Агафья, похоже, пришла к тому же выводу, а может быть, вовсе не анализировала ситуацию так, как представлялось Мишке, а принялась действовать на основе женской интуиции и впитанных с детства правил поведения при княжеских дворах. Она окинула взглядом Елисея с Елизаром (кажется, впервые взглянув на них внимательно), чуть заметно шевельнула губами, видимо оценив их благообразие и одинаковость, и повелела:
- Найдите-ка, ребятки, на что вашему сотнику присесть.
Близнецы и не подумали шевелиться, пока от Мишки не последовало негромкое: "Исполнять" - потом сунулись туда-сюда и выволокли из угла грубую и весьма непрезентабельного вида скамью. Пристроили ее напротив княгини, впритык к очагу и сами замерли возле ее концов.
- Присядь, боярич Михаил, - в голосе Агафьи не осталось и намека на скандальность.
"Браво, сэр Майкл! Ее Светлость изволили принять условия игры! Только не вздумайте вообразить, что вы уже выиграли. На вашей стороне знание галантной обходительности, начиная с рыцарских романов и кончая анекдотами о поручике Ржевском, а на ее - княжеское воспитание и опыт управления, да не просто управления, а совместно с мужем. Она годами училась мужиками вертеть. Так что бдительность и еще раз бдительность!"
Мишка, стараясь держаться как подобает наследнику древнего рода, но не выглядеть при этом, словно аршин проглотил, опустился на скамью (она, зараза, еще и шаталась), поставил ножны около левой ноги и положил ладонь на оголовье рукояти оружия. Агафья, вроде бы незаметно, но Мишка засек, следила за его манипуляциями с мечом.
"Ага, пытается понять, насколько вы привычны к оружию, сэр Майкл, и не только в бою, а вот так - "партикулярно" - не зацепитесь ли за что-то ножнами, легко ли сможете принять достойную позу. Хорошо, что не сразу заметили ее взгляд, а то непременно какую-то неловкость совершили бы. А так - вроде бы все в порядке - действовали привычно, на автомате. Знающему человеку это говорит о многом: не из простых, держать себя с достоинством приучены сызмальства. Ну, начало, надо понимать, будет классическим - вопросы на тему: "кто ты, что ты, и откуда".
- Из каких же ты Лисовинов будешь, боярич?
"Да, школа! С первого раза титулование запомнила и сразу же, первым же вопросом, пытается выяснить, велик ли род Лисовинов, много ли в нем ветвей".
- Из Погорынских, Ваша Светлость, земли нашего воеводства лежат промеж Горыни и Случи.
- А муромским Лисовинам вы кем приходитесь?
"Опаньки! А что, в Муроме тоже Лисовины есть? Нет, мать бы рассказала… Проверка! Блин, ну, началось путешествие по минному полю!"
- Не осведомлен, Ваша Светлость. Известная мне близкая родня у нас только в Турове, в Пинске и в Клецке. О муромских Лисовинах не слыхал.
- А я вот о клецких Лисовинах не слыхала, хотя всех там знаю.
"Ну, стерва, вот тебе еще один подзатыльник!"
- В Пинске и Клецке не Лисовины - Святополчичи.
Удар попал в цель! Мишка понял это, когда заметил, как Агафья дрогнула лицом; разговор мгновенно вышел на совершенно иной уровень: с ней разговаривал не просто отмороженный подросток, а родич единственной, кроме Мономашичей, княжеской ветви, сохранившей формальное право на великокняжеский престол. Она - женщина из соперничающей династии - была у него в руках, а он, нисколько не смущаясь, уведомил ее, что запросто может вырезать всех пленников! Разумеется, шансов у Святополчичей не было, и убийство Мономаховны тут не помогло бы, а скорей повредило, но мало ли, что придет в голову подростку, вдруг да решит, что таким образом своей родне поможет?
"Огребла, княжья морда? Что у нас следующим пунктом последует? К гадалке не ходи - умасливание и улещивание. Баба, она и в Африке баба, хотя бы и княжьих кровей".
Мишка оказался прав: в ситуации, когда любой мужчина ответил бы на вызов, княгиня Агафья расплылась в сладчайшей улыбке и, словно не придав значения его словам, просто сменила тему.
- Да, вижу, боярич, что кровей ты добрых! Это ж надо, с мальчишками пойти против матерых татей и победить! Как решился-то?
- Отроки у меня не простые, Ваша Светлость! - Мишка старательно изобразил, что польщен комплиментом, только вот зарумяниться не получилось. - В воинской школе выучены и в боях уже побывали, да не по одному разу.
- В воинской школе? - кажется, Агафью неподдельно заинтересовало необычное название, или все же притворялась? - Это что ж за диво такое?
- Около века назад, Ваша Светлость, великий князь Ярослав Владимирович отправил в Погорынье сотню ратников. С тех пор так там и живем: язычников в трепете держим, волынский рубеж стережем, да по княжьему слову в походы ходим. Вот уже шестое колено воинов сами воспитываем и обучаем.
На несколько секунд улыбка Агафьи стала словно приклеенной.
"Эге, сэр, похоже, ваши догадки о том, что Ярослав Мудрый братиков почикал, таки имеют под собой основание, вон как княгиню-то упоминание о нем зацепило. Тема-то "в елку" - Ярослав тогда соперников прибрал, а сейчас, наоборот, Мономаховна в руках у родича Святополчичей оказалась. Что-то неказисто у вас, сэр, получается… сами же решили - никаких запугиваний".
Агафья быстро овладела собой и снова "надела" на лицо выражение типа "ну, прямо мать родная".
- И тем не менее… Благодарствую за выручку и покарание татей, боярич. Храбрость и разумность твою вижу и ценю - не всякий, ой, далеко не всякий отрок на такое способен! Я добро помнить умею и отплачу за него сторицей… и опричь выкупа!
Мишка ответил на этот заход изображением оскорбленной невинности заодно с аристократической гордостью:
- О каком выкупе речь, Ваша Светлость?! Защита беспомощных и наказание злодеев - святая обязанность православного воина! Требовать за нее награду невместно!
- Но и мне-то неблагодарной оставаться тоже невместно! Воздаяние за доброе дело - такой же христианский долг, как и обязанности православного воина! Неужто у тебя, боярич, никакого желания нет, кое я исполнить бы могла?
Княгиня так повела глазами, что у Мишки сами собой подобрались пальцы на ногах.
"Сэр, это просто на грани открытого предложения секса! Вы прямо-таки обязаны смутиться и покраснеть! Хотя… это вы, пожалуй, со своим цинизмом загнули слегка… Какой секс? Дамочка-то наверняка и помыслить не может, что изъявление ее милости кто-то ТАК посмеет расценить. Она-то песика дворового по голове потрепала, не более. Так что живо виляйте хвостом изо всех своих щенячьих сил - сделайте тетеньке приятное".
- Высшая награда для меня - благоволение Вашей Светлости!
"Тьфу! Самому противно!"
- И только-то? Да ты скромник, боярич!
- Ну, еще… - Мишка изобразил колебания и яростную внутреннюю борьбу. - Еще добрые слова Вашей Светлости обо мне перед вашими братьями: Его Высочеством Вячеславом Владимировичем и Его Величеством Мстиславом Владимировичем.
"А не перегибаете палку, сэр? Высочество, Величество… как бы у бабоньки ум за разум не зашел. Впрочем, новые красивые титулы для нее, что новое украшение, а для женщины это одно сплошное удовольствие. Решила же она вашим тараканам в голове подыгрывать, а тут даже и напрягаться не надо".
- М? - Мишке, кажется, удалось удивить Агафью. - Ты столь предан Мономашичам?
