Алли почувствовала, как вспыхнуло её заимствованное лицо, и решила, что с разговорами в живом мире надо поосторожнее - чем меньше трепать языком, тем лучше. Она заплатила чужими деньгами из чужого кошелька, поблагодарила кассиршу и в три укуса расправилась с сосиской, после чего устремилась наружу - там её ждало главное блюдо в сегодняшнем меню.
Дождь!
Капли стучали по её полиэтиленовому дождевику, дразнили, подначивали стянуть с головы капюшон, и она уступила им, закрыла глаза и подставила лицо под струи дождя. В одно мгновение волосы промокли, и по щекам побежали ручьи. В точности так, как ей помнилось! Алли открыла рот и почувствовала капли на языке, но и этого ей было мало: она стащила с себя накидку, подставив дождю цветастую блузку. Промокла, чуть-чуть подмёрзла - и это было просто прекрасно! В этот бесподобный момент она забыла о всякой осторожности, ей было плевать на то, что кто-нибудь может увидеть её, что она вымокла до нитки... Ванда не умрёт от простуды; она, конечно, будет недоумевать, как это её угораздило так промокнуть, но, в конце-то концов, у неё будет перед Алли колоссальное преимущество: Ванда придёт домой, усядется перед горящим камином, и они вместе с высокоинтеллектуальным псом Сэмом будут смотреть телевизор...
Алли засмеялась и затанцевала под дождём, словно в экстазе... Но тут дождь начал затихать, и к девушке вернулось знакомое чувство вины. Она использовала Ванду, чтобы удовлетворить собственные эгоистические потребности. Как она могла?! Нужно немедленно прекратить это и вернуться к Майки!
Во время своего танца дождя она уронила накидку, и ту отнесло ветром к ногам работника заправки. Заправщик поднял её и направился к Алли.
- Похоже, вы уронили это, - сказал он.
- О, извините, - откликнулась Алли. - Кажется, я слишком увлеклась.
- Ничего страшного. Нет-нет, ничего, ничего.
Он протянул ей дождевик и улыбнулся кривой улыбкой, которую - Алли могла бы поклясться - она уже где-то видела.
- Издалёка, да? - спросил он.
Только сейчас Алли заметила, что этот тип точно так же вымок под дождём, как и она сама, и, похоже, точно так же не придавал этому значения.
- Нет, я здешняя, - возразила она, догадавшись, что Ванда, конечно же, живёт где-то по соседству.
Его улыбка стала ещё шире и ещё кривее.
- Ну да, ну да. Но я не про тушку говорю. Я про тебя саму говорю.
Он молниеносно выбросил вперёд руку и схватил её за запястье - очень крепко, так, что ей даже стало больно. Алли остро почувствовала эту боль, наверно, потому, что ей уже давно не доводилось испытывать вообще никакой боли. ""Тушка"? Он сказал - "тушка"? Но ведь это значит..." Она вырвалась из его хватки и развернулась, чтобы удрать, но налетела прямиком на какого-то мужчину в деловом костюме - мужчину с глазами холоднее ливня.
- Сначала шоколадный батончик, - сказал он, - а теперь ещё и хот-дог. Голод мучает, да? Всё время?
Алли моментально вспомнила, где видела эту парочку. Она узнала не лица - лица-то как раз были другие - она узнала их манеру поведения. Это были те самые старик и малыш, на которых она наткнулась в городе. Да нет, какие там старик и малыш! Они были ими не в большей мере, чем она - той пухлой девчонкой с угрями и "сникерсом".
Они были скинджекерами!
"Бизнесмен" бесцеремонно и больно толкнул её и притиснул к бензоколонке - от сотрясения пистолет выпал из гнезда и загремел по бетону.
- Похоже, мы наконец-то настигли нашу драгоценную Оторву Джил!
- Ты о чём? Какая ещё Джил?!
- Не пытайся выкрутиться, не выйдет! - гаркнул он и встряхнул её за плечи.
Ну что ж, они не единственные, кто может воспользоваться преимуществами живого мяса и костей. Ах, хотите, чтобы кому-то стало больно? Ну так получите! Алли резко дёрнула коленом, врезав "бизнесмену" по самому чувствительному месту. Его холодные глаза выкатились из орбит, зрачки сбежались к переносице, и он со стоном сложился пополам. Когда "заправщик" попытался дотянуться до неё, Алли подхватила шланг, размахнулась и заехала пистолетом по башке нападающего - пистолет попал в челюсть, и парень, взвыв от боли, свалился мешком.
Не теряя времени, Алли "счистилась" с Ванды и вернулась в Междумир. Оба недруга валялись на земле. Девушка видела: скинджекеры внутри "тушек" начали высвобождаться из ворованных тел. Должно быть, они шпионили за ней, когда она впрыгнула в любительницу шоколадных батончиков. Если они наблюдали, как Алли скинджекила девицу, а потом вышла из неё, то им не составило труда незаметно проследить за нею, и как только она влезла в Ванду, они тут же вселились в этих двоих парней.
М-да. Ванде и этим двоим придётся самим разбираться со случившимся. Алли не могла оставаться здесь и ждать, когда на неё снова нападут. Она развернулась и во все лопатки понеслась к лодочной станции, где её ждал Майки.
* * *
У того, однако, были свои поводы для волнений.
Как только Алли скрылась из виду, он спрыгнул с лошади и начал практиковаться в превращениях.
Понадобилась минута-другая, чтобы как следует сконцентрироваться - противный дождь отвлекал. Он продолжал эксперименты с правой рукой - направил на неё всё своё внимание и попытался на этот раз отрастить себе шестой палец. Получилось! Дополнительный палец прорезался между большим и указательным и принялся расти. Дорос до размеров мизинца. И продолжал расти дальше. Дорос до размеров указательного пальца, но на этом тоже не остановился. "Да ладно, пусть", - подумал Майки. Надо просто сосредоточиться получше. Он его породил, он его и... Но тут около мизинца начал расти седьмой палец. А прямо из ладони - восьмой.
Похоже, что метаморфить становилось всё легче и легче. Возникла другая проблема: как остановить изменения? Как сделать, чтобы они исчезли?
Теперь новые пальцы проклёвывались сами по себе, словно почки на ветке. Их было уже столько, что не сосчитать. Майки понемногу начал впадать в панику. Он попытался сосредоточиться и обуздать непрошенные пальцы. Пристально, не отрываясь, юноша смотрел на свою кисть и воображал, будто его воля - это мощная волна, безжалостно смывающая ослушников с его руки. Это возымело действие - новые пальцы прекратили появляться, а старые - расти. Он послал новую волевую волну, надеясь, да нет, молясь, чтобы лишние пальцы исчезли, потому что как может он показаться на глаза Алли в таком виде? И пальцы всё-таки начали медленно усыхать!
Майки так сосредоточился на своей задаче, что не заметил исчезновения лошадки.
* * *
Шилох, знаменитая ныряющая лошадь, была верным, послушным, почти разумным животным. Существовала только одна вещь, которая могла взять верх над её верностью хозяину: желание исполнить смертельно опасный трюк - нырнуть в воду на потеху толпе. Шилох, можно сказать, была рождена ныряльщиком, прыжок с высоты был смыслом её существования. Она исполняла этот трюк бóльшую часть своей жизни, выступая перед зрителями на Стальном молу в Атлантик-Сити, и продолжала делать то же самое и в Междумире - до того момента, когда Майки МакГилл вскочил ей на спину, чтобы спастись от разъярённой толпы своих бывших пленников.
Стальной мол остался где-то далеко-далеко... Но вот тут, прямо перед Шилох, в озеро протянулся лодочный причал, очень похожий на родной мол. Лошадь воспрянула духом. Оно конечно, здесь не было прыжковой вышки, как не было и резервуара для воды, зато самой воды - немеряно! Хотя Шилох и нравилось проводить время с Алли и Майки - а что, с ними весело! - но если предоставлялся шанс исполнить великолепный финальный прыжок, то какая уважающая себя ныряющая лошадь могла бы перед ним устоять?
Поэтому в тот момент, когда Майки удалось наконец привести свою руку в надлежащий вид, лошадка уже неслась галопом по мосткам.
Майки увидел это и в ту же секунду сорвался с места, но было поздно. К тому времени, как он добежал до мостков, Шилох уже приближалась к противоположному концу, не выказывая ни малейшего намерения замедлить скачку. Однако Майки не сдавался и нёсся следом, питая последнюю надежду, что животное одумается, прежде чем броситься в небытие.
Но лошадь не слышала его молитв. Она доскакала до конца мостков, испустила восторженное ржание и радостно взметнулась в воздух. Шилох упала в воду и камнем пошла вниз; в следующую секунду она уже ударилась о дно озера, провалилась под него и начала долгое путешествие к центру Земли.
Где-то глубоко в своём лошадином сознании Шилох понимала, что возврата нет, но не горевала об этом. Всё равно - это был самый великий прыжок всех времён!
Где-то высоко над её головой Майки МакГилл наконец достиг конца причала и впал в приступ ребячьей истерики, топая ногами и кляня всё на свете. Он чуть было сам не провалился сквозь дощатый настил мостков. Лошадь исчезла, не оставив по себе даже всплеска, даже кругов или мелкой ряби на воде живого мира.
- Майки!
Ну конечно, по закону подлости именно в этот момент Алли вздумалось вернуться обратно! По её ошеломлённому лицу Майки сразу понял, что она всё видела.
- Я пойду за ней! - воскликнул Майки. - Нырну следом и вытащу обратно!
Однако уже произнося эти слова, он знал, что из этого ничего не получится. Да, однажды ему удалось выехать на лошади из глубин земли, но для этого подвига требовался особый настрой, особая страсть. Тогда он был монстром, и эта страсть жила в нём, а сейчас - нет. Такова была цена приручения чудовища. Несомненно, если бы возникла необходимость, Майки смог бы снова вытащить себя из недр, но вот удалось ли бы ему то же самое верхом на лошади - это вопрос.
Юноша не мог знать, что озабоченное выражение лица Алли имело лишь частичное отношение к происшествию с Шилох. Всю дорогу от заправочной станции девушка неслась сломя голову, у неё даже дыхание сбилось - такое для послесвета вообще немыслимо, и однако это правда: Алли ощущала, что запыхалась. Когда она увидела последний прыжок лошади, сердце девушки упало: сначала потому, что было жалко бедного животного, а потом - потому что вместе с ним пропала возможность быстро унести отсюда ноги.
Она попыталась привлечь внимание Майки к своей проблеме, но тот всё ещё бушевал, как штормовые тучи над их головами:
- Вот безмозглая лошадь!
- Забудь про лошадь, у нас заботы поважней! - Алли схватила его за руку и повернула к себе. - Скинджекеры!
- А?
- Двое скиндежкеров! Они следили за нами. Надо убираться отсюда!
Но, повернувшись, она обнаружила, что уже поздно. Те двое уже ступили на мостки и направлялись к ним. Наконец-то Алли увидела, как они выглядят в своём истинном обличье - ведь до этого момента они являлись ей под чужой личиной. Алли подумалось, что в живом мире с его простыми законами когтей и зубов сталкиваться с этими жуткими личностями было легче.
Хотя Алли никогда прежде не видела их реальных лиц, она безошибочно определила, кто есть кто. Тот, что шёл справа, был длинный и тощий, с одутловатой, как у хомяка, физиономией, с выпирающими коленками и торчащими локтями - слишком выпирающими и слишком торчащими. Такой же преувеличенной была и его кривая улыбка - она, практически, заезжала ему под самое правое ухо.
- Ну-ну! - изрёк он. - Оторва Джил обзавелась дружком!
Второй скинджекер был облачён в сине-белую футбольную форму, из всего лица видимыми оставались только два холодных злых глаза, остальное скрывалось под шлемом. Парень отличался внушительными размерами - таким, как он, прямая дорога в заднюю линию обороны, неважно, хороший он спортсмен или нет. Видно, какая-то игра закончилась для него весьма печально, и теперь он навсегда застрял в Междумире в качестве футбольного защитника. Когда он разговаривал, слова выходили невнятными и скомканными, а всё потому, что во рту у парня навеки остался зубной протектор.
- Поштой-ка, - прошамкал он. - Это не Оторва Джил!
- Она, она! - возразил тощий. - Просто паскуда изменила свою внешность, вот и всё!
- Не-е... Она ражве на такое шпошобна?
Алли наклонилась к Майки и прошептала ему на ухо:
- На счёт три рвём отсюда во весь дух!
Но Майки ответил:
- Я никуда не рву. И ты тоже.
Он прав. Просто встреча с другими скинджекерами потрясла Алли глубже, чем она отдавала себе в этом отчёт, поэтому она не могла соображать ясно.
- Хорошо, - согласилась она. - Будем драться. - И вспомнив, как её припечатали к бензоколонке, добавила: - Футболист - мой.
Алли с Майки приготовились к битве, но прежде чем она разразилась, на сцене объявился некто третий. На мостки вбежала тушка - молодой человек, по виду типичный панк в кожанке и с причёской типа "бешеный дикобраз" - с ней даже дождь не в состоянии был справиться. Но в следующую секунду мокрые дикобразьи иглы преобразились в сухие волнистые волосы, а очертания лица стали мягче. Алли не сразу сообразила, что происходит. А просто это был третий скинджекер, и он как раз выбирался из своего хозяина. Парень по стандартам Междумира был стариком - на вид никак не меньше семнадцати. Полосатая майка немного слишком плотно облегала его мускулистый торс. Тушка-панк поковылял обратно с мостков в полной прострации, а третий скинджекер ухватил тощего и футболиста за загривки.
- Вы что это твор-рите? - рявкнул он. У него был странный акцент, который Алли не сразу удалось определить.
- Это Оторва Джил! - слабо пискнул тощий.
- Р-рехнулся? Она что, по-твоему, похожа на Отор-рву Джил?
Акцент точно восточно-европейский. Если бы Алли попросили догадаться, какой, она бы сказала - русский.
Футболист не знал, на что решиться - то ли трясти головой, то ли кивать, так что он умудрился сделать понемногу и того, и другого, став при этом похожим на китайского болванчика.
- Когда мы увидели, как она влежает в ту толштую тёлку там, в Вирджинии, мы были немного далеко и не ражглядели её морду!
- Ага, ага, - подтвердил второй, - а когда она с неё счистилась, мы опять были далеко, так что опять... вот...
Русский испустил тяжёлый, полный безнадёги вздох и повернулся к Алли с Майки.
- Это всё я виноват, - извиняющимся тоном сказал он. - Когда они сказали, что наткнулись на скинджекера, я приказал им не спускать с тебя глаз. Теперь вижу, что должен был взять это на себя. - Он отпустил обоих провинившихся и выступил вперёд. - Меня зовут Милос. А с Хомяком и Лосярой вы уже знакомы.
Он бросил рассерженный взгляд на своих соратников. Лосяра толкнул Хомяка - тот чуть не слетел с мостков в воду.
- Это вшё он!
Хомяк не остался в долгу и двинул коллегу в спину, но нужного эффекта не достиг.
- "Взять это на себя"?! - вскинулся Майки. - Да ты наглец! Какое ты вообще имеешь право шпионить за нами?
- Пожалуйста, прошу меня простить, - спокойно сказал Милос, - но нас здорово на... с нами плохо обошлись, и мы приняли уважаемую мисс кое за кого другого.
- Они напали на меня! - воскликнула Алли. - Из-за них я была вынуждена причинить боль паре тушек!
Майки разъярённо уставился на обидчиков и сжал кулаки.
- Что?! Они на тебя напали?!
- Я вам клянусь - больше этого никогда не повторится! - Третий скинджекер обернулся к Хомяку и Лосяре: - Ваше поведение возмутительно. Немедленно извинитесь!
Парочка уставилась на свои ноги, как нашкодившие младшеклассники в кабинете директора.
- Извините, - буркнул Хомяк.
- Да, ижвиняюшь, - вторил Лосяра.
Алли покачала головой.
- Иногда одного извинения недостаточно.
- Тогда, - с лёгким поклоном сказал Милос, - позвольте мне загладить нашу вину.
И он протянул Алли открытую ладонь, будто ожидая, что девушка вложит в неё свою руку. Она этого не сделала.
- Ты её загладишь, - процедил Майки, - если изгладишься отсюда, и как можно быстрей.
Милос остался спокоен и невозмутим.
- Но разве вам не хотелось бы подружиться с другими скинджекерами? - спросил он у Майки. - Я уверен - мы могли бы забыть о том, что случилось и начать с чистого листа.
По всей вероятности, Милос и Майки посчитал скинджекером. Майки не стал его поправлять, поэтому Алли тоже ничего не сказала.
- Как-нибудь обойдёмся, - отрезал Майки.
Алли знала, что в помощи Милоса они не нуждаются, а уж компания Хомяка и Лосяры её и вовсе не прельщала, но вот сам Милос... Было в нём что-то невероятно притягательное. Он производил впечатление воспитанного и здравомыслящего молодого человека; это было видно по его глазам. А глаза у него были необычные - голубые со светлыми точками, словно небо, испещрённое лёгкими облачками. Как было бы здорово поговорить о том, что её волнует, с другим скинджекером - уж кто-кто, а он бы понял её!
- Мы направляемся в Мемфис, - сообщила она Милосу. Майки воззрился на неё так, будто не поверил собственным ушам.
Милос улыбнулся:
- В таком случае позвольте к вам присоединиться. Во всяком случае, хотя бы на часть пути.
- Нет! - выкрикнул Майки.
Алли ласково взяла его за руку - успокоить, а заодно и показать Милосу, что они с Майки - пара во всех мыслимых значениях этого слова.
- Вы можете идти с нами... некоторое время, - сказала Алли. - Меня зовут Алли. А это Майки.
Лосяра ахнул:
- Алли-Ижгнаннитша?
Майки ухватил его за щиток, подтянул к себе и прорычал прямо в Лосярину морду:
- Точно, приятель! И только попробуй ещё когда-нибудь тронуть её - пожалеешь, что на свет умер!
- Ешть, шэр! - пролепетал Лосяра.
- А теперь, - провозгласил Милос, - я предлагаю убраться с этого причала, пока мы не провалились сквозь него.
Он кивнул Алли, пропуская её вперёд. И хотя Алли ни на секунду не выпустила из пальцев руку Майки, девушка не могла не оценить изысканных манер их нового спутника. Большинство ребят, встреченных ею в Междумире, были неотёсанными до полной дикости. Алли никогда не строила из себя великосветскую даму, но что ни говорите, а всё-таки приятно, когда с тобой обращаются как с настоящей леди.
*** *** *** *** ***
В своей книге "Ещё осторожней - это снова касается тебя!" Мэри Хайтауэр вот что говорит о бродячих бандах скинджекеров:
"Если одинокий скинджекер - проблема сама по себе, то группа диких скинджекеров - это уже истинное бедствие. Эти послесветы, застрявшие между двух миров, не только вселяют страх - они достойны жалости, ведь их разум отравлен безумием плоти. Если до тебя дойдут слухи о том, что в окрестностях замечена банда скинджекеров, лучшее, что ты можешь сделать - это всячески избегать встреч с ними и при первой же возможности заявить о случившемся лицу, облечённому властью".