- Кока-коооолу!.. - бесстрастно и нестройно шумела толпа.
- О'кей, ребятки… Где жрем?
- В Маааакдоооонааалдсееее!..
- Ол райт, граждане-товарищи! Вэри гуд! Умники и умницы! А теперь ещё раз хором: ну-ка, кола - Доналдс - кола!
- Кола! Доналдс! Кола! - подхватила буря стонущих голосов, и у Расина на коже выпрямились волоски.
- А теперь все вместе! Сотню раз подряд мы скажем - втрое вырастут продажи! - выкрикнул нелегал.
Толпа с покорным воодушевлением повторила и эту ахинею.
- Вэри гуд! - заорал нелегал. - Помните это каждую минуту вашей сраной жизни! Помните до самой своей убогой смерти!
Вдруг он резко развернулся от одной половины толпы к другой и вопросил, приставив к уху ладонь:
- Ну, а кто же ваш отец родной, братцы? А?! Кого вы поддерживаете, хрен бы вас побрал?
Толпа вобрала в себя побольше воздуха и заунывно проскандировала:
- Рыыыы-жи-ко-вааа!..
- Ко-о-вааааа!.. - ответило эхо.
Вадиму захотелось поближе рассмотреть нелегала. Растолкав толпу, он приблизился к трибуне.
- Никому не расходиться, кретины! - хрипло продолжал нелегал. - Ну-ка, ещё раз повторим усвоенный урок… Кола - Макдоналдс - Рыжиков - Ойл-Траст!
Нелегал поднял руки и приготовился дирижировать. В эту минуту он заметил Расина.
- Вау! Жмурик! - парень скрестил руки на груди и криво ухмыльнулся. - Ты-то какого хрена сюда притащился?
Он сказал это без злобы, но Вадима такое обращение смутило, он стал оглядываться.
Толпа затихла. Хотя никто из присутствовавших на Расина даже не глянул, все как-то странно занервничали.
- Не крути башкой, чувак, я с тобой говорю, - продолжал парень. - Что, жмурик, в человеческие сообщества потянуло? Захотел узнать, как все на самом деле происходит? Я тебе сейчас объясню: это в тебе старая программа работает. Любопытство называется. Только ты давай, вали на хрен отседава! Тебя эта фигня, что я своим баранам в их тупые бошки вдалбливаю, никаким боком уже не должна касаться! Ты теперь неплатежеспособный!.. - Он отчаянно захохотал. - Понимаешь мою речь, жмурик?.. Иди-иди! От тебя мертвечиной разит, а бараны мои это чуют! Вали, сказал! Справку в зубы - и шагом марш! Понял? Бегом, говорю, а не то красного щас кликну, он из тебя кишки выпустит! Ну!..
Вадим поспешил ретироваться, опасаясь, что толпа примет меры. Но страх оказался напрасным: толпа оставалась по-прежнему сонной.
- Продолжим! Че остолбенели? - кричал за спиной нелегал.
- Кола!.. Рыжиков!.. Ойл-Траст!.. - отозвалась толпа.
Расин выбрался и пошагал дальше. Несколько спящих тоже поначалу побрели за ним. Пришлось на них прикрикнуть, чтобы они отстали.
- Тьфу ты! - прошептