Вышел из палатки, осмотрелся и вытащил портсигар. Золотистый, с гербом на крышке. По полгода возил, не притрагивался, а тут потянуло. Палатка Протопотапа была разбита у самого края лагеря. Заграждения под током, ров, дальше лес. Не таежный, не угрюмый, березовый – не для "чубак". Когда климат стал меняться, нахлынула жара. Затлели торфяники, болота выпарило, и вековые сосны занялись, как факелы. Сибирь горела из края в край. Думали, конец. Пережили. Сколько людей поумирало от смога. Еще и сейчас кое-где торчали черные обугленные остовы старого леса. Поднимался новый, куда более теплолюбивый.
Кройстдорф бросил сигарету, затоптал. И тут же откуда-то сбоку метнулась хозяйственная Фекла: убрала окурок, замела землю метлой. Запикал телефон. Сержант автоматчиков, отправленных на поиски барака за городом, где держали молодняк "большеногих", рапортовал о выполнении миссии.
– И как?
Жандарм прижал переговорник к губам.
– Вскрыли, вошли. Охраны даже не было. Все живы. А вообще – жуть. Как скотину держали. Везем назад.
Карл Вильгельмович кивнул. Он вернулся в палатку и махнул рукой Елене.
– Собирайся.
– Но я только приехала, – опешила Коренева.
– Больше тебе здесь делать нечего, – отрывисто бросил Алекс. Его привычка распоряжаться делала тон приказным, и Елена нетерпеливо дернула головой: она не умела подчиняться. Но, похоже, Кройстдорфа это мало беспокоило. Он кивнул протоиерею, прощаясь, и просто взял ее за руку.
– Я вызвал следственную группу на "Беринг". Мне только что доложили об их прибытии на место. Надо метнуться туда. Меньше всего я хочу позвонить тебе и услышать, что ты за соседней стеной, привязанная к стулу и с кляпом во рту. Там ребята серьезные.
* * *
Издалека подводная часть станции "Беринг" напоминала рябь белых пузырей, высыпавших на волнах и покачивающихся от дуновения ветра. При подлете становилось понятно, какие они огромные: каждый вмещал в себя целый город. К берегу, где разрастался другой поселок – Витус, – станцию притягивали тысячи труб, которые уже на земле переплетались в узлы и пристыковывались к вышкам.
Кройстдорф и Елена летели на вертолете, потому что при последних перемещениях Карлу Вильгельмовичу показалось, что портативный телепорт плохо справляется с перегрузками – два человека уже много. То зашкварит рукав шинели, то, по любимой традиции, вплавит сапоги в снег. Словом, надо снова подстраховаться, а сейчас ни времени, ни нужных специалистов под рукой нет.
Поэтому пришлось сесть в "вертушку", которая, впрочем, крутилась довольно бодро и перебросила пассажиров к месту минут за двадцать – дикие в Сибири расстояния!
"Беринг" строила "Шельф-индастри", которая и после войны сумела сохранить свое присутствие в Северном море – высокие выплаты в пользу казны и щедрая благотворительность всегда удерживали компанию на плаву. Сейчас над добычей метана, тонким холодным слоем залегавшего на дне, над его сжиживанием и передачей по трубам работали около 200 тысяч человек. Они жили и в "пузырях", и на берегу в домах-сотах, зависших над землей на сваях, чтобы не "наступить" на трубы, узлы и развязки.
– Видишь руины? – прокричал шеф безопасности.
Коренева показала на уши. Он пальцем потыкал в окно.
Под брюхом "вертушки" виднелись оплывшие каменные глыбы и зализанные временем всхолмия защитных сооружений. Казалось, из старческой десны торчат остатки зубов.
– Никто не знает, чье это. – Алекс все-таки пробился к ней через шум моторов. Его рука указывала на место, где стена уходила под воду, а с ней и набитые в камне колеи железной дороги, со следами расходившихся и перекрещивающихся рельсов.
"Чего тут знать? – в душе возмутилась профессорша. – Древние арии. Четыре тысячи лет назад мигрировали через весь континент в Европу". После великих пожаров сибирская археология справляла тризну. Она накопала множество предметов, но не могла впихнуть их в привычные рамки. Намного древнее. Намного совершеннее. Резать камень, как пластилин. Штамповать на поверхности базальта условные знаки. Плавить землю, как стекло…
– Снижаемся, – крикнул пилот.
Вертолет сел на площадку, высоко поднятую над Витусом, на крыше одной из башен. По периметру стояли жандармы-автоматчики, присланные из главного офиса в Москве в качестве сопровождения следственной группы. Ломовая, грязная работа была уже сделана: наземное руководство поселка арестовано. Сейчас шел аналогичный процесс под водой.
– Где "чубаки"? – спросил Кройстдорф.
– Наверху нет, – доложил сержант, – Может, на дне?
– Работаем, – кивнул Карл Вильгельмович.
Они двинулись к лифту с крыши. Елена не поспевала за спутником. Ее едва не оттерла плотная группа встречавших чинов. Мало ли, какую девку шефу вздумается таскать за собой! Есть срочные дела, безотлагательные вопросы… Но Кройстдорф буквально выдернул спутницу себе под бок.
– Разрешите представить, господа, Елена Коренева, создатель сайта "Чубаки. RU", защитница прав "большеногих" в нашей стране. Государь… – Тут все закивали, изображая глубокое понимание тяжести текущего момента. – И всенародное голосование высказалось в их пользу.
– Но Дума… – подал голос какой-то защитник парламентаризма. На него уставились с укоризной.
– Как бы там ни было, они люди, будем их искать, – заявил Кройстдорф. – Нет большой разницы, что мы летаем на антигравах, а они ходят босиком по снегу и все в шерсти. У кого тут совсем шерсти нет?
Генералы заухмылялись.
По дороге они заметили толпу, митинговавшую перед головным офисом. Собравшиеся держали плакаты "Долой "чубак"", "Отдайте нашу работу", – и скандировали: "Даешь не меньше двух погружений в день!"
– Выловите оттуда какого-нибудь активиста, – приказал Кройстдорф.
Вскоре перед ним очутился парень в традиционной каске с фонариком.
– Водолазы таких не носят, – заявил Карл Вильгельмович. – Это профсоюзный проныра. Дерните первого же из толпы.
Дернули. Рабочий был возбужден.
– А, наконец-то! Приехали! – завопил он. – Посмотрите, как законы через хер кидают! Нагнали "чубак"! Отнимают нашу работу! У меня трое детей! Я здоровый мужик, не могу прокормить семью!
Шеф безопасности, не спавший уже вторую ночь, прикрыл глаза воспаленными веками и вообразил "большеногих" в роли штрейкбрехеров. Забавно.
– С нами поедешь, – сказал он. – Поговорим с твоим подводным начальством.
Их повели к недалекой пристани, где пересадили на подводный метеор – отечественная разработка – фактически батискаф двигался в воздушном пузыре.
– Рот закрой, – сказал Алекс спутнице. – Сейчас голову к подушке прижмет.
За губу, за щеку задуло. И сразу прекратило. Все подводные красоты за окном слились в одну расплывчатую зелено-сине-черную полосу.
– Выходим.
Оказалось, что на "Беринге", так же как в наземном поселке, их уже ждали. "Холуи да топтуны с секретаршами", – зло подумала Елена.
– "Чубак" нашли? – Кройстдорф снова деловито представил ее. Коренева уже чувствовала себя главным борцом за интересы "большеногих" в империи.
– Никак нет, ваше высокопревосходительство, – рапортовали шефу безопасности.
– Ищите, – цедил тот, – и обрящете.
– Мы собрали все руководство станции в конференц-зале, – сообщил один из присных. – Вместе они, конечно, молчат. Трясем по одному.
– Уже дело. – Впервые за день на хмуром лице Кройстдорфа появилось подобие улыбки. Автоматчики, конечно, хорошо. Но стоит ли стучать по клавишам молотком? Пианино все-таки.
