- Знаешь, если бы меня не выбрали в старейшины, я бы сбежала к вам, в Москву, - призналась она. - Александр звал меня после того, как переехал сам. Я уже наполовину собрала чемодан, как вдруг это назначение! Сама понимаешь, такое выпадает раз в жизни, и то не всем. - Она грустно улыбнулась, словно сожалея о своем решении.
- Никогда не поздно переехать, - утешила я ее.
- Да. Но к тому времени там уже не будет Александра…
Совсем рядом зазвенела знакомая надрывная мелодия из какой-то телевизионной рекламы. Бросив короткий взгляд на экран мобильного, Ипполит с грохотом отодвинул стул и, опираясь на трость, вышел из зала, на ходу отвечая на звонок.
- Секретные переговоры, - хмыкнула я, глядя ему вслед. - Кстати, Вероник… - Услышав, что наши соседи перешли к обсуждению арманьяка, я тихо спросила: - Этот Сартр - он кто? Художник или актер?
Та так и прыснула:
- Ну ты даешь! Ты понятия не имеешь о том, кто этот славный предок? О, - передразнила она меня, - я так люблю его ранние работы! Совсем не то, что поздние!
Я сконфуженно потупила глаза.
- Не бойся. Я не выдам твой страшный секрет, - торжественно поклялась Вероник и, убедившись, что Пьер с Эмилем увлечены беседой, шепнула: - Жан-Поль Сартр - писатель и философ.
Хорошо что не военный!
- И этот Ипполит ему кто - сын, внук? - уточнила я.
- О, я даже толком не знаю. Никто не знает. Ходят слухи, что Ипполит даже не прямой потомок, но никто не рискует высказать свои сомнения. В конце концов, кому какая разница? А ты, - она виновато замялась, - на меня не сердишься? За платье?
Ну как на нее сердиться? Вся так и сияет торжеством. А это болото снобов давно было пора встряхнуть. И мне лестно, что я имею к этому самое непосредственное отношение.
- Зачем ты это сделала? - спросила я.
- Давно мечтала. Вот только случая не было.
- Случая или смелости?
- И этого тоже, - призналась Вероник. - Строгий дресс-код соблюдается уже несколько веков, а я все-таки старейшина.
- Ты все правильно сделала. - Я сжала ее руку. - Вот увидишь, на следующем таком сборище будет уже больше ярких платьев!
- Да уж, - хмыкнула Вероник, - мы порядком встряхнули этот улей.
Мы заговорщически перемигнулись и стукнулись бокалами, в которых плескалось кроваво-красное мерло урожая 1985-го - года моего рождения. Своеобразный знак уважения парижских вампиров залетной гостье.
Вернулся Ипполит, с чрезвычайно озабоченным видом сказал что-то Эмилю с Пьером. Мужчины поднялись, Ипполит повернулся к Вероник:
- Есть дело.
Та без лишних расспросов отставила бокал и встала из-за стола, бросив мне:
- Извини, Жанна. Я скоро.
Четверо старейшин прошли мимо почтительно примолкших вампиров и скрылись за аркой. А потом взгляды присутствующих ударили по мне пулеметной очередью, а в оживленных разговорах, казалось, чаще зазвучало мое имя. Стараясь сохранить независимый вид, я сделала большой глоток вина и отправила в рот ломтик пармской ветчины, совершенно не ощутив вкуса. Оставшись без Вероник и без соседей по столу, я остро почувствовала свое одиночество и чужеродность этой тусовки, где мне никто не был рад.
Никто не подсаживался ко мне, как на дебютной вечеринке в Москве, не представлялся, не оставлял визиток. А я еще побаивалась, что меня, как наследницу баснословного состояния, изведут знакомствами и приглашениями. Меня изучали со стороны, как нового обитателя в террариуме, и все мои попытки поймать чей-нибудь взгляд заканчивались провалом.
Хоть бы Андрей, что ли, ко мне подсел! Вспомнив о нем, я окинула взглядом присутствующих. Гончего за столом не было, и мне вдруг сделалось жаль его - оставшегося на пронизывающем ветру, не приглашенного к праздничному столу, а может, он и сам не захотел присоединиться?
