В довершение всех бед его звали странным именем, выговорить которое не было никакой возможности. Почти час Барбара, Каролек, Лесь и Януш, бросив все занятия, повторяли слово "Бйёрн", всеми силами и способами пытаясь воспроизвести акцент бородатого молодого человека с мягким взглядом голубых глаз.
- Хватит, - заорал остервенелый от бесполезных усилий Януш. - Все едино, как это звучит, ясно одно: нечто короткое на "бэ" - это он. Он тоже привыкнет. Оставим это, на шее более важные вещи.
Зав, сам в глубине души несколько обеспокоенный своим решением, привел молодца в комнату коллег-архитекторов, поручил втянуть его в работу и тут же улетучился, не вдаваясь в детали оного втягивания. Рекомендовал относиться к нему вежливо и по-дружески и произвести хорошее впечатление.
Лишняя пара рук очень даже не мешала, и Януш поспешил выполнить приказ начальства. Он всячески принялся устраивать нового сотрудника за свободным столом, дабы передать ему часть работы. Первые минуты реализации хороших намерений привели к мрачному вопросу: а существуют ли хоть какие-то общие черты между представителями разных национальностей. Разум оказался понятием чисто теоретическим.
- Сядешь здесь. Вот здесь, - указал Януш место за столом жестом столь выразительным, что нельзя было его не понять.
Иностранец с интересом осмотрел доску и стул.
- Я так, - вежливо ответил он.
Януш застрял на развороте к своим чертежам и удивленно взглянул на него.
- А кто не так? - покосился Януш.
- Ва ба? - явно спросил иностранец, глядя на него с добродушной симпатией.
- Вот вам ролики для вашего Бобика или как его там, - объявил, входя в комнату, Влодек. - Матильда разыскала на складе. А рейсшину, так и знайте, Ипочка от сердца оторвал. Подавитесь. А шнура нету.
- Ладно, шнурок найдется, - рассеянно ответил Каролек, погладывая на сцену за соседним столом. - Слушай, я не понимаю, чего ему…
- А разве кто-нибудь понимает? - удивился Влодек.
- Мне показалось, он по-польски говорит. Сказал: "Я так".
- А кто не так? - рассудительно заметил Влодек. - И чего это он так?
- Посажу его за тем столом. Неизвестно, кто не так. То есть известно, никто другой там не сядет, и чего он на это упирает?
- А может, у них сажают по несколько штук за одной доской? Чтобы не скучали…
- Одурел, я на картинках видел: у них места побольше, чем у нас. Януш, чего он говорит?
- Черт его знает, - пыхтел Януш, в поте лица пытавшийся объяснить иностранцу, как подготовить стол для работы. - Давайте рейсшину, сам приделаю, разговорами ни черта не добьешься.
При виде роликов иностранец безусловно и наглядно удивился. Он издал несколько вопросительно интонированных горловых звуков, осмотрел рейсшины, прикрепленные на остальных досках, подвигал их легонько и жестами показал, что не понимает отсутствия кульмана, то есть перпендикуляра на рейсшинах. Он осмотрел привинчиваемые Янушем ролики, обследовал механизм приспособления, и на лице его отразились полные неуверенность и сомнение.
- Для него и ролики внове? - ухмыльнулся Лесь. - Дичь какая-то на этом Западе… А еще толкуют про ихний технический уровень!
Иностранец махнул рукой по левому краю чертежной доски и загулькал явно вопросительно.
- Скажи, работаем, мол, на роликах, у нас нету третьей руки для перпендикуляра, - подсказал Янушу Каролек. - У них, может, и есть, а у нас нету.
- Сам скажи, - проворчал Януш. - Я занят. И вообще, вдолбите ему, что это параллельные, а у меня больше нету сил.
Каролек и Лесь бросили работу. Несколько насильно оторвали иностранца от Януша и принялись за какие-то анатомо-технические объяснения, видя в этом единственный шанс на успех. Через пятнадцать минут все обороты старых фотооттисков были разрисованы, причем чаще всего фигурировал мотив трехрукого человека. Пока Януш приспосабливал стол для работы, в голову нового сотрудника усиленно вбивалось убеждение, что где-то в Европе существуют таинственные существа о трех руках, работающие с традиционными рейсшинами. По нарисованным на старых фотооттисках чудесным историям выходило: существа эти эмигрируют из Польши, не оставляя после себя никаких следов, если не считать отрубленных, по-видимому топором, третьих рук. Иностранец балдел и тупел на глазах.
- Ничего, он когда-нибудь привыкнет, - утешал Лесь. - Говорят, дрессированные обезьяны даже на машинке печатать умеют.
Януш отер лоб и закурил.
- Ничего не поделаешь. Раз козе смерть, берем быка за рога.
Сия эффектная пословица немало озадачила присутствующих. Сосредоточенный Януш отмахнулся от объяснений и ринулся в лобовую атаку на иностранца. Посадил за стол и разложил перед ним несколько старательно выбранных чертежей. И похоже, стена непонимания таки треснула.
В голубых иностранных глазах впервые блеснуло любопытство. Новичок внимательно осмотрел разрез строений и сделал рукой жест сечения.
- Snip, Cut.
- Правильно, разрез, - согласился Януш. - Разреза еще нет. Not jet. Ты сделаешь, понял? Это эскизы. You. Machen. Arbeiten.
В горле чужестранца забулькало, словно он чем-то давился, заикал, заскрежетал - словом, выражал полное одобрение.
- Ему нравится, - обрадовался Каролек. - Я сразу говорил: это административное здание у нас неплохо получается.
- Человек дикий, а вкус есть, - согласился Лесь.
Первые трудности были преодолены, и новый сотрудник начал понемногу приспосабливаться, вполне благожелательно выслушивая весьма вольные трактовки своего имени. Служебная жизнь коллектива снова обрела разнообразие и свободу маневра.
Интенсивное обучение польскому языку давало слабые результаты. За отсутствием единого способа взаимопонимания использовались нужные в данный момент слова из каких-нибудь других языков, причем никто из заинтересованных лиц не отличался излишним педантизмом насчет грамматических правил. Чужеземец вообще плевать хотел на грамматику.
- Дает мне калька, ты. Please, - обращался он с приветливой улыбкой в голубых глазах к пани Матильде. Улыбка, вероятно, была и на губах, но из-за густой бороды это лишь угадывалось. Пани Матильда в ответ всякий раз нервно вздрагивала.
- Не имеется план фундаментен, - деловито сообщал Януш, стараясь говорить предельно понятно. - Ты gehen к инженер.
Однако два выражения, с непонятным упорством употребляемые иностранцем, вызывали особое недоумение. Одно - подчеркивало, что речь идет о его персоне, а второе звучало как "висель".
- И чего он все про свой индивидуализм талдычит? - ворчал Каролек. - Он так, да он так. А кто не так, к черту?
- Отъединиться желает, - объяснил Лесь. - Слышал насчет коммунизма, вот и психанул. Думает, у нас все общее, а он хочет быть индивидуальностью.
- А вдруг это, наоборот, согласие? - задумался Януш. - Он, мол, на все согласен, а другие пусть как хотят. Ведь приехал же он в Польшу и сидит тут…
- Возможно. Почему-то ведь явился сюда… Кто знает, вдруг да хочет дать понять, что ему наш строй нравится?
"Висель" беспокоил больше, чем возможное отношение чужеземца к строю. Звучало это слово ежедневно и постоянно и заинтриговало всю группу донельзя.
- И чего он лезет, черт побери, с этим виселем? - нервничал Януш. - И чего он имеет в виду?
- Верно, это сокращение от висельника, - твердил Лесь. - Его кто-то научил, а он привык.
- Допустим. Ну а что у него при этом на уме? - размышлял Каролек. - Чаще всего кроет этим словцом при обсуждении проектов. Может, он Януша так поносит?
