Вот Айден подхватил обессилевшую Раду и стал отступать к океану, озираясь, как попавший в ловушку зверь.
Вот закрутилась на месте с протяжным жалобным криком Люция, горя, как свечка, в своем розовом платье, и, не выдержав, с палубы бросился на помощь Подорожник, в несколько секунд преодолев расстояние от шхуны до берега, стал, закрывая локтем лицо, сбивать огонь с платья и волос девушки.
Вот, задыхаясь и кашляя, опустился на колени Умник, и Алиса, размазывая по лицу сажу и слезы, подхватила его под локоть и стала тянуть, тянуть, тащить к покачивающейся у берега шлюпке.
Маленькая Жюли, оставшись одна, дрожа, держала ветер, а тот, точно в насмешку, рвался из ее слабых рук, раздувая пожар.
Птичий Пастух больше не мог оставаться на месте. Он посадил рыдающую мавку на дно шлюпки, отцепил от себя ее тонкие пальчики и сломя голову бросился к друзьям. Он влетел в огонь, и его рубашка сразу вспыхнула, как будто пламя только и дожидалось минуты, чтобы добраться и спалить.
Не обращая внимания на жадные языки, лижущие его лицо и руки, Птиц подхватил свалившегося с горящих ветвей Лея и поволок его к берегу. Огненная стена наступала, и спасенья не было. Лисы, зайцы, еноты, олени панически рвались к воде, и отродья больше никого не могли спасти - даже себя самих.
Нета, ахнув, увидела, как молча упал Корабельник, и в отчаяньи закричала, перекрывая треск и вой пожара:
- Ной!.. Помоги!..
- Что ты делаешь, Нета! - Лекарь, склонившийся над телом Учителя, поднял измазанное сажей лицо с обгорелыми бровями и ресницами. - Не зови его! Всех погубишь!..
- А так - не погублю? - закричала Нета со слезами. - Ты посмотри на них!.. Все погибнем, все!..
- Шхуна близко, - яростно сказал Лекарь, взваливая Корабельника на плечо. - Всех вытащим.
- А птенцы? А зверье?.. А лес, Лекарь, лес?.. Мне плевать, что ты скажешь. Мне плевать, что скажет стая… - Нета закашлялась и закрыла рот рукавом. Чуть отдышалась и снова отчаянно крикнула: - Ной!.. Ной, помоги мне!..
Высокая фигура показалась на кромке берега, на узкой полоске мокрого песка, еще не задетого огнем. Ветер мгновенно стих, и пламя, точно испугавшись, перестало реветь подобно дикому зверю и прилегло, змеясь среди травы и ветвей.
Беспечный голос Крысолова заставил недвижимого Корабельника вздрогнуть и открыть глаза. Волки оставили Кудряша и ползком, тихо скуля, двинулись к ногам Ноя.
- А что я получу за это, Нета? - спросил Крысолов и весело улыбнулся, доставая из-за пазухи дудку.
- А что ты хочешь получить за это, Ной? - спросила Нета дрогнувшим голосом. Краем глаза она видела, что Лекарь, обхватив руками голову, скорчился на земле, что Корабельник силится приподняться, и его лицо искажено немыслимой страдальческой яростью, что Кудряш глядит в небо остекленевшими глазами, и Айден, не успевший добраться до шлюпки, валяется на прибрежном песке, как мертвый, даже в беспамятстве прикрывая собой Раду. Она видела Подорожника, стоящего на коленях над телом Люции, длинные руки бессильно болтаются, голова опущена, глаза закрыты. Она видела, как в шлюпке корчится и кричит мавка, а Птичий Пастух незряче идет к Крысолову среди покорных зверей, волоча за собой Лея.
- Я хочу получить одного из них, - Ной насмешливо кивнул в сторону. - Выбирай, Нета. Кого тебе не жалко?
Нета растерянно оглянулась и увидела глаза Алисы - та стояла в шлюпке, стиснув руки и вытянувшись, в ее прозрачных глазах колыхался неистовый ужас. Нета перевела взгляд на Корабельника - он пытался ей что-то сказать и не мог, его губы беззвучно шевелились, лицо страшно осунулось от нечеловеческого напряжения.
