- Позволь мне сформулировать по-другому. Твоя забота о нем излишне иррациональна, - она склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня. - Почему?
- Он мой брат, - произнес я совсем тихо.
- Я понимаю твои слова, но смысла в них от этого не больше.
- Его и нет, - сказал я. - Для тебя нет.
Она нахмурилась, и ее обращенный на меня взгляд сделался чуть обеспокоенным.
- Ясно.
- Нет, - возразил я. - Ничего тебе не ясно. Не дано.
Лицо ее сделалось отстраненным, взгляд вернулся к свече.
- Не будь так уж уверен, хозяин мой. У меня тоже были братья и сестры. Когда-то давно.
Мгновение я молча смотрел на нее. Бог свидетель, это прозвучало чертовски искренне. Это не так, Гарри, сказал я себе. Она лжет. Она из кожи вон лезет, пытаясь понравиться тебе или по крайней мере втереться в доверие. И стоит ей этого добиться, как тебе прямая дорога на призывной пункт Адского Легиона.
Я в жесткой - очень жесткой - форме напомнил себе о том, что предлагал мне падший ангел: знание, силу, сотрудничество… не бесплатно, совсем не бесплатно. С моей стороны было бы верхом глупости продолжать и дальше полагаться на ее помощь - даже при том, что в прошлом это, несомненно, не раз спасало жизнь и мне, и многим другим. Я напомнил себе, что полагаться на нее слишком часто закончится для меня очень, очень и очень плохо.
Впрочем, вид она до сих пор имела опечаленный.
Некоторое время я молча подбирал мелодию на гитаре. Трудно не испытывать время от времени некоторое сочувствие к ней. Фокус только в том, чтобы не забывать о том, каковы ее истинные цели: искушение, совращение, подчинение своей воле. И избежать этого я мог единственным способом - принимать каждое решение обдуманно, взвешенно, на холодную голову, не позволяя эмоциям брать верх. В противном случае я очень скоро окажусь в руках Ласкиэли - той, настоящей, заключенной в монете.
Блин, то-то весело будет…
Я постарался выбросить эту мысль из головы и с грехом пополам одолел "Every Breath You Take" из репертуара "Полис", а потом и акустическую версию "I Will Survive", которую сам, собственно, и подобрал. Покончив с этим, я попытался изобразить маленькую пьесу собственного сочинения, которая должна была бы звучать как испанская гитара, одновременно разрабатывая два наиболее непослушных пальца левой руки. Я исполнял ее, должно быть, раз тысячу, и хотя добился, конечно, некоторого прогресса, слушать ее, не морщась, все-таки пока не мог.
Только не в этот раз.
Доиграв где-то до середины, я вдруг сообразил, что делаю это безупречно. Я исполнял ее быстрее обычного темпа, добавляя новые расцветки, переборы - и на слух выходило неплохо. Очень неплохо. Сантана не постыдился бы.
Я доиграл пьесу до конца и посмотрел на Ласкиэль.
Она спокойно встретила мой взгляд.
- Иллюзия? - спросил я.
Она чуть качнула головой.
- Я просто хотела помочь. Я… я безумно давно не писала музыки. Несколько веков как не писала, и не играла. Я просто…помогла той музыке, что ты слышал у себя в мыслях, передаться на твои пальцы. Минуя несколько поврежденных нервов. Но музыка твоя, хозяин мой.
Наверное, это лучшее, что могла сделать для меня Ласкиэль. Поймите меня правильно: я чертовски благодарен ей за те случаи, когда она спасала мне жизнь - но игра на гитаре это совсем другое дело. Она помогла мне создать нечто прекрасное, и это задело какие-то струны, спрятанные во мне так глубоко, что я даже не догадывался о их существовании. Не знаю, откуда, но я совершенно твердо знал: никогда, никогда больше в жизни мне не удастся самому сыграть так хорошо. Ни-ко-гда.
Способно ли зло, настоящее Зло с большой буквы "З" на такое? Создать нечто, столь цельное и прекрасное?
Осторожнее, Гарри, осторожнее…
- Это не поможет ни мне, ни тебе, - негромко произнес я. - Спасибо, но мне нужно освоить это самому. Прорвусь как-нибудь, - я отставил гитару в сторону. - И потом, надо заняться делом.
Она коротко кивнула.
- Очень хорошо. Это касается квартиры Томаса и того, что в ней находилось?
- Да. Можешь мне это показать?
Ласкиэль подняла руку, и противоположная камину стена изменилась.
Ну, на самом-то деле она осталась прежней. Просто Ласкиэль - та ее часть, что существовала только в моем сознании - обладала способностью наводить иллюзии потрясающего, я бы сказал, до ужаса потрясающего качества, пусть даже видеть их мог я один. А еще она могла воспринимать физический мир с помощью моих органов чувств - и уж опыта и знаний ей было не занимать. Почти безупречная память ее хранила самые мельчайшие детали увиденного.
В общем, она сотворила для меня иллюзию стены Томасовой оружейной комнаты и наложила ее поверх моей реальной стены. Даже освещение в точности воспроизводило то, что я видел пару часов назад.
Я подошел к стене и принялся изучать то, что на ней висело - на этот раз обстоятельно, без спешки. Почерк у моего братца тот еще, вследствие чего его записки не слишком чтобы продвинули меня в смысле понимания ситуации.
- Хозяин мой… - начала Ласкиэль.
Я поднял руку, призывая ее к молчанию.
- Подожди. Дай мне сначала посмотреть на это непредвзято. Потом скажешь мне, что думаешь.
- Как тебе угодно.
Примерно час я, хмурясь, разбирался в бумажках. Пару раз мне пришлось свериться с календарем. Я достал из кармана блокнот и время от времени корябал в нем свои заключения.
- Ладно, - негромко произнес я, возвращаясь на диван. - Томас следил за рядом людей. За убитыми женщинами и еще за несколькими. В разных районах города. Фактически вел оперативную слежку за ними. Мне кажется, он даже нанимал в отдельных случаях частного детектива или двух. Очень уж подробно зафиксированы у него перемещения и их сроки, - я помахал в воздухе блокнотом. - Здесь имена всех тех, кого он… - я пожал плечами, - кого он отслеживал. Я думаю, остальные имена из списка - это те, пропавшие, о ком говорили леди из Ордена.
- Думаешь, Томас на них охотился? - спросила Ласкиэль.
Я открыл, было, рот для отрицательного ответа, но сдержался.
Осмотрительность, Гарри. Рассудительность. Логика.
- Мог, - тихо произнес я. - Но мои инстинкты говорят, что это не он.
- Но почему не он? - продолжала допытываться Ласкиэль. - Твои доводы на чем-то основаны?
- Только на его личности, - сказал я. - Это не он. Соблазнять, чтобы убивать? Нереально. Возможно, он ушиблен этой их инкубской дурью, даже наверняка так, но он не причинит вреда больше, чем это возможно в его положении.
- Осознанно не причинит, - согласилась Ласкиэль. - Однако мне кажется, я должна обратить твое внимание на то…
Я оборвал ее взмахом руки.
- Знаю, знаю. В это может быть вовлечена его сестра. Она и так уже пожрала волю лорда Рейта. Она может играть и с рассудком Томаса. А если не Лара, есть уйма других, кто мог бы это сделать. Томас мог совершать все это против воли. Блин, да он мог бы делать это, даже не помня о том, что совершил.
- Но мог бы делать это и добровольно. У него есть еще одно уязвимое место, - заметила Ласкиэль.
- А?
- Лара Рейт удерживает Жюстину.
М-да, это обстоятельство я в расчет не принимал. Жюстина была для моего брата… ну, не знаю даже, как точно назвать то, чем она для него являлась. Но он любил ее, а она - его. И не их вина в том, что она слегка съехала с катушек, а он родился пожирающим чужие жизненные силы чудищем.
Они оба с готовностью отдали бы жизнь друг за друга в тяжелую минуту, и это повязало их двоих отравленными, смертными узами. Настоящая любовь действует так на вампиров Белой Коллегии, причиняя им невыносимую боль - почти так же, как действует на другие породы вампиров святая вода. На тех, кого коснулась чистая, настоящая любовь, невозможно кормиться - именно это практически положило конец возможности для Томаса находиться рядом с Жюстиной.
Что ж, может, оно и к лучшему. Последнее их настоящее свидание едва не стоило Жюстине жизни. Я видел ее после этого - полуживое, высушенное седоволосое существо, едва способное сложить пару слов. Зрелище того, что он с ней сделал, причиняло моему брату боль хуже физической. Насколько мне известно, он даже не пытался больше быть частью ее жизни. Я не могу его в этом винить.
Теперь Жюстина находилась на попечении Лары, хотя та тоже не могла кормиться ей.
Что не помешало бы ей при необходимости перерезать Жюстине горло.
Мой брат вполне мог пойти на самый неблаговидный поступок, если бы от этого зависело благополучие Жюстины. Блин. Ради нее он мог бы совершить что угодно.
Средства. Мотивы. Возможности. Все слагаемые, необходимые для убийства.
Я бросил еще один взгляд на иллюзорную стену. Верхний ряд фотографий, записок и схем выстроился от края до края пробковой доски. Следующий ряд оказался короче, следующий - еще короче, и к нижней части доски бумажки постепенно сходили на нет, образуя на ней этакий перевернутый треугольник. На острие его красовался один-единственный стикер желтого цвета.
Надпись на нем, в отличие от остальных каракулей, читалась без труда.
Ordo Lebes? Найти.
- Чтоб тебя, Томас, - пробормотал я. Потом повернулся к Ласкиэли. - Убери это.
Ласкиэль кивнула, и иллюзия исчезла.
- Есть еще одно, что тебе необходимо знать, хозяин мой.
Я внимательно посмотрел на нее.
- Ну, что еще?
- Это может касаться твоей безопасности и хода твоего расследования. Позволь, я покажу тебе.
Слово "нет" едва не сорвалось с моего языка; впрочем, я был не в том положении, чтобы выпендриваться. Опыт и знания Ласкиэли могли оказать мне неоценимую помощь.
- Только короче, ладно?
Она кивнула, встала с дивана - и я вдруг оказался в квартире Анны Эш, какой она запомнилась мне по дневному визиту.
- Хозяин мой, - сказала Ласкиэль. - Вспомни, скольких женщин видел ты входящими в здание.
Я чуть нахмурился, припоминая.
- Легко. Полдюжины… Впрочем, могли ведь подойти и до нашего с Мёрфи приезда.
- Вот именно, - кивнула Ласкиэль. - А теперь смотри.
Она взмахнула рукой, и в квартире возникли образы меня и Мёрфи.
- Анна Эш, - произнесла Ласкиэль. Она кивнула мне, и перед моим изображением возникло еще одно, Анны. - Можешь описать других присутствующих?
- Хелен Беккит, - назвал я. - Только она худее и старше, чем была, когда я ее видел в прошлый раз.
У окна возник образ Беккит.
Я махнул рукой в направлении кресла-качалки.
- Эбби с Тото сидели здесь.
В кресле возникла пухлая блондинка с собачкой на коленях. Я устало потер лоб. - Э… Еще двое на диване и одна в кресле.
На означенных местах возникли еще три призрачные фигуры.
Я ткнул пальцем в диван.
- Такая, симпатичная, в танцевальном трико, с постоянно озабоченным лицом, - одна из призрачных фигур обрела очертания, и я перешел к следующей. - Полная подозрений Присцилла… Очень невежливо себя держала, - фигура рядом с озабоченной девушкой превратилась в Присциллу.
- Ну, и о чем ты? - спросил я.
Ласкиэль тряхнула головой, повела рукой, и образы людей в квартире исчезли.
Все - кроме одной призрачной фигуры в кресле у дивана.
Я зажмурился.
- Что ты помнишь об этой? - поинтересовалась Ласкиэль.
Я напряг память. Обычно у меня не возникает с этим особых проблем.
- Ничего, - признался я. - Ни одной чертовой детали. Ни-че-го, - я сложил два и два, и получил в результате плюху. - Кто-то прикрылся завесой. И у этого кого-то достаточно умения, чтобы сделать ее достаточно умело. То есть, человека я видел, но ничего сказать про него не могу. Не невидимка, но лишенный примечательных черт.
- В утешение тебе скажу, - улыбнулась Ласкиэль, - что ты переступил порог без приглашения, и это лишило тебя большей части сил. В подобных условиях у тебя почти не было возможности заметить завесу - не говоря уже о том, чтобы заглянуть сквозь нее.
Я кивнул, хмурясь на призрачную фигуру.
- Это сделано специально, - буркнул я. - Анна нарочно заманила меня неприглашенным. Она прятала от меня мисс Икс.
- Вполне вероятно, - согласилась Ласкиэль. - Или…
- Или они сами не знали о том, что в помещении присутствует кто-то еще, - сказал я. - И в таком случае… - я отшвырнул блокнот и, зарычав, встал с дивана.
- Что ты делаешь? - удивилась она.
- Если загадочная гостья в новинку и для Ордена, она до сих пор там, а им грозит опасность. А если Орден про нее знает, значит, они водили меня за нос и лгали мне, - я с удвоенной энергией распахнул входную дверь. - В обоих случаях стоит съездить туда, чтобы прояснить кое-что.
Глава ДЕСЯТАЯ
Я проверил Жучка на предмет бомб, в результате чего у меня сложилось впечатление, что меня очень скоро будет тошнить от этой процедуры. Бомб, впрочем, не обнаружилось, так что мы тронулись в путь.
Я припарковал машину в запрещенном месте в квартале от дома Анны Эш. Остаток пути мы проделали пешком. Я практически наугад потыкал кнопки домофона до тех пор, пока кто-то не глядя запустил меня внутрь, и поднялся на Аннин этаж.
На этот раз я пришел, вооружившись как на медведя. Еще в лифте я достал из кармана пузырек мази - темного липкого зелья, от которого на коже остаются не смывающиеся еще пару дней следы. Я отвинтил крышку, сунул в него палец и осторожно втер его в веки и слезники. Обыкновенно эта штука используется для того, чтобы видеть суть под гламурными побрякушками фэйре. Завеса, сотканная магией смертного - немного другое дело, но я надеялся, что бальзам поможет мне увидеть хоть немного больше. В любом случае, я смог бы замечать движение и - если повезет - составить представление о том, чего мне ожидать, если запахнет керосином.
Мыша я с собой захватил тоже не без умысла. Дело в том, что эта махина преданных мышц и угрожающих зубов умеет еще унюхивать нехороших парней и всякую нечисть. Мне еще не приходилось встречать тварь, способную просочиться мимо Мыша незамеченной; впрочем, целиком отрицать вероятность такого я не мог, поэтому имел наготове резервный план действий.
Я вышел из лифта, и по спине у меня разом забегали мурашки. Мыш резко поднял голову и огляделся по сторонам - он тоже ощутил нечто.
Плотное облако магической энергии окутало весь этаж.
Я осторожно коснулся его и обнаружил нечто, напоминающее наведенный сон - одно из классических заклятий в действии. Не очень даже сильное заклятие. Мне доводилось видеть раз, как умело сложенное заклятие погрузило в сон целый корпус больницы графства Кук. Я сам наводил похожее, чтобы спасти рассудок Мёрфи, и оно действовало целых двое суток.
Это было совсем другим- легким, едва ощутимым и ни капельки не угрожающим. Такое тонкое, хрупкое заклятие способно просачиваться в квартиры сквозь дверные щели, и даже порог не служит ему препятствием - тем более, большинство порогов на этаже не отличалось особой силой: все-таки, квартиру не сравнить с настоящим домом-крепостью. Если те заклятия, о которых я говорил, можно сравнить с сильным снотворным, это я сопоставил бы, скорее, со стаканом теплого молока. Кто-то очень хотел, чтобы чувства у жильцов на этаже притупились настолько, чтобы они не замечали ничего необычного, но не подвергая их при этом опасности. Начнись в доме пожар - и у тех хватит сил выбежать наружу.
И не смотрите на меня так. Это куда вероятнее, чем вам кажется.
Так или иначе, кто-то сложил это заклятие очень даже искусно: с хирургической точностью, я бы сказал, с изяществом - как ту завесу, которую заметила днем Ласкиэль. В высшей степени профессионально.
Я проверил, готов ли к работе мой браслет-оберег, и шагнул к Анниной двери. Оберег тоже никуда не делся, поэтому я стукнул посохом в пол перед самой дверью.
- Мисс Эш? - окликнул я. Сомнительно, чтобы я разбудил этим кого-либо из соседей. - Это Гарри Дрезден. Нам надо поговорить.
Мне никто не ответил. Я повторил еще раз, и на этот раз до меня донесся звук, словно кто-то старался перемещаться бесшумно. Половица скрипнула так тихо, что я не слал бы утверждать наверняка, что это мне не послышалось. Я покосился на Мыша. Он навострил уши и чуть подался вперед - значит, тоже услышал это.
Этажом выше кто-то спустил воду в туалете. Потом кто-то открыл и закрыл дверь - тоже на другом этаже. Из квартиры Анны Эш больше не доносилось ни звука.
Не люблю, когда пауза затягивается.
- Отойди-ка, дружок, - посоветовал я Мышу. Он послушно попятился - неуклюже, как это получается у крупных собак.
Я занялся оберегом. По эффективности он был все равно что соломенный домик Ниф-Нифа - против большого злого волка он не продержался бы и пары секунд.
- Ща как дуну, ща как двину, - пробормотал я, чуть напряг волю и, взяв посох обеими руками, осторожно дотронулся его концом двери.
- Solvos, - пробормотал я. - Solvos. Solvos.
Стоило посоху коснуться двери, как я послал в него небольшой заряд энергии. Я буквально видел, как она струится по нему, заставляя вырезанные на дереве руны на долю мгновения вспыхивать бледно-голубым светом. Мое заклятие ударило в Аннину дверь и разлетелось фонтаном белых брызг: это высвобожденная столкновением энергия оберега рассеивалась в беспорядке в воздухе.
- Анна? - окликнул я еще раз. - Мисс Эш?
Ответа не последовало.
Я повернул дверную ручку. Она оказалась не заперта.
- Не нравится мне это, - сказал я Мышу. - Ладно, идем, - я осторожно толкнул дверь и заглянул в полутемную квартиру.
Тут-то и сработала ловушка.
Впрочем, успех ловушки зависит от того, насколько врасплох удается застать намеченную жертву. Я держал свой новенький, усовершенствованный браслет-оберег наготове. Темная квартира осветилась зеленоватой вспышкой, и этот клубок света устремился ко мне. Я поднял левую руку, на запястье которой поблескивала цепочка из сплетенных полосок различных металлов - преимущественно, серебра. Подвешенные к цепочке крошечные металлические щиты в своей прошлой жизни тоже были серебряными. Теперь мне пришлось заменить большую часть их щитами из стали, меди, никеля и бронзы.
Новый оберег действовал не совсем так, как старый. Прошлый выстраивал жесткий, хоть и невидимый барьер, отражавший материальные тела и кинетическую энергию. Жара, скажем, он не задерживал. Собственно, именно поэтому моя левая рука прожарилась, можно сказать, до костей. Да и от других видов энергии, тем более магических, старый оберег защищал так себе. Когда бы не война и необходимость тратить столько времени на занятия с Молли (совершенствуясь при этом), мне бы и в голову не пришло мастерить такой изощренный девайс. По сложности он превосходил все, что мне приходилось мастерить прежде. Каких-нибудь лет пять назад мне это было бы просто не по зубам. Мне бы тогда не хватило на это времени…да и острой необходимости в этом, пожалуй, тоже не было.
Впрочем, одно дело тогда, а другое - сейчас.