Тайна висельника в конце концов измучила всех. Потребовали объяснений от зава. Зав мастерской, ежедневно подвергавшийся атакам оголтелых от любопытства сослуживцев, после долгих и бесплодных поисков знатока датского, обратился в последнюю инстанцию - к государственному мужу, который протежировал новому сотруднику. Усилия несколько ошеломленного сановника увенчались успехом, и ответ пришел по той же лесенке, что и вопрос, только в обратном направлении.
- Он вовсе не говорит "висель", - сообщил зав, счастливый, что ему удалось выяснить столь животрепещущую проблему. - Он говорит "we shell". Английское. Будущее время ко всему. А "я так" по-датски значит "да, спасибо". Купите датский словарь и не делайте из меня идиота.
По сему случаю купили единственную доступную датскую книгу - "Польско-датский разговорник". Сей труд целиком почти заполняли рассуждения о вкусной и здоровой пище. Судя по данному произведению, оба народа ничем на свете не интересовались, кроме потребления пищи и закупки продуктов. Про одежду там упоминалось от случая к случаю. Посему чтение разговорника привело к естественному результату.
Прекрасным весенним днем улыбчивый чужестранец вошел в служебную комнату, несколько запоздав, положил на стол завернутую в небольшой листик бумаги колбасу и триумфально изрек:
- Кал… баса!
Наступило тревожное, сосредоточенное молчание. Потом Каролек вполголоса выдал:
- Моча тенора…
- Что?! - спросил изумленный Януш.
Каролек слегка засмущался.
- О Боже, по ассоциации. Есть такое дурацкое перекручивание слов. "Кол баса" и "зуб тенора" и так далее. Что, не слышал?
- А, - Януш как-то растерялся. - Сначала "висель", теперь "кал тенора", ой, пардон, колбаса…
- Прекрати, из-за тебя колбасу перестану есть! - возмутилась Барбара.
Чужеземец рассматривал их с любопытством.
- Калбаса! - повторил он с радостной гордостью.
- Кол! - поправил Януш. - Кол! Кол! КОЛБАСА! Боже мой, он нас всех доведет до идиотизма. Меня наверняка доконает этот словесный кавардак! Только хочу сказать "я так", тут же хватаю себя за язык, может, я не так, может, вообще все наоборот! Польский уже забываю!
- Вот он полегоньку научится, и ты вспомнишь, - утешил Лесь. - У него уже неплохо получается!
Изучение польской речи и в самом деле продвигалось, хоть и небыстро, зато постоянно. Почему-то Бьёрн-Бобик для оживленных конверсаций выбрал Каролека и частенько на нем оттачивал свое мастерство.
- Сколько имеешь сантиметры, ты? - спросил он неожиданно, прерывая сосредоточенную тишину в комнате и разглядывая Каролека с любопытством.
Каролек поднял голову от чертежа и удивленно захлопал глазами.
- Какие сантиметры?
Чужестранец, нахмурив брови, продолжал его разглядывать.
- Сколько имеешь сантиметры? - повторил он с усилием: - Долго… ста…
- Иисус Христос! - простонал Каролек. - Это он про что?!
- Какие-то интимные подробности выясняет, - осторожно и наудачу предположил Лесь.
- Да уж, ты сказанул, - фыркнул шокированный Януш. - Наоборот, я слышал, они очень тактичный народ…
- Идиоты, - спокойно вступила Барбара. - Он говорит "долгости", длины, значит.
- Дльюны! - обрадовался датчанин. - Сколько сантиметры ты имеешь?
Замешательство в комнате продолжалось. Настырный иностранец не на шутку ошеломил Каролека.
- Не знаю, - пробормотал он. - Чего, Господи?!
Бьёрн встал с места, подошел и показал рукой от башмаков до макушки.
- Здесь, там, - повторил: - Сколько сантиметры ты имеешь?
- А, какой рост? Высота? - обрадовался Каролек.
