- А ты не испытывал свою власть на людях?
Вопрос как будто испугал юношу. Очевидно, Сорин об этом думал, но так и не осмелился попробовать.
- Понимаю… Ты владеешь магией, потому и бродишь по лесам, вдали от людей, - вкрадчиво промолвил вампир.
Сорин опять отпил из бутыли, пролив немного вина.
- Семья меня отвергла. Сперва начали перешептываться слуги. Потом я заметил страх в глазах матери. Я все отрицал, но меня изгнали. Они меня… возненавидели!
Бенедикт прикидывал, насколько велико расстояние между ним и костром.
- Семья… - произнес он задумчиво, переводя взор на пламя, - подчинять себе жертву больше не требовалось. - Я не видел свою…
Не меньше двухсот лет, он точно знал, хотя и не имел представления о том, который сейчас год. У него не было детей, род его прервался, и мысль об этом постоянно тревожила Бенедикта. Однажды он решил избавиться от гнетущего одиночества. Он встретил знатную венецианку, невероятно похожую на Терезу, и укусил ее в надежде, что та разделит его вампирский век. Но женщина так долго кричала, что пришлось ее успокоить навечно…
Бенедикту и в голову не приходило искать свидания со своей набожной супругой. Он стал нечистью, упырем и не смел показаться ей на глаза; даже ради Терезы не мог он изменить новую сущность - его единственная попытка не принесла плодов. Бенедикт не видел, как Тереза старела, он не сидел подле ее ложа, когда она отошла в мир иной, вслед за их новорожденным сыном. После смерти жены, ища облегчения, он напился крови. Он пил и пил, растворяясь в ней, наслаждаясь ей, пока не перестал ощущать всякий вкус. Только кровь на время унимала его муку.
Бенедикт был бесконечно одинок. До сих пор…
Сорин, как и он, понимал, что такое изгнание… Вампир снова посмотрел на мага.
- Я тоже давным-давно не видел свою семью, - тихо сказал он. - Я много странствовал и, боюсь, не слишком-то стремился увидеть родных.
Услышав о путешествиях, юноша оживился, в глазах его вспыхнуло любопытство. Разговор зашел об удовольствиях и опасностях, подстерегающих путников в дороге. Собеседники уселись поближе друг к другу, и весело хохотали. Вино почти закончилось. Бенедикт рассказывал забавную историю о каком-то сумасшедшем, с которым однажды разделил трапезу в корчме. От смеха Сорин упал на спину, откинув полы плаща, - под плащом действительно был длинный пистоль.
Потихоньку беседа сошла на нет. Маг устроился поудобней, положил под голову полено и закрыл глаза. Бенедикт жадно смотрел на его обнаженную шею; вампир ничего не ощущал, кроме острого голода. Он жаждал немедленно броситься на спящего, немедленно выведать его тайны… А вдруг Сорин оживит его своим волшебным прикосновением?…
"Я хочу чувствовать! Вот и все…" - думал вампир с тоской. Мог ли этот человек изменить его сущность? Мог ли он вернуть душу?
Бенедикт подполз к задремавшему юноше, сел рядом, впитывая его дыхание, слушая ритм сердца, вдыхая опьяняющий, дразнящий аромат кожи.
- Пить хочу, - прошептал он.
Не размыкая глаз, Сорин неловко плюхнул перед ним бутыль и буркнул:
- Пей!
Получив разрешение жертвы, Бенедикт начал перевоплощение: тело его растаяло и превратилось в густой туман. Он выпустил длинные клыки и, ничего не видя перед собой, прыгнул вперед и прокусил горло жертвы. Юноша задергался, забился.
"Тише, тише, я подарю тебе вечность", - мысленно сказал ему Бенедикт, глотая кровь. Как много крови… И всегда мало, всегда, всегда…
Свершилось.
Липкий, горячий, дурманящий поток принес с собою живые чувства: смех, радость, печаль - все то, что Бенедикт когда-то утратил после укуса своего создателя. Это была душа, душа Сорина, полная жизни и воспоминаний. Она металась внутри, как зверь в клетке, и искала выход. Вампир не хотел, чтобы она ушла… нет, не хотел!
Но душа все-таки вырвалась на волю. Бенедикт попытался ухватить, удержать ее! Тщетно… Ускользнула. Разбитые мечты…
- О нет!!!
Рука схватила лишь воздух. Со всей силы он стукнул по земле кулаком. Стоявшая рядом бутыль из-под вина покачнулась от отчаянного удара.
- Сюда… - Вампир напряженно смотрел на сосуд. - Поди сюда, в убежище, в укрытие.
Стеная, маня и дразня, душа с тихим шелестом скользнула в открытое отверстие. Бенедикт кинулся к сосуду и зажал горлышко пальцем. Попалась! Теперь у него вновь есть надежда.
"Вот она, жизнь!" - подумал он. Всего мгновение назад он ощущал, что на самом деле живет, а не существует.
Бенедикт заткнул горлышко носовым платком, а потом рассек длинным ногтем свое запястье. Надо напоить Сорина кровью, пока он тоже не сбежал. Ему не хотелось потерять сына еще раз…
Юноша жадно глотал кровь, как новорожденный младенец молоко матери. Он действительно родился заново. Выпустив запястье вампира, Сорин издал мучительный стон и попытался схватить густой серебристый туман - преображенное тело Бенедикта.
Немного погодя Бенедикт снова принял человеческий облик. На глазах его выступили слезы: у него появился сын. Когда-нибудь, спустя целую вечность, Сорин повзрослеет и станет полноценным вампиром. Бенедикт обнял его и ласково погладил по голове.
- Мой сын… - с нежностью произнес он, глядя на перепачканный кровью рот мага. - Наконец у меня есть сын!
Всю ночь Бенедикт, сам себе улыбаясь, укачивал свое дитя. Вдалеке завывали волки, тихо догорал костер.
Глава 8
Семейка
- После интервью сфоткайте нас в вестибюле рядом с большим кактусом, - предложила миссис Корал Томлинсон. - Мы там всю неделю фотографируемся.
Утром Доун охотилась за Милтоном Крокеттом, а в полдень уже стояла с камерой наперевес в мотеле "Эдвенчер", где остановилось семейство Томлинсонов. Вдова Томлинсон сидела отдельно от остальных родственников на полосатом как зебра стуле. Стул каким-то образом сохранился с тех времен, когда на входные двери вешали шторки из пластмассовых бусин, а полы устилали бирюзовым ковролином. Обои на стенах изображали сафари. Вероятно, владелец хотел воссоздать атмосферу прошлого, но возникало лишь ощущение, что ему не хватило денег на ремонт.
Доун рассматривала Корал через экран камеры: крашеные дешевой краской рыжие волосы; пестрая блузка, приобретенная, видимо, в том же супермаркете, что и краска для волос; просторные синтетические брюки. Корал, несомненно, считала свой наряд последним писком моды. Она постоянно одергивала одежду, как будто та была ей не по размеру, а то и с чужого плеча. По правде говоря, казалось, что в розовом тренировочном костюме миссис Томлинсон чувствовала себя бы куда уютнее.
Но Доун не жаловалась на компанию - команде вообще крупно повезло, что их пустили сюда, пусть это и не интервью с самим Ли.
После стычки с Крокеттом Брейзи организовала встречу с семейством Томлинсонов, прилетевшим из Флориды поддержать родственника. Конечно, пришлось выдать себя за журналистов. Голос раздобыл им фальшивые бейджики - невелика ложь, но вдруг да обнаружится какая-нибудь зацепка в расследовании.
Адвокаты контролировали все интервью, которые давал Ли. Вполне вероятно, контролировались и разговоры его родственников, поэтому требовалась конспирация. Кико был слишком приметен, его оставили снаружи под охраной Друзей-невидимок. Телепат приступит к работе после того, как Брейзи и Доун закончат расспросы.
Если только сможет выполнить задание…
Доун старалась об этом не думать, но вид Кико вызывал беспокойство. После провала с Милтоном Крокеттом он ходил сам не свой. Может, на экстрасенсорные способности влияли таблетки? Или он принимал еще какие-то лекарства, кроме прописанных?
Брейзи принесла блокнот.
- Все готовы?
- Так точно! - Доун выразительно взглянула на коллегу: начинай!
Брейзи, в деловом костюме и каштановом парике, согласно кивнула и подошла к Томлинсонам. Накрасилась она чуть ярче, чем обычно. Если бы охотница надумала бросить беготню за вампирами, то наверняка стала бы первоклассной ведущей.
Она одарила присутствующих очаровательной улыбкой.
- Кактус будет прекрасно смотреться на фотографиях, миссис Томлинсон. Мы так рады, что можем поговорить с вами.
- Точно, - поддакнула Доун. Она тоже изменила облик: надела длинную юбку, ковбойские сапоги и белую блузку навыпуск; шрамы на лице покрыла толстым слоем грима, а волосы спрятала под париком. Она решила изображать журналистку из Техаса. А почему бы нет?! Выполняют же иногда актеры сложные трюки - вот и каскадерша может сыграть роль! Она даже освоила техасский выговор. - Мы уж думали, что придется прорывать кордон адвокатов.
- А! Ерунда! - Корал беспечно взмахнула рукой. - Это от Ли требуют, чтобы он держал рот на замке, а нам никто не смеет указывать.
Похоже, Милтон Крокетт уверен, что Томлинсонам ничего неизвестно о Подземелье. Неужели они зря тратят время?
Тут заговорила Мардж, сестра Ли:
- Адвокаты встречаются только с Ли. Мы их не видели и, значит, они нам не указ. Они и о брате не слишком-то волнуются. Давно пора доказать, что он не убивал ту женщину! Адвокаты… только имидж создают. Вы меня понимаете? Одна шумиха! Делают из него самого знаменитого преступника…
Доун перевела камеру на Мардж - женщина лет тридцати пяти, в свитере с надписью "Юниверсад Студиос" (день выдался не по-летнему прохладный и пасмурный), выглядела не свежее болотной тины: старомодная стрижка, нездоровый цвет лица заядлой курильщицы. Благоухала она почти так же, как чесночный парфюм охотников за вампирами, но ее муженька, Герберта, запах, видимо, не смущал. Супруг как будто существовал сам по себе. Гибкий, жилистый, он ссутулившись сидел на кровати рядом с женой и, опустив лысую голову, на которой играли зеркальные блики, сосредоточенно рассматривал пол. На протяжении беседы Герберт не проронил ни слова, лишь беспокойно разглаживал складку на выцветших джинсах.
Брейзи все быстро записала.
- А почему вы считаете, что Ли не способен на убийство?
Тут откашлялась Кэсси, младшая сестра, отвлекая внимание от главной болтуньи, Мардж. Кэсси выглядела современнее, чем остальные члены семьи: на голове бандана, темные волосы заплетены в африканские косички - можно сказать, хиппи. Только она и старший брат Лэйн явно чувствовали себя не в своей тарелке. Интересно, почему они не стали копиями Мардж?
Доун зафиксировала камеру на Лэйне. На него стоило посмотреть: мужественный подбородок, высокие скулы, слегка раскосые голубые глаза, черные волосы. Не такой красавец, как Ли, погрубее, но обаятельный. Если бы он решил остаться в Голливуде, то вполне подошел бы на роль романтичного автослесаря в каком-нибудь фильме.
Закрутить бы с ним интрижку, да обстоятельства неподходящие… В голову лезли игривые мысли… Доун абсолютно не тревожили угрызения совести. Вряд ли Мэтт одобрил бы ее интерес к Лэйну. А что подумал бы Голос!.. Если это его волнует, конечно.
- Знали бы вы брата в детстве… - с грустной улыбкой сказал Лэйн, не глядя в камеру - то ли из скромности, то ли ему не было дела до того, попадет л и он в кадр. - После смерти отца Ли стал сам не свой, целиком ушел…
- …В собственный сволочной мир, - раздраженно буркнула Кэсси. Ее, видимо, тошнило от занятий Ли.
- В сволочной мир, - согласно кивнул Лэйн. - Мы жили вместе, но он запирался от нас и слушал музыку. С каждым альбомом музыка становилась все агрессивнее, а он все больше замыкался. Он много рисовал. Сядет в уголок с карандашом и рисует.
- У него склонность к творчеству, - встряла Мардж - ей впору было идти рекламным агентом к обожаемому братику. - Он очень одаренный!
Лэйн продолжал рассказывать:
- Ли рисовал картины… драконов, воинов. Потом он познакомился с театральной богемой, тусовался с какими-то актерами, играл главные роли в авангардных спектаклях. Начал строить из себя невесть что… Одним словом, зазвездил. Власти прикрыли эту лавочку - якобы за "непристойность". Ли только посмеялся и сказал, что для нашего захолустья их творчество слишком прогрессивно. Нас он тоже считал деревенщинами.
Лэйн стиснул зубы и уставился, как Герберт, на ковер. Корал всхлипывала. Едва речь зашла о спектаклях, она запричитала:
- Это все из-за тех ребят! Из-за них он и отправился в Голливуд. Они как с цепи сорвались! Раз - и все уехали. Ли постоянно звонил, деньги выпрашивал. Заработка не хватало даже на оплату конуры, которую они снимали. Ли просто попал под дурное влияние. - Она взглянула на Брейзи. - Вы меня понимаете?
- Да, мэм, вполне.
Доун перевела камеру на Корал. Значит, мамочка считает, что Ли сбился с пути истинного под давлением друзей?
- Мэм, - спросила "журналистка из Техаса", - значит, поддавшись влиянию извне, Ли пошел по кривой дорожке, которая и привела его…
Миссис Томлинсон вытерла глаза. По щекам стекали черные разводы туши.
- Если Ли действительно совершил преступление - но он его не совершал! - то, конечно, из-за них. Сам он очень добрый! В глубине души.
Журнальный столик был завален разным хламом: сигареты, чипсы, шоколадные батончики и прочая снедь из торговых автоматов. Сестрица Мардж взяла пачку никотиновой отравы, открыла и задумчиво постучала коробком по ладони.
- Ли получил роль в рекламном ролике, дела у него шли в гору. Вы видели, да? Парень полощет рот: "О-о-о-о-о! Как свежо-о-о!" Тогда он стал редко звонить. Чуть не разбил мамуле сердце!
- Он не нарочно, - защитила сына Корал.
- Ну, конечно! - подтвердила Кэсси, сердито глядя на Мардж. - Он был занят по горло. Пробы и все такое… - Теперь она смотрела в камеру. - Обещал с первого солидного гонорара купить мамуле "кадиллак".
- Как Элвис, - криво улыбнулся Лэйн и взял со стола пачку чипсов.
Тут подал голос Герберт, и Доун быстро перевела на него объектив, чтобы заснять столь редкое явление.
- Мы очень дружная семья, - пробормотал он, надсадно кашляя.
Мардж взглянула на мужа и положила ему на колени сигарету. Хорошее лекарство - никотин. Он не обратил внимания на жест жены, полностью поглощенный созерцанием ковра, и ничего не добавил к сказанному, словно не имел отношения к "дружной семье".
- Да, "кадиллак", - вздохнула мамаша Корал.
Доун навела на нее фокус: та мечтательно улыбалась, обнажив испачканные помадой зубы.
- Видите, как она счастлива? - сказала Мардж, засовывая в рот сигарету и указывая на мать. - Мы тоже хотели бы порадовать мамулю, как Ли.
- Переехать в Голливуд? Вы тоже хотели сниматься? - Доун захватила крупным планом надпись "Юниверсал Студиос" на свитере Мардж, потом медленно подняла камеру выше и остановила ее на неопрятной прическе женщины. Голос наблюдал за происходящим и должен был уловить иронию.
- По-моему, любой может стать актером, - фыркнула старшая сестра.
С ума сойти! Занавес… В ответ Кэсси хмыкнула:
- Ну, мы с Лэйном разыскали друзей брата и выяснили, что все они вернулись домой несолоно хлебавши. Только Ли смог зацепиться.
От волнения по рукам побежали мурашки. Не Подземелье ли удерживало Ли Томлинсона в Лос-Анджелесе?
- Так он избрал актерскую карьеру? - включилась в дискуссию Брейзи.
Томлинсоны молча глядели на "журналисток". Мамаша подалась вперед и прошептала:
- Дело не только в выборе карьеры. У него была возлюбленная.
Она произнесла это с таким придыханием, что у Доун возникли подозрения: не играет ли вдова на камеру?
- Мы сами недавно о ней узнали, - продолжала Корал. - Наш мальчик влюбился.
- Мама! - предостерегающе воскликнули отпрыски. Кэсси и Лэйн сердито посмотрели на мать, а Герберт выразительно поднял брови.
- Ну и что? - сказала миссис Томлинсон. - У Ли доброе, любящее сердце. Пусть люди знают!
- Мэм, как вы узнали о романе сына? - Брейзи выглядела как именинница с праздничным тортом. Доун чувствовала то же самое: зацепка, зацепка… Вдруг они на верном пути, на пути к Фрэнку…
- Одна девушка, соседка Ли по квартире, позвонила вчера Лэйну и все рассказала. Вот так. - Корал обвела семью торжествующим взглядом. - По ее словам, в перерывах между пробами Ли подрабатывал в баре и в последнее время очень сблизился с кем-то из обслуги. Похоже, что со своей ненаглядной.
Брейзи что-то быстро написала и наклонила блокнот к Доун.
"Джессика работала официанткой!"
Черт! Именно! Хотя данных о том, что Джессика работала вместе с Ли в "Баве", они не обнаружили. Впрочем, ничего удивительного - в заведениях, подконтрольных монстрам, информацию на блюдечке с голубой каемочкой не подают. Даже если Джессика уволилась, кто об этом скажет? Возможно, никто и не помнит о том, что она там работала… В Подземелье знают, как заметать следы.
- Вот скажите, - упорствовала Корал, - мог ли влюбленный мальчик ни с того ни с сего пойти на убийство? Каждый должен задать себе этот вопрос!
Доун даже стало жалко миссис Томлинсон - ни грамма воображения! Убийцы прекрасно умеют строить из себя невинных овечек. Люди не всегда те, какими кажутся. Особенно в Лос-Анджелесе… С кем еще общался Ли? Были ли у него друзья из Подземелья?
- Миссис Томлинсон, - спросила Доун, - а эта соседка не упоминала кого-нибудь из тех, с кем сблизился Ли после отъезда друзей?
Корал не успела ответить - ее опередила Мардж.
- Нет.
- Мама права, - заговорил Лэйн, переводя разговор в нужное русло. - Если у брата был роман - значит, он нормальный человек. Пусть он носил странную одежду, но на самом деле ничем не отличался от других. Я-то знаю его с детства. Он и мухи не обидит!
Вцепившись в край стула, Кэсси неотрывно смотрела на мать.
Все любопытнее и любопытнее…
- Полиция знает о его девушке? - гнула свое Брейзи, ухватившись за благодатную тему, как бульдог, вежливый, но настырный.
- Узнают, уж будьте покойны. - Мардж вертела в руках незажженную сигарету. На Герберта не обращали внимания. Дети испепеляюще смотрели на дорогую мамулю, а та в ответ хмурилась: мол, что не так? Она ляпнула лишнее?
Брейзи продолжала строчить в блокноте.
Доун поняла: где-то здесь собака и зарыта.
И не только она это поняла. Герберт, худой как спичка, встал с места и, равнодушно наступив на скатившуюся с колен сигарету, подошел к двери. За ним последовали Лэйн и Кэсси.
Интервью закончилось.
- А фото? - спросила Мардж, как будто ничего не произошло.
Брейзи любезно кивнула, но Доун чувствовала, как разочарована коллега.
Герберт открыл дверь, и Кэсси, опустив голову, первой вылетела из номера.
По дороге в вестибюль Брейзи быстро нацарапала: "Надо найти его подружку. Возможно, Ли с ней откровенничал".
- Точно, - шепнула Доун.