От внезапной мысли вино комом стало в горле. А что, если они знают? Знают, кто на самом деле убил Жана? Но пресловутое воспитание не позволяет им выставить меня вон, а наследство, которое мне полагается по завещанию, вынуждает мириться с моим присутствием?
А может, они просто ждут от меня первого шага? Может, никто не осмеливается так запросто присесть на место старейшин и завести со мной беседу? Я ободряюще улыбнулась элегантно одетой парочке - мужчине и женщине, которые сидели ко мне ближе остальных. Они были так похожи, что их можно было принять за брата и сестру. Или за супругов, проживших вместе долгие годы. Но осмелиться высказать это вслух я не решилась. Мужчина заметил мой взгляд в тот момент, когда подкладывал в тарелку своей спутницы сыр дор-блю. Он светски улыбнулся мне и протянул руку за моей тарелкой, расценив мой взгляд за гастрономический интерес. Отказываться было неудобно, и я стала счастливой обладательницей щедрой горки сыра с плесенью, которого я и прежде-то терпеть не могла, а сейчас и вовсе возненавидела. Черноволосая вампирша бросила на меня ревнивый взгляд - мол, что же я не ем, коль напросилась? - и с вызовом отправила в рот сырный кубик. Пришлось последовать ее примеру. Зря, потому что от специфического вкуса меня замутило, и под прицелом сотни пар глаз я выбралась из-за стола. Я нашла в себе силы с гордо выпрямленной спиной прошествовать через зал, но, нырнув в арку, ускорила шаг, пробежала пустую бальную залу и буквально вывалилась в двери, на половинках которых были нарисованы крылья летучей мыши.
Оказавшись в стеклянной галерее, я в замешательстве огляделась по сторонам. Я понятия не имела, где искать дамскую комнату, а спросить было не у кого. В галерее не было ни души. Здесь было свежо, и я зябко повела голыми плечами. Морозный воздух скользнул под юбку, задержался на лодыжках и побежал по ногам, отзываясь мурашками. Ночь, просочившаяся сквозь стекло, поила меня прохладой, и я жадно пила воздух, как голодный вампир - кровь. У парадного входа мелькнули огни, и я прильнула к стеклу, в надежде увидеть Андрея, по-прежнему подпирающего постамент мраморного льва. Но Гончего на улице не было. От крыльца к воротам отъехал черный автомобиль, а когда шум мотора умолк вдали, я услышала стук каблучков, чеканящих по паркетному полу бального зала - кто-то из вампирш направлялся оттуда в галерею. Крылья-створки распахнулись, впустив черную бабочку.
- Вот ты где! - Молоденькая вампирша в черном платье с разрезами до бедра, которую я при первом осмотре охарактеризовала как роковую красотку, безо всякого стеснения разглядывала меня в упор, и в ее голубых глазах танцевали смешинки. Растерявшись от этого откровенного взгляда, столь непривычного среди этой публики, я не сразу сообразила, что фраза прозвучала по-русски.
- Бессонова! Жанка! - Вампирша хлопнула себя по бокам. - Ну точно ты! У тебя сейчас такой же потерянный взгляд, как в тот раз, когда Каркуша тебя к доске вызвала, а ты стихотворение Пушкина выучить забыла.
Каркуша - это строгая учительница литературы, а это, стало быть…
- Ленка, ты? - не веря своим глазам, выдохнула я.
Мы дружили в средних классах, а потом Ленка вместе с отцом-дипломатом и матерью-скрипачкой исчезла из моей жизни без следа. Ни записки, ни адреса, ни телефона. Родных в Москве у нее не осталось, попытка разыскать ее через "Одноклассники. ru" успехом не увенчалась: пришлось перелопатить сотню страниц Елен Громовых, чтобы убедиться, что ни одна из них не имеет отношения к моей школьной подруге.
- А то кто же! - хохотнула басом подружка, что случалось с ней в минуты волнения, и я окончательно поверила, что передо мной не иллюзия, не мираж, а моя школьная подруга Ленка Громова во плоти. В следующий миг мы уже обнимались и звонко расцеловывались - не по-европейски чмокая воздух у щеки, а оставляя жирные следы от помады.
- Ленка, дай хоть я на тебя посмотрю!
- А я - на тебя! Я глазам своим не поверила, когда ты вошла в зал вместе с Вероник. Вот уж кого я меньше всего ожидала здесь увидеть, Бессонова, так это тебя!
Я смотрела на нее и не узнавала. От прежней подростковой угловатости не осталось и следа - Ленка выглядела как статуэтка, выточенная руками искусного мастера. А может, и вылепленная руками пластического хирурга. Вместо былых округлых щек - высокие скулы, вместо косицы мышиного цвета - мягкие золотистые локоны. Исчезла уродливая железная скоба на зубах - новая Ленка была счастливой обладательницей белоснежной голливудской улыбки. Остались в детстве обкусанные под корень ногти - маникюр Лены можно было снимать для рекламы салона красоты.
- Расцвела, - вынесла вердикт Лена.
- А ты просто звезда, - честно сказала я.
Так много хотелось у нее спросить: где она была все это время? Кем стала? Чем занимается? Но все эти типичные вопросы, которые задают старому знакомому, встретившись спустя целую жизнь, затмил другой - неожиданный и фантасмагоричный, когда речь заходит о школьной подруге, с которой когда-то делила яблоко на перемене, тайком читала "Спид-инфо" под партой и впервые мазалась маминой помадой.
- Ленка, ты вампир?!
- Сразу видно - простая русская душа, - развеселилась она. - Смотри не вздумай так назвать кого из здешних. Вероник тебя еще простит, а Ипполит - никогда. Здесь все посвященные, избранные.
Ленка знакомым дружеским жестом потрепала меня по плечу.
- С ума сойти, моя старая подруженция - знаменитая единокровная наследница Жана! Я уж молчу о том, что история твоего бесцеремонного вступления в Клуб поставила на уши весь Париж. Признаться, я даже восхищалась твоей наглостью!
- Все вышло случайно, - неловко возразила я.
- А знаешь, Бессонова, - она пристально взглянула на меня и рассмеялась, - никому бы на свете не поверила, а тебе верю. Только с тобой такое могло произойти, - она передразнила меня, - случа-айно.
- Лен, а ты-то как здесь?
- Долгий разговор. - Она повела плечом, прислушиваясь к нарастающему гулу, который доносился из зала. - И не здесь, не сейчас. Ты ведь еще задержишься в Париже? Вот и заезжай ко мне, наболтаемся до хрипоты.
В противоположном конце галереи зазвучали голоса - разговор явно шел на повышенных тонах, и там показались старейшины.
- Идем. - Лена потянула меня к дверям. - А то совсем тут задрогнем.
Створки-крылья распахнулись, и мы вошли в бальную залу, где снова собрались все вампиры.
- Чего это они? - шепотом спросила я.
- Поели, теперь можно и потанцевать, - ничуть не удивилась она. - Но я бы, честно говоря, не отказалась прежде хлопнуть бокальчик винца. Что-то я замерзла, пока с тобой там стояла. А, Бессонова?
Я охотно поддержала ее предложение. Танцевать мне было не с кем, а подпирать стенку не радовало.
Мы прошли мимо разделившихся на группки вампиров и миновали уже половину зала, как вдруг грянула музыка. Мелодия волной пронеслась по залу, разбилась о высокий потолок, потревожив стеклянные подвески огромной люстры, и рассыпалась хрустальными звуками рояля, по клавишам которого в упоении молотил длинноволосый музыкант. Вампиры, уже заранее разбившиеся на пары, стремительно закружились в вальсе, отрезая нам путь к арке. К Лене подскочил какой-то высокий шатен в смокинге и умчал ее в танце на другой конец зала. Я растерянно замерла в самом центре - оглушенная музыкой, брошенная всеми. Незанятые кавалеры игнорировали меня, выискивая партнерш среди знакомых девушек, и вот уже в зале не осталось ни одной одиночки, кроме меня. Танцующие вампиры ловко огибали меня, словно вокруг меня образовалась стеклянная сфера. Пронеслась мимо девушка в платье, похожем на цветок орхидеи, с кавалером, затянутым во фрак, как в футляр. Солидно провальсировала дама-монашка с мужчиной, похожим на ворона. Промчалась со своим кавалером, кажется даже не заметив меня, радостная Ленка. А я столбом стояла в центре всеобщего веселья и чувствовала себя в полном, абсолютном вакууме. Я была чужая здесь. Никому не было до меня дела. Никому я была не нужна… Чувствуя, как на глазах против воли закипают злые слезы, я собралась прорвать круг танцующих и убежать. Только не в банкетный зал, куда мы направлялись с Леной, а в стеклянную галерею, которая ведет к выходу. А там рухнуть в лимузин - и куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Хоть сразу на самолет до Москвы!
Собралась, но не успела. Кто-то сильным рывком развернул меня к себе и притянул за талию, увлекая в танце.
- Ты? - улыбнулась я сквозь алмазную вуаль слез, повисших на ресницах.
- Не понимаю, почему тебя всегда так удивляет мое появление, - невозмутимо заметил Андрей. - Ах, прости! Кажется, я нарушил правила. Для начала мне следовало испросить у тебя разрешения на этот танец.
- Мне приятно танцевать с тобой, - просто призналась я, чувствуя себя уютно и защищенно в его руках.
- Француженка скорее откусила бы себе язык, чем призналась в этом, - усмехнулся Андрей, уверенно ведя меня в танце.
- Я не знала, что ты умеешь танцевать вальс.
- А откуда тебе было знать? - невозмутимо принял похвалу он. - Мы же с тобой прежде не танцевали.
- Не танцевали, - эхом отозвалась я, и он вдруг пристально взглянул на меня.
Впервые со дня нашей первой встречи на Воробьевых горах мы оказались так близко друг к другу, и в глазах Андрея, казалось, вспыхнул огонек узнавания.
- Знаешь, - с нарочитой небрежностью признался он, - мне кажется, что это уже когда-то было.
- Ты, я и вальс? - усмехнулась я. - Возможно, в прошлой жизни…
И ведь не слукавила! Именно, что в прошлой жизни. Только тогда нас соединил вместе не вальс, а мотоцикл. И точно так же тогда в ушах шумело море, сердце колотилось в груди и пальцы цеплялись за Андрея, стремясь подольше привязать к себе… Теперь я знала, что это реакция не на мотоцикл, а на этого мужчину - непостижимого, далекого, неотразимого в своей неприступности.
Андрей ничего не ответил, лишь сильнее крутанул в танце, и море в ушах достигло масштабов цунами, пальцы вцепились в его ладонь, как в спасательный круг, и я вдруг отчетливо поняла: без этого мужчины я умру, рядом с ним - утону.
Должно быть, со стороны мы представляли собой экзотическую пару. Девушка в красном платье и мужчина в кожаной косухе среди черной толпы празднично одетых вальсирующих. Мы были здесь чужими и по одиночке чувствовали себя изгоями. Но, соединившись в танце, мы стали парой, вокруг которой кружились все остальные. И, готова поспорить, каждая из девушек, танцующих со скучными кавалерами в одинаковых смокингах, мечтала оказаться на моем месте, в объятиях непокорного Гончего.
Вальс закончился быстрее, чем мне того хотелось бы. И, похоже, не только мне. Андрей задержал мою руку в своей и отпустил ее, как мне показалось, с некоторым сожалением. Его перстень с черепом царапнул мою кожу, оставив на ней тонкую красную линию. Андрей этого не заметил. Я не подала виду. Мне было приятно, что у меня остался временный знак на память об этом танце.
- Не останешься? - спросила я.
- Хорошего понемножку. - Он улыбнулся уголками губ, и мне мучительно захотелось их поцеловать. В благодарность за мое спасение от позора.
Хотелось сказать ему: "Может, сбежим отсюда?" Но Гончий уже развернулся и зашагал к дверям - вампиры расступались перед ним. Но не с почтением подданных, как перед старейшинами, а с высокомерием аристократов, не желающих даже полой одежды коснуться простолюдина.
Меня обняла за плечи Вероник:
- Я смотрю, ты здесь не скучала? Извини, что пришлось тебя покинуть. - Она изобразила гримаску. - Дела государственной важности.
- Что-то случилось?
- А, - она беззаботно махнула рукой, - очередная чепуха.
Зазвучала музыка, и рядом стукнула об пол трость Ипполита. Глаза цвета плесени обволокли меня болотной топью, словно желая утянуть меня на дно.
- Мадемуазель не подарит мне танец?
Я мысленно содрогнулась, представив, как руки Ипполита коснутся меня, а его неприятные глаза приблизятся к моим.
- Прошу прощения, месье Сартр, - светски отклонила я предложение, - я слишком устала.
- Тебе надо подкрепиться! - Вероник подхватила меня за локоть и увлекла в банкетный зал.
Вампиры, кружащиеся в танце, почтительно пропускали нас.
- Чего нужно от меня этому скользкому типу? - изумилась я, убедившись, что Ипполит Сартр надежно захвачен миловидной блондинкой в старомодном платье с кринолином и до конца танца из ее цепкой хватки не вырвется.
- Быть может, ты разбила его сердце? - со смешком предположила Вероник, садясь на место.
- Это последнее, во что я поверю, - возразила я, опускаясь рядом. - Но ему от меня что-то надо, по глазам видно.
- Ты проницательна, дорогая. И, похоже, я догадываюсь, что именно.
Я вопросительно глянула на нее.
- У Ипполита были кое-какие общие дела с Жаном, - поведала она, накладывая себе салат из креветок и авокадо, и жестом остановила официанта, который было бросился к ней, мол, сама справлюсь.
- С Жаном? - поразилась я. Известие казалось до неправдоподобия фантастичным. Жан и Ипполит были разного поля ягоды - тут и к гадалке не ходи. И хотя Жана я видела два раза в жизни, а Ипполита - впервые, мне было сложно поверить в какое-то партнерство между ними. Скорее я была бы готова поручиться, что Жан Ипполита терпеть не мог. А тот отвечал ему взаимностью. - И что же это за дела?
- Жан выступал спонсором гольф-клуба, управляющим которого является Ипполит, - объяснила Вероник.
Все чудесатее и чудесатее.
- Жан любил гольф? - Я удивилась. По моим ощущениям, он куда больше увлекался стрельбой, охотой и единоборствами. Во всяком случае, оружием и техникой боя он владел отменно, в чем я имела возможность убедиться лично. Если бы не Слеза Силы, спасшая меня от его меткого выстрела во время нашей последней встречи, я бы схлопотала пулю в лоб.
- Наверное, любил, - пожала плечами Вероник. - Иначе зачем бы он содержал клуб?
Логично.
- А чего Ипполит от меня-то хочет? - нахмурилась я, подвигая блюдо с пармской ветчиной и дыней. Дыня в январе - все равно что подснежники в декабре, высший шик!
- Жанна, ну это же элементарно! - Вероник покосилась на арку и наклонилась ко мне. - Со смертью Жана Ипполит лишился богатого спонсора. И теперь, когда ты унаследовала все его состояние, он надеется уговорить тебя сохранить в силе договоренность, заключенную при жизни Жана.
Я поперхнулась мякотью дыни.
- Он это серьезно? Это же, наверное, уйма денег! Может, ему еще дать визитку бутика, где "Гуччи" за полцены висит?
- А ты собираешься ему отказать? - В глазах Вероник промелькнула тень удивления.
- Конечно! С какой стати я буду оплачивать его расходы на гольф-клуб? Уж лучше я куплю себе дом моды.
- Ты смелая девушка, - со странным выражением заметила Вероник.
- Намекаешь на то, что он способен подложить мне какую-нибудь подлянку? - насторожилась я. Признаться, иметь во врагах вампира с плесенью в глазах мне не хотелось. Но и заниматься благотворительностью в его пользу я не намерена.
Вероник не ответила на мой вопрос, а оживленно защебетала, кося взглядом мне за спину:
- А у Тиффани новая коллекция, мы с тобой обязательно должны ее посмотреть!
Стук трости по полу оповестил о приближении Ипполита. Я обернулась.
Судя по источающей патоку физиономии вампира, нашего разговора он не слышал и поверил словам Вероник, что мы собираемся совершить набег на ювелирный магазин.