Ах, да это шелковая постель! Откуда подо мной такая широченная кровать? И кто на ней со мной? Спросонья я была уверена, что на такой кровати и шелковых простынях не спят в одиночестве, и долго шарила рукой по подушкам и одеялу, пытаясь нащупать того, кто грел мне постель этой ночью. Наконец я докатилась до края кровати, увидела лампу на тумбочке и включила свет. Рассеянное золотистое мерцание развеяло миражи и прояснило разум. Я в Париже! В доме старейшины Вероник. Я приехала за наследством Жана, а в аэропорту меня встретил байкер, который семь лет назад прокатил меня на Воробьевых горах и стал героем моих ночных грез на ближайшие полгода. Вот только он меня не узнал. И еще, он теперь вампир, глава местных Гончих. Что ж меня все время тянет на плохих парней? Ведь предупреждал меня Глеб с ними не связываться.
Сердце сжалось в комок. Глеб… Я была влюблена, но не успела по-настоящему полюбить. Наверное, поэтому его гибель я пережила легче, чем Лана, у которой в прошлом был роман с Глебом и которая продолжала его любить все эти годы. Смерть Глеба стала для меня ударом и на время выбила из колеи. Но не потому, что из жизни ушел необходимый, как воздух, человек, а потому, что я чувствовала себя виноватой в его смерти. Конечно, это не я внесла его имя в список жертв и не я вколола ампулу с ядом в его вену. Но именно я в ту ночь со скандалом выставила Глеба за дверь, ускорив исполнение приговора. Это я предоставила убийце возможность нанести удар… Свою вину я искупила - вычислила преступника, которым оказалась помутившаяся рассудком старейшина Инесса. И потом, на смену опустошенности и душевным терзаниям, пришел покой, а теперь - и желание новой любви. С момента похорон Глеба прошло чуть больше месяца, а мне уже холодно одной в постели, мне снятся волнующие сны, в которых меня вновь мчит сероглазый байкер, а вчера сердце предательски ёкало, когда я ловила его взгляд. Глебу это бы не понравилось. Но он сам был известным ветреником! Бросил Лану, любившую его больше жизни, ради очередной интрижки. И меня бы со временем бросил. Может быть, уже через пару свиданий, если бы не задание старейшин следить за мной: контролировать, чтобы кровь Жана не помутила мой рассудок, не превратила меня в убийцу, и быть рядом, чтобы успеть остановить меня, а потом без сомнений сдать Гончим. Признаться, Глеб и роман со мной закрутил только по этой причине. Я узнала об этом, устроила грандиозный скандал и выгнала его. Он ушел, а Инесса подкараулила его в ту ночь и убила…
Умывшись в ванной, я оделась и отправилась на поиски живой души. Интересно, кроме Вероник и Бернара, в доме кто-нибудь живет? Должны же быть горничные, повар, водитель… Личный тренер, наконец, добавила я, заглядывая в следующую по пути комнату, оказавшуюся набитым тренажерами спортивным залом.
Второй этаж был пуст и безлюден, и я спустилась вниз. Из зала с колоннами и помпезными вазами, который язык не поворачивался назвать прихожей, вело два выхода. Я свернула налево и попала сперва в небольшую комнату, оформленную в темно-синих тонах. Из мебели здесь были только мягкие диванчики да низкие столики тонированного стекла. Между диванчиками стояли живые пальмы в кадках. Комната была проходной и, судя по всему, служила либо приемной, либо малой гостиной.
Я пересекла комнату и остановилась перед высокими, почти до потолка с лепниной, богато украшенными дверьми. Прислушалась - с той стороны не доносилось ни звука. Толкнула одну из дверей, и она на удивление легко подалась, впустив меня в просторный и почти пустой красный зал с высокими сводчатыми потолками.
На алых стенах белели светлые рамки с пейзажами различных стран: морской пейзаж с пальмами, снежные горы - то ли Кавказ, то ли Альпы, мексиканская прерия, русский лес, оранжевая пустыня, живописный каньон, рисовые поля, величественный водопад, еще море, но уже северное, суровое.
На стене напротив входа висела огромная карта мира: от привычных мне карт она отличалась тем, что материки на ней напоминали бело-розово-красное лоскутное покрывало. Приглядевшись, я поняла, что самые яркие красные участки приходились на мировые столицы, а неокрашенными оставались самые солнечные места планеты - южные курорты, Азия, Африка. Да это же вампирская карта мира, осенило меня. И на ней показана плотность вампиров по всему миру. Москва, Лондон, Париж, Вена, Пекин очерчены красным - здесь вероятность встретить вампира выше всего. Солнечные Рим, Барселона менее комфортны для вампиров - они помечены розовым, так же как пригороды крупных мегаполисов. Изнемогающие от палящего зноя Эмираты, Турция, Египет, вся Африка и большинство Азии могут спать спокойно - вампирам здесь не климат, о чем свидетельствует отсутствие розовых красок.
Мне сделалось не по себе от кроваво-красных стен, хотя, вынуждена признать, зал выглядел торжественно и нарядно и не уступал парадным залам дворцов. Судя по размерам помещения, отсутствию мебели, кроме тех же диванчиков, и небольшому подиуму в углу, раньше здесь проводились балы, а сейчас с равным успехом могли устраиваться танцы, концерты и праздничные торжества. Пейзажи с изображением разных ландшафтов и карта мира подчеркивали многонациональность вампирской тусовки.
То ли внешний вид зала на меня так подействовал, то ли это природа давала о себе знать, но я ощутила страшный голод. Надо было срочно найти Вероник. Вчера я забыла у нее спросить про бутылочки с донорской кровью. Дома у меня хранился целый запас, но в полет сыворотку брать нельзя, иначе проблем со службой досмотра не оберешься. Аристарх уверял, что Вероник обеспечит меня донорской кровью на время пребывания в Париже. Что ж, надеюсь, это так и она не станет подшучивать надо мной и подбивать полакомиться кровью юных сладких парижан.