- Видишь, я знала, что могу на тебя рассчитывать в качественном хаосе, мой человек. - Ева снова сосредоточилась на Клер. - А что насчет тебя?
- Меня?
- Я знаю, ты дружишь с ними, - сказала Ева. - Намного больше, чем я или Шейн. Все идет к тому, что ты окажешься меж двух огней. Мне это не нравится, но это произойдет.
- Оливер уже пытался поместить меня в середину, но, насколько я понимаю, за кого ты выходишь замуж не его собачье дело, - сказала Клер. - Я просто хотела убедиться, что ты поняла, что происходит.
- А что насчет Амелии?
- Это тоже не ее дело. Не может быть, чтобы это было впервые, когда человек и вампир женятся.
- Это не так.
Они все подпрыгнули - включая Еву - потому что Майкл стоял на верхней площадке лестницы, глядя на них через перила, выглядя небрежным, помятым и только что с постели. Его рубашка была наполовину расстегнута.
- Простите, - сказал он. - Я не хотел подслушивать. - Он продолжал застегивать рубашку по дороге вниз, что было - чисто с объективной точки зрения, подумала Клер целомудренно - чем-то вроде жалости. - Это не первый раз, когда вампир и человек женятся в Морганвилле, и это проблема. - Он был высоким парнем - и, что странно для вампира, ему было почти столько же лет, на сколько он выглядел, что застыло где-то около восемнадцати. Странно, но Шейн выглядел немного старше сейчас, чем когда они с Клер повстречались, а Майкл - нет. И никогда не будет.
Он устроился на своем привычном кресле, рядом с которым всегда на случай лежала его гитара. Он был, как Ева - ему нужно было куда-то деть руки, и в его случае, по умолчанию это была гитара. Он немедленно потянулся за ней и начал перебирать мягкие аккорды и ноты, настраивать струны, когда начал.
- Ну и? - сказал Шейн, и сел на подлокотник дивана рядом с Клер. - Парень, ты не можешь это так оставить.
Майкл взглянул на него, сверкнув большими голубыми глазами, а затем устремил свой взгляд на нейтральную территорию. Его музыкальное лицо, подумала Клер - то, что он использовал как щит. Единственное место, куда он не смотрел - это на Еву. Совсем. И это было просто не правильно.
- Это было еще до меня, - сказал он. - В прошлом, в шестидесятых годах, я думаю, вампир по имени Павел увлекся девушкой по имени Дженни, серьезно. Они поженились.
Тишина, если не считать устойчивого, непрекращающегося шепота пальцев по струнам гитары. Ева смотрела на него напряженно, и, наконец, сказала, - Ты мне этого не рассказывал.
Ее слова пробилось сквозь его оболочку на секунду, и он взглянул на нее, виноватым и кротким взглядом. - Прости, - сказал он. - Я пытался придумать, как это сделать, потому что у этой истории не счастливый конец.
- Не думаю, что он был, - сказала она. Ева казалась очень спокойной, очень взрослой. - Но каждая история трагична в какой-то степени. Ты просто должен знать, где остановиться, рассказывая эту историю, чтобы всё закончилось хорошо.
- Ну, у этой истории не было даже счастливой середины, - сказал Майкл. - Они были женаты около месяца, и Павел убил ее. Он не хотел делать это, он просто… не смог справиться.
- Почему? - спросила Клер. Майкл поднял брови, только подергивание, и на его лице появилось очень странное выражение, как будто он пытался придумать, как бы сформулировать свой ответ.
Наконец, он сказал, - Он не привык находиться ежедневно среди людей. В частности, не рядом с девушками.
- И она взбесила его? - спросил Шейн.
- Не совсем… ты действительно не захочешь этого знать.
- Да, - сказал Шейн, нахмурившись. - Вроде как хочу.
Теперь Майкл казался по-настоящему сконфуженным. - Бывают моменты, когда трудно находиться рядом с девушками, если ты вампир. Послушай, не заставляй меня заканчивать мысль, хорошо?
- Я не… - лицо Евы окаменело, и она посмотрела на Клер. - Ох. Оу.
Клер пожала плечами, озадаченная еще лишь секунду, а потом она тоже поняла.
Один раз в месяц. И вампиры могут учуять кровь.
Она представила, что выражение ее лица было совсем как у Евы.
Шейн медленно сел на диван рядом с Клер. - Это… невероятно отвратительно, - сказал Шейн, - и думаю, что я никогда, никогда не смогу выбросить это из головы, чувак. Спасибо.
- Я сказал, что ты не захочешь знать, - сказал Майкл. - В любом случае, Павел не ожидал этого, потерял контроль и убил ее. Потом ее семья пришла за ним и убила его. Вампиры арестовали ее отца и брата и казнили их; некоторые говорили, что они даже не были теми, кто это сделал. Это было началом целого человеческого подпольного сопротивления, и их группы напали на вампирские районы и пытались сжечь их. Люди и вампиры пострадали, некоторые погибли. В Морганвилле воцарился хаос на некоторое время. Это было плохо.
Они все сидели в тишине несколько секунд, а затем Ева сказала, - И теперь что? Амелия боится, что наша история закончится так же? Что ей придется разгребать беспорядок?
- Я не хочу причинить тебе боль, - сказал Майкл. Пока говорил, он сидел с опушенной головой, сосредоточившись на гитаре, но сейчас он поднял голову и посмотрел прямо на нее, ясными и честными голубыми глазами. - Но мы оба знаем о риске, Ева.
- Милый, это совсем не одно и то же. Если ты собирался перекусить, ты бы уже это сделал… сколько ты уже живешь в одном доме с тремя бьющимися сердцами и двумя девушками? Ты не совершишь ошибки, потому что ты уже доказал, что знаешь, как справиться с… этим. - Она неопределенно махнула рукой на них, всю ситуацию, вообще на все. - Ты же сам сказал: Павел почти никогда не вступали в контакт с живыми людьми. Его переполнили чувства - слишком много, слишком быстро. Ты уже привык к этому.
- А что, если нет? - тихо спросил он. - Ты действительно думаешь о том, что может случиться?
Она глубоко вздохнула. - Все время, Майкл. В конце концов, я единственная рискую жизнью.
Шейн откашлялся. - Ребята, если вы хотите серьезно поговорить, позвольте мне свалить отсюда.
- Нет, ты останешься, - приказала Ева. - Все останутся. Каждый должен услышать это, верно, Майкл? Если Амелия захочет спуститься с горы и сказать тебе отменить свадьбу, как ты поступишь?
Он выглядел… ну, никакое другое слово не подходило для этого, кроме - несчастным. Он снова посмотрел вниз, сыграл несколько аккордов, на самом деле не попав в нужную ноту. Она увидела, как он вздрогнул и намеренно выждал несколько долгих секунд, прежде чем сказал, - Я поступлю правильно.
- Это не ответ. - Голос Евы слегка дрогнул на этот раз, а ее кулаки, покоящиеся на колготках с узором из черепов, сжались. - Майкл, ты женишься на мне, если Амелия скажет тебе не делать этого?
- Я не знаю, смогу ли я, - сказал он. - Амелия может воздействовать на других вампиров, если ей захочется. Она способна заставить меня делать то, чего она хочет.
- Майкл!
- Я говорю тебе правду! - Он выкрикнул это, и, вставая неожиданно энергично, почти отбросил гитару. Его бледное лицо слегка порозовело, и его тело пульсировало от напряжения. Клер невольно прижалась спиной к подушкам, и почувствовала, как Шейн перенес вес своего тела рядом с ней. Она положила руку ему на колено, и он расслабился. Совсем немного. - Черт возьми, Ева, я пытаюсь. Разве ты не понимаешь? Я не могу делать только то, что мне захочется круглые сутки семь дней в неделю! Я…
- Собственность, - закончила Ева за него, и встала к нему лицом. Ее кулаки были по-прежнему сжаты. - Домашний питомец Амелии. И она может заставить тебя перекувыркнуться… так что ли?
Ты не пойдешь против нее, даже ради меня?
- Ева…
- Нет. Нет, я понимаю. - Сейчас она судорожно глотала воздух, а ее глаза сверкали, но она не плакала. Пока еще нет. - Ты вообще хочешь на мне жениться?
- Боже, - прошептал Майкл. Он шагнул вперед и обнял ее - внезапный, почти отчаянный шаг, и она была словно статуя в его объятиях, застывшая от удивления. - Господи, Ева, да. Я хочу сделать тебя счастливой. Я очень этого хочу.
Она обмякла рядом с ним, обнимающим ее, и прижалась лбом к его плечу. - Тогда борись за нас, - прошептала она. - Пожалуйста.
- Если я стану сражаться с Амелией, я проиграю.
- Тогда подыграй ей, придурок!
Он поцеловал ее в макушку. - Хорошо. - Он уперся подбородком в то место, куда он ее поцеловал, и Клер поняла, что он смотрит на Шейна. Она подняла взгляд и увидела, что Шейн смотрит в ответ. Какое бы общение там не происходило, у нее не было учебника, чтобы истолковать его. Лицо Шейна было пустым, а тело напряженным.
Через секунду он встал и вышел из комнаты в кухню. Клер сунула оставшийся хот-дог в рот и последовала за ним.
Шейн продолжал идти, прямо к задней двери, открыл ее и вышел наружу. Клер быстро прожевала, судорожно сглотнула, и бросилась за ним, прежде чем дверь захлопнулась. Она перепрыгнула бетонные ступеньки и догнала Шейна лишь тогда, когда он сел в тени чахлого дерева рядом с покосившимся деревянным гаражом.
- Что это был за взгляд?
Шейн вытащил пачку мятных пастилок, и достал две, затем убрал остальные обратно. Она взяла одну. - Ты знаешь, что это было.
- На самом деле, нет.
- Если не знаешь, ты не захочешь знать, поверь мне.
- Это не может быть так же плохо, как история Павла.
Он вздохнул. - Просто, я не собираюсь стоять там, пока он врет ей. Я пытаюсь не быть агрессивным и полным ничтожеством. И я хочу врезать ему, и он это знает, и лучше прямо сейчас находиться здесь, пока я не приду в себя.
Ничего себе. Это был долгий разговор для одного десятисекундного взгляда. Слишком долгий для парней, которые обычно не разговаривают, а просто делают это как-то иначе. - Подожди… он лгал?
- Я не говорю, что он не любит ее. Любит. Но… - Шейн на мгновение замолчал. - Но есть еще кое-что. - Он пожал плечами. - Послушай, это их личное дело, хорошо? Мы должны дать им самим во всем разобраться.
- Нет, это не только их дело… она моя лучшая подруга! Я не могу позволить ей пойти на это, если он не серьезно к этому относится!
- Она знает, - сказал Шейн. - Глубоко внутри, девчонки знают.
Так и было, поняла Клер. Ева была сосредоточена на всех деталях, организации вечеринки, приглашениях, всем этом, вместо того, чтобы встретится с ее собственными страхами. Она уже знала, что что-то не так, и не знала, как это исправить. - Ну… она не сможет с этим справится. Она просто не сможет.
- Подожди… полчаса назад ты говорила, что вампиры не смогут разорвать настоящую любовь.
- Если она есть. Но что, если это не так, Шейн? Что, если они совершают какую-то ужасную, чудовищную ошибку, и они оба боятся в этом признаться?
Он положил руку ей на плечи, и она прижалась к нему, уткнувшись лицом в плотную ткань его синей джинсовой куртки. На улице было холодно, даже на солнце, и она была благодарна ему за тепло его тела. Ощущение его пальцев, поглаживающих ее волосы, заставило какую-то напряженную, тревожную часть нее медленно расслабится внутри. - Ты не можешь все исправить, - сказал он ей. - Иногда ты просто должна позволить этому исправиться самостоятельно, или самостоятельно разрушиться.
- Это Глориана? - спросила она. Ее голос звучал глухо, но она знала, что он мог расслышать и понять. - Думаешь, она добралась до Майкла?
От звука имени вампиршы, мышцы Шейна напряглись, а затем, сознательно расслабились; это было не совсем вздрагивание, но он определенно был близок. Глориана была ужасной, манипулирующей, лживой (красивой) ведьмой вампиршей, которая хотела… ну, человеческие игрушки. Она определенно добралась до Шейна, который стал ее игрушечным солдатом - она соблазнила ту его часть, что любила драться.
Майкла она рассматривала совершенно в ином качестве. По-прежнему игрушка, но совершенно другого рода.
- Может, она и добралась до него, - признал Шейн спокойно. - Да, по крайней мере, немного. Она могла сделать это, заставить тебя чувствовать… все, что она хотела. Трудно с этим справиться, но, по крайней мере, Глори ушла безвозвратно. Ева все еще здесь.
- Этого достаточно?
Он ей не ответил, и Клер подумала, несчастно, что в действительности не было ответа - ни одного, что они смогли бы найти, во всяком случае. Он был прав.
Это была Ева и обязательства Майкла, и Ева и проблема Майкла.
Если бы они только могли это признать.
Тени стали больше, и ветер холоднее, и в итоге даже тепло Шейна не спасало Клер от замерзания, поэтому они пошли обратно. Было тихо, Клер налила себе стакан воды и схватила яблоко из вазы на столе, когда услышала скрип над головой и шаги. Должно быть, это Ева, потому что из гостиной доносился тихий звук гитары Майкла. Разговор о "Пока моя гитара нежно плачет", подумала Клер. Это было самое печальное из всего, что она когда-либо слышала.
Шейн быстро и сладко ее поцеловал и пошел в гостиную. Она осталась на месте, поедая свое яблоко, слушая тихий, низкий гул их голосов, смешивающийся с музыкой (Майкл все еще играл), и гадала, должна ли она подняться наверх и посмотреть, не хочет ли Ева высказаться. Это обязанность друга, верно? Но прямо сейчас Клер чувствовала гнев по отношению к Майклу, праведный гнев, и она не была уверена, что он не выплеснется наружу и не осложнит все еще больше.
Она подкралась к кухонной двери и слегка ее приоткрыла. Шейн будет надирать Майклу задницу, по крайней мере, на словах; она просто знала это.
Но он этого не делал. Они разговаривали совсем не о Еве или о помолвке.
Майкл говорил, - … смирись, парень. Если ты хочешь вернуться к тому, где мы были, то просто выпустить это дерьмо наружу.
Наступило короткое молчание, и затем Шейн сказал, - Я причинил боль Клер. Черт возьми, старик, я причинил боль тебе. Я хотел убить каждого проклятого вампира во всем мире, в том числе и тебя, одной рукой. - Он прервался на секунду, а потом сказал очень тихо, - Я был похож на моего отца, только на стероидах, и это казалось правильным. Я не уверен, что это когда-нибудь пройдет, Майк. Это моя проблема. Если в глубине души я жестокая, бесчеловечная задница, как и мой старик, то, как именно я могу притвориться, что не знаю этого?
- Ты - не он. - Майкл продолжал играть, медленную и успокаивающую мелодию, а голос его был спокойным и глубоким. - Никогда не был и никогда не будешь. Ты только держись, - сказал он. Он замолчал на секунду, и Клер почти слышала улыбку в его голосе. - Ты все еще хочешь убить меня?
- Иногда, да. - Шейн, с другой стороны, казался абсолютно серьезным. - Я люблю тебя, старик, но… необходимо время, чтобы это прекратилось. Я не хочу чувствовать это.
- Я знаю, придурок.
- Если ты разобьешь Еве сердце, я тебя убью.
Майкл перестал играть: - Это сложно.
- Нет, это не так. Прекрати все портить и прими решение.
- Ох, так теперь ты даешь мне советы в отношениях? Ты не можешь решиться даже на телефонный разговор, не говоря уже…
- Я решился, - прервал его Шейн. - Ради нее. Ты знаешь.
- Да, - сказал Майкл. - Да, я знаю это. И ты знаешь, что если ты облажаешься с Клер, я порву тебе горло и выпью тебя, как коробку сока, так что у тебя есть стимул.
Шейн рассмеялся. - Знаешь что? Я согласен, разрешаю. И ты знаешь, как я отношусь ко всем этим вещам насчет выпивания меня.
Это был прекрасный момент - один из лучших, что был между ними за последнее время - а потом все развалилось, потому что раздался стук в заднюю дверь, Клер пошла открыть ее, и стоящим на пороге оказался вампир. Женщина, одетая в черную куртку с капюшоном и перчатки, очень шикарные, но отлично защищающие от солнца. Клер не могла узнать ее из-за гигантских темных очков и одежды, и сказала, - Чем могу помочь?
- Клер, не так ли? Привет. Ты, наверное, меня не помнишь, - сказала женщина. Она улыбнулась, немного робко. - Меня зовут Наоми. Мы повстречались в тот день, когда ты вызволила нас из заключения в камерах под городом.
Несколько мгновений Клер не понимала, о чем она говорит, потому что это произошло давным-давно. Как только она вспомнила, она моргнула и непроизвольно отступила назад.
Когда она только приехала в Морганвилль, вампиры скрывали один секрет: они были больны, и им становилось всё хуже. Эта болезнь сначала вела к забывчивости, затем к неконтролируемому поведению, затем к безумному насилию… и, наконец, к неподвижной кататонии. Начальная стадия отличалась у разных вампиров: некоторые были угрожающе неконтролируемыми неделями, а другие наблюдали за своим соскальзыванием к неизбежному постепенно, день за днем, год за годом.
Наоми была в камере - одна из тех жестоких, запертых для всеобщей безопасности. После того, как распространили лекарство, эти вампиры пошли на поправку, и они вернулись к нормальной - для Морганвилля - жизни. Она поблагодарила Клер тогда, и казалась достаточно милой.
Наоми восприняла молчание как приглашение, и шагнула через порог в кухню, вздохнув с облегчением. - Благодарю, - сказала она. - Боюсь, я не переношу солнце настолько, насколько должна бы. Даже в моем возрасте, необходимо вырабатывать переносимость, но я не способна заставить себя делать неприятные вещи. - Она сняла гламурные очки и откинула капюшон, открыв лицо, и для Клер всё, наконец-то, встало на свои места. Блестящие, длинные светлые волосы, красивая, молодая. Она слегка напоминала ненавистную Глориану, которую Клер и Шейн взаимно ненавидели, но Наоми была совершенно другим человеком, вампиром совсем другого рода - по крайней мере, из воспоминаний Клер о ней.
Она вежливо улыбнулась Клер и протянула тонкую руку. Клер взяла ее и пожала. Рука Наоми была прохладной и сильной.
- Мм… рада тебя видеть, - сказала Клер, что было своего рода ложью, потому что несколько тревожно видеть любого вампира, появляющегося у вашей задней двери. - Чем я могу помочь?
- Может, мы сядем? - Наоми указала на кухонный стол очень изящным жестом, и Клер не могла отделаться от мысли, что эта девушка - физически не намного старше, чем она сама была сейчас - выросла в то время, когда элегантность и прекрасные манеры были инструментами выживания, особенно для девушек.
Особенно для королевских девушек.
- Конечно, - сказала Клер, немедленно причисляя себя к немытой толпе, безусловно, не достойной трона, но она попыталась сесть, по крайней мере, с неким изяществом. - Могу я предложить тебе… ну, что-нибудь? - У них было немного дополнительной Второй группы в холодильнике, не то чтобы она предлагала, но подумала, что Майкл не будет возражать. С другой стороны, ей казалось странным предлагать кровь, словно это был чай. Существовали пределы дружественного отношения.
- Благодарю, это чрезвычайно великодушно с твоей стороны, но нет, я не голодна, - сказала Наоми. То, как она сидела с прямой спинкой и по-прежнему как-то непринужденно, заставило Клер почувствовать себя взмокшей и сутулившейся. - Я очень рада видеть тебя снова. Мне рассказывали, ты отлично справляешься с учебой. - Ее вежливая улыбка стала немного шире, в результате чего появились очаровательные маленькие ямочки. - И это прозвучало так, будто я твоя жутко древняя незамужняя тетушка. Мне очень жаль. Это неловко, не правда ли?
- Немножко, - сказала Клер, и не могла не улыбнуться в ответ. Наоми воспринималась настоящим человеком - кем-то, кто жил в реальной жизни, и все еще помнил, каково это иметь человеческие чувства. - Всё идет хорошо, спасибо, что спросила. А ты… как твоя сестра? - Она силилась вспомнить имя, какой-то цветок… - Вайолет?