- Да, Ваша Светлость! О прошлом годе я так князю Вячеславу Владимировичу и сказал: "Волкодав из чужих рук пищу не берет!".
- Ты разговаривал с Вячеславом? Как это ты сподобился?
- Имел честь, Ваша Светлость! На празднике проводов зимы я с отроками показывал в Турове воинское учение… ну, чему у нас в Погорынье воины молодежь обучают. Его Высочеству Вячеславу Владимировичу понравилось, и он меня златым перстнем одарил!
Агафья скользнула взглядом по мишкиным пальцам.
- А что ж подарок-то княжий не носишь?
- Я за него холопа выкупил и, окрестив, по завету Господа нашего Иисуса Христа, даровал ему волю.
- Гм… Похвально, боярич, похвально.
"Все, сэр! Можете гордиться - вы в ее глазах полный идиот. Даже неудобно как-то… вы-то ее игру насквозь видите, а она ваши выкрутасы за чистую монету принимает. Восторженный пацан, воображающий себя рыцарем, прямо как на картинке! Пожалуй, мадам уже дозрела до убеждения, что может вами крутить, как захочет. Ох и облом ей корячится… мама не горюй!"
- Ну что ж, - продолжила княгиня тоном, от которого "поплыл бы" любой подросток, - вижу, что мы теперь под защитой, хоть и молодого, но достойного воина… и истинного боярина!
Мишка потупился и свел раздвинутые до того колени, только что пол носком сапога ковырять не принялся.
- Могу теперь ни за себя, ни за детей не опасаться.
Мишка гулко сглотнул и шумно втянул носом воздух.
- И братьям о твоей доблести и разумности расскажу, - медоточивость голоса Агафьи превысила все мыслимые границы, - и воеводу Погорынского извещу о благодарности за прекрасное воспитание сына…
- В-внука… Ваша Светлость… - в последний момент удалось удержаться от соблазна подпустить слезу в голос, но кто-то из близнецов-"пажей" растроганно шмыгнул носом и негромко звякнул кольцами доспеха.
- Внука? А батюшка твой?
- Десятник старшей дружины Погорынского войска Фрол Лисовин пал в сече на Палицком поле… - к концу фразы Мишка понизил голос почти до шепота.
- Так ты сирота… - княгиня подалась вперед и подняла ладонь, как бы собираясь погладить Мишку по голове, но сдержалась.
"Разрыдаться, что ли? На грудь ей… или лучше к коленям припасть? Нет, перебор, пожалуй, получится…"
- И ты преодолел все испытания, тебе ниспосланные, сотником стал…
Княгиня разливалась соловьем, Мишка делал вид, что не знает, куда деваться от столь ласкового обращения, а "пажи" - Елизар с Елисеем - громко сопели дуэтом и, казалось, вот-вот начнут растекаться, как масло на солнышке.
"Ну, сэр Майкл, ради такого стоило провалиться на девятьсот лет в прошлое! Когда это вы столько комплиментов из женских уст получали? Были бы они еще искренними, а то ведь театр сплошной… но исполнение, позвольте вам заметить, отменное - в каждой бабе актриса сидит! Интересно, когда она уже решит, что клиент доведен до нужной кондиции, и можно начать приказывать восторженному мальчишке, который готов положить за нее и свою голову, и головы своих ребят? Ага! Вот, кажется, началось… издалека заходит мадам, осторожная дамочка. Впрочем, ничего удивительного - опыт совместного правления с мужем сказывается".
- А скажи-ка, боярин Михаил Фролыч…
"Быстро вскинуть восторженно-изумленные глаза!"
- … А не приходила ли тебе мысль на княжью службу поступить?
- Служить вам, Ваша Светлость, честь для меня великая и радость душевная!
- Хорошо сказал! Да и мне, ежели начистоту, такого боярина иметь тоже в радость.
- Приказывайте, Ваша Светлость!
- Вы ведь мою ладью у татей отбили?
- Так, Ваша Светлость, только проверить надо: в исправности ли она, не попортили ли ее тати.
- Ну, так вот: проверяй ладью, гони сюда и проводишь меня с детьми до Городно. А уж там и награда для тебя будет, боярин.
- Немедля все исполню, Ваша Светлость! - Мишка, демонстрируя готовность, вскочил со скамьи. - И как только укажет Его Светлость князь Всеволод Давыдович, доставлю вас в град!
- Это что же? - Агафья грозно сдвинула брови. - Тебе моего повеленья недостаточно?
"Внимание! Прокол или преднамеренность? Не отреагировать на имя мужа, не заинтересоваться, откуда он тут взялся… Пожалуй, намеренно - по идее, вы, сэр, должны на уши встать, чтобы опять ласковую улыбку на ее лицо вернуть. Какие уж тут пререкания. А вот фигушки! Но не форсировать - аккуратненько прикидываемся шлангом".
- Так ведь как же… - Мишка изобразил растерянность. - Без княжьего слова?
- Мое слово здесь - княжье! - надавила голосом Агафья.
- Но, Ваша…
- Никаких но! - княгиня рявкнула не жиже матерого фельдфебеля на строевых занятиях. - Исполнять!
- Поперек князя?
- Ты только что МНЕ служить напрашивался!
- Но… - Мишка сделал паузу, словно подыскивал нужные слова, а потом процитировал: - Муж любит жену, жена да убоится мужа своего.
Агафья открыла рот и… смолчала.
"Вот так! И никакие мы не мужские шовинисты, а просто христианское благочестие блюдем. Типа: баба, знай свое место, как от Бога указано. Ну-с, ваш антитезис, уважаемый оппонент?"
- Ну-ка, сядь! - княгиня так лязгнула голосом, что "пажи" дружно вздрогнули. - Почему от князя слова ждешь? Ты с ним виделся? Он где-то рядом? Почему с тобой не приехал?
- Моя вина! Сразу надо было все обсказать…
- Не тяни! Рассказывай!
"Э-э, далеко вам, мадам, до нинеиного "рассказывай", ну, да ничего, тут и врать-то фактически не придется…"
- После похищения Вашей Светлости с детьми, тати потребовали от Его Светлости князя Все…
- Говори проще! Князь и все!
- Как будет угодно Вашей…
- Ну!!!
- Тати потребовали от князя пропустить ляхов через городненские земли в туровские владения. И не просто пропустить, а сопроводить и помочь. Ему пришлось согласиться, чтобы…
- Понятно! - прервала Мишку Агафья и задумалась.
Подумать было о чем: ее муж пошел против родича и сюзерена. Вынужденно, но пошел. Без последствий такое не остается.
- Дальше!
- Мы ляхов в туровских землях встретили. Частью перебили, частью обратили в бегство. На северном берегу Припяти нагнали и могли изничтожить совсем, но вмешался князь Всеволод. Ляхи сумели уйти, но князя ранили стрелой в плечо.
- Не твои ли щенки постарались?
Какая, к черту, ласковость? Тон Агафьи был: "могла б - убила бы".
- Мы из самострелов болтами стреляем, а не стрелами…
"Оправдываетесь, сэр, из образа выходите, Атос так бы себя не вел".
- … Но все равно, - Мишка добавил металла в голос и в упор уставился на Агафью, - стрела была погорынской! А был бы болт самострельный, так и в том греха не вижу!
Подействовало - княгиня вспомнила, что находится в руках мальчишек-"отморозков" и изобразила жестом: "не обращай внимания - нервы". Мишка кивнул, мол, понимаю, и продолжил рассказ, тщательно избегая любых отклонений от избранного им образа.
Княгиня слушала внимательно, время от времени стимулируя рассказчика то кивком, то ободряющим междометием. За мужа, кажется, переживала искренне - ну и что, что особо страстной любви между ними не случилось (брак-то династический), все равно вдовья доля не подарок, и на Городненском княжении ее никто в случае смерти Всеволода не оставил бы.
Было, однако, в ее реакции и такое, что Мишке весьма не понравилось. Когда рассказ дошел до того, как Всеволод всего с двумя десятками дружинников бросился на выручку семьи, по лицу княгини скользнуло что-то вроде презрительной усмешки. Мишка догадался, что в иных обстоятельствах подобные действия князя были бы прокомментированы Агафьей всего одним словом: "Дурак".
Мишка и сам не считал поведение Всеволода образцом мудрости, но взыграла мужская солидарность: "Он все бросил, раненый скакал очертя голову ей на выручку, чуть не умер, а она… Вот она - баба во власти: все чувства задавлены, компьютер в юбке, ничего женского не осталось".
Известие об агрессии Полоцка Агафья восприняла спокойно, и Мишка решил, что если она о планах соседей и не знала точно, то вполне могла догадываться, а еще могла надеяться при удачном стечении обстоятельств оттягать под шумок у Пинска землицу, прилегающую к Городно. Кусок, что ни говори, жирный - "Черная Русь" с плодородными и хорошо заселенными землями, не то что полесские болота.
К намеренью Мишки явить плененного Всеволода в Турове пред очи Вячеслава Владимировича Агафья, похоже, отнеслась с пониманием - мальчишка-сотник ради такого звездного часа наизнанку вывернется, а вот то, что ее судьбу будет решать Всеволод, а не этот сопляк, которым, как поначалу показалось, она смогла бы вертеть, как заблагорассудится, княгине не понравилось. Необходимость визита в Туров и в Киев для спасения вляпавшегося в серьезные неприятности муженька, она прекрасно понимала, но одно дело, когда она сама приедет (подготовившись и посоветовавшись), и совсем другое, если ее привезут - пусть не пленницей, а спасенной, но все равно привезут. Выглядеть добычей какого-то сопляка из погорынского захолустья ей очень и очень не хотелось. Западло, так сказать, княгине, но никуда не денешься - если муж так решит, мальчишка поддержит его, а не ее.
- Ну, что ж… - задумчиво произнесла Агафья по окончании мишкиного повествования, - благодарствую, боярич, много ты мне нового и неожиданного поведал.
"Ну, вот! А где боярин Михаил Фролыч? O quam cito transit gloria mundi. Проще говоря: "Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал". О женщины, женщины… обольстить не удалось, вертеть не получится, значит, и доброго слова не дождешься. Да и цена тем добрым словам…"
- Обдумать мне все это надо, - продолжила Агафья после паузы. - А ты ступай пока… ступай.
Мишка молча поднялся со скамьи, отвесил поклон, четко, как на строевых занятиях, развернулся и пошагал к выходу в сопровождении "пажей".
Глава 3
Возле дома Мишку поджидали Артемий и Дмитрий. Оба откровенно маялись неизвестностью и уставились на своего сотника так, будто надеялись, что он прямо с порога начнет вещать невесть какие истины. Игнорируя их нетерпение, Мишка обернулся к Елисею и Елизару.
- К Якову вас пока не отпускаю. Будете находиться при Ее Светлости… ну, не прямо рядом с ней, а в том месте, которое она вам укажет, чтобы в любой миг, если потребуется, она через вас могла ко мне обратиться. А еще, если ей руки мужские понадобятся. Понятно?
- Так точно, господин сотник!
- Княгиня Агафья Владимировна, разумеется, будет вас расспрашивать о Ратном, о воинской школе, обо мне, о воеводе Погорынском… и о прочем всяком. На вопросы велю отвечать коротко и ясно, если чего-то не знаете, так сразу и говорить, а не выкручиваться и не врать… - Мишка немного подумал и добавил: - Если вам покажется, что она спрашивает о том, о чем ей знать не надо, отговаривайтесь незнанием и отсылайте ко мне. Ясно?