После долгих и многочисленных расспросов наконец уразумели: у любознательного Бьёрна был брат, очень похожий фигурой на Каролека. После других, еще более жутких словесных мытарств выяснили: оного брата Бьёрн решил осчастливить подарком в виде закопанского кожуха, размеры же задумал выпытать у Каролека. После передачи необходимых сведений Каролек разошелся и предложил самолично примерить кожух перед покупкой. Узы дружбы постепенно крепли.
- Я те любит, - сообщил Бьёрн вскорости, глядя на Каролека с доброжелательной улыбкой.
- Господи милостивый, ну чего он ко мне липнет, как репей к собачьему хвосту?! - возопил Каролек.
Януш, радуясь, что избежал агрессии иностранных чувств, не отказал себе в удовольствии поиронизировать:
- Любит тебя, не слышишь, что ли. А к кому ему еще липнуть? Любимое существо ох как притягивает…
- Но почему ко мне? - протестовал Каролек. - Почему именно ко мне?
- Дам те рыла, - благостно улыбнулся Бьёрн.
- Не хочу! - застонал Каролек, отнюдь не соблазненный подобным обещанием.
- И напрасно, - съязвил Лесь. - Пусть даст, посмотрим, что это такое.
- Что такое рыло? - наивно удивился Януш.
- Я те любит, - повторил Бьёрн, упорно обращаясь к Каролеку. - Отвяж са.
- Надо же! Любопытно. - Барбара с интересом прислушивалась к беседе. - Он, верно, имеет в виду что-нибудь другое.
Путем изощренного дознания и последующего анализа других столь же поразительных высказываний были установлены два источника пикантных польских словечек. Оказывается, датчанин бросил отечество и временно перебрался в чужую страну из-за некой молодой соблазнительной дамы; их отношения, вероятно, отличались столь бурной эмоциональностью, что обучение языку в её обществе ограничивалось лишь одной областью. Остальные уроки чужестранец получил в совершенно иных местах, а точнее, в пивных. Он просто не мог жить без пива и почему-то с самого момента приезда считал, что уличные киоски - единственный источник этого нектара. Там-то, прохлаждая и услаждая гортань несколько раз на дню, он заодно услаждал память народной лексикой, что в сочетании с уроками дамы сердца принесло плоды неординарные и поэтичные.
- Поедет вся группа, - самоотверженно решил зав. - Темп обследования местности необходимо взять рекордный, в целом все надо разработать на месте, на вас ложится большая ответственность!
После сих вдохновенных слов участники совещания продолжали сидеть молча. Совещание было чрезвычайное, созванное по чрезвычайным обстоятельствам в сверхурочные часы, и обсуждалась тема тоже чрезвычайная.
Архитекторы уже давно подозревали - нечто готовится. Туманные высказывания зава мастерской, всевозможные его намеки, странное волнение по временам - все это приводило к мысли, что контакты с высокопоставленным мужем не останутся без резонанса. Так и вышло. Резонанс получился весьма основательный. Под видом обычного проектирования началась великая революционная акция по модернизации исторических объектов в туристических целях.
В первую голову пошли места, где планировалась реализация конкурсного проекта. Высоким стилем и с жаром зав мастерской сообщил своим несколько ошеломленным масштабами мероприятия подчиненным о расширении диапазона их деятельности.
- Будем реализовывать не только конкурс! - заявил он с размахом. - Делаем все! Обследуем весь городок, всю территорию, ремонтируем существующие строения, в работе учитываются и ближайшие развалины замка! Развалины в прекрасном состоянии!..
Перепуганная группа уже видела перед собой перспективу обследования без малого половины страны. Охваченному эйфорией заву были нипочем какие-то границы или кордоны.
Основательно оглушив огромной задачей всех своих сотрудников, зав перешел к конкретике. Начинать следовало с того, чем территория располагает.
- Это значит как? Нам и по полям-лугам мотаться? - не удержался обеспокоенный Януш, прерывая воцарившееся на чрезвычайном заседании чрезвычайное молчание.
- Нет, все геодезические замеры сделаны. Обследованию подлежат все здания, а в особенности развалины замка. Необходимо решить, что разобрать, что консервировать, что восстанавливать…
- А не надо ли пересчитать крыс, обмерить паутину, взвесить скелеты? - попытался сострить Каролек.
- А паутину на метры или как? - поинтересовался Лесь.
- Там наверняка и белая дама появляется… - подзуживал Януш. - А может, и черная…
Зав в своем творческом полете был выше булавочных уколов, а потому легко парировал все выпады.
- За дамой можете приволокнуться на досуге, - усмехнулся он. - Паутину в свободное время сматывайте в клубки. Зато есть очень благоприятное обстоятельство. Местность перед самой войной была подготовлена саперно-ремонтной бригадой, водопроводная сеть хорошо сохранилась, кое-где ею даже пользуются, и, кажется, она подведена под самый замок. Все это вы тоже должны учесть…
- А каким образом, позвольте узнать? - подозрительно вкрадчиво заговорила Барбара. - Перекопать всю территорию?
Зав замахал рукой самым кокетливым манером и торжествующе объявил:
- Представляете, есть документация. В местном народном совете есть, от немцев остался план со всеми сооружениями и коммуникациями. Все учтено. Возьмете этот план и сверите его с нынешним положением дел, внесете возможные изменения, и можно делать проекты с покраской. Стефан и Влодек подъедут на два-три дня, сориентируются в водопроводной и канализационной сетях.
- Ладно, - подумав, заявил Януш. - Это меняет ситуацию. Иначе работы хватило бы на полгода!
- Исключено! - запротестовал зав. - Закончить необходимо за несколько недель. Поэтому и едут все.
- А где мы будем жить и где работать? - озабоченно спросила Барбара. - Обследование надо провести на месте. Одни только обмеры ничего не дадут, пояснительная записка необходима, в случае чего трудно уточнить.
Зав чуть-чуть смутился.
- Там есть такой экс-пансионат, теперь уже бездействующий. Отлично его обживете, даже помещение для работы найдется. Правда, достать столы и доски - вот проблема. Попросим местный совет, чтобы дали уборщиц… Он, верно, малость запущенный, зато расположен в очень красивых окрестностях. Справитесь, не сомневаюсь.
Многочисленные согласования письменно и по телефону подтвердили лишь одно: все нужно было везти с собой, местные власти располагали лишь одним письменным столом и чуть ли не цистерной чернил. Но поскольку пансионат находился далеко и от городка и от развалин, требовались средства передвижения. Единственным таким средством оказался Влодеков мотороллер, каковой отремонтировали за счет мастерской и конфисковали на время под жалостные вздохи владельца.
- Радуйся, что машину не отбираем, - пресек его жалобы Януш. - И вообще тебе чистая прибыль. Мотороллер на ходу, а что случись, так свои пять тысяч все равно получишь.
- Только, чур, я ни при чем, если грохнетесь где-нибудь, - предостерег Влодек уныло.
Наконец организационные проблемы были разрешены и текущие дела закончены. В первых числах мая на живописном шоссе из Зомбковиц Щлёнских появился чудной табор. Во главе колонны тарахтел самосвал, нагруженный пятью большими чертежными досками, пятью козлами, пятью вертящимися стульями, пятью чемоданами, рулонами кальки и бристоля, узлами с постелью, одной электроплиткой и одним чайником. За самосвалом тащилось такси марки "Варшава", а за такси рокотал мотороллер. Других средств передвижения группе найти не удалось.
- Кака красивы страна имеете вы! - Бьёрн с искренним интересом смотрел в окошко, сидя в такси с Барбарой и Лесем.
- Слушай, сиди прямо, черт, чего все валишься на одну сторону! - орал выведенный из терпения Януш Каролеку, который прикорнул за его спиной на мотороллере.