* * *
Тем временем в километре от дома Бартлби ловко взбирался на древний дуб, цепляясь за кору длинными когтями. Остановившись около широкой трещины в стволе, кот мяукнул Колли, ждавшей на земле. Она мяукнула в ответ и вскарабкалась вслед за ним. Когда подруга его догнала, Бартлби осторожно перебрался на ветку, нависавшую над оградой владений Перри. Пусть люди понимали, как важно оставаться в безопасных границах поместья, но Охотников с их неутолимым аппетитом к свежей дичи пример хозяев не убеждал.
По большей части предоставленные сами себе, Колли и Бартлби вдоволь наелись куропаток, которых Перри разводил специально к охотничьему сезону. Вялые и глуповатые птицы не успевали даже сообразить, что происходит, когда кошки на них нападали. Колли и Бартлби извели почти всю популяцию куропаток, и теперь природный инстинкт побуждал их искать новые территории для охоты.
Оказавшись прямо над стеной, Бартлби прошёл ещё чуть дальше по ветке, прогнувшейся под весом двух крупных животных, и мотнул широкой головой, делая знак подруге, чтобы та спрыгивала первой. Колли улыбнулась бы ему в ответ, если бы умела. Ей понравилось, что её партнер такой внимательный: заботится о том, чтобы она не ушиблась, прыгая с большой высоты, ведь в её положении это может быть опасно.
Колли благополучно соскочила вниз, но из-за прыжка ветка качнулась вверх. Застигнутому врасплох Бартлби пришлось прыгать раньше, чем он собирался. Отчаянно размахивая хвостом в попытке хоть как-то управлять полётом, кот неуклюже шлёпнулся на землю. Колли тут же подбежала к нему и ласково потёрлась щекой о его морду.
Бартлби негромко поскулил, пользуясь, как любой мужчина, возможностью вызвать сочувствие подруги. Он принялся демонстративно зализывать подушечку передней лапы, которую поцарапал об острый камень. Через несколько секунд Колли решила, что с него хватит, и легонько шлёпнула его лапой по голове.
Бартлби тут же сосредоточился. Первым делом кот подыскал подходящее местечко, задрал ногу и обильно оросил его мочой. После того как новая территория была помечена по всем правилам, Бартлби двинулся вперёд, припав носом к земле: он выслеживал будущий обед, полагаясь на острейший нюх.
Задача была непроста: Охотники находились на краю густого соснового леса, который чуть поодаль взбирался на холм, и резкий аромат лежалой хвои мешал взять след. Однако кота это не останавливало. Хотя им с Колли пока что удалось поймать одного-единственного самца косули, который на свою беду решил срезать дорогу через владения Перри, они заметили, что в лесу пасётся целое стадо. Предвкушая аппетитную оленину, кошки едва не захлебывались слюной. А самой желанной добычей для Бартлби был вожак стада - Охотник слышал по ночам характерный крик, которым тот подзывал свой гарем самок.
Кот зигзагом продвигался вверх по склону: бегая из стороны в сторону, он пытался взять след. Колли следовала за ним на расстоянии около шести метров. Время от времени Охотники останавливались и взглядом выискивали друг друга среди сосновых стволов.
Перри и Дрейк могли бы гордиться их безупречной тактикой: кошки готовились взять цель в тиски, отрезав ей путь спереди и сзади, чтобы жертва, когда один из Охотников бросится на неё, в панике побежала прямо на второго и угодила ему в пасть.
Где-то крикнула птица, и кошки, заслышав хлопанье крыльев в ветвях, огляделись. Но тут подул ветерок, и Бартлби уставился на склон перед собой. Он лёг на землю и, водя носом, стал изучать местность. По тому, как дёрнулось его ухо, Колли всё поняла.
Бартлби учуял добычу.
Кот двинулся к цели, осторожно переставляя лапы; его выступающие лопатки заходили ходуном.
Колли скоро потеряла его из виду, но догонять не спешила - в охоте важнее всего терпение и точно выбранное время. Наконец, рассчитав, что Бартлби занял свою позицию, кошка стала красться вперёд. За шелестом ветвей её шагов вовсе не было слышно.
Вдруг раздался негромкий стук, и Колли замерла. Оказалось, просто шишка упала с дерева. Успокоившись, кошка продолжила путь.
К сожалению, деревьев выше по склону было куда меньше, и укрываться за ними стало неудобно. Поэтому Колли не торопилась. Она не хотела вспугнуть дичь раньше времени - если жертва кинется не назад, туда, где ждёт в засаде Бартлби, а вправо или влево, охоте настанет конец. Добыча ускользнёт из западни. Тут кошка заметила впереди поваленное дерево и свернула к нему - за ним жертва её не заметит.
Она припала к земле так низко, что касалась грудью слежавшейся хвои.
Колли показалось странным, что она не может по запаху ясно представить себе цель. И она, и Бартлби хорошо знали, как пахнут моча и помет косуль, и хотя кошка их чуяла, однако запах был не настолько сильным, как можно было бы ожидать.
Хотя возможно, тут паслось только одно животное, а не всё стадо. Колли это нисколько не разочаровало: одной косули им с Бартлби хватит, чтобы вдоволь наесться.
Когда кошка решила, что подобралась достаточно близко, она приготовилась к прыжку, уперевшись лапами в землю, и наконец с шипением и рычанием, стараясь произвести как можно больше шума, ринулась вперёд.
Верхоземским солдатам далеко до Граничников.
В какой бы природной среде ни приходилось действовать стигийским бойцам, они полностью с ней сживаются: пользуются, питаются, становятся тем, что их окружает. Два Граничника пахли, как сосновый лес, потому что скрывались там уже несколько недель. Ели они не только кроликов и птиц, которых удавалось изловить, но и грибы и разнообразные растения. По сравнению с Глубокими пещерами этот лес был настоящим рестораном. А пару раз бойцы обедали сырым мясом косули, которое и учуял Бартлби.
Колли с силой оттолкнулась от земли, чтобы одним длинным прыжком перемахнуть через поваленное дерево, но уже в полёте заметила то, чего в лесу быть не должно.
Блеск стекла в подзорной трубе, стоящей на треножнике.
А из-за телескопа показалось бледное, похожее на череп лицо Граничника.
В следующую долю секунды кошка увидела, как сверкнуло лезвие серпа.
Громко мяукнув, она выгнула спину и замолотила лапами в воздухе, отчаянно пытаясь притормозить.
Поваленное дерево было прямо перед ней. Колли понадеялась, что сможет приземлиться на ствол и отскочить, а не перелететь через него.
Граничник занёс серп над головой.
Когда он замахнулся оружием, Колли услышала хриплое рычание Бартлби. Защищая подругу, он прыгнул на солдата. Серым вихрем напряжённых мышц кот влетел прямо в спину Граничнику и впился когтями ему в шею.
Но серп был уже в воздухе.
Один раз перевернувшись, сверкающее лезвие царапнуло Колли по боку, отскочило в сторону, пролетело ещё пару метров и врезалось в дерево.
Рана была лёгкая, но кошка взвыла от боли и неожиданности.
Услышав это, Бартлби пришёл в неистовство. Он обхватил голову Граничника и стал царапать ему лицо задними лапами. На солдате было что-то вроде шерстяной шапки, и кот собирался вцепиться в неё зубами, но тут второй Граничник вонзил свой серп в шею Охотнику у основания черепа. Удар был мастерский и точный - лезвие перерубило позвоночник.
Бартлби издал высокий стон, который закончился, едва начавшись.
Закончился предсмертным хрипом.
Громадный кот умер ещё до того, как рухнул на землю.
Колли знала, что значит этот хрип.
Она бежала и бежала, пока не нашла дерево, по которому они перебирались через ограду.
Она бежала без оглядки до самого дома.
Перри сидел за кухонным столом в очках для чтения, глядя в потрёпанную кулинарную книгу, покрытую пятнами.
- Поливать мясо вытопившимся соком каждые… - прочитал он вслух и прервался, когда Колли ворвалась на кухню и ударила его по ногам, забившись под стол. - Чёрт побери! Проклятые дворняги опять повадились таскать еду! - воскликнул старик, вскакивая на ноги.
Миссис Берроуз, стоявшая у разделочного стола, наклонила голову и резко втянула носом воздух.
- Нет, дело не в этом, - сразу сказала она. Женщина быстро развернулась, и у неё с рук посыпалась мука. - Совсем не в этом, - добавила она и присела рядом с Охотницей. - Она очень испугана.
Миссис Берроуз вытерла руки о фартук и ласково погладила взмокшую от пота Колли.
- Что случилось, девочка? - Тут она уловила запах крови. - Дайте мне, пожалуйста, чистое полотенце из шкафа, - обратилась она к Перри. Тот удивленно поднял брови, но отправился выполнять просьбу.
- Что произошло? - спросила миссис Берроуз у кошки. Та уткнулась мордой в передние лапы, до сих пор тяжело дыша.
- Держите, - сказал Перри, протягивая миссис Берроуз полотенце. Она стала вытирать кошку от пота и крови.
- Явно что-то случилось, - повторила миссис Берроуз, когда Колли со стоном перекатилась на бок.
Перри нахмурился.
- Почему вы так думаете?
- Просто знаю. Она очень испугана и вдобавок ранена.
- Сильно? - спросил Перри, опускаясь на колени рядом с ней. - Давайте я посмотрю.
- Ничего страшного - всего лишь несколько царапин и небольшой порез на боку, - объяснила миссис Берроуз. - Но я чувствую: с ней что-то произошло.
- Например? - поинтересовался Перри, наблюдая за тем, как она вытирает Колли.
- Например, куда подевался Бартлби? Они были неразлучны с того самого дня, как встретились. Вы хоть раз видели их не вместе?
Перри пожал плечами.
- Эти поганцы бегают туда-сюда, как им заблагорассудится. Может, второй угодил в капкан или лапу сломал? - Старик с кряхтением выпрямился. - Попрошу мальчишек его поискать. - Уже в дверях он остановился и добавил: - Может, Уилки его где-нибудь видел.
Миссис Берроуз ненадолго приложила руку к округлившемуся животу Колли, оставив на гладкой кошачьей коже мучной отпечаток.
Незрячие глаза женщины озарились пониманием, затем она нахмурилась.
- Очень надеюсь, что с ним ничего не случилось, - сказала миссис Берроуз. - Только не сейчас.
Глава 4
"Булка и надфиль", один из самых популярных кабаков в Колонии, находился на перекрёстке двух главных улиц. Проходя мимо, Второй Офицер заметил, что заведение пустует. Прежде в таверне кипела жизнь, колонисты собирались тут после окончания рабочего дня и обсуждали новости, а теперь двери были заперты на засов и внутри царила тишина.
Миновав ещё несколько перекрёстков, полицейский повернул за угол и замер. Это был один из самых бедных районов, где на уличное освещение особенно не тратились, и хотя двери всех одинаковых домиков, стоявших ровными рядами, были открыты настежь, свет внутри не горел. Но не это заставило Второго Офицера остановиться. Вдоль улицы выстроился отряд из полусотни новогерманцев в форме. Будто манекены в магазине, они стояли не шелохнувшись, глядя прямо перед собой широко раскрытыми немигающими глазами.
Командира-стигийца при них не было, но Второй Офицер видел в отдалении здание Гарнизона, расположенное в стигийском квартале города. В окнах приземистого здания вспыхивали и гасли фиолетовые огоньки - словно мерцали звёзды в далеком неведомом созвездии. Полицейский покачал головой: он никогда прежде не видел, чтобы Тёмный свет применяли в таких масштабах.
Вскоре он прошёл по короткому служебному туннелю в Северную пещеру. Вдалеке виднелась кучка хижин, окружённая фонарями. Северная пещера - сельскохозяйственный район Колонии, где производилась большая часть продуктов, - до недавнего времени была наименее населённой во всём городе. Приблизившись к хижинам, Второй Офицер обнаружил, что их стало ещё больше - теперь наспех сколоченных построек было уже несколько сотен. Но несмотря на величину нового района, колонистов на улочках почти не встречалось.