Жюли… Жюли вдруг оказалась очень близко от Неты, она вся дрожала, большие глаза казались совсем огромными на бледном, испачканном сажей личике.
- Отдай меня, Неточка, - прошептала она. - Отдай меня, меня не жалко!.. Спаси их! - крикнула она внезапно слабым, тонким голоском, обернувшись к Крысолову. - Возьми меня, только спаси остров!
- Храбрая девочка, - Крысолов рассмеялся. - Ты готова отдать ее, Нета?
- Да ты с ума сошел. - Нета прижала к себе Жюли и выпрямилась. - К чему этот балаган, Ной? Ты же хочешь - меня. Так возьми меня.
Он не двинулся с места, просто смотрел на нее, покачиваясь с пятки на носок и вертя в руках свою дудку. Волки, олени, зайцы лежали у его ног. Отродья - вся стая! - лежали у его ног, кто скорчившись, кто распростершись, в тлеющей одежде, ободранные и покрытые сажей. Два диких голубя опустились на его плечи, смиренно воркуя. Его волосы чуть развевались, ласкаемые легким вечерним бризом, и океан ластился к его ногам.
Крысолов поднял дудку, и нежная мелодия зазвучала над погибающим островом. Огонь на несколько мгновений вспыхнул ярче, пламя поднялось до небес и опало, ворча, отступая в глубь островка, а следом за ним шел Ной, легко ступая по обожженной земле, а за Ноем шел океан, волнами наползая на берег, гася притаившиеся в траве огненные змейки. Остров постепенно, шаг за шагом, заливался водой. Самые мелкие зверушки поплыли, тихо попискивая, звери покрупнее еще брели, и можно было увидеть мокрого лисенка, сидящего, дрожа, на шее у огромного лося. Те из отродий, кто лежал на земле, оказались в море, разлившемся на месте пляжа. Жюли тихо вскрикнула и бросилась к Кудряшу, упала на колени, поддерживая его голову, уже ушедшую под воду.
- Нета, он их утопит, - пробормотала она, стуча зубами. - Ему все равно, Нета!..
Отродья, слабые, как новорожденные котята, вяло барахтались в воде - дудка не давала им опомниться, отнимала силы и разум. А вода постепенно поднималась все выше, океан следовал по пятам за своим повелителем, уничтожая остатки пожара. Быть может, Крысолов не хотел ничего плохого - просто выполнял просьбу, спасал остров. Однако сказано же: никогда ничего не просите, ибо ваше желание может исполниться… Ной, по своему обыкновению, развлекался, а Нета в полном отчаяньи понимала, что у нее не хватит сил - и, главное, времени, чтобы всех спасти. Лишь бы Жюли еще хоть немного могла сопротивляться Зову, лишь бы не упала, не поползла, не поплыла следом за дудкой, не отпустила Кудряша…
- Держись, Жюли, - попросила Нета, затаскивая в шлюпку Лея и швыряя туда же пищащего мокрого зайчонка. - Я сейчас. Ты только держись, пожалуйста!..
Она подхватила под руку Птичьего Пастуха.
- Птиц!.. Миленький, ну очнись же, ну!..
На берегу догорали деревья. Крысолов уходил все дальше в глубь острова, и звери, обезумев, шли и плыли за ним, лисьи шкурки золотились в закатном солнце, олененок жалобно плакал, зовя мать, надсадно кричали вороны.
- Птиц! Пошевелись, ну же!.. - Нета, наконец, перевалила его через край шлюпки и бросилась за Подорожником, который брел за дудкой уже по пояс в воде, оставив Люцию. Нета углядела в воде обгорелый клочок розового платья и, закусив губы, стала шарить по дну руками, пока не наткнулась на тело Люции. Вытянув подругу на поверхность, она беспомощно оглянулась и увидела, что Корабельник, шатаясь, тащит Лекаря в сторону шлюпки, а Жюли стоит в воде по грудь, продолжая поддерживать над поверхностью голову Кудряша. Рады и Айдена не было видно - их поглотил поднявшийся океан.
- Тащи!.. - прохрипел Корабельник, поймав взгляд Неты. - Тащи Люцию… я сейчас… не бойся, Нета… не бойся… мы сами… с тобой… все сделаем… сами…
У Неты как будто прибавилось сил. Она сумела добраться до шлюпки, борясь с набегающими волнами и придерживая Люцию за плечи. Корабельник опередил ее и уже стоял там, обхватив Лекаря и опираясь на пляшущий борт.
- Давай! - он рывком перебросил друга в шлюпку и подхватил Люцию.
- Жюли!.. Там Жюли и Кудряш, - Нета оглянулась и всхлипнула: русая головка Жюли уже скрылась, но намокшая светловолосая голова Кудряша еще виднелась на волнах - Жюли, уже во тьме, уже захлебнувшись, все же продолжала поддерживать его, выталкивать из воды!..
- Ной!.. - закричала Нета так, что шлюпка качнулась. - Я тебя ненавижу, Ной!.. Что ты делаешь с нами, придурок!..
Дудка смолкла.
Мокрое зверье выбиралось на торчащие из воды стволы, океан волнами отступал, оставляя на поверхности грязь и клочья водорослей.
Показались тела Рады и Айдена - волны волокли их за собой, играя руками и ногами, переворачивая и крутя, путая длинные кудри Рады с прибрежным мусором. В последнем луче заходящего солнца блеснуло алое коралловое ожерелье.
Подорожник, кашляя, обнимал обгоревший ствол молодой сосны, мотал головой, постепенно приходя в себя.
Нета, спотыкаясь, побрела туда, где уже не видно было ни Жюли, ни Кудряша. Корабельник, тяжело дыша, шагал следом - отступающий океан бил в колени, толкал назад. Вода убывала быстро, смывая сажу и пепел, оставшиеся после пожара, увлекая в океан трупики погибших животных и еще живую лесную мелочь. Корабельник, нагнувшись на ходу, сунул за пазуху мокрого перепуганного бельчонка.
Кудряш и Жюли, точно прилегши отдохнуть, раскинулись среди обломанных горелых веток, водорослей, принесенных океаном, и мертвых полевок.
Нета села в грязь на поляне, только что бывшей озером, а еще раньше - костром, положила голову Жюли к себе на колени и закрыла глаза.
От солнца осталась только багровая полоса на воде, и где-то уже неуверенно крикнула ночная птица. Шхуна с повисшими парусами тихо покачивалась недалеко от берега. Наступала ночь.
15
- Что ты там колдуешь? - раздраженно осведомился Корабельник, разминая вывихнутое во время вчерашних событий на острове плечо. - Его красивой физиономии ничего не повредит! Подумаешь, небольшой ожог. К вечеру заживет.
- К обеду заживет, - спокойно ответил Лекарь, аккуратно поворачивая к свету лицо очень смирного Птичьего Пастуха. - А вот у Кудряша дай бог чтобы к завтрашнему утру зажило, там довольно большая площадь ожогов.
- За Кудряша не волнуйся, Жюли на его спину с утра дует. Лохмы, правда, пришлось слегка постричь, спалил. Но ему даже идет.
В лекарскую каюту заглянула мавка, стрельнула золотистыми глазами по сторонам, нашла Пастуха и, засмущавшись, отступила назад.
- Мэри-Энн, погоди, я сейчас, - подал голос страдалец. - Я пойду, Лекарь, все прошло уже!
- Иди, - Лекарь улыбнулся. - Скажи… ммм… барышне, пусть ладонь приложит, иначе не исключена вероятность того, что на щеке останется шрам.
- Обязательно, - Птиц многозначительно улыбнулся.
Корабельник выразительно закатил глаза и, дождавшись, пока за ним закроется дверь, спросил:
- Так что?.. Ты говорил ей, чтобы она не звала Крысолова?
Лекарь сел на узкую шконку, потер ладони и поднял на друга ничего не выражающий взгляд.
- Говорил.
- И она?..
- И она не послушалась.
Корабельник уперся лбом в стенку и немного постоял так.
Лекарь кашлянул.
- Все-таки я бы на твоем месте не спешил…
- А я вот поспешу! Говори спасибо, что ты не на моем месте. Надо было оставить ее в замке, как она требовала… Но я же не знал! - Корабельник с досадой ударил по стене кулаком и поморщился. - А, Манга вас всех загрызи… Кто там у нас на вахте? Умник? Надо посмотреть по карте, где и когда можно будет ее высадить. До этого… до этого, я не знаю… ну, пусть посидит в кормовой каютке, что ли. Под замком.
