– А теперь я хотел бы поближе познакомиться с твоим партнером рю Карло Рокка. А там уже решим, что и как делать дальше.
Карло прилетел еще ночью. Стефан нашел его с утра в столовой:
– Привет! Не хочешь позавтракать в кабинете? Разговор есть.
– Конечно! Что-то случилось?
– Нет-нет, все в порядке. Но поговорить надо.
Вскоре они уединились в кабинете, где уже стоял поднос и витал запах кофе.
– Тут такое дело. Еан, может, ты?
– Да, конечно. Синьор Карло, позвольте представить вам моего наставника рю Дерка Смида. Он прибыл со мной из метрополии, чтобы помочь нам справиться с проектом.
Справедливости ради стоило отметить, что Карло, не имевший большого опыта общения с нематериальными собеседниками, умел, что называется, "держать лицо". Единственное, что выдавало в нем волнение, это настойчивость, с которой он использовал слово "синьор". В его исполнении имя собеседника звучало как "синьор рю Дерк Смид", и никак иначе. В остальном же переговоры продвигались вперед последовательно и целеустремленно, как и ожидалось. Когда дело дошло до ментального исследования, Еан предложил Стефану пойти и заняться делами. Отчасти чтобы не мешать, отчасти – из естественного желания сохранить приватность партнера, насколько это возможно.
Карло вышел из кабинета только к обеду. И лишь для того, чтобы позвать Стефана разделить с ним трапезу опять-таки в кабинете.
– Ну что, вы закончили?
– Почти. – Рю Дерк опередил Карло, до сих пор выглядевшего слегка ошеломленным.
– То есть у вас перерыв на обед?
– На обед тоже. Что касается синьора Карло, то я, надеюсь, не доставил ему значительных неудобств. Вы не в обиде на меня, синьор?
Карло, только что положивший в рот большой кусок вкусно пахнущего мяса, отрицательно помотал головой и развел руками, подчеркнув невозможность иначе ответить на вопрос. Но, похоже, ни рю Смид, ни Еан не испытывали трудностей с пониманием, даже если общение осуществлялось жестами. Дерк даже изобразил улыбающееся личико, слегка похожее на смайлик. И снова взял инициативу на себя.
– В каком-то смысле мы закончили. Я очень благодарен синьору Карло за предоставленную информацию. Хочу еще раз подчеркнуть, что ни в какой степени не сомневался в искренности, с которой вы приступили к реализации проекта. Но я должен был убедиться, что в будущем не возникнет трудностей ментального плана с его реализацией. К тому же наше общение показалось мне невероятно интересным с познавательной точки зрения: синьор оказался настоящим кладезем информации. В будущем, надеюсь, у нас появится больше времени, и вы не откажете мне в любезности поделиться опытом и знаниями об устройстве вашего общества. А пока нужно определиться, каким образом мы можем ускориться, чтобы в разумные сроки сделать все, что намечено. Есть предложение…
"Предложением" оказался прекрасно продуманный план, каковой рю Смид тут же и изложил:
– Нынешний образ действий делает проект весьма уязвимым. Случись что с Еаном или со Стефаном, и весь проект встанет навсегда.
Фраза попала, что называется, не в бровь, а в глаз. Человеческий фактор и впрямь вносил огромный фактор риска. А то, что предлагал Дерк, если и не сводило риск к нулю, то существенно уменьшало. По его плану, на Землю должны были прибыть специалисты, напрямую обучающие инженеров, техников и даже врачей.
– Как это возможно, синьор рю Смид? Как они прибудут сюда?
– Так же, как и я. Мое тело продолжает спать на кушетке, пока я здесь. Скоро я покину вас и вернусь домой. Со стороны покажется, что я просто от души выспался. Что, впрочем, очень кстати, ведь мне еще нужно будет переделать кучу дел. Но мы уже после первого прибытия Еана обсуждали с Верховным лордом проблему. Полагаю, после моего доклада мы в кратчайшие сроки сумеем направить сюда около ста специалистов – пусть они напрямую обучают землян.
