- Правда… все кажется немножко странным… Ничего не понять.
- Да, каша заварилась густая…
- Я-то, дура, решила, - сокрушенно вздохнула Силки, - что мы на одной стороне баррикад. Что мы друзья…
- А мы и так друзья. По крайней мере - были. Где-то в другом месте…
Далеко-далеко отсюда.
- Разве ты не собирался меня эксплуатировать?
- Дорогая моя… - заметил Джек с горечью. - Эксплуатировать тебя - мое самое заветное желание. В любом месте, в любом чокнутом мире. Ох, как хочется взять тебя покрепче и так от… отэксплуатировать, чтобы твои роскошные груди затряслись, как яблоки на ветру. Она прильнула к Джеку, прижавшись щекой к его плечу. Он неуклюже поиграл белокурым локоном, упавшим девушке на глаза.
- Жаль, - монотонно произнесла она, - что так ничего и не получилось.
- Да, жаль… Но я буду заглядывать на огонек, опрокинуть с тобой по рюмочке…
- Подкрашенной воды! - напомнила Силки. - А бармен даст мне тонюсенький бутерброд…
В некоторой нерешительности окружившие их рабочие подняли винтовки.
- Сейчас? - спросил один из них.
Высвобождаясь, Силки поднялась на ноги.
- Пожалуй… - еле слышно пробормотала она. - Приступайте. И кончайте побыстрей.
- Смерть фашистским собакам, - замогильно пошутил Лоуз.
- Смерть мерзавцам! - добавил Гамильтон. - Мы можем встать?
- Конечно, - сказала Силки. - Как хотите. Мне очень жаль, Джек…
Правда, правда! Но вы же не с нами, так?
- Боюсь, что не с вами, - почти добродушно согласился с ней Гамильтон.
- Ты против нас?
- Я должен быть против. Мне трудно быть кем-то другим.
- Мы что, так и позволим прикончить себя? - запротестовала Марша.
- Это наши друзья. - Голос Макфифа напоминал булькающую невнятицу паралитика. - Сделай что-нибудь! Неужели ты не можешь поговорить с ними?
Джек развел руками:
- С ними бесполезно говорить.
Он бережно поставил Маршу на ноги.
- Закрой глаза, - шепнул он ей. - И расслабься. Это не очень больно.
- Что ты собираешься делать? - пролепетала Марша.
- Вызволить нас отсюда. Единственно возможным способом…
И когда уже лязгнули затворы и поднялось полукружие нацеленных стволов, Джек отвел назад кулак, тщательно примерился и ударил жену точно в подбородок.
Слабо вздрогнув, Марша повалилась как сноп на руки Билла Лоуза. Гамильтон подхватил ее легкое тело и остался стоять с самым идиотским видом… Идиотским - поскольку бесстрастные фигуры пролетариев были вполне осязаемы и реальны. И по-прежнему готовились пустить в ход оружие.
- Боже, - хрипло сказал Лоуз. - Они все еще здесь. А вокруг никакого "Мегатрона".
Не зная, куда деваться от смущения и отчаяния, негр кинулся к Джеку и помог тому подержать потерявшую сознание Маршу.
- Какие же мы болваны! Марша здесь абсолютно ни при чем!
Глава 15
- Полный маразм! - деревянным голосом проскрипел Джек. Он крепко обхватил неподвижное теплое тело жены. - Кто же тогда устроил эту бессмыслицу, а?
И вдруг боковым зрением он заметил…
С Чарли творилось что-то неладное. Казалось, Макфиф совершенно лишился рассудка и теперь действует не более осознанно, чем заводной болванчик. Странные метаморфозы вылезали из темных глубин его естества. Словно проклюнулся чудовищный, доселе дремавший внутри зародыш и сейчас прорывается наружу.
Макфиф рос прямо на глазах. Пока Джек и Билл таращились на компаньона, из приземистого, грубо сколоченного толстяка с носом картошкой он превратился в рослого, великолепного мужчину. Божественное благородство снизошло на него. Идеально сложенный, глаза горят пламенем праведного гнева. Квадратные челюсти высокоморального Чарли стиснуты с выражением неумолимой строгости и справедливости.
Сходство с Тетраграмматоном просто поразительное! Макфифу явно не удалось расстаться со своими затаенными страхами.
- Что это? - потрясенно спросил Лоуз. - Во что это он превратился?
- Ой, что-то мне нехорошо… - неестественно громко и отчетливо произнес Макфиф. - Надо бы принять бром…
Нескладные фигуры рабочих опустили винтовки. Дрожа и благоговея, они смотрели на Макфифа, разинув рты.
- Товарищ комиссар, - пробормотал один из них. - Мы не узнали вас.
Болезненно поморщившись, Макфиф повернулся к Гамильтону.
- Дураки проклятые! - прогремел его зычный повелительный голос.
- О, что я вижу… - ухмыльнулся Джек. - Разрази меня гром, если это не Святой Отец собственной персоной?
Благородные уста Макфифа зашевелились, но звук почему-то отсутствовал.
- Теперь ясно, - скривился Гамильтон, - почему тогда, летя на зонте, Тетраграмматон тебя так разглядывал… Понятно, почему ты чуть не спятил! И нарывами ты покрылся не зря.
Макфиф ответил не сразу.
- Я растерялся. Знаешь, не очень-то верилось, что увижу Его там.
Думал, все это шарлатанство и выдумки.
- Чарли! - Джек чуть не взвыл от восторга. - Ты же коммунист!
- Да, - тяжко выдохнул Макфиф. - Это так.
- И давно?
- Со времен Великой Депрессии.
- Какого черта? Младшего брата что ли застрелили агенты ФБР?
- Нет. Просто голод, безработица и отчаяние…
- Вообще-то ты парень неплохой, - примирительно заметил Джек. - Но душа у тебя вся изодрана. Ты безумец посильнее мисс Рейсс. Ты еще больший педант и зануда, чем миссис Притчет. В суевериях и предрассудках ты переплюнешь даже Сильвестра. В тебе дерьма гораздо больше, чем у всех предыдущих психов. А так - ты в полном порядке.
- Нет смысла выслушивать эту ахинею! - величественно объявило божество.
- И вдобавок ко всему ты порядочная мразь. Отвратительный, бессовестный лжец, властолюбивый мошенник… и редкостная сволочь. Как ты мог поступить так с Маршей? Как ты мог устроить такую подлость?
Помедлив, сияющая фигура ответила:
- Как говорится, цель оправдывает средства.
- Еще один дешевый лозунг…
- Люди вроде твоей жены опасны.
- Почему? - искренне удивился Джек.
- Они никому не отдают предпочтения. Они только заигрывают со всеми.
Стоит лишь повернуться к ним спиной…
- И поэтому вы их уничтожаете! Отдаете на растерзание невменяемым фанатикам.
- Фанатики нам близки и понятны, - ответствовал Макфиф. - А вот твоя жена - нет. Она подписывает партийные воззвания и в то же время читает "Чикаго трибюн". Людям, подобным ей, чужда жесткая дисциплина и самоконтроль. Они больны индивидуализмом. Заражены слюнявой романтикой и примитивной этикой. Они не способны беспрекословно подчиняться авторитету. А это переворачивает все с ног на голову. На таком фундаменте ничего не построишь.
- Макфиф, - сказал Джек, - прости меня.
- За что?
- За то, что я собираюсь сделать. Хотя это, конечно, безнадежно. Ну и пусть! Все равно я вышибу из тебя дух!
С этими словами он бросился на Макфифа. У монстра мгновенно напряглись мощные мускулы. Схватка вышла, увы, слишком неравной: Джек не смог даже как следует подобраться к великому вождю. Макфиф отступил назад, сгруппировался и контратаковал.
Зажмурив глаза, Джек изо всех сил обхватил Макфифа. Весь залитый кровью из рассеченного лба, потеряв большую часть зубов, он крепко вцепился в чудовище. Повис на нем, как истерзанная крыса, даже в предсмертной агонии не разжимающая челюстей. Им овладело почти религиозное неистовство: он впился в Макфифа в экстазе отвращения и ненависти. Он остервенело колотил божество головой о стену. Железные пальцы врага, казалось, вот-вот разорвут его на кусочки, словно старую газету, но Джек не отпускал гада. Все закончилось так же быстро, как и началось. Приступ ярости иссяк, как пустой выхлоп, как холостой выстрел. Лоуз валялся на полу с проломленным черепом, неподалеку от смятой фигурки Марши. Сам Джек кое-как еще держался на ногах. Но вот поднялись винтовочные приклады… Значит, время пришло.
- Давай, смелее! - подбодрил он убийц. - Это ничего не меняет. Даже если порвете нас на клочки. Даже если построите из наших тел баррикады или сотрете в порошок! Марша ни в чем не виновата - и это главное… Жестокий удар швырнул Джека на пол. От страшной боли тело скрючилось в уродливую загогулину. Один из пролетариев пнул Джека в пах; другой стал методично крушить ему ребра. В кровавом тумане массивное тело вождя исчезло. Из клубящейся темноты возникали и тут же пропадали фигуры вооруженных боевиков. Хрипя, харкая горячей, липкой слюной, Джек встал на четвереньки. Сквозь красную пелену ненависти, отчаяния и боли, сквозь жесткую корку запоздалого раскаяния пробивалась, как острие шпаги, только одна мысль - разыскать и придушить Макфифа.
Крики, команды, стоны… Удары прикладами в голову и в ребра. Он содрогался, слабо отбиваясь скользкими от крови ладонями… Заметив чье-то неподвижное тело, Джек пополз туда.
- Оставьте, пусть подыхает… - прокаркал грубый голос. Джек уже не обращал внимания на побои, он на ощупь искал Макфифа. Но неподвижное тело оказалось не комиссаром, а всего лишь несчастной Джоан Рейсс. После долгой отчаянной возни он все-таки наткнулся на Чарли. Пошарил в груде мусора что-нибудь поувесистее. Вот! Осколок кирпича… и хлесткий удар ногой отшвырнул Джека далеко в сторону. Враг снова ускользнул, пропал в хаосе свалки и медленно оседающей завесы пепла. Реальность опять сдвинулась. Вновь проступили искореженные внутренности "Мегатрона" и медленно ползущие силуэты спасателей. Справа от Гамильтона неподвижно лежала его жена; одежда на ней обгорела. Одна рука неестественно вывернута за спину. Марша казалась беззащитным зверьком, брошенным безжалостной рукой на почерневший бетон. Чуть дальше распростерся Макфиф. Гамильтон, превозмогая боль, судорожно пополз к нему. На полпути его остановили спасатели и попытались уложить на носилки. Почти теряя сознание, не в силах вымолвить ни слова, но все еще движимый страстным порывом, Гамильтон оттолкнул спасателей и со стоном сел. Беднягу Макфифа, в экстазе кровавого побоища, зацепили собственные бойцы. Его физиономия до сих пор хранила гримасу крайнего негодования. Дыхание было неровным и хриплым. Что-то бормоча, Чарли дергался и вздрагивал, толстые пальцы хватали воздух, пытаясь то ли схватить кого-то, то ли нащупать опору.
Мисс Рейсс, наполовину засыпанная щебнем, тоже потихоньку шевелилась. С трудом поднявшись на колени, она попыталась вслепую разыскать свои очки.
- О! - простонала она, слепо моргая, испуганно роняя слезы. - Что же это…
Близоруко прищурившись, оглядела себя и трясущимися руками стала приспосабливать обгоревшие лоскуты одежды, чтобы хоть как-нибудь прикрыть свои худосочные прелести.
В это время спасатели отыскали миссис Притчет. Они быстро сгребли в сторону мусор, заваливший ее необъятные телеса. Джек ползком подобрался к жене и принялся сбивать пляшущие по ее платью язычки пламени. Марша задрожала.
- Не двигайся, - прохрипел Джек. - У тебя, может, что-нибудь сломано. Она послушно застыла, не открывая глаз.
Откуда-то из-за едких клубов гари послышался испуганный плач Дэвида Притчета… Что ж, кажется, несчастные люди, угодившие в жернова безумия, возвращаются к жизни. Вот Билл Лоуз бессмысленно таращит глаза на окруживших его санитаров… Вопли, крики, рев сирен…
Наконец-то! Неподдельные звуки настоящего мира. Дым пожарища, обгоревшие железо и камень. Нервная беготня медиков, спешащих оказать первую помощь.
- Мы вернулись! - крикнул Гамильтон жене. - Ты меня слышишь?
- Слышу, - откликнулась Марша.
- Ты рада?
- Да, - проговорила она еле слышно. - Не кричи, дорогой. Береги силы.
Полковник Эдвардс молча выслушал доклад Джека. После того как были изложены все основные пункты доклада, в конференц-зале воцарилась тишина. Чуткое ухо уловило бы только сухое потрескивание дымящихся сигар и скрип карандаша стенографистки.
- Вы обвиняете нашего офицера безопасности в принадлежности к коммунистической партии, - после долгой паузы хмуро проговорил Эдвардс. - Я вас верно понял?
- Не совсем…
Джек был еще немного слаб; всего неделя с небольшим минула со времени аварии.
- Я заявляю, что Макфиф - коммунист по убеждению. Он подчиняется партийной дисциплине и использует свое служебное положение для осуществления тайных целей.
Резко повернувшись к Макфифу, Эдвардс спросил:
- Что скажешь, Чарли?
Не поднимая взгляда, Макфиф ответил:
- Скажу, что это очевидная клевета.
- Значит, Гамильтон просто пытается поставить под сомнение ваши мотивы?
- Именно так, - монотонно бубнил Макфиф. - Вместо того чтобы защищать жену, он атакует меня.
Полковник снова повернулся к Джеку:
- Боюсь, с этим мне придется согласиться. Ведь речь идет о вашей жене, а не о Чарли Макфифе. Постарайтесь говорить по существу.
- Как вы понимаете, - взволнованно начал Джек, - я не могу прямо сейчас доказать, что Марша не коммунистка. Однако мне вполне ясно, почему Макфиф обвинил ее. Я могу открыть всю реальную подоплеку этого дела. Подумайте о положении, которое Чарли занимает. Кто ж его заподозрит? У него свободный доступ к секретным досье. Он может обвинять кого угодно по собственному выбору… Идеальное положение для диверсанта! Всех, кто мешает, можно запросто устранить.
- Безосновательно, - отмахнулся Эдвардс. - Все логично, но где доказательства? Вы можете доказать, что Чарли - красный? Вы же сами сказали, что он не состоит в компартии.
- Я не детектив, - ответил Гамильтон. - У меня нет возможности собирать сведения. Полагаю, он постоянно контактирует с каким-нибудь связником… Откуда-то он должен получать приказы? Если парни из ФБР возьмут его в оборот и потолкуют вдумчиво…
- Значит, доказательств нет, - прервал его Эдвардс, пожевав сигару.
- Нет, - признал Гамильтон. - Трудно, знаете ли, залезть человеку в мозги. Тем более что-то оттуда вытащить. Это, кстати, относится и к моей жене. Откуда вам знать, что у нее творится в голове?
- У нас обширный компромат на нее. Всевозможные воззвания, подписи, походы на сомнительные собрания. А покажите мне хоть одну петицию, подписанную Чарли Макфифом. Назовите хоть один митинг, на котором он побывал!
- Ни один настоящий диверсант не раскроет себя, - проворчал Джек, сам прекрасно понимая, насколько нелепо это утверждение.
- Мы не можем на этих основаниях уволить Чарли. Слишком абсурдно тогда получится.
Губы полковника чуть дрогнули в неком подобии улыбки.
- Сожалею, Джек. Ты ничего не доказал.
- Я знаю.
- Знаешь?.. - Эдвардс крайне удивился. - И сам признаешь это?
- Конечно, признаю. Я и не надеялся вас убедить. - Джек совершенно утратил первоначальные воодушевление и напор. Теперь голос его отдаленно напоминал гул погребального колокола. - Нет, не надеялся… Хотел только привлечь внимание. Может, для досье и сгодится. Макфиф не проронил ни слова. Лишь еще больше надулся, глубоко погрузившись в кресло, как булыжник в тесто. На Джека он старался не глядеть.
- Я честно пытался тебе помочь… - с усилием проговорил Эдвардс. - Но, Джек, черт возьми… Следуя твоей логике, нам надо каждого считать фактором риска.
- Вы так и поступаете. Я всего лишь применил ваш метод на Макфифе.
Жаль, что он вышел сухим из воды! Жалко и мерзко…
- Полагаю, - сухо произнес Эдвардс, - что высокая порядочность и патриотизм Чарли Макфифа выше упреков и подозрений. Вам прекрасно известно, что этот человек сражался на войне в ВВС армии США. Он ревностный католик. И состоит в организации "Ветераны экспедиционных войн".
- К тому же, наверное, еще и бойскаут! - усмехнулся Джек. - И каждый год наряжает рождественскую елку.
- Не хотите ли вы сказать, что католики и легионеры - предатели? - Полковник аж потемнел лицом, словно кактус, в который впрыснули шприцем чернила.
- Нет, не хочу. Я пытаюсь лишь объяснить, что человек может отвечать всем требуемым нормам официальной морали и тем не менее быть настоящим подонком. А несчастная женщина, по простоте душевной подписывающая всякие глупые бумажки, - любить даже придорожную грязь этой страны.
- Мы напрасно теряем время, - холодно резюмировал Эдвардс.
Джек поднялся, отодвигая стул.
- Спасибо, полковник, что выслушали меня.
- Не за что. - Откровенно испытывая неловкость, Эдвардс добавил:
- Очень хотелось бы поработать вместе, парень. Но ты сам видишь…
- Не вините себя. - Джек сделал успокоительный жест. - По правде говоря, я даже рад, что вы не обратили внимания на мое заявление. Макфиф невиновен, пока не доказано обратное.
Собрание потихоньку расходилось. Руководители "Калифорния мэйнтэнанс" с радостью выбирались в коридор, чтобы вернуться к своим привычным делам. Аккуратная стенографистка собирала записи, сигареты в сумочку. Макфиф, исподтишка бросив на Гамильтона злорадный взгляд, прошмыгнул мимо и исчез. В дверях Эдвардс задержал Джека.
- Что ты собираешься делать? - хмуро спросил полковник. - Думаешь найти фирму на полуострове? Например, Тиллингфорда… Знаешь, а он запросто возьмет тебя!.. Он ведь дружил с твоим отцом. В реальном мире Гамильтон еще не побывал у Гая Тиллингфорда.
- Возьмет… - произнес он задумчиво. - Может, из-за отца… А может, потому, что в электронике я все-таки специалист высшего класса. Эдвардс, как гимназистка, у которой неожиданно лопнула на трусах резинка, покрылся красными пятнами.
- Извини. Я имел в виду…
Джек передернул плечами, как если бы ему вдруг стало зябко. Тут же дала о себе знать боль в стянутом пластырем ребре. На десны давили вставные зубы, во рту ощущался какой-то гнусный привкус, словно глотнул из сточной канавы. И вообще Джека терзало странное чувство, будто он заглянул в зеркало и увидел там вместо своего собственного - чужое лицо. Джек отчетливо сознавал, что здорово постарел и вымотался за время беготни по шизоидным мирам.
- Я не пойду к Тиллингфорду, - вздохнул он. - Буду работать самостоятельно.
Потоптавшись на месте, Эдвардс спросил:
- И затаишь обиду на нас?
- Нет. Работу я, конечно, потерял, но теперь это не важно. Я чувствую себя как больной, только что вышедший из стен госпиталя. Я был в глубокой коме и вот очнулся. Я стряхнул с себя остатки дурного сна. К тому же меня наконец-то ткнули носом в собственное дерьмо. Поэтому действовать по-старому я уже не смогу. В голове, наверное, что-то щелкнуло. Вот так!
- Ну, Джек…
- Раньше мне все давалось слишком легко. У родителей было много денег.