- Эти дети не умеют даже пить, - проговорил Флореаль, пренебрежительно смотря на спящего у его ног юношу, - впрочем, тем лучше, через два часа он все позабудет, что с ним было, и черт меня побери, если он сумеет найти дорогу в наше убежище.
С этими словами Вуду снова поднялся наверх, но оттуда еще раз взглянул вниз. Юноша, казалось, крепко спал.
- Доброго сна! - крикнул тогда со смехом Флореаль, поднялся на свою галерею и задвинул за собой подвижную скалу. Но едва он исчез из виду, как Марселен с живостью вскочил на ноги.
- Эти дети даже не умеют пить! - с усмешкою передразнил он Вуду. - Будь спокоен, будь спокоен, демон, теперь я знаю твое убежище!
Его опьянение как рукой сняло; твердой, уверенной поступью трезвого человека он направился в лес по дороге к Леогану.
Глава XVI
Талисман
Было уже около полудня. Жгучие лучи тропического солнца распространяли нестерпимую жару. Но Марселен, не обращая на это никакого внимания, по - прежнему продолжал свой путь по лесу, с удивительной уверенностью ориентируясь в целой сети скрещивающихся по всем направлениям тропинок в чаще.
Юноша чувствовал себя в радостном настроении от того, что ему удалось узнать и сделать. Он был доволен тем, что ему удалось не только попасть на собрание поклонников змеи, но и заручиться доверием царя Вуду, бывшего самым хитрым и самым подозрительным из всех негров в Сан - Доминго. Совершенно незаметно для Флореаля Марселену удалось выведать все тайные планы и намерения честолюбивого вождя Вуду, который и не подозревал этого.
Своим успехом Марселен был обязан, нужно сказать, настолько своей хитрости и уменью притворяться пьяным, насколько и тому таинственному изображению, которое было начертано на его левой руке.
Но здесь мы должны объяснить читателю, почему Марселен, чувствовавший в душе одно отвращение к секте Вуду и никогда в действительности не принадлежавший к ней, получил знак, ставивший его в число оби, или высших вождей секты. Это произошло совершенно случайно. Марселен сам до последнего времени не понимал значения носимого им изображения и показал его Флореалю по какому-то внушению.
Он получил этот знак, еще когда ему было всего четыре или пять лет. И он, и мать его принадлежали тогда господину, у наследников которого их и купил Дювошель, чтобы дать им свободу.
Это было в Гальвестоне, городе провинции Техас. Однажды мать Марселена, открыв утром дверь своей хижины, заметила на пороге ее какого-то старого негра, лежавшего без чувств, вероятно от потери крови, сочившейся из его ран на голове и груди. Движимая чувством сострадания, негритянка перетащила раненого в хижину, перевязала ему раны и уложила на своей постели, а потом рассказала об этом своему господину. Последний, как мы уже упоминали, был человек добрый и гуманный; он не только одобрил ее поступок, но и призвал врача, чтобы осмотреть больного.
Однако прежде всего нужно было узнать, кто этот человек, был ли он свободный или раб, так как в последнем случае закон требовал представить его живого или мертвого его господину. Состояние его здоровья было слишком тяжелым. Поэтому прошло несколько дней, пока он, благодаря уходу доброй негритянки и стараниям приглашенного врача, оправился настолько, что мог отвечать. Оказалось, что этот человек был свободный, то есть совершенно независимый ни от кого. Но узнать что-нибудь о его прошлом или о том, почему были ему нанесены раны, не удалось: он наотрез отказался отвечать. Выздоровев совершенно, старый негр имел длинный разговор наедине с хозяином Марселена, после которого объявил, что покидает и город, и эту страну. Действительно, на следующий день он уехал на американском корабле в Либерию, Черную республику, основанную, как мы уже говорили выше, несколькими негрофилами Соединенных Штатов на западном берегу Африки. Перед отъездом он зашел к негритянке, матери Марселена.
- Добрая женщина, - сказал он, - вы спасли мне жизнь; благодаря вам и вашему господину я могу спокойно провести остаток моих дней, но я беден и не могу деньгами вознаградить вас за ваши благодеяния, между тем я желал бы сделать вам в благодарность один подарок.
Потом, подозрительно оглянувшись кругом, тихо прибавил.
- Слышали ли вы о секте Вуду?
- Вуду! Да слышала! - пробормотала негритянка дрогнувшим голосом.
- Да, Вуду, этой секте демонов, которые, владея страшными ядами, пользуются ими, чтобы безжалостно истреблять своих врагов. Никто не может скрыться от их мщения, и вот, из благодарности к вам, я хочу навсегда избавить не вас, а вашего сына от их злостных козней.
- Что же вы хотите сделать с ним? - спросила негритянка, дрожа от ужаса.
Старик засучил рукав своей рубашки и показал странный рисунок, татуированный на его левой руке.
- Видите, - проговорил он, указывая на него, - если я сделаю вашему сыну такой же рисунок, он будет неуязвим для Вуду. Это талисман, и как бы Вуду ни возненавидел вашего сына, но одни вид этого рисунка заставит его отказаться от мщения.
- Но разве вы сами принадлежите к этой проклятой секте? - робко проговорила негритянка.
- Не обо мне теперь речь! - нетерпеливо прервал ее старик.
- Но как же вы-то сами не могли спастись от своих врагов, когда носите этот знак? - неуверенно продолжала негритянка.
- Кто вам сказал, что я был ранен Вуду? - сурово спросил он.
- Никто, дядя, - поспешно ответила она, еще более смущаясь, - но мне кажется, что раз этот талисман так могущественен, то он должен был бы оградить вас от ненависти врагов, кто бы они ни были.
- Вы сами не знаете, что говорите, - отвечал старик, пожав плечами, - отвечайте скорее, принимаете мое предложение? Время не терпит!
- Я не знаю!.. - смущенно пробормотала негритянка. В это время Марселен, игравший около хижины, вошел в комнату и, увидев странный рисунок на левой руке старика, сказал:
- Дядя, сделай мне такой же рисунок на руке!
Старик взглянул на мать.
- Это перст Божий, может быть! - пробормотала негритянка. - Делайте, как знаете.
Старик немедленно принялся за операцию, которая длилась около двух часов и была довольно болезненной; но мальчик с твердостью перенес ее, не испустив ни одного крика боли.
Кончив татуировку, старик перевязал руку ребенка и, поцеловав его в лоб, сказал:
- Ты будешь настоящим мужчиной!
Марселен с гордостью улыбнулся и как ни в чем не бывало принялся за прерванные игры.
- Через три дня, - проговорил старик, обращаясь к матери ребенка, - можно будет снять повязку. Изображение тогда будет уже неизгладимо. Теперь запомните одно: когда мальчик будет приходить в возраст, не забудьте возможно чаще повторять одно слово: оби, которое ему нужно будет произнести, если ему придется показать свой рисунок вождям Вуду. Запомните, оби!
- Буду помнить, дядя!
Тогда, еще раз поблагодарив за спасение жизни, старик вышел и отправился на корабль. С тех пор его уже не видали.
Прошло много лет. Марселен превратился из ребенка в юношу. Таинственное слово, беспрестанно повторяемое ему его матерью, врезалось, наконец, в его память огненными буквами. Из предыдущих глав мы уже видели, какую службу сослужило оно бесстрашному юноше.
Глава XVII
Грот
Оставив пока молодого негра, возвратимся к его господину, переселившемуся в грот Черных Гор.
Здесь царило большое беспокойство. Было уже шесть часов вечера, а Марселен, уехавший при закате солнца, все еще не возвращался. В гроте в это время собрались все действующие лица нашего рассказа. На плантации оставалась только одна Анжела, уже почти совсем оправившаяся от своих ран, под защитою гостя - француза, нескольких вооруженных слуг и целого отряда солдат, присланных из Порт - о - Пренса, которые разбили свой лагерь на расстоянии двух выстрелов от плантации.
Колет и его будущий зять хотели возвратиться на плантацию тотчас же после заката солнца. Долгое отсутствие Марселена не на шутку стало тревожить их. Еще более был встревожен Дювошель, которому пришлось в это утро наблюдать одно странное явление.
Дело было так.
Утром, около одиннадцати часов, он, по обыкновению, обозревал горизонт при помощи подзорной трубы. И вдруг, наведя прибор на подножие пика Куридас, он заметил двух человек, из которых один тащил другого на плечах. В первом, несмотря на большое расстояние, плантатор узнал Флореаля - Аполлона, а во втором Марселена. Потом он увидел, как Флореаль уложил Марселена у подножия дерева, а сам куда-то исчез. Что касается Марселена, то Дювошель видел, как он, полежав некоторое время на земле, быстро вскочил и устремился в лес. С тех пор плантатор тщетно обозревал в свою подзорную трубу окрестности пика, дорогу из Леогана, дорогу из Порт - о - Пренса - Марселена нигде не было видно.
- Нет, я, видно, ошибся! - пробормотал он разочарованным тоном. - Это не мог быть Марселен! Бедный юноша, наверное, стал жертвою этих чудовищ.
- Гм, однако, он, кажется, очень ловкий и хитрый! - проговорил Колет.
- Да, вы правы! Но вам известно, что Флореаль - Аполлон еще хитрее. Если только, благодаря своему инстинкту хищного зверя, этому чудовищу удалось разгадать его планы, то несчастный юноша погиб.
- А уверены вы в этом человеке? - спросил его Антраг.
- О, я уверен в нем, как в самом себе! - горячо воскликнул Дювошель. - Это редкое исключение среди черных, скорее мой друг, нежели слуга!
- Спасибо, господин! - вдруг раздался веселый голос позади собеседников.
Все с живостью обернулись. У входа в грот спокойно стоял улыбающийся Марселен.
- Ты! - вскричал Дювошель, кидаясь к нему навстречу, - как ты запоздал!
- Нельзя было раньше прийти, господин!
- Но что значит эта рана? - с беспокойством спросил плантатор, увидев на руке юноши повязку из древесной коры.
- Пустяки! - отвечал тот, пожимая плечами. - Это след испытаний, которым я подвергался ночью.
- Но ты не страдаешь, надеюсь? - спросил с дружеским участием плантатор.
- Нисколько, раны уже зарубцевались!
- Я думаю, ты устал, голоден! Откуда ты? - продолжал расспрашивать Дювошель.
- Из Порт - о - Пренса.
- Как же я тебя не заметил?
- Настоящие ходоки по лесам знают тропинки, которые вы не увидите в свою трубу, - отвечал, улыбаясь, юноша. - Я не устал, так как отдыхал по дороге. Этой ночью мне придется опять идти. Если позволят господа, я их провожу до плантации.
- Но ты, вероятно, умираешь от голода, отдохни по крайней мере.
- Да, по правде сказать, у меня не было во рту ничего с тех пор, как я завтракал с Флореалем.
- Ты завтракал с Флореалем! - с изумлением вскричали его собеседники.
- Не только завтракал с ним, но и вошел в дружбу! Отныне мы - братья! Мне удалось проникнуть в самое потаенное убежище Вуду, и я надеюсь вскоре провести вас туда, господа!
- Что ты говоришь? Объяснись, пожалуйста! - вскричал Дювошель с живейшим интересом.
- Еще не время, господин! - тихо отвечал юноша. - Подождите немного, предоставьте мне одному вести это дело. Если я вам теперь все расскажу, то вы своими советами, хотя бы они были вполне хороши, стесните мне свободу действия. Я головой ручаюсь вам за успех этого дела.
- Однако, друг, - мягко вставил Колет, - мне кажется, что в таком серьезном деле, где заинтересованы все мы, наши советы не могут быть бесполезны!
Антраг не говорил ничего, а только молча внимательно разглядывал молодого человека.
- Предоставьте этому юноше действовать по своему усмотрению, - вдруг проговорил он, дружески кладя руку на плечо негра, - я вижу, он не обманет.
- Благодарю вас, господин Антраг, - радостно отвечал юноша, - вы переменили обо мне свое мнение, и я постараюсь оправдать ваше доверие!
- Действуй, как знаешь! - проговорил Дювошель, подавляя вздох.
- Терпение, мой дорогой господин! Я прошу у вас отсрочки всего на несколько дней, а пока удовольствуйтесь приятной новостью, которую я принес вам!
- Дочь моя! - вскричал плантатор, ломая руки.
- Успокойтесь, дорогой господин, она весела и здорова! Ручаюсь вам, что пока ей не угрожает ни малейшая опасность. Я сам видел и даже обнимал ее, и вот вам доказательство!
С этими словами юноша вынул из - за пояса маленькое перламутровое колье и подал его господину. Тот порывисто прижал украшение своей дочери к устам и залился слезами.
- Дитя мое, дитя мое! - рыдал он.
- Мужайтесь, дорогой господин! - проговорил, тронутый этою скорбью юноша, - я возвращу вам вашу дочь! Разве я не обещал вам этого?
Дювошель поднял на него полные слез глаза.
- Одна ведь она осталась у меня, - бормотал он разбитым голосом и, закрыв лицо руками, разразился новыми рыданиями.
Между тем солнце быстро опускалось за горизонт. В тропических странах не бывает сумерек и ночь сразу наступает вслед за днем. Черные тени уже накрыли пещеру. Плантатор было уже открыл рот, чтобы отдать слуге приказание засветить факелы, как вдруг Марселен, уже несколько времени бывший, казалось, в беспокойстве, сделал энергичный жест молчания.
Все замерли; юноша, подавшись телом вперед, с вытянутой шеей, полуоткрыв рот и пронизывая взглядом пространство перед пещерой, казалось, прислушивался к какому-то неуловимому шуму. В пещере воцарилось мертвое молчание. Трое собеседников негра, устремив тревожные взгляды на юношу, лихорадочно схватились за оружие, и, казалось, превратились в неподвижные статуи. Вдруг послышался легкий шум и мимо отверстия пещеры с грохотом пролетел в пропасть камень, очевидно, сорвавшийся с верху скалы.
Ироническая улыбка мелькнула на темном лице Марселена. Подав присутствующим новый знак молчания и зажав в зубах свой нож, он лег на землю, проскользнул, подобно змее, в отверстие пещеры, и скрылся в наступившем мраке.
Прошло несколько минут томительного молчания. Трое мужчин, несмотря на всю свою храбрость, чувствовали мучительное беспокойство. Они слышали шум борьбы где-то недалеко от них, затем настала опять тишина. Вдруг ужасный крик предсмертной агонии нарушил царившее молчание; какая-то тень с быстротою молнии мелькнула мимо входа в пещеру; послышался стук удара тела о скалу - и что-то грузное полетело в пропасть. В необычайном волнения все вскочили на ноги.
- Стойте! - хладнокровно проговорил Марселен, снова появляясь, спокойный и улыбающийся, у входа в пещеру. - Все кончено! Я уже давно заметил подозрительные следы, и не ошибся: шпион открыл ваше убежище. Но теперь он мертв.
- Но он мог быть не один! - вскричал плантатор.
- Я уверен, что он был один! А на будущее, во избежание подобных случаев, я советовал бы вам принять некоторые меры предосторожности и не расставлять часовых вне пещеры: они там не только бесполезны, но и могут помочь врагам открыть ваше убежище.
Совет юноши был немедленно принят, и Дювошель распорядился отозвать часовых; кроме того, отверстие в пещеру было плотно закрыто бамбуковой решеткой и завешено конской попоной. Из предосторожности же решили зажигать факелы только в самом отдаленном конце пещеры.
Устроив все это, наши друзья сели за трапезу, состоявшую из холодного мяса и сухих плодов. Этот обед или скорее ужин, - так как уже было около семи с поло виной часов вечера, продолжался всего минут двадцать. По окончании его Марселен поднялся.
- Вы уходите, господа? - спросил он плантатора и Антрага.
- Разве ты думаешь уже идти? - проговорил Дювошель.
- Да, у меня много дел в эту ночь; время дорого. А вы, господин, останетесь здесь?
- Конечно!
- Но мне кажется, раз я открыл убежище бандитов, это уже бесполезно!
- Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?!
- Правда, возможно и это! Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу к пику Куридао и следите вообще за тем, что будет происходить там; опасность, если она будет, должна прийти с этой стороны!
- А разве убежище Вуду находится там?!
- Поблизости, господин! - коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Антрагу, с поклоном прибавил, - к вашим услугам, господа!
- Мы готовы! - отвечали те, пожали руку Дювошелю и вышли из грота в сопровождении Марселена.
Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Колету. Здесь их ожидали слуги с лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове во избежание нападения.
Глава XVIII
Мена
Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем, до свидания с Дювошелем в гроте Черных гор. Мы оставили его идущим через Артибонитский лес. Довольный, что счастливо вырвался из рук царя Вуду, он быстро шел по лесу, обдумывая, как лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко уж от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии.
- Куда ты спешишь, мой милый?
Юноша вздрогнул от радости, узнав голос матери. Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибонитский лес в надежде встретить там сына. После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись нежно любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку у подножия дерева и стал подробно рассказывать о своих делах. Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собою, она спросила: - Что же ты теперь думаешь делать?
- Право, я и сам не знаю, - нерешительно ответил юноша, - сама видишь, какое щекотливое положение.
- Положим, - проговорила негритянка, - но все - таки не отчаивайся. Знаешь пословицу - "Если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на большую дорогу!"
Добрая женщина имела несчастную привычку приплетать к своему разговору, кстати и не кстати, поговорки и пословицы, подобно Санчо Пансе, знаменитому оруженосцу "рыцаря печального образа".
Откровенно говоря, Марселен ровно ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.
- Дорогой мой, - сказала она, - знаешь, "собака о четырех ногах, а все - таки не может разом идти по четырем дорогам"! Я хочу этим сказать, что нужно не только быть храбрым и честным, но и ловким. Вот мне хочется дать тебе один полезный совет.
- Говори, говори, мама! - отвечал юноша.
- Видишь ли, постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порт - о - Пренса и там повидай во дворце президента республики!
- Генерала Жефрара! - вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который питают почти все негры к представителям высшей власти.
- Его самого, - спокойно заметила негритянка, - президент очень добр и желает добра родине; он доступен для всех: явившись к нему, ты передай ему без утайки все, что сообщил мне.
- Я не смею, мама!
- Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого, - а он, рано или поздно, наверное, узнает это, - тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в соучастии.
- Правда, мама! Хорошо, я пойду к президенту! Но как же мне быть с письмом к полковнику Бразье?