У Второго Офицера за годы службы появилось что-то вроде шестого чувства, каким обладают все полицейские. Он сразу понял: если тут и были беспорядки, то сейчас они уже закончились. Над районом висела оглушительная мрачная тишина. Полицейский зашагал по улочке и тут заметил среди разномастных хибарок, приклеившихся друг к другу, Третьего Офицера. Тот сидел на земле, согнувшись и обхватив голову руками. Второй Офицер тут же поспешил к товарищу.
- Ты цел? - спросил он.
- Пару раз получил, - дрожащим голосом ответил тот. - Ничего, жить буду.
Он поднял голову, и Второй Офицер увидел на его лице кровь.
- Кто это тебя так?
Третий Офицер указал на открытое место перед одной из лачуг.
- Они.
Увидев мёртвые тела, Второй Офицер снял с пояса полицейский фонарь и пошёл их осматривать.
Трупа было три. Они распластались среди гниющих грибов-пенсовиков, растоптанных в серую кашу. Неподалёку от мертвецов валялся опрокинутый складной стол; упавшие с него карты рассыпались по грязи.
- Крессвелл, - негромко произнёс Второй Офицер, перевернув ближайшее тело на спину. - Кузнец. Застрелили в шею.
Третий Офицер что-то промямлил. Второй Офицер не обращал на него внимания, хотя тот и был ранен. Он не хотел зря тратить время: Третий был редкостный олух, вовсе не приспособленный для работы в полиции. Он продвинулся по службе только благодаря дяде, входившему в Комитет губернаторов, и за это пользовался единодушным презрением сослуживцев.
Второй Офицер отлично понимал, что особым умом похвастаться не может, однако у него было то, что Эльза называла "земляное чутьё": он хорошо знал неписаные законы улиц и достаточно быстро соображал. А нынешнего звания он добился упорством и многолетним тяжёлым трудом.
Третий Офицер снова забормотал.
- Затихни, - осадил его Второй, переходя к следующему телу. - Грейсон… каменщик, - пробормотал он, а когда перевернул тело, чтобы осмотреть огнестрельную рану, из рукава мертвеца выскользнул червонный туз.
Держась за лоб, Третий Офицер кое-как поднялся на ноги и указал на третий труп.
- И двоюродный брат Крессвелла, Уолш, - сказал он.
- Да, вижу. Этому тоже выстрелили точно в шею, - заметил Второй Офицер. Это в самом деле был Эральдо Уолш, мускулистый коренастый мужчина, которого было легко узнать по неизменному ярко-красному шарфу на шее. Почёсывая подбородок, Второй Офицер восстановил картину событий. - Значит, так. Крессвелл с Грейсоном играли в карты… на табачок, - начал он, указав кивком на блестящие пакетики, рассыпавшиеся вперемешку с картами. - Они повздорили, видимо, из-за того, что Грейсон пытался жульничать, а потом Уолш пришёл на выручку братцу.
- Когда я попытался их разнять, все трое набросились на меня, - пожаловался Третий Офицер. - Потом набежала целая толпа - я думал, меня на месте прикончат.
Второй Офицер присвистнул:
- Да уж, теперь закон никто в грош не ставит, - сказал он, чувствуя, что упустил ещё одну, и очень важную часть головоломки. Полицейский догадывался, какой ответ услышит, но не мог не спросить: - А кто же стре… - Он осёкся, заметив Граничника. Солдат с винтовкой на плече возник у него за спиной будто призрак. Само по себе его появление не удивляло: было общеизвестно, что Граничников направили в Северную пещеру бороться с воровством на грибных фермах.
Присутствие Граничника объясняло, как погибли колонисты, но одна из жертв весьма озадачила Второго Офицера. Все знали, что Эральдо Уолш работает на стигийцев: шпионит по их приказу за колонистами и время от времени устраивает заварушки, когда ему велят. Уолша нельзя было назвать примерным гражданином, но до сих пор он жил как за каменной стеной - стигийцы очень многое спускали ему с рук.
- Похоже, вы не очень-то сюда торопились, - проворчал Граничник низким голосом. Второй Офицер хотел было объяснить, что шёл пешком из самого Квартала, но тут солдат ткнул носком сапога голову Эральдо Уолша.
Второму Офицеру нечасто приходилось иметь дело с Граничниками, да и, по правде говоря, он их до смерти боялся. Но для отчёта ему надо было знать все обстоятельства дела. Он собрался с духом и спросил:
- Хоть они и напали на полицейского, оружия я ни у кого из них не увидел. Неужели обязательно было в них стрелять?
Граничник резко повернул голову ко Второму Офицеру и пригвоздил его к месту силой взгляда. Глаза стигийского солдата горели огнём на иссечённом шрамами лице. Второй Офицер много лет прослужил в полиции и в своё время повидал немало ужасного, но сейчас невольно вздрогнул - эти глаза были словно окна в ад.
- Оберегать сородичей - ваша обязанность, - рявкнул Граничник. - А вас тут не было.
Второй Офицер, сглотнув, выдавил "да" и отвернулся. Он знал, что ему лучше промолчать, но всё-таки нервно продолжил:
- Нужно будет провести следствие. Мы доставим тела в м…
- Никакого следствия, - тоном, похожим на далёкий раскат грома, перебил его Граничник, держа длинную винтовку так, будто собирался выстрелить снова, на этот раз в полицейского. - И оставьте трупы лежать здесь. Чтобы остальным было неповадно. - Через мгновение стигиец снова скрылся в тени.
- Никакого следствия, - пробормотал Второй Офицер. Выходит, теперь стигийцы наскоро выносят смертный приговор без суда. Он переглянулся с Третьим Офицером, однако оба промолчали - полицейским не пристало ставить под сомнение мотивы стигийцев.
- Ужасно, - вздохнул Второй Офицер и медленно прошёл между телами, застывшими в тех положениях, в которых их застала смерть. На следующее утро, когда их найдут дети, трупы будут покрыты плотоядными слизнями, если, конечно, бродячие Охотники не обглодают их за ночь.
Полицейский отослал Третьего Офицера домой, восстанавливать силы после ранения, а сам на несколько часов отправился патрулировать окрестности. После происшествия жители лачуг старались не высовываться на улицу, но из-за закрытых дверей до Второго Офицера доносился женский плач и гул сердитых, недовольных голосов. Кое-где двери были открыты, и из темноты дверных проёмов сверкали злобные взгляды и алые огоньки курительных трубок.
Наконец Второго Офицера сменил другой полицейский, и он с гудящими от долгой ходьбы ногами поплёлся домой. Он вошёл, стараясь не шуметь, чтобы не перебудить домашних, но, к своему удивлению, услышал голоса на кухне.
- Здравствуй, матушка! - сказал Второй Офицер, войдя в душно натопленную комнату. Он никак не ожидал, что мать в такой поздний час ещё не спит.
Пожилая женщина, возившаяся у плиты, вздрогнув, развернулась к нему.
- Здравствуй, сынок, - ответила она. - Ты, верно, измотался. Иди-ка погрей ноги у камина. Мы с Эльзой уже поужинали, но твою порцию я, вишь, в тепле держала. Можешь на подносе поесть.
Полицейский прошёл в гостиную и с наслаждением опустился в кресло. Он скользнул усталым взглядом по лопате Уилла, лежавшей на серванте. Обнаружив её в комнате, мать и сестра Второго Офицера после случая с миссис Берроуз специально оставили лопату на видном месте - ему в назидание, даже в знак предупреждения. Но вышло наоборот: полицейскому приятно было её видеть. Лопата напоминала о Селии.
- Держи, мой хороший, - сказала мать, ставя ему на колени поднос с внушительной миской. Второй Офицер, голодный как волк, тут же схватил ложку и принялся жадно хлебать, чавкая на всю комнату - в Колонии мало кто заботился о приличиях за столом.
Мать тем временем затараторила: