"Иди, волчица, охоться!" – раздалось вдруг в голове. Хищница ошалело тряхнула головой. "Дай себя поймать!" – холодное прикосновение испугало, и желание куда-то идти резко пропало…
"Ну же!"
Хорошо, хорошо… скользя вдоль забора, скрылась в кустах, принюхалась…
Никого нет, и солнце зашло, но город еще не спит и множество чужих глаз следят за происходящим. Хватило бы и пары…
Скольжу, лечу, стелюсь над землей серой тенью, ищу. Чего? Не знает никто.
Нет, не верю, что это последний день мой, последняя охота…
Тьма… что ты хочешь от меня? В груди сидит холодный ком, противно мне…
Ну что же, по обычному маршруту? Последний раз угодья обойдем, кружа от края к центру…
Церковь, старый забытый сад. И в глубине серебряных окон мерцают огни.
И от земли той, истинно святой, волна столь сладкой и чистой силы поднимается, что хочется остаться и…
Нет, сумерки и тьма не вольны подружиться со светом истинной веры. Но аромат лилий, столь нежный и невинный мы запомним…
Свет вдруг мигнул, затрепетал, погас… и вновь сияет, словно благословляет…
Хороший знак.
И дальше тень скользит.
А в небе – полная луна, подруга, спутница моя, что обещает покой… но это ложь.
Между домов клубилась тьма, перекрывая путь.
Волчица прянула назад, вперед – сказала я.
"Вперед!" – подхлестывает вдруг яростный шепот визави.
Я пячусь, это выше наших сил – нырнуть туда, во тьму и смерть.
Но все решилось и без нас.
Тот, за стеной, звал и манил, и как осьминог выпускал жадные щупальца за спину волчице. Она медленно, шаг за шагом, против воли, приближалась к зовущей смерти.
Я оглянулась… волчица взвыла и рванулась назад, в закрывающуюся брешь.
"Не сметь!!" – откровенно злое приказание секундным параличом сбивающее с ног. Потому пропустив рывок тьмы, забилась в ее тенетах, когда удушающее кольцо сомкнулось на шее.
Боль в висках была неожиданно резкой, оглушающей.
Оборот… мягкое и беспомощное человеческое существо затрепыхалось, когда крючья Тьмы впились в кожу.
Медленно, с садистским наслаждением нечто поглощало меня, внимательно наблюдая за каждой судорогой постепенно перестающего подчиняться тела. В саване тлена невозможно дышать… сначала онемели кончики пальцев, затем тонкие иглы боли расползлись по рукам. Липкие щупальца проникали под кожу, в горло, глаза…
"Расслабься…" – не слышный никому шепот.
Как??!
Сознание покидать меня не спешило. Добавилось ощущение ползающих под кожей жучков-короедов, время от времени откусывающих от меня по кусочку. Боль исчезла… оцепенение полностью овладело мною.
А вокруг тьма, тьма… живая…
Минуту, час, день это длилось? Не знаю…
Некто изучил каждый сантиметр моего тела, внутри и снаружи, удовлетворенно отпрянул, как хищник, напившийся крови.
Темнота…
Слабость, голова кружится и темное, усыпанное звездами небо качается, словно качели.
Небо?
Я лежу на земле, и голые лопатки холодит исходящий снизу промозглый туман. Не могу пошевелиться, потому что распластана и намертво зафиксирована в колдовской звезде. Той самой… скосив глаза, замечаю колыхающиеся красно-оранжевые огоньки, быстро наливающиеся синим сиянием. В голове отвратительно пусто…
Мерцание огней высвечивало стоящего надо мною… узкое изможденное лицо с темными провалами на месте глаз, кривящийся в клыкастом подобии улыбки рот, скрюченные артритом руки, короткий кинжал…
Вот он, нарушитель! Паника все росла… где же Павел?
Я медленно покрывалась мурашкам, от холода и страха.
Где охотник?
Изгой наклонился, аккуратно надрезал запястья, и начал свой гортанный речитатив.
Боли не было, только леденящий холод начал растекаться по неподвижному телу от кончиков пальцев внутрь, концентрируясь в районе солнечного сплетения.
Охотник…
Мысли затухали, гасли одна за другой… с отстраненным любопытством я наблюдала, как беснуется в глубине сознания волчица. Как покидает меня животворящая жидкость, медленно впитываясь в землю…
Порезы на запястьях начали светиться, и маленькие синие огоньки торопливо побежали по рукам вверх, скапливаясь на груди. А изгой все говорил и говорил непонятные слова, полные зловещего смысла, постепенно повышая голос до крика.
Не хочу!!!
Как холодно…
Звезды погасли, а луна налилась темно-багровым сиянием. Небо заволакивало полупрозрачной, мерцающей дымкой, медленно образующей гигантскую воронку. Нож, прекрасный в своем совершенстве, плавно взмыл вверх, блеснул отточенной алой кромкой, и начал опускаться…
Медленно, очень медленно.
Время замерло… но очнулась волчица, вздрогнула, рванувшись вперед и пытаясь освободить руки. Не ощутив сопротивления оков разума, взвыла и напряглась, подчиняя себе тело, изменяя его неимоверным напряжением сил… не успела.
Нож вошел в солнечное сплетение мягко, почти нежно…
Темнота.
Вот он, единственно подходящий момент. Изгой резко выдернул нож из приманки и раскинул руки, готовясь к завершающей стадии. Багровая воронка на месте луны вращается по часовой стрелке, выбрасывая вниз голодные щупальца.
Выскользнув из укрывавшей его до поры тени, Охотник сразу же понял, что изгой невероятно силен, но уязвим… как и всякий младенец. Накинув щиты, Павел активировал Молнию и рванулся вперед, входя в клинч.
Удар, еще удар, это чистая сырая сила, которой наполнен изгой, продавливает защиту, но не важно. Потому что в ход пошло грубое физическое воздействие. Вывернуть руку противника, медленно, но неуклонно приближать острие ножа к телу, не давая шевельнуться…
Мир сузился до маленького пятачка земли, до глаз, пылающих яростью и отраженным безумием. Бушующий в оковах водоворот начал раскручиваться в другую сторону. Под ударами чужого разума сознание поплыло, но… это не важно. Ведомый инстинктами, он делал то, что необходимо, не обращая внимания на…
Держать щиты!
Рывок! Нож по рукоять вошел в живот своего хозяина. Огни, нетерпеливо танцующие на теле волчицы на миг ослепительно вспыхнули и погасли.
В небе грозно громыхнуло. Поднялся ветер…
Охотник выпустил изгоя и торопливо отскочил подальше от пентаграммы. Из горла нарушителя вырвался хриплый отчаянный крик, переходящий в утробный вой. Раскинув руки и задрав голову к воронке, он еще пытался что-то сделать, но безжалостные щупальца стремительно рванулись ему навстречу, обвили нарушившего их покой и безжалостно выпили все соки… взимая зловещую дань за неудачную попытку изменения мира.
Тело его превратилось в обтянутую пергаментной кожей мумию, затем и она стремительно осыпалась тысячелетним прахом. С довольным чавканьем щупальца Тьмы втянулись в сворачивающуюся воронку. Последнее мимоходом задело распятую в пентаграмме фигуру. Она выгнулась и захрипела, а огоньки, метающиеся над нею, позеленели и быстро впитались обратно.
Что бы это значило?
Тишина.
Рассвет нового дня был прекрасен. Мир устоял, и город, полный надежды, вздохнул облегченно и радостно. Тучи разошлись, открывая бесконечное лазурное пространство, подсвеченное лучами восходящего солнца…
Промежуточное. Новая жизнь.
Дом был хорош. Двухэтажное строение с верандой из светло-желтого с прозеленью кирпича удивительно ловко пряталось среди старых деревьев осеннего сада. Сливающиеся с листвой стены дышали свежестью и ароматом созревших яблок.
Узкая тропинка затейливо петляла между пышных кустов и толстых шершавых стволов, выводя к застекленной играющими яркими красками стеклами веранде, наполненной гулкой звонкой пустотой. Прямо от дверей начинался мягкий ковер, серый с экзотическим ало-пурпурным узором. Две темных дубовых створки вели в большую залу с белыми стенами и чугунной винтовой лестницей, поднимающейся до самого чердака.
Эта комната модной планировки делилась на зоны по часовой стрелке, от двери начиналась желто-белая кухня, затем гостиная из белой кожи, библиотека, заставленная вдоль стен высокими, до потолка, дубовыми стеллажами, полными царственно выглядящих книг. Три окна занавешены плотными темно-серыми шторами того же рисунка, что и ковер.
Лестница спиралью вьется на второй этаж, где четыре двери ведут в запретные для меня помещения. Кабинет, особую библиотеку и две запертые гостиные. А еще выше, на чердаке под высокой покатой крышей располагалась большая комната, где я и живу теперь. Здесь можно было пройтись колесом, да еще оставалось место для большой мягкой кровати и простого трехстворчатого шкафа.
Первый и второй этажи носят ненавязчивый отпечаток руки мастера изысканного дизайна. Дверные ручки на угловых дверях, сделанные в форме когтистых львиных лап, отполированные мраморные плитки пола в кухонной зоне с вырезанными на каждой из них знаками зодиаков, элегантный в своей простоте подлинник древнего японского пейзажа… А мансарда, несмотря на продуманное удобство, была просто безлика, но я не жалуюсь. В конце концов, после однокомнатной хрущобы это несказанная роскошь! Даже не сравнить!
Выглянув в открытое окно, я заметила, что кто-то вошел в калитку и принялся неторопливо плутать по дорожкам. Торопливо скатившись вниз, проскакав мячиком по ковру, я выскочила на веранду и в дверях нос к носу столкнулась с чужаком. Отшатнувшись, кинула на гостя настороженный взгляд. Он ответил мне тем же.
В меня ударил густой аромат пармской фиалки. Та-ак… Поющий, да еще и в солнечном свете. Светлый, то есть. Дом… я прислушалась… не возражал против его присутствия.
По моей личной классификации – альв, представитель скандинавского эпоса.
Между прочим, посмотреть было на что! В смысле на меня. Я выжила после памятного ритуала, но изменилась, и внутренне, и внешне. С концами пропала замечательная в своей неприметности внешность, и теперь мимохожий альв видел среднего роста девушку с пепельными волосами, высокими резкими скулами и раскосыми желтыми глазами с узкими вертикальными зрачками, двумя парами клыков, прячущмися за вежливой улыбкой и впечатляющим набором когтей на руках.
Высшая из Охотящихся-в-ночи, господа. Редкая птица.
Я почти неделю провалялась без сознания после того, как изгой чуть не зарезал меня во время Ритуала, а щупальце странной багровой Тьмы задело при отдаче. Впрочем, о произошедшем я знаю только со слов Павла. Ему пришлось задержаться в городишке до момента, когда у меня вновь появится способность к самостоятельному передвижению. Оставить все как есть – невозможно. Моя новообретенная внешность не способствовала сохранению Маскарада, да и поставленная метка властно требовала возможности быть рядом с хозяином. Брр, противно то как! У меня – и есть хозяин…
Впрочем, вампир бы оставил меня на произвол судьбы, приглушив или разорвав связь. Но он не владел Плотными иллюзиями и не мог замаскировать новую оригинальную внешность, обладательницей которой я стала. А это категорически необходимо для сохранения тайны…
А с какими предосторожностями было сопряжено мое путешествие в Москву! Трое суток на поезде, и так, чтоб никто не видел… длинный плащ, огромные очки, перчатки, причем – летом. По-моему, это вызывало куда больше вопросов, чем феерический вид.
Чтобы скрыть клыки, приходилось все время молчать.
Да еще не обошлось без приключений мистического толка!
И вот теперь я сижу в доме Одинокого Охотника, ожидая решения насущного вопроса, и зверски скучаю. Еще хотелось бы выяснить, кто мой отец. Потому что скачек на следующий энергетический уровень возможен для подобных мне полукровок, если только один из родителей был Высшим. Кроме того, не давали покоя такие вечные вопросы: что делать и как жить дальше? И, в конце концов, на что существовать?
Павел же, исчезающий с раннего утра по тайным и наверняка зловещим делам, говорит, что надо беспокоиться последовательно. Вот и сейчас его не было с самого утра, зато появился незваный гость.
Я еще раз прислушалась к опутывающей дом Паутине. Все в порядке… это посетитель, которому разрешен доступ в любое время на правах гостя.
Почувствовав знакомое по вампирским делам копошение в голове, сложила мысленную фигу. Поющий поморщился. Да, не очень вежливо, зато действенно. Мгновенно отваживает любителей и умельцев покопаться в чужом разуме.
Широко улыбнувшись, отступила назад, пропуская альва на веранду, и протянула тоном профессионального дворецкого:
– Входите-е!
– А где… хозяин? – хм, голос приятный.
– Павел? А нету! – фигурно подняв бровь, я тяжко вздохнула, – уж полдня, как по очень-очень секретным делам он уехал в город. А я тут голодная сижу.
Клыки непроизвольно клацнули. Поющий улыбнулся краешками губ, явно не собираясь меня кормить.
– Я подожду, – сказал он и уверенно прошел внутрь… нет, плавно перетек от двери в одно из кресел.
Я невольно залюбовалась безапелляционной грацией нелюдя. Наверно, это отличительная особенность всех Охотников, так же как и запредельная наглость в обращении с окружающими. Или я просто слишком мало их знаю? В смысле, не только Охотников, но всех Иных в целом. Людям такая выразительная пластика не свойственна, хотя пренебрежения в них выше крыши.
Кстати, немаловажная деталь. Внутри я отныне и навеки единое целое. Вы даже и представить себе не можете, насколько это великолепно! Нет больше рвущегося на клочки под напором волчицы сознания. Не надо больше стискивать разум в попытке удержать над ней контроль, нет необходимости внимательно отслеживать каждый шаг и каждое движение, чтобы не спровоцировать ее на оборот.
Теперь есть я – цельное и яркое, хм, существо. Порывистое и не желающее вновь погружаться в омут контролируемого ужаса. Свобода и легкость в мыслях и действиях… порой, слишком большая. Вы просто себе представить не можете, какое это счастье – быть цельной! Только проживший большую часть жизни в раздвоенном состоянии, может понять это…
Та-ак, коль скоро этот альв собрался помедитировать в кресле, судя по его виду, не буду ему мешать. Кушать хочется-а.
Поющие, надо заметить, очень редко становятся Одинокими Охотниками. Не потому, что так уж преданы родне, а потому, что их не отпускает Семья. Слишком мощной магией они владеют, слишком ценными для анклавов умениями, слишком много тайн знают… Но вот передо мною исключение. Наверное, сирота…
Способности дневных и ночных Поющих – это стихии огня и льда, подчиняющиеся им беспрекословно, это сумерки знаний, волнующих души, это самые достоверные иллюзии, неотличимые от реальности.
Роясь в холодильнике, я краем глаза следила за гостем. От косого взгляда легкий флер маскировки слетел без остатка… впрочем, не будь я теперь Высшей, фокус вряд ли бы сработал.
Ну и ничего особенного! Невысокий, хрупкого телосложения мужчина с бледной по-зимнему кожей, смотрел в неведомую даль ярко-зелеными глазами удлиненно-миндалевидной формы. Картину дополняли античный нос и полные, капризные губы. Гармонично, но странно… достигающие плеч голубоватые волосы прикрывают чуть заостренные уши. Совсем чуточку, а вовсе не длиннющие лопухи, как рисуют некоторые художники! Вот у Танцующих, да, длинные… ослиные! Хе-хе! Знаете, откуда взялись традиции японского аниме? Открою страшную тайну… первооснователь и большинство популяризаторов этого стиля происходили из рода Ночных призраков, находящихся в традиционном конфликте с Танцующими-в-солнечном-Свете. Это они так тонко поиздевались над экзотичной внешностью своих вечных оппонентов.
Сами они, между прочим, далеко не красавцы. Низкорослые, плотные, не очень сильные, но ловкие, с тонкими бритвоподобными зубами. В последние лет триста представители этого рода занимают нишу воров и разведчиков, и весьма успешно. Правда, в последнее время, с развитием технологий, они находятся в некотором тупике. А Призраками их назвали по основной магической способности. В определенных условиях они способны сливаться с окружающим их пространством. Лучшие из известных Хамелеонов…
Хм, и самое главное… ноги у них волосатые, посему с нынешнего момента я собираюсь именовать их хоббитами. Хотя те, по-моему, травоядные. Да, богата на выдумку человеческая фантазия…
Но я отвлеклась.
… на безымянном пальце правой руки гостя красуется темно-синее, тонкое колечко, не заметное простому взгляду. Такое же, как у Павла. Похоже он действительно медитирует. За все время весьма пристального осмотра даже ни разу не моргнул! Ну и ладно, пусть думает о высоком… а я есть хочу.
Едва только я собралась вонзить клыки в большой сочный бутерброд, как сработала сигнализация, да не простая, а магическая!
Я закашлялась и выругалась. Чужак, похоже! Дело в том, что это весьма неприятное ощущение… как зубная боль или загнанная под ноготь иголка. На сад накинута легкая сеть, сигнализирующая о том, когда и кто пытается проникнуть на участок. И каков их статус. А меня, как особого гостя, Павел подключил к системе… вот ведь слова какие!
Потому я так спокойно отнеслась к появлению этого альва. Мягкие легкие покалывания в пальцах сообщили мне о том, что он гость и друг.
-У нас гости? – раздался мелодичный голос Поющего.
У него что, тоже имеется доступ к защитной сети?
– У кого это, у нас? – спросила я, стремительно рванувшись к выходу. Побежав по узкой петляющей тропе, убедилась с удивлением, что альв не отстает от меня.
Пелена ароматов начала размазываться, когда я попыталась отсеять чужие, не принадлежащие этому саду… вот он… безвреден, кажется. У калитки нерешительно топтался здоровенный светловолосый парень с простоватым лицом. Где Павел? Чуть замедлив бег, вновь погрузилась в… не знаю, как назвать… зрение, замешанное на генетической памяти? Охотник скоро будет, на новом госте остался его отчетливый след. Только зачем было заходить внутрь? Опасно…
Аромат паленого волоса заставил резко обернуться. Черт!!! В руках Поющего разгорался маленький огненный шарик, а в глазах – холодная ненависть…
Это не враг!!! Резко рванувшись вперед, перекрывая линию атаки, и молнией обрушиваясь на парня, услышала:
– Куда?!! Дура!!!
Ответишь за дуру…
От неожиданности чужак, в которого я врезалась со всей возможной силой, рухнул, хотя мой вес ему не более чем копеечка… да так неудачно, ударившись затылком прямо об угол каменной плиты. А над нами, обжигая спину, пролетел неуправляемый пламенный сгусток.
Уткнувшись носом в грудь парня, я вдыхала чистый и свежий аромат родниковой воды со слабой примесью лимона. Это же Знающий… Знающий, молодой и неопытный…
Только его и не хватало для полного счастья.
Неожиданно чья-то рука вздернула меня за шиворот, и поставила на ноги. Силе-ен, однако! И тут я увидела потрясающую картину "Поющий в ярости". В сузившихся глазах полыхала ярость, изо рта вырывалось злобное шипение… вылитый дракон, только что огнем не полыхает!
– Если ты, ошибка Создателя, еще раз сунешься мне под руку, – он как следует встряхнул меня, – то я…
Что? Я улыбнулась, возвела глаза к небу, потом указала пальцем на все еще лежащего на камнях гостя…
– Это Знающий…
Альв глубоко вздохнул, тоже посмотрел на небо, ничего там не увидел, и успокоился. Все-таки вспомнил. Знающие – неприкосновенны. К тому же, как ни странно, мой статус на данный момент выше. Для защитного контура, я имею ввиду.
– Что здесь происходит, Жером? – раздался из-за забора чуть удивленный голос Павла.