- Но тем не менее это очень вписывается… - через силу произнес Джек. - Помнишь осу? Мы не ошиблись: что-то вокруг изменилось. И все сводится к одному пока неизвестному знаменателю…
Глава 4
Утреннее солнце освещает спящую Маршу, ее обнаженные плечи и ложится желтым квадратом на темный пол. Стоя в ванной, Джек ожесточенно бреется, превозмогая боль в поврежденной руке. В запотевшем зеркале он воспринимает свои смазанные мыльной пеной черты как пародию на человеческое лицо. В доме наступило успокоение. Вся саранча уползла куда-то, и только изредка случайный шорох напоминает о том, что часть насекомых забралась под стенные панели. Теперь все кажется вполне нормальным и привычным. Проехал, звякая бутылками, небольшой грузовик молочника. Марша вздохнула и пошевелилась во сне, выпростав руку поверх одеяла. На заднем крыльце Прыг-Балда раздумывал, не пора ли опять вернуться в дом. Тщательно контролируя свои действия, Гамильтон закончил бритье, помыл бритву, освежил лосьоном щеки и шею, надел свежую белую сорочку. Ночью, ворочаясь без сна, он заранее решил, что исполнит задуманное именно сейчас, после бритья, когда от сонливости не останется и следа, а сам он будет умыт, одет и причесан.
Неуклюже опустившись на одно колено, он сложил вместе ладони, закрыл глаза, втянул глубоко воздух и начал…
- Великий Боже, - проговорил он таинственным полушепотом, - сожалею и раскаиваюсь в том, что содеял с бедняжкой мисс Рейсс. Если Ты сможешь простить мой грех, я буду признателен.
Джек оставался коленопреклоненным еще минуты, размышляя над тем, достаточно ли сказанного и все ли он правильно сказал. Однако мало-помалу стыд, гнев и ярость вытеснили смиренное раскаяние. Где это видано, чтоб взрослый здоровый мужик становился на колени? Унизительно… недостойно разумного человека… и, честно говоря, непривычно.
Скрепя сердце он добавил к своей молитве еще несколько строк:
- Господи, посмотри в лицо фактам: она это заслужила! - Его жесткий шепот разносился по притихшему дому. Марша вновь вздохнула и перевернулась под одеялом. Скоро она проснется. Прыг-Балда царапался в дверь снаружи, удивляясь, почему она до сих пор заперта. - Господи, оцени ее слова по достоинству! - продолжал Джек, тщательно выбирая слова. - Именно такие, как она, создавали лагеря смерти. Она суетлива, непримирима… От антикошачьих настроений рукой подать до антисемитизма… Ответа не последовало. А рассчитывал ли Джек получить его? Чего конкретно ждал? Он и сам не знал. Может, какого-нибудь знака. Или молитва не смогла пробиться к Богу? Последний раз Джек сталкивался с какой бы то ни было религией на восьмом году жизни, в воскресной школе. А старательное чтение этой ночью церковных текстов не дало ничего конкретного, только ощущение необъятности предмета и глубины материала… Там тоже свои формулы, фактически - тот же протокол… и построже, чем у полковника Эдвардса.
Джек еще оставался в молитвенной позе, когда сзади послышался звук. Повернув голову, он увидел какую-то фигуру, на цыпочках пересекавшую гостиную. Человек. В свитере и просторных брюках. К тому же - негр.
- Хорошенький знак свыше, нечего сказать! - с сарказмом заметил Гамильтон. Чернокожий выглядел явно не лучшим образом.
- Вы меня помните? Я - гид. Привел вас на ту платформу. Вот уже пятнадцать часов, как эта авария у меня из головы не выходит…
- Вы тут ни при чем, - сказал Гамильтон. - Вам досталось наравне со всеми.
Поднявшись, Джек вышел из ванной в прихожую. - Вы завтракали?
- Я не голоден, - ответил негр, пытливо глядя на Гамильтона. - Что вы сейчас делали? Молились?
- М… да, - признался Джек.
- Это ваш обычай?
- Нет… - Поколебавшись, он добавил:
- Я не молился лет с восьми.
Негр помолчал, раздумывая над чем-то, потом, спохватившись, представился:
- Меня зовут Билл Лоуз…
Они обменялись рукопожатием.
- Вы, кажется, все поняли! Когда догадались?
- Где-то со вчерашнего вечера.
- Что-нибудь произошло?
Гамильтон рассказал ему о дожде из саранчи и об укусе осы.
- Догадаться несложно. Солгал - был наказан. Перед тем сквернословил - значит, снова наказан. Причина и следствие. Все элементарно.
- А на молитву вы зря теряете время, - без обиняков заявил Лоуз. - Я пробовал. Все напрасно!
- О чем вы молились?
Лоуз с иронией ткнул себя в шею над воротом сорочки, в полоску черной кожи:
- Могли бы догадаться. Но все не так просто… Тут уж, наверное, судьба.
- В ваших словах изрядная доля горечи, - осторожно заметил Гамильтон.
- В свое время ее было гораздо больше. - Лоуз прошелся по гостиной.
- Извините, что я так бесцеремонно ворвался… Но дверь была не заперта, и я решил, что вы дома. Вы инженер-электронщик?
- Да.
Состроив гримасу, Лоуз протянул руку:
- Приветствую, коллега. Я выпускник университета. Квантовая физика.
Благодаря чему и получил работу гида. Большая конкуренция в наше время… Во всяком случае, мне так говорят.
- А вы как разобрались со всем этим? - Гамильтон повел вокруг рукой.
- С этим?.. - Лоуз пожал плечами. - Догадаться нетрудно.
Он вынул из кармана матерчатый узелок. Развязав его, он показал крохотную металлическую пластинку.
- Когда-то сестра заставляла меня это носить. Так и привык. Он бросил амулет Гамильтону. На пластинке еще не до конца стерлись слова веры и надежды. Возможно, тысячи рук ощупывали эти заклинания.
- Давайте, - усмехнулся Лоуз. - Воспользуйтесь им.
- Воспользоваться? - не понял Джек. - Откровенно говоря, это не мой стиль.
- Я по поводу вашей руки. - Лоуз сделал нетерпеливый жест. - Талисман ведь действует - теперь. Приложите к больному месту и увидите. Лучше снять повязку. При непосредственном контакте он работает лучше. Именно так я избавился от своих собственных травм.
Недоверчиво посматривая на Лоуза, Гамильтон содрал часть повязки.
Почерневшая плоть влажно блестела сукровицей под лучами солнца.
Поколебавшись, Джек осторожно приложил к ране холодный кусочек металла.
- Вот, уже пошло, - заметил Лоуз.
Отвратительная нагота поврежденных тканей стала бледнеть и покрываться розовой пленкой. Оранжевый глянец медленно обретал нормальный телесный цвет. Рана сузилась, перестала сочиться сукровица. Потом и вовсе затянулась. Только посредине осталась узкая белая полоска. Под кожей пропала болезненная пульсация.
- Вот видите! - победно ухмыльнулся Лоуз, протягивая руку за амулетом.
- А раньше он помогал?
- Да что вы!.. Никогда. Глупые старушечьи байки. - Он сунул амулет в карман. - Теперь попробую оставить на ночь несколько волосков в воде… Утром, конечно, будут черви. А хотите знать, как вылечить диабет? Надо взять половину сушеной жабы, смолоть как кофе, перемешать с молоком девственницы, завернуть в старую тряпку и обернуть шею больного.
- Вы хотите сказать…
- …что теперь подействует. Как до сих пор еще верят в глубинке. До сих пор старики ошибались, а мы были правы. Но теперь неправы мы. На пороге спальни появилась Марша. В халате, заспанная и непричесанная.
- О!.. - испуганно выдохнула она, завидев Лоуза. - Это вы! Как поживаете?
- Спасибо, хорошо, - ответил Лоуз.
Протирая глаза. Марша обернулась к мужу:
- Как спалось?
- Так… А что?
Что-то в ее голосе насторожило Джека.
- Сон видел?
Гамильтон задумался. Снилось нечто расплывчатое, рассказывать особо не о чем.
- Нет, - буркнул он.
Странное выражение появилось на угловатом лице Лоуза.
- Вы видели сны, миссис Гамильтон? Что именно?
- Самое странное, такое и сном-то не назовешь. Ничего не происходило.
Просто - было…
- Место, но не действие - так?
- Вот-вот. Грубо говоря, имело место что-то неизвестное. И мы в том числе.
- Мы все? - живо спросил Лоуз. - Все восемь?..
- Да, - кивнула Марша. - Все лежали там, где упали. В "Мегатроне".
Мы просто лежали. Без сознания. И даже, казалось, вне времени.
- А в углу, - спросил Лоуз, - происходит что-нибудь? Суетятся медики? Или ремонтники?..
- М-м… да, - подтвердила Марша. - Но они, скорее, недвижно присутствуют. Замерли, как статуи, на какой-то лестнице.
- Нет, они двигаются, - возразил Лоуз. - Мне тоже снилось подобное.
И я тоже сначала думал, что они неподвижны. Они двигаются, только очень медленно.
Наступило тягостное молчание.
Еще раз покопавшись в памяти, Джек нерешительно произнес:
- Теперь и я припоминаю… Это след травмы: мгновение шока. Оно врезалось в наше сознание. Наверно, мы никогда от него не избавимся полностью.
- Но это не память! - взволнованно воскликнула Марша. - Это продолжается! Мы все по-прежнему - там.
- Как?.. В "Мегатроне"?
Она судорожно кивнула:
- Я это только так и ощущаю.
Чувствуя, что Марша на грани срыва, Джек сменил тему.
- Сюрприз! - показал он ей заживленную рану. - Глазом не моргнув, Билл чудо сотворил!
- Нет, не я! - сердито запротестовал Лоуз. - Никто и никогда не уличит меня в чудесах. Смущенный Гамильтон поглаживал свою руку.
- Это ваш амулет ее вылечил!
Лоуз достал талисман из кармана и внимательно осмотрел его.
- Может быть, теперь мы спустились до уровня настоящей реальности.
Может, под обманчивой поверхностью всегда существовала эта реальность…
Марша медленно подошла к мужчинам.
- Мы мертвы, не так ли? - спросила она неожиданно севшим голосом.
- По-моему, нет, - ответил Гамильтон. - Мы все еще находимся в Белмонте, штат Калифорния. Но это другой Белмонт. Произошли какие-то перемены. Некоторые добавления, там и тут… Другими словами, кто-то за нами следит.
- И что теперь? - спросил Лоуз.
- Вопрос не по адресу, - ответствовал Гамильтон. - Я в таком же положении, как и вы.
- Я могу сказать, чего нам ждать теперь, - тихо сказала Марша.
- Чего же?
- Я иду искать работу.
Брови Гамильтона поднялись:
- Какую еще работу?
- Любую. Машинисткой, продавщицей, телефонисткой на коммутаторе. Чтоб нам было на что жить… или ты забыл?
- Я не забыл. Но ты тем не менее останешься дома, хотя бы мебель от пыли протирать… А я позабочусь о работе.
Он выставил чисто выбритый подбородок и выпятил грудь в свежей сорочке:
- Два шага уже сделал на этом пути!
- Но ведь я виновата, что ты без работы!
- Может, никому из нас работать больше не придется, - иронизируя, произнес Лоуз. - Может, от нас больше ничего не требуется, кроме как рот раскрывать в ожидании манны небесной.
- Вы говорили, что уже пробовали, - бросил Гамильтон.
- Пробовал, да. И безрезультатно. Но у других получается. И нам надо выяснить, как это им удается. Этот мир, чем бы он ни был, имеет свои собственные законы. На привычные для нас нормы они не похожи. Мы в этом уже убедились: талисманы больше не безделушки. Значит, благословение - не пустой звук в этом мире… - Запнувшись, он добавил:
- Как, вероятно, и проклятие.
- И спасение!.. - широко раскрыв глаза, прошептала Марша. - Боже милостивый, значит, Небеса действительно существуют?
- Безусловно, - кивнул Джек, направляясь в спальню. Вскоре он вернулся, завязывая галстук. - Но об этом после… А сейчас я отправлюсь вдоль побережья искать работу. У нас в банке - пятьдесят долларов, и ни цента больше. Я не намерен умирать с голоду, дожидаясь, когда же начнут действовать молитвы.
На служебной автостоянке у ракетного завода Гамильтон включил зажигание своего "форда". Машина все еще занимала прежнее место с надписью:
"Зарезервировано для Д. Гамильтона".
Выехав на Эль-Камино-Реаль, он вскоре оставил Белмонт позади. Через полчаса он уже был у южной оконечности Сан-Франциско. Башенные часы местного отделения банка показывали 11.30, когда Джек припарковал машину на покрытой гравием площадке среди "кадиллаков" и "крайслеров" персонала Агентства по развитию электроники.
Корпуса агентства высились справа: белые бетонные кубы на фоне холмов растущего индустриального города. Когда-то давно, после первой публикации Гамильтона по электронике, агентство хотело переманить его из "Калифорния мэйнтэнанс" к себе.
Возглавлял агентство Гай Тиллингфорд, один из ведущих специалистов страны. Блестящего ума человек, он был еще и близко дружен с отцом Гамильтона.
Именно здесь надо искать работу - если вообще суждено ее найти. И, самое главное, в данный момент агентство не вело военных исследований. Доктора Тиллингфорда, одного из основателей Института фундаментальных исследований в Принстоне, больше увлекали чисто научные проблемы. Из Агентства по развитию электроники вышло несколько мощнейших компьютеров, величайших электронных мозгов, применяемых во всех странах западного мира.
- Да, мистер Гамильтон, - деловито затараторила секретарша, бегло полистав его бумаги, - я скажу доктору, что вы здесь… Уверена, он обрадуется вам.
Энергично вышагивая в холле, Гамильтон то и дело складывал вместе кончики пальцев, молча творя молитву. Она получалась сама собой; для этого не требовалось усилий. Пятидесяти долларов на счете явно недостаточно для счастья… даже в этом мире чудес и сыплющейся с потолка саранчи.
- Джек, мальчик мой! - раздался звучный голос. Доктор Гай Тиллингфорд появился в дверях кабинета, протягивая гостю руку. Лицо его светилось радостью. - Как я рад тебя видеть! Погоди, сколько же мы не виделись? Десять лет?
- Недалеко от этого, - признал Гамильтон, ощущая сердечную полновесность рукопожатия. - А вы, доктор, неплохо выглядите. В кабинете Тиллингфорда находились инженеры и научные консультанты. Блестящие молодые люди, энергичные, по моде одетые. Не обращая на них внимания, доктор провел Джека через анфиладу переходов в отдельную комнату.
- Здесь мы сможем поговорить, - доверительно сказал он, тяжело опускаясь в просторное кожаное кресло. - Видишь, устроил себе… подобие убежища, где можно хоть несколько минут побыть самим собой. Поразмышлять, успокоиться…
Он с грустью добавил:
- Не могу, знаешь ли, держать такой темп, как раньше. Пару раз в день вынужден заходить сюда, чтоб восстановить силы.
- Я ушел из "Калифорния мэйнтэнанс", - сообщил Гамильтон.
- Ага! - кивнул Тиллингфорд. - Молодец. Это место не для тебя.
Слишком заняты пушками. Не ученые, а государственные чиновники.
- Я не подал в отставку. Меня выгнали.
Гамильтон кратко обрисовал ситуацию.
Тиллингфорд некоторое время сидел молча. Задумавшись, он насупил брови, ногтем постукивая по передним зубам…
- Я помню Маршу. Милая девушка, всегда нравилась мне. Все помешались теперь на охране секретов. Но здесь нам нет нужды об этом беспокоиться. Мы как отшельники в башне: никаких правительственных заказов! - Доктор довольно рассмеялся. - Последний бастион чистой науки.
- Вы думаете, что я мог бы пригодиться вам? - спросил Гамильтон, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно.
- Почему бы и нет?
Машинальным движением Тиллингфорд достал некий странный предмет, вращающийся барабан на подставке, и принялся крутить его.
- Я с твоими работами знаком… По правде говоря, жалею, что ты раньше не оказался у нас.
Гамильтон как зачарованный смотрел на диковинную штуку в руках у Тиллингфорда: он узнал молельное колесо буддистов.
- Тебе, конечно, зададут положенные вопросы, - вскользь обронил Тиллингфорд, вращая колесо. - Рутина, сам понимаешь… Но анкету и прочее тебе заполнять не придется. Я опрошу тебя устно. Как я понимаю, ты не пьешь, не так ли?
Гамильтон от удивления привстал:
- Пью?!.
Видимо, Тиллингфорда ответ удовлетворил.
- Теперь что касается Марши… Некоторую трудность эта история создает. Не в том, что относится к охране секретов, а… Джек, я должен спросить вот о чем… Скажи мне правду, Джек!… Тиллингфорд вытащил из кармана книгу в черном переплете, тисненную золотом: "Байян Второго Бааба" и передал ее Гамильтону.
- В колледже, когда вы с Маршей имели отношение к радикальным кругам… вы не практиковали, скажем так, "свободную любовь"? Гамильтон не смог подобрать нужных слов. В крайнем изумлении он встал перед Тиллингфордом, держа в руке "Байян". Книга еще хранила тепло рук доктора. В комнате уже появились двое служащих агентства; они наблюдали с почтительного расстояния. В длинных белых халатах, они держались торжественно, как служители некого культа. Их коротко остриженные головы напоминали выбритые черепа молодых монахов… Странно, что раньше Джеку не приходило в голову, насколько нынешняя мода коротко стричься похожа на ритуальную стрижку монашеских орденов. Эти двое выглядели вполне типично для молодых физиков, но куда подевалась их обычная для юных талантов бесцеремонность?
- Раз уж мы начали, то я спрошу тебя вот о чем, - говорил Тиллингфорд. - Джек, мальчик мой, положи руку на "Байян" и скажи правду: нашел ли ты Единственно Верный Путь к благословенному спасению? Все взгляды сошлись на Гамильтоне. Он сглотнул неожиданно подкативший к горлу ком, покраснел как рак и стоял, совершенно обалдевший.
- Доктор, - наконец проговорил он, - я, пожалуй, зайду в другой раз.
Тиллингфорд снял очки и обеспокоенно взглянул на Гамильтона:
- Ты плохо себя чувствуешь, Джек?
- Я много пережил за последние дни. Потеря работы… - Он торопливо добавил:
- И прочее… Марша и я попали вчера в аварию.
- Да, да, - кивнул Тиллингфорд. - Я слышал об этом. К счастью, никто не погиб.
- С теми, кто угодил в эту бойню, - вступил в разговор один из сотрудников, - должен был находиться сам Пророк. Вы подумайте: падать с такой высоты - и уцелеть!
- Доктор, - хрипло произнес Гамильтон, - вы не могли бы рекомендовать хорошего психиатра?
- Кого? - Лицо ученого мужа вытянулось и застыло с выражением крайнего удивления. - Ты, парень, в своем уме?
- По-моему, да… - не совсем уверенно ответил Джек.
- Обсудим это позже, - сдавленным голосом проговорил Тиллингфорд.
Нетерпеливым жестом он отослал обоих ассистентов. - Ступайте в мечеть, - приказал он им. - Займитесь медитацией, пока я вас не позову. Те вышли, бросая на Джека любопытные взгляды.
- Со мной можешь говорить откровенно, - тяжело вздыхая, сказал Тиллингфорд. - Я твой друг, Джек. Я знал твоего отца. Это был великий физик. Лучше не бывает. Когда ты пошел работать в "Калифорния мэйнтэнанс", я сильно огорчился. Но, конечно, мы должны склоняться перед Волей Космоса. Гамильтон чувствовал, как холодный пот стекает у него по шее, впитываясь в накрахмаленный ворот сорочки.