Следственная группа думала точно так же. Даже еще конкретнее. Вот кому высокое начальство в лице шефа безопасности очень мешало. Но Кройстдорф имел счастливое свойство мигом вживаться в любую среду и закручивать вокруг себя вихри дел. Он подключился к ведению допросов, сидя в соседней комнате и бубня офицеру в ухо по высокочастотному волосу, какой вопрос следует задать той или иной административной шишке. В микрофон слышалось:
– Мягче, мягче, пообещай вывести его из дела без потерь, не упоминать имени в документах. Куда? Куда? Мы не сможем гарантировать сохранность капиталов. Только тех, что нажиты до торговли "чубаками". Наведи на директора базы. Вот-вот. Пусть все валит на него. Послушай спокойно. Семья, домик в Швейцарии, дочка в университете Цюриха. Дави.
Каким-то чутьем Карл Вильгельмович знал, когда именно стоит посулить монаршее милосердие, а когда загнать под лавку и давать высунуться только взамен на сведения.
Таким Елена его еще не видела.
– Сейчас, – требовал он. – Покажи наручники. Пристегни к столу. Поуспокоился? Теперь беседуй.
Кройстдорф обернулся к Кореневой и осознал, что она все это слышит. Ему не хотелось, чтобы женщина знала о нем и эту правду. С другой стороны, он не мешок с рождественскими подарками!
– Если решишь остаться со мной, ты должна понимать, – отрывисто бросил Алекс, – что я способен на очень неприятные и даже плохие вещи.
Он уже был поглощен новым фигурантом. Директор "Беринга", член совета директоров "Шельф-индастри" Сергей Иванович Безручко.
– Теперь я лично. – Кройстдорф вскочил, но в импровизированную допросную вошел вальяжным шагом.
– Да вы знаете, кто я?! – возопил директор. – Я вас зарою! Вы уже вызвали моих адвокатов?
– А вы знаете, кто я? – спросил Карл Вильгельмович через минуту, не меньше. – Ваши адвокаты здесь, их допрашивают этажом ниже.
Хороший эффект. Безручко едва не подскочил. Но звук: "Oh!" – который он издал, подражая англичанам, показывал, что его пробило недостаточно глубоко. Надо бы: "Блядь!" Как молотком по пальцам. Что ж, подождем, пока начнет ругаться.
– Чего вы, собственно, хотите? – Директор продолжал владеть собой, хотя выглядел менее уверенно.
– Вы сами знаете. – Карл Вильгельмович сложил пальцы домиком. – Ах, Сергей Иванович, Сергей Иванович. – На его лице появилось понимающее выражение. – Сверхприбыли… Разве до "чубак" вы были бедны? Участие в торговле людьми…
Безручко тоже пробовал собеседника на зуб.
– Реликтовые гоминоиды не внесены ни в один Уголовный кодекс. Самое большее, за что меня можно привлечь, – это жестокое обращение с животными.
Вот тут он был глубоко прав. В юридическом поле нет даже такого понятия, как "дикие люди".
– Если бы Государь считал, что здесь нужен Уголовный кодекс, – парировал Кройстдорф, – он бы прислал пару томиков, а не меня. Где "чубаки"?
Директор делано рассмеялся.
– Даже если они где-то здесь, хотя, уверяю, это не так… Вы хотите, чтобы я сам дал вам на себя улики?
– Рано или поздно мы их найдем.
– Когда найдете…
Карлу Вильгельмовичу надоело. Он сделал знак двум жандармам. Те под белы руки подхватили директора.
– К шлюзу. Там есть вакуумные камеры.
Обошлось без дальнейших пояснений. Безручко успели только дотащить, открыть дверь и затолкнуть. Даже на кнопки не нажимали.
– Ну хорошо, хорошо! Я покажу!
Приятно иметь дело с покладистыми людьми. Даже если перед этим их нужно чуток "покласть". Оказалось, что "чубак" транспортировали по земле на грузовиках, потом сажали на баржи и только в море перебрасывали на дистанционно управляемые "колокола", которые отправлялись на дно. Там "большеногих" содержали в рабочем "улье", на самом нижнем уровне, в ангаре для подводных лодок. Сотни две спали прямо на полу. Остальные, около тысячи, кое-как обученные и кое-как упакованные в утяжеленные скафандры, занимались прокладкой труб под присмотром настоящих водолазов-прорабов. Их предстояло вернуть сначала на станцию, потом на землю.
Время было. Карл Вильгельмович устроился в кресле напротив стеклянного столика, заваленного глянцевыми корпоративными журналами. Щелкнул пальцами.
– Вытащите этого клоуна из шлюзовой камеры. Того и гляди глаза со страху лопнут! Мы же воздух не откачивали?
А жаль… Обычно он не любил грубых действий. Но сейчас был исключительно доволен. И в этот момент раскрылись двери вакуумного лифта, перемещавшего посетителей с поверхности в главный офис. Из него шагнула неподражаемая Юлия Ливен. Ей шел деловой костюм – синий с белой шкурой полярной лисы, перекинутой через левое плечо.
Хороша! Кройстдорф даже прищелкнул языком. Всегда надо понимать, что теряешь. Из соседней комнаты Елена видела его реакцию и молча взбесилась.
Тем временем за спиной графини "парашютировалась" толпа новых адвокатов. Они говорили по-английски и крутили персональниками, пытаясь заснять все вокруг. Жандармы отсекли их и, несмотря на протесты, стали загонять в диванную напротив.
– Это иностранные подданные, – попыталась воспротивиться Юлия.
– Тогда что они тут делают? – Карл Вильгельмович встал. – Удивлен твоим явлением. Но, раз уж ты заместитель директора по связям с общественностью, можешь связаться со мной.
Графиня вскинула голову.
– Я готова выслушать претензии и ответить на вопросы.
Алекс молчал, в упор рассматривая ее. Елена подумала, что если бы он позволил себе подобный взгляд в отношении нее, то получил бы пощечину.
– Вашей компании предъявят список обвинений. Торговля людьми. Нечеловеческие условия содержания. Использование неквалифицированной рабочей силы. Наем, если так, конечно, можно выразиться, работников без документов, удостоверяющих личность. Это уже из Кодекса о мигрантах, – пояснил Кройстдорф. – Ваша компания обязана в первую очередь предлагать работу подданным империи. Витус недаром выстроен, и недаром там люди митингуют перед головным офисом.
Шеф безопасности предъявил Юлии водолаза, которого выловили из толпы на поверхности.
– Озвучьте ваши требования.
– Чего?
– Скажите ей, чего хотите.
– А она кто?
– Заместитель директора по связям с общественностью.
– Так чего вы сюда приехали, дамочка? – демонстрант несколько охолонул от уличного ража. Но был все еще очень зол. – На берегу общественность стоит. Ее и послушайте.
– Может быть, вам действительно, графиня, поговорить с митингующими? – издевательским тоном спросил Кройстдорф.
Ливен смерила его ненавидящим взглядом.
– Нет, говорить я буду с тобой.
Все-таки хороша! Так бы и завалил. Алекс одернул себя, понимая, что рядом, за стеной, другая женщина, которую он выбрал и с которой намеревался остаться.
– Вы тут целый список нарушений законодательства готовите, – заученно заявила Юлия, – забывая, что в совместной фирме действуют юридические нормы обеих сторон, а Британия не признала "большеногих" людьми. Россия пока тоже.
– Оба законодательства вступают в силу при разрешении конфликтов между сотрудниками разных подданств, – не моргнув, ответил Кройстдорф. – Плохо тебя твои адвокаты готовили. И кем квалифицировать "большеногих", тоже не важно. Достаточно отказа нанимать здешних жителей и тайного использования другой рабочей силы, чтобы компания лишилась лицензии и права оставаться на территории империи. – Он покусал ус. – Уж за этим я прослежу, веришь мне?
Графиня как-то заметно смешалась. Все-таки отсутствие юридического образования давало себя знать.
– Я не хочу, чтобы наши личные дурные отношения повлияли на дело, – произнесла она. – "Чубаки" – вовсе не чужая рабочая сила для этого региона. Я могу показать. Если ты готов совершить короткое плавание.
– Зачем? – насторожился шеф безопасности.
Вместо ответа Ливен щелкнула клавишами на панели одной из стен. Появился экран, а через секунду – россыпь снимков какого-то камня.
– Это очень древние рисунки, – пояснила она. – Мы провели сканирование поверхности, выделили и обработали их. Оказалось, что "большеногие" жили здесь всегда и всегда использовались для тяжелой работы.
Перед носом Карла Вильгельмовича стали открываться снимки, весьма облагороженные компьютерной графикой. "Чубаки" под присмотром человека валят деревья, носят тюки, укладывая большие блоки друг на друга. Сидят на цепи. Их кормят из мисок, поставленных на землю.
– Елена! – Шеф безопасности хотел комментария от специалиста.
Юлия вспыхнула: "И она здесь?" Из соседней комнаты явилась Коренева, полоснув Алекса холодным хмурым взглядом. Тот выругал себя, но не позволил сбить с рабочей волны.
– Как понимать эти изображения?
– Слишком много современных прорисовок, – бросила профессорша. – Там может быть что угодно. Нужны оригиналы.
В любом случае снимки отошлют в Академию наук, там с ними будут работать специалисты по ранней индоевропейской истории. И работать долго. Выводы, которые они представят через пару лет, будут очень осторожными. Всего этого Коренева не сказала вслух, но шеф безопасности легко прочел на ее лице крайний скепсис.
– А почему вы скрыли эти картинки? – Елена повернулась к графине. – Они обладают колоссальной научной ценностью. Вы должны были…
– Вот и еще одна причина лишить "Шельф-индастри" лицензии, – вмешался Кройстдорф. – Компания обязана ставить принимающую сторону в известность обо всех культурных артефактах, найденных в процессе работы.
"Я сама об этом только вчера узнала", – рассердилась Юлия.
– Полагаю, Совет директоров боялся, что эти сенсационные снимки спровоцируют закрытие, – вслух сказала она. – Под водой появятся толпы ученых… как тогда бурить?
– Вы боялись, что пребывание "чубак" на дне, так сказать, всплывет? – уточнил шеф безопасности. – Станет известно, и начнется разбирательство. Так мы можем посмотреть настоящие изображения?
Графиня сделала приглашающий жест. Батискаф для руководства компании дежурил у главной стыковочной площадки. Спутники загрузились в желтую капсулу, которая из-за стальных усиков-сенсоров напоминала жука. Они позволяли ориентироваться в мутноватой воде. Море молодое, с большим включением пресной воды из поглощенных речных дельт, следовательно, микроорганизмы справляли там праздник жизни, мешая обзору. Впрочем, и смотреть-то пока было не на что. Скальное, едва прикрытое песчаными отложениями дно. Северный в основе пейзаж. Наверху климат потеплел, но на глубине царили мрак и холод, отчего казалось, будто и весь мир над головой скован льдами.
Через несколько минут "жук" подвез их к длинной каменистой гряде, которая при желании могла быть принята за стену. Она спускалась на дно с суши и состояла из зализанных водой, сглаженных блоков черного базальта.
– Вот здесь, скоро.
Батискаф включил широкий обзорный луч и вплыл в подобие расщелины, которую Кройстдорф определил для себя как обрушившуюся арку циклопических ворот. Елена сидела в углу, ни на что не глядя. Алекс поместился рядом и был готов провертеть в полу десять дыр, лишь бы Коренева улыбнулась. Почему женщин задевают такие мелочи?
"Жук" храбро шел вперед между темными скалистыми хребтами, которые выглядели все более и более отшлифованными. Карлу Вильгельмовичу казалось, что картинки будут небольшими, с детский рисунок. Но они покрывали стены на высоту десятиэтажного дома. Громадные люди. Громадные "чубаки". Всем участникам подводного рейда сделалось не по себе.
– Сколько раз возил сюда начальство, столько раз пугался, – признался капитан.
Он завел батискаф в один из разломов и стал всплывать. Внутри оказалось подобие пристани, без отделки, конечно, но каменное ложе осталось нетронутым, точно лазерные резаки прошлись по нему вчера. Внутри тоннеля имелся воздух. Кислородная капсула, догадался шеф безопасности. Причалив к бортику, капитан пригласил: