Глава одиннадцатая
Слаб человек
Иван Грозный и хакер Бейрут одинаково слабы, пока в их телах живут зловредные симбионты-вирусы, вот только хакер начинает новую жизнь после перезагрузки в прежнем теле, а царь меняет не только форму, но и содержание.
Плоская, как блин, физиономия, окаймлённая спутанной копной жестких волос, криво усмехнулась.
Обладатель злющих глаз шумно порылся грязной пятерней в рыжей бороде, закрывающей неприятное лицо, и громко выпустил газы.
Утро еще не наступило, и вокруг никого не было. Спали все. Лишь одинокий петух, проснувшись, вытянул шею, с трудом проскрипел неразборчивую побудку, едва не свалившись при этом с забора, и тут же уснул.
Огромное здание причудливой архитектуры, взирающее на мир множеством непохожих друг на друга окон, опирающееся на столь же разные колонны, поражало взгляд необычайной формой. Множество глав, венчающих башни и башенки, даже в предрассветный час, когда все кажется унылым и серым, пестрело в глазах золотой и серебряной чешуей.
Необычайный калейдоскоп не интересовал рыжебородого – он вышел на минутку и… испуганно сжавшись, покачнулся, когда воздух вокруг него странно загустел.
– Боже, спаси раба своего Григория! – истово крестясь, забормотал мужик, готовый в любую минуту рухнуть на колени.
Высокая, окружавшая двор стена заколыхалась. Теряя четкость очертаний, поплыла, как дождевая туча перед грозой. Громкий хлопок вытолкнул из насыщенного подрагивающего мрака странное существо, отдаленно напоминающее человека.
– Изыди, сатана! – замахал руками рыжебородый. Сжимая в руках нательный крест, пал ниц, заколотил головой о землю.
"Сатана" глянул на мир, недовольно рыкнул, выстрелил зеленой молнией в землю и исчез вместе с породившей его тучей.
"Испугался чудотворящей силы креста!"
Через мгновенье, однако, и туча, и странный незнакомец вернулись, озаряя заспанный церковный двор беззвучными вспышками.
– Где я? – страшный человек болезненно скривился. Цепким взглядом ощупал трясущегося Григория.
– Александровская слобода! – забормотал тот, закрываясь подолом черной рясы. И вдруг громко ахнул, вскидывая брови, выпучил глаза. – Царь?!
– Отставить! – приказал незнакомец, теребя длинную, редкую, как мочало, бороду.
Круглое лупоглазое лицо перекосилось от страха:
– Кто ты?
– Зови меня Полковник. А кто ты?
– Я Гришка Вельский, параклисиарх, слуга царский, как и все, – видя непонимание, мелькнувшее во взгляде "диавола во плоти", рыжий пояснил: – Пономарь я, Малюта Скуратов.
– Таак! – протянул полковник и вдруг громко выдохнул. – А царь где?
Согнувшийся пономарь рухнул в белоснежный сугроб.
– Там! – кивнул, приподнимая залепленную тающим снегом физиономию.
Полковник коснулся взглядом необыкновенного строения, каждый кирпичик которого сиял впечатанным золотым крестом. Здание возвышалось над серыми мелкими сараюшками, что придавало ему вид громадной золотой клетки, парящей над заснеженной землей.
– Молчи и будь рядом. Возвеличу! – прошипел он. Оглядываясь, пересёк двор, стараясь оставаться незамеченным.
Пономарь преданно засеменил сзади, иногда забегая вперед, чтобы указать дорогу.
Крепкие дубовые двери предательски скрипнули, когда полковник потянул начищенное до блеска медное кольцо. Он замер, осматриваясь; услышал громкий храп и невнятное бормотание, доносящееся из глубины узкого прохода. "Охрана, как и во все времена, – спит", – недовольно сдвинув брови, он осторожно протиснулся в темный коридор. Переступая через вытянутые громадные ноги в грубых прошитых суровой ниткой сапогах, вгляделся в лица стражей.
"Скоты! Захочешь, не разбудишь".
Подойдя к низкой полукруглой арке, заглянул внутрь небольшой комнатушки и увидел молящегося перед иконами человека в роскошной лисьей шубе.
Рослый мужчина повел крепкими плечами, мощно вздохнул широкой грудью и продолжил тягуче гнусавую молитву:
– Господи! Вразуми раба твоего, Иоанна Васильевича. Подскажи слуге твоему, как избежать измены и пресечь заговоры, опутавшие царство моё-ё-ё.
Прячась за колонной, полковник не мог поверить, что перед ним великий царь, Иван Грозный. Он с интересом наблюдал за великим тезкой, все больше удивляясь: уж очень знакомым казался ему силуэт Иоанна.
– Грозный, говоришь? – шепнул полковник, появляясь из-за колонны. – Посмотрим, так ли ты страшен.
Царь, похоже, услышал дерзкий вопрос, гневно повернулся. Пытаясь закричать, натолкнулся на затухающее зеленоватое свечение, исходящее из глаз чужака и лишь сглотнул противный, застрявший в горле комок. Захрипев, он сжал лицо руками, стараясь избавиться от наваждения. В глазах богобоязненного монарха плескался первобытный ужас.
– Силой выжечь крамолу на Руси, – зашипел полковник, злобно вытаращив глаза. – Вот что тебе нужно было делать! Царство моё-ё-ё! – скривился он. – Слизняк!
Испуганный царь, рухнув на пол, попробовал было завопить, но захлебнулся писком: полковник ударил государя ногой по шее, отчего тот влетел под широкую скамью и замер, притворяясь бесчувственным.
Вытащив парализованное, испуганное существо из-под лавки, Иван Васильевич влепил великому тезке звонкую пощёчину и негромко зарычал:
– Жить хочешь – молчи! Нет – ори!
Храп в коридоре на мгновение затих, чтобы через секунду вновь мощно задрожать под низкими сводами.
В глазах полковника полыхнул зеленый огонь.
Царь ойкнул и обмяк, сознание покинуло расслабившееся тело.
– И это Иван Грозный? – скривился полковник, поворачиваясь к замершему за спиной пономарю. Подмигнул светящимся глазом, отчего у того застучали зубы, а по спине поползли холодные капли. – Поможешь мне? – спросил он, сотрясая руками над головой – то сдвигая их ладонями друг к другу, то разводя в стороны и напрягая. Хилая искра стекла с пальцев и тут же исчезла.
– Нет! – задирая голову к потолку, полковник с трудом сдержал крик. – Ты не можешь со мной так поступить!
Он был зол на Вирусапиенса, но еще больше он жалел себя.
"Чего это он?" – вздрогнул Малюта. На какое-то мгновение он даже усомнился в своем выборе. Может, напрасно он так быстро согласился стать цепным псом страшному незнакомцу? Однако, вспомнив необъяснимое появление дьявола с лицом царя, склонился над беспомощным Иоанном. Мелькнуло широкое лезвие, и пономарь, не глядя, полоснул чуть выше руки, касающейся выпуклого подрагивающего кадыка.
– Надеюсь, твой Бог не менее могуч, чем его! – прошептал он, поднимая круглое лицо и тыкая окровавленным ножом в сторону бьющегося в конвульсиях тела.
Полковник опустил глаза, спокойно посмотрел на перерезанное горло убиенного Рюриковича.
– Ты слишком решителен для пономаря, – хищно улыбнулся претендент на освободившийся престол, отчего у будущего опричника застучали зубы и вдоль позвоночника скользнул холодный ручеёк.
– Быть тебе рядом со мной!
Пряча горячий нож за голенище потертого сапога, Малюта вытер покрасневшие от крови ладони и, глянув на мертвого самодержца, тихо прошептал:
– Слаб человек.
* * *
– Но, несмотря на кажущуюся хрупкость, человеческий организм остается очень сложным и отлаженным механизмом, – продолжал профессор, оглядывая "Медвежью берлогу", в которой с раннего утра заседали наиболее стойкие его подчиненные, выдержавшие передряги последних дней.
Низкорослый Алик Ванидзе, беспрестанно меряя комнату мелкими шагами, замотал головой.
– Да-да-да, механизм! – настаивал Медведев.
– И обязательно с программным управлением! – с этими словами он коснулся указательным пальцем виска.
Худощавый Мелехов поморщился, мельком оглядев своё тщедушное тело, взглянул на розовощёкого Семёна, поедавшего за соседним столом домашние пирожки, и широко улыбнулся.
– Механизм-то механизм! – съехидничал он. – Только кому-то от природы достались швейцарские часы, а кому-то кухонный комбайн.
– Компьютер! – неожиданно произнёс хриплый голос и на пороге появились опоздавшие хакеры.
– Человек – биохимический компьютер! – заявил Бейрут, поставив своё тело на середину лаборатории, как будто припарковал машину на обочине.
Что-то неестественное было в его внешнем виде, и это что-то вызывало отторжение и неприязнь. Перемещался он угловато, словно просчитывал каждый свой шаг. Обычно так двигаются маленькие дети или очень осторожные люди, боящиеся повредить окружающие предметы. Как бы то ни было, хакер успешно преодолел расстояние до середины комнаты и остановился – выключенный автомат да и только.
Семён замер с надкусанным пирогом, секунду подумал, разглядывая странные роботизированные пассы Бейрута.
– Это мы уже проходили, – произнёс он отрешённо: похоже, что-то вспоминал. – А как же душа?
– Что определяет наш образ жизни? – спросил Бейрут и сам себе ответил: – Привычки! А что формирует наши привычки? Гены! Что есть ген? Программа синтеза определенного вида белка. Порция наследственной информации, которая контролирует определённый признак организма. Этот признак и влияет на наши привычки. В генах закодированы белки, а работа генов – это перевод одних символов в другие. Чтобы перевод осуществлялся, нужны программы перевода, иначе говоря, драйвера. Такие же, как драйвера видео или звуковой карточки. Программы, программы, программы. Не заметивший аналогии с компьютером – полный дебил! – Бейрут угловато махнул рукой в сторону тех, кто всё же очевидного сходства до сих пор не заметил.
"Что с ним?" – повис в воздухе невысказанный вопрос.
– Это ты пока на диване лежал и себя слушал, сообразил? – положив руку на плечо друга, встрял в разговор Жора. Повернулся к аудитории, вымученно улыбаясь. – Сейчас он уже в норме! Ходит, размышляет.
Бейрут дернулся всем телом, как бы заново включаясь.
– Смотрю, драйвера установлены, но работают криво, – пробормотал и замолчал.
– А дальше? – поинтересовался профессор.
– Дальше? Напряг извилины, переписал программу, изолировал вирус, перезагрузился, – после каждой фразы Бейрут замирал, как если бы периодически впадал в спящий режим. Взгляд его терялся в бесконечности, пусто касаясь окружающих.
– Видели бы вы эту перезагрузку! Брр! – Жора содрогнулся всем телом.
– Поначалу то, что было Бейрутом, начало распадаться. Осыпаться, как если бы каждая клетка организма вдруг оказалась независимой от соседей, а силы, которые удерживали её на своём месте, внезапно исчезли. Рыхлое, рассыпающееся тело. Уфф! – Жора перевёл дух, оглядел слушателей и продолжил. – Я решил, что всё, гейм овэр – нет больше Бейрута! – в голосе молодого человека зазвучало отчаяние. – А потом… система явно заглючила! Пространство задышало – стены заходили ходуном, время задергалось, Бейрут пульсировал, как сломанная неоновая лампа. Он то появлялся, то исчезал! Чуть погодя глюки закончились. Дружище Бей открыл глаза. Встал и исчез. – Жора замолчал, ожидая вопросов.
– Как исчез? Куда исчез? – загалдела молодёжь.
Лишь профессор молчал, потому что для него подобные фокусы были уже не в новинку. Он почти привык к тому, что у людей (благо не у всех) есть такая странная особенность – исчезать и появляться.
– Телом исчез! – пояснил Жора. – Я позвонил вам.
– А где он сейчас? – спросил Медведев, приближаясь к Бейруту.
Осторожно коснулся плеча, словно боясь, что хакер начнёт рассыпаться. Трогая лоб молодого человека, профессор вздрогнул, отдёргивая руку. Лоб пылал жаром.
– Думаю, оттачивает работу операционной системы, – произнёс Жора не очень уверенно. – Уж что-что, а это он умеет.
– Или перестраивает тело, – предположил Медведев. Жора пожал плечами и виновато кивнул.
– Вначале исчезал каждую минуту, словно уходил на поиски чего-то, но потом перестал. Только выключается. Такое впечатление, что сознание уходит, а тело остается. И греется.
Медведев кивнул.
– Потёмкин на начальном этапе тоже грелся как утюг.
– Нужно умереть, чтобы стать Хомо Либерис! – проскрипел оживший хакер, нервно дергая головой, как паралитик или механическая игрушка-робот. – Ничего не напоминает? – продолжил он. – И откуда они об этом знают?
Сказал и отключился, вновь превращаясь в статую.
– О чём это он? – прошептал Алик Ванидзе.
– О верующих, нехристь! – зашипел Мелехов, прикрывая рот пальцем. – Тш-ш!
Призыв к молчанию не возымел на программиста никакого действия. Гневно вскинув худые руки, словно призывая в свидетели Бога, тот заявил:
– Сам ты нехристь! Я, между прочим, православный! И родился в Москве!
– У всех свои недостатки, – буркнул Мелехов беззлобно.
– Потёмкин? – Бейрут временно пришел в себя, возобновляя сеанс связи с внешним миром, и исчез.
Присутствующие в лаборатории почувствовали, как воздух устремился в образовавшуюся на месте хакера пустоту.
– Вот тебе и… – не успел договорить Саша Мелехов. В центре зала возникли два человека: неподвижный Бейрут и улыбающийся Потёмкин.
Улыбка сползла с загорелого лица, едва молодой человек взглянул на "роботизированного" хакера: тот неприятно повернул голову – так, что затылок оказался на месте лица, – и застыл.
– Ну брат, ты и намудрил, – удивился Дмитрий, отстраняясь от хакера, тряхнул выгоревшей до пшеничного цвета шевелюрой.
– Как бы его к Сети подключить? – поинтересовался он.
– Как к Сети? – опешил Жора. – Он же шевелится через раз и клаву руками не почувствует: координация на нуле.
– Да и сети у нас, – начал было Алик, но Потёмкин остановил его движением руки. Он качнул головой, указывая на лежавший перед Семёном яркий ноутбук: – Этот в сети?
Семён хлопнул глазами, коротко кивнул, подвигая любимый "Ламборджини" навстречу.
– Только сети у нас, – повторил он слова Алика, но и они не достигли адресата.
Дмитрий прикрыл глаза, и тотчас на панели компьютера замигал индикатор беспроводной связи.
– Кто-нибудь знает, где Тромб? – спросил он. Никто не ответил.
– Ёлки-палки! – хлопая ресницами, завопил удивленный Потёмкин через секунду. – Что это? – кивнул он в сторону гудящего вентиляторами компьютера.
– Такие у нас нынче сети! – в один голос воскликнули Семён и Алик.
– Если бы ты вчера не исчез со Светланой, я бы тебе много чего рассказал, – укоризненно произнёс Медведев.
– Простите, профессор – соскучился, – извинился Потёмкин, однако улыбка его при этом никуда не исчезла. – Надеюсь, ещё не поздно узнать, что здесь происходит? На Земле, я имею в виду.
Маленькая досказка вывела обыденный вопрос на космический уровень: в лабораторию заглянула бесконечная Вселенная, коснулась присутствующих холодным взглядом.
– Судя по Бейруту, – проговорил Потёмкин, кивая в сторону неподвижного хакера, – у вас есть чем меня удивить!
"И всё-таки мальчишки! – мысленно воскликнул Медведев, всматриваясь в лица молодых людей. – С каким бы удовольствием они послушали Потемкина? Но ничего, подождут, послушают очевидные для нынешних пользователей Сети факты. Рассказ Потемкина никуда не убежит".
– Надеюсь, и наш друг Бейрут может подождать некоторое время? – обратился он к Димке, а про себя подумал: "Скоро сеть станет похожа на большой профилакторий".
Глава двенадцатая
Война в "Тутанхамоне"
Война закончилась, да здравствует война, или могут ли виртуальные войны привести к реальным жертвам, а эксперименты Вирусапиенса к переселению человечества в Сеть.
"Санаторий, – улыбнулся Тромб, перемещаясь из компьютера в компьютер, – непривычно: тихо и спокойно".
Война закончилась. Друзья в последнее время совсем перестали заглядывать в виртуальный мир, и поэтому боец решил путешествовать в Сети, наблюдая за набирающим обороты строительством.
Виртуальная Вселенная менялась на глазах, преображаясь и приближаясь к миру реальному. Пустынные, но очень красивые города заполнили электронные просторы. Вместо миллионов однотипных майкрософтовских "миров безмятежности" возникли архитектурные ансамбли из лучших строений, когда-либо созданных человеческим гением. Великолепные парки замерли в ожидании посетителей.
Вот только где они – посетители? Пропутешествовав по паутине несколько дней, Тромб устал от однообразной стерильности. Везде, куда ни кинь взгляд, его встречала мертвая тишина и пустота. Сеть вымерла. Не то чтобы она не функционировала – нет, даже наоборот. Программы работали, информация перемещалась во всех направлениях, что-то архивировалось, что-то преобразовывалось, что-то, что-то, что-то – однако присутствия человека не ощущалось.
"Кому нужны неуправляемые машины? – задал себе вопрос Тромб. – А ведь люди могут начать выбрасывать непокорные компьютеры на свалку".