– Извините, рю Смид… – Стефан больше не мог сдерживаться – вопрос вертелся на языке так, что казался горячим.
– Спрашивай, рю Стефан. Я вижу, ты обеспокоен.
– Обеспокоен? Да я не просто обеспокоен – у меня буквально крышу сносит от вашей информации.
Уловив замешательство Дерка, Еан быстренько отправил ему картинку – что-то вроде карикатуры, где с одной стороны стоял мультяшный домик со съехавшей набок крышей, а с другой – человечек, голова которого стремительно скатывалась под ноги. Обе части рисунка соединял жирный знак равенства.
Дерк в ответ создал картинку кивающего в знак согласия человечка: он понял сказанное.
Стефан между тем продолжил:
– Если я правильно понял, вы можете прислать сюда сто, а то и больше человек только для того, чтобы нас обучить. Но ведь это нерационально! Зачем мы вам? Зачем вам обучать нас, если вы сами можете без помех взять любой из имеющихся у вас кораблей и отправиться в любое место галактики, чтобы разыскать врагов и отнять у них тело Еана? Мы же лишнее звено! Тут что-то не так!
– Ты абсолютно прав, рю Стефан, в обычной жизни вы нам действительно были бы не нужны. Но есть некоторые обстоятельства…
И Дерк озвучил то, что ранее рассказал Еану о мятежниках, о неизвестных силах, сообщающих информацию шоргам.
– Великий лорд прекрасно понимает, что любое наше действие может спровоцировать беспорядки. Потратив столько столетий – наш император, к сожалению, далеко не молод, было бы чрезвычайно обидно не довести до конца то, ради чего была создана империя. Только вдумайтесь, почтеннейшие! Впервые за многие тысячи лет мы сумели создать мир и благоденствие на всех планетах конфедерации. Разумеется, мы еще очень далеки от цели миссии, и уровень жизни в разных планетных системах может существенно различаться. И не только экономически. Мы же различны даже по биологическому строению, не говоря уже о культуре и традициях. Но достигнуто главное: заключены мирные соглашения, которые благодаря усилиям Верховного лорда за много столетий ни разу не были нарушены. По правде говоря, до относительно недавнего времени мы думали, что битвы за власть – это пережиток прошлого, уже успешно побежденный. Но, как оказалось, радоваться слишком рано. Мы ни в коем случае не готовы допустить даже малейшего повода для любого конфликта. И пока наши специалисты не найдут зачинщиков, готовых ради власти подвергнуть риску миллиарды наших подданных, мы не имеем права сделать ни одного неверного шага. И уж конечно, мы не будем провоцировать ситуацию, открыто снаряжая корабль, чтобы искать тело наследного принца. Пока мы не знаем ни кто наши враги, ни какими ресурсами они располагают. Мы также не догадываемся, на какие преступления они готовы пойти. По сравнению с ущербом, уже нанесенным шоргами, то, что тела всех трех наследников Верховного лорда могут оказаться уничтоженными, боюсь, покажется детской забавой. Если, конечно, не брать в расчет хаос, который может наступить, если империя окончательно останется без наследника.
– Но если вы можете перемещаться, оставив тела спать в кровати, то зачем вам корабли? Зачем вам что-то строить? Разве вы не можете действовать силой мысли?
– Конечно, можем. Мы можем перемещаться в пространстве, можем смотреть, слушать, наблюдать. Но возможности к действию, рю Стефан, в таком состоянии весьма и весьма ограничены. Мы и общаемся-то лишь потому, что ты соглашаешься на это. Если бы ты испугался настолько, что закрыл бы свой разум, то общение с тобой стало бы весьма затруднительным или вовсе невозможным. Кстати, позволь выразить восхищение твоей храбростью. Полагаю, на вашей планете найдется не так уж много людей, способных без подготовки принять столько неведомого. Но вернемся к нашей ситуации. Как видишь, без тела мы можем оставаться всего лишь наблюдателями. Вот почему мы нуждаемся в вас не меньше, чем вы в нас. Никто во всей галактике даже не заподозрит, что с этой планеты может стартовать что-то, способное передвигаться на принципах, отличных от реактивной тяги. Насколько я могу судить, те, кто поместил вас сюда, и этой возможности не предполагали.
– Я понял, рю Смид. Мы нужны вам как рабочая сила, чтобы вы нашими руками справились со своими проблемами. Я верно понимаю?
– Ну что же, рю Стефан, ты выразился грубо, но в целом верно. В качестве дополнения позвольте заметить, синьоры, что мы не используем вас вслепую. Мы в самом деле намереваемся обучить земных специалистов знаниям в двух областях: в медицинской сфере и в построении кораблей для межгалактических переходов. Пожалуй, это честный обмен – разве нет?
– Я думаю, да, синьор рю Дерк Смид. – Карло был очень серьезен. – Вы всем семи миллиардам даете секреты здоровья и долголетия. От нас же требуется малое количество храбрецов, способных помочь. Мне жаль, что я уже не так молод, чтобы принадлежать к их числу.
Переговоры закончились. Осталось сделать все, о чем договорились. И рю Смид вместе с Еаном отправились прямиком в дворцовую библиотеку. Тело на кушетке зашевелилось, просыпаясь, и Дерк поднялся на ноги, уронив одну из подушек. Еан поймал свое первое побуждение, как в детстве, помочь учителю и поднять подушку, но сообразил, что это пока выше его сил. "Гахан задери этих шоргов! Найду, разберу на кусочки – будут катиться аж до горизонта! – с досадой подумал он. – Не суетись, все будет в свое время. И полетишь, и найдешь, и, может, даже разберешь, если захочешь. А пока давай собирайся, тебе еще нашим парням маршрут излагать предстоит".
Дерк сам аккуратно уложил подушку на место.
"Парни", а точнее, специалисты высочайшего класса каждый в своей области, уже ждали в одном из залов академии, примыкавшей к библиотеке. Как пояснил по дороге Дерк, каждый из них имел за плечами не только профессиональную подготовку, но и опыт участия в двух или более проектах, требовавших особых ментальных качеств. Вдобавок все они повторно прошли тест на "вмешательство" и принесли личную присягу Верховному лорду.
Что такое тест на "вмешательство", Еан отлично помнил – он и сам проходил это испытание перед каждым выходом в космос. Все дело было в истории. А точнее, в методах, которые участники конфликтов, раздиравших конфедерацию, использовали для вербовки шпионов и союзников. Вмешательство, по сути, представляло собой большую тайную операцию, о которой жертва до конца своих дней могла не узнать. Человека, выбранного на роль шпиона, похищали. Иногда ночью, а иногда, если верить историческим хроникам, даже среди бела дня. Похищение могло выглядеть как несчастный случай или временная потеря сознания, это неважно. Важным было то, что похищенному вводился определенный препарат, вызывающий одновременную эйфорию и в то же время невероятную боль во всех мышцах. Одурманенный, полностью потерявший над собой контроль, он подвергался гипнозу. Команды отличались в зависимости от того, какую роль заказчик отводил для конкретной жертвы. Возможно, ему нужен был союзник, правильно голосующий на выборах. Или шпион. А может, одноразовый исполнитель, готовый умереть, выполняя порученное задание. Результаты могли быть разными, но объединяющим являлось то, что ни одна из жертв никогда не могла вспомнить, что именно с ней проделали. Как явствовало из исторических хроник, жертвы не могли объяснить причины своих поступков или смены пристрастий. Все, что они делали, им казалось единственно правильным и логичным. Долгое время даже после установления мира заступники, выезжавшие на происшествия, находили людей, подвергавшихся ранее такому воздействию. Жертвы, однажды испытавшие воздействие, жаждали повторения. И после того, как враждебные кланы поуничтожали сами себя, их тайные невольные "поклонники" остались без привычного допинга. На протяжении ряда лет по империи прокатилась целая волна несчастных случаев, вызванных разрушительными импульсами, ищущими выхода после "вмешательства".
Тогда в спешном порядке была разработана методика выявления жертв, и каждый житель империи прошел проверку. Во всяком случае, так считалось. Несчастных жертв поначалу изолировали от общества и принялись искать способ вывести их из состояния взведенного курка. Без ошибок, конечно, не обошлось, но постепенно методику усовершенствовали, и бывшие жертвы "вмешательства" в конце концов смогли вернуться к нормальной жизни.
В настоящее время проверку на "вмешательство" проходили те, от чьих действий или решений зависели жизнь и здоровье других людей: врачи, заступники, учителя, государственные служащие любого ранга, ученые, военные… Еан пытался вспомнить перечень профессий, в которых проверка на "вмешательство" носила обязательный характер. Получалось немало.
Но эти "парни" к тому же принесли личную присягу. Еан вспомнил волнующую процедуру, когда присягу приносил он. Неважно, что принимал ее отец – тот, рядом с кем он вырос, кого любил и знал. Он искренне клялся отдать все силы ради процветания империи и счастья каждого ее гражданина.
"Парни" оказалась разномастной группой представителей нескольких рас совершенно разного вида и, судя по тому, что успел распознать Еан, разного пола и возраста. Здесь собралась истинная элита – профессионалы в своем деле, умные, преданные, достойные доверия.
Гул голосов затихал по мере того, как Верховный лорд шел по проходу к трибуне. Еан отметил, что отец не надел форму для официальных приемов, оставив обычное цивильное платье.
– Я рад приветствовать вас, шифе. Империя нуждается в помощи каждого из вас.
Верховный лорд говорил, а тишина в зале с каждой секундой становилась все прозрачней. Казалось, она вибрирует, как струна арбалиста в руках опытного охотника, вбирая в себя его волю, чтобы выпустить смертоносный страл по указанной цели.
– Сегодня это самая большая тайна империи. И самая важная задача. Я рассчитываю на вас.
Отец завершил речь и умолк в ожидании.
Страл вылетел, струна ослабла. Тишина сменилась легким гулом, из которого вдруг выделился звонкий явно женский голос:
– А как нам это сделать?
– Я не знаю, шифу. – Рука Верховного лорда сделала с детства знакомый жест растерянного недоумения. – Я знаю одно, каждый из вас – лучший в своем деле. Уверен, решение есть, и вы найдете его. Отныне каждый из вас член команды "Спасение". Бо Коро Риота, командование поручаю тебе.
Командор поднялся к трибуне и отдал ритуальный поклон:
– Я принимаю командование, Верховный лорд.
И, не дожидаясь, когда император покинет зал, немедленно обратился к сидящим:
– Шифе, если меня правильно информировали, то перед тем, как появиться здесь, каждый из вас должен был уладить свои дела. С этого момента до окончания миссии вы будете недоступны ни для семьи, ни для работы, ни для друзей. Вы готовы, шифе?
"Бо Риота, несомненно, тоже шифу в своем деле", – подумал Еан, глядя, как мастерски он формирует команду. Похоже, он предусмотрел все. И уже совсем скоро тела членов команды мирно спали – каждый в отсеке, специально оборудованном в соответствии с потребностями его расы.
Но все они мчались к Земле. И он снова был ведущим. Теперь, правда, не Еаном, но – Первым. Для удобства общения каждый взял себе порядковый номер, и теперь никто, кроме, пожалуй, бо Риоты, не знал, кто скрывается под номером – мужчина или женщина, гуманоид или существо, ничуть на него не похожее. Сейчас это было совершенно неважно.
Трудность заключалась в разнице культур.
Земляне не имели ни малейшего представления о телепатии, выход из тела считался чем-то сказочным, в лучшем случае фантастическим, а наличие голоса в голове считалось серьезнейшим расстройством, которое местные врачи пытались излечивать, разрушая медикаментами личность и тело пациента.
Как в таких обстоятельствах обучать специалистов, не знал никто. Однако задача требовала решения, и, пользуясь невидимостью, пришельцы принялись знакомиться с будущими подопечными, прикидывая так и эдак, каким образом можно с ними войти в контакт.
В конце дня в воротах раздался стук.
Шофер Доржоо, в свое удовольствие ковырявшийся в гараже, открывать сам не решился. Но вовремя вспомнил, что с недавних пор у него под рукой есть "внутренняя связь", как гордо назвал свою установку усатый толстяк, протягивавший провода – привычная всем мобильная сеть брала на базе плохо, а то и вовсе отказывала.
А потому Доржоо не спеша вытер руки ветошью и аккуратно набрал номер начальника охраны герра Вагнера:
– Тут в ворота стучат. В главные.
"В главные" он, конечно, добавил от себя, чтобы подчеркнуть важность сообщения.
Длинноногий Ханс в сопровождении двух дюжих монголов, принятых им в службу безопасности, примчался немедленно.
За воротами стоял монгол. Самый обыкновенный монгол в шубе и лисьей шапке, натянутой по самые глаза. Рядом с монголом сидел пес. Вроде бы тоже самый обычный, если не считать светящихся красным глаз. При виде незнакомцев пес вежливо встал, но даже не подумал ни лаять, ни как-то еще демонстрировать свое присутствие. "Да, пожалуй, одного вида достаточно, дружок, чтобы я принял тебя всерьез", – почему-то подумал Ханс.
Монгол что-то сказал на своем гортанном наречии, казавшемся грубым для европейского слуха. Ханс ничего не понял. Но "служба безопасности", равно как и Доржоо, от любопытства вылезший из гаража посмотреть, что происходит, склонилась перед незнакомцем в поклоне.
Монгол стоял. Сотрудники, по-видимому, разгибаться не собирались. Пес неотрывно смотрел на Ханса своими красными глазами. Складывался какой-то сюр.
К счастью, Сайда, обладавшая редким умением оказываться в нужном месте в нужное время, наконец подоспела к воротам и что-то спросила у незнакомца. Он ответил все так же гортанно и громко. Девушка немедленно согнулась в поклоне. Однако поторопилась выпрямиться, чтобы перевести ничего не понимающему Хансу:
– Это шаман.
Глава третья. Встань и иди
– Что шаман? – Ханс ничего не понимал.
– Он говорит, что он шаман. И ему нужно поговорить с главным.
– О чем?
– О духах. Он должен поговорить с главным о духах, которые пришли сюда.
– Какие духи? – Ханс начал терять терпение. – О чем он говорит?
Монгол, кажется, понял, что просто так пускать его не собираются. Он открыл рот и сказал что-то еще, по слуху столь же ругательное.
– Он сердится. Он говорит, что это очень срочно.
Видя, что людям никак не удается договориться, пес решил внести свою лепту в разговор. Сверкнув на Ханса пугающе красными глазами, он сел и, задрав морду к стремительно теряющему краски небу, завыл.
"Похоже, дружок, ты свое дело туго знаешь". Ханс почувствовал, как мурашки огромной неконтролируемой толпой с топотом промчались по спине, и понял, что псу, пожалуй, удалось-таки привлечь внимание всей базы к своему хозяину.
– Что происходит? – К воротам подоспел на ходу натягивающий на себя полушубок Влад.
– Это шаман! – Сайда от нетерпения притопнула ножкой. – Он говорит, ему срочно надо встретиться с главным. Может, с вами?
Она обернулась к монголу. Тот отрицательно покачал головой и снова что-то прорычал.