- Думаешь, Крысолову замок помешает? - невесело усмехнулся Лекарь. - Ты же помнишь, он даже меня одурачил, со своим превращением в Тритона. А ведь я все-таки лекарь. И, смею надеяться, неплохой.
- Неплохой, неплохой… - рассеянно сказал Корабельник. - Даже очень хороший лекарь… Значит, с Нетой решено. Вопрос в том, как остальным об этом сказать.
- Скажи как есть, - посоветовал Лекарь и опять потер ладони. - Они поймут. Они и сами уже… ты же слышал, как Рада утром крикнула… в общем, скажи как есть. Да и сама Нета… поймет все правильно, я думаю.
- Тогда пошли.
Корабельник стремительно распахнул дверь и широким шагом направился к кают-компании.
Отродья, кроме вахтенного Умника и Лея, привычно сидящего на марсовой площадке, уже собрались там и расселись кто где, необычно тихие и молчаливые. Вид у всех со вчерашнего дня был довольно потрепанный, но синяки и ожоги, в общем, обещали вскоре зажить, а опаленные ресницы и брови - отрасти.
Нета стояла одна у стены. Она не поднимала глаз, и на нее никто не смотрел.
Корабельник вышел на середину кают-компании и оглядел свою стаю. Некоторое время все молчали, потом Петрушка, сидевший в дальнем углу, кашлянул и пробормотал:
- Мне… это… выйти надо. Живот скрутило…
Он бочком выбрался из каюты, отродья проводили его глазами и снова опустили головы. Только мавка, не понимающая, что происходит, с любопытством посматривала по сторонам.
- Значит, так, - сказал, наконец, Корабельник. - Вчера на острове Нета позвала на помощь Крысолова, и он пришел. В итоге мы все чуть не погибли. Я не могу рисковать вашими жизнями, поэтому Нета должна уйти. Я не знаю и не хочу знать, как она договорилась с Крысоловом, что между ними за связь, и почему Нета посмела… посмела…
- Учитель, - вдруг сказала Люция, - если бы не она, я бы утонула.
- Если бы не она, ты не оказалась бы в воде! - яростно воскликнула Алиса. - Воду привел Крысолов.
- Если бы он не привел воду, я бы сгорела, - тихо, но твердо ответила Люция. - И не только я, кстати. Весь остров бы погиб. Неужели непонятно?
- Ты бы не сгорела, - мрачно буркнул Подорожник, не поднимая головы. - Я тебя уже почти потушил, когда он явился.
- Неважно, - Люция тряхнула золотистыми волосами, сильно подпаленными на концах. - Я верю, что у Неты в тот момент не было другого выхода.
- И что? Крысолова звать, что ли? - ехидно осведомился Кудряш. - Чтоб он нас всех… это… как там Птиц говорит? Увел, и… - он подмигнул.
Корабельник досадливо прищурился.
- Ну, не увел же он тебя, - прошептала Жюли, стараясь не смотреть на Учителя.
- Не увел, - согласился Кудряш. - Я бы и сам загнулся, безо всякого увода. Если бы… если бы не ты.
Он неловко погладил Жюли по волосам и неожиданно покраснел.
Нета отлепилась от стены и подняла голову.
- Ладно, - сказала она спокойно. - Я поняла. Ты абсолютно прав, Учитель. Я стала представлять опасность для стаи. Честное слово, я этого не хотела. Но так получилось, и теперь ничего не поделаешь. - Она вздохнула, подняла глаза на Корабельника и невесело усмехнулась. - Куда мне сейчас? Под замок, конечно?.. Ну, надеюсь, связывать меня ты не будешь?
- Не буду, - Корабельник хорошо держал себя в руках. - Мы высадим тебя, как только доберемся до ближайшего берега. Порт там, не порт… ты должна понимать, Нета. А до этого посидишь в каюте на корме. В той, маленькой. Подорожник, проводи.
- А сам - боишься, да? - Нета неожиданно рассмеялась. - Ты меня боишься, да?.. Сам - не проводишь? Даже до кормы?.. Ну, ладно, ладно, не сердись. Пойдем, Подорожничек. И не смотри на меня так - я тебя не укушу.
Они вышли на палубу, оставив за собой молчаливую стаю, и направились к маленькой кормовой каюте. С марсовой площадки им вслед грустно смотрел Лей. Нета улыбнулась и помахала ему рукой. Чайка, сидящая на плече у парня, задумчиво клюнула его в висок, Лей вздрогнул и отвернулся.
Подорожник открыл дверь каютки, пропустил Нету вперед и подал ей фонарь. Нета зажгла фитилек - узкое помещение, шконка, кем-то заботливо застеленная: клетчатый плед, небогатая подушка, - и убогая табуретка у стены. Камера. Тюрьма.
Нета услышала, как Подорожник закрыл дверь и задвинул щеколду.
Она осталась одна.
Окон в каюте не было, и единственным светлым пятном был круг от фонаря, бледно-желтый, заставляющий черные изломанные тени корчиться и плясать в углах. Нета повесила фонарь на крюк в низком потолке, прилегла на койку, заложила руки за голову и бездумно уставилась на деревянную балку вверху. Она не сердилась на друзей, не обижалась на Учителя - тот действовал совершенно правильно: странная связь Неты с Крысоловом была опасна и пугающа, а Корабельник должен был думать о том, как уберечь стаю. Крысолов уже показал отродьям, на что он способен. Если подумать, Нета должна была сама уйти. Сама. Сразу, как только… Но дурацкая, жалкая, безосновательная надежда еще теплилась где-то внутри, не хотела гаснуть. Надежда на то, что у нее получится, что она сумеет найти Тошку.
Нета закрыла глаза.
Посчитаю до пяти, а потом усну, и буду спать до завтрашнего утра. Просто спать и ни о чем не думать. Ной сказал: найдешь - он твой. Найдешь - он твой… Раз. Найдешь - он твой. Два… А ведь я даже приблизительно не знаю, где его искать. Куда мы, собственно, направляемся? То есть, куда направляется Корабельник. Надо отвыкать, Нета, говорить "мы", когда речь идет о стае. Отвыкать. Три… У тебя больше нет никакого "мы". Ты одна с этих пор, одна, и заруби себе это на своем красивом носу. Стая тебя отвергла, потому что ты спуталась с Крысоловом, детка, и перестала быть отродьем. То есть, ты, конечно, остаешься отродьем, но что-то в тебе изменилось непоправимо, признай это. Признай. Четыре. Признай. Тебе больше не больно, когда Учитель смотрит тебе в глаза. Тебя больше не влечет и не пугает Зов. Ты отупела. Ты умерла. Ты уснула. Ты… Пять.
"Нета, Нета, Нета!.."
Фонарь качнулся и странно вспыхнул. У двери стоял Тритон. Он сильно изменился с тех пор, как улетел. Лицо осунулось, высокие скулы выдавались сильнее обычного, узкие медовые глаза смотрели внимательно и печально, волосы еще больше отросли и были давно не мыты. Нета приподнялась и села на койке, не решаясь встать - боялась, что он сразу исчезнет.
- Тош… ты в порядке? Ты живой?
- А какая разница, Нета? - он покатал на языке серебряную бусину. Голос у него, по крайней мере, не изменился. - Я тебе снюсь. Но ты можешь меня потрогать.
Он сделал шаг и протянул руку. Нета трогать не стала, и его рука замерла в воздухе.
- Ты меня боишься, что ли, Нета? - он усмехнулся знакомой усмешкой.
- Нет, не боюсь, - она проглотила комок в горле. - Я тебя люблю, ты же знаешь.
- А то!.. - он снова усмехнулся и присел рядом с ней на койку. - Я вот подумал… а зачем бегать от Крысолова? Вы же не знаете, чего он от вас хочет.
- А ты - знаешь?
- Ну… - он подумал. - Я догадываюсь. Райские Сады, помнишь, Нета? Может, он просто хочет вас собрать? Может, ему нужна Гарда… ну, хранительница. Которая сможет родить ему ребенка.
Нета недоверчиво рассмеялась.
- И для этой цели он выбрал меня?.. И для этого он всех мучает? И тебя спрятал - для этого? Да?
Он встал.
- Спи, Нета. Ты досчитала до пяти? Спи. Это - пять.
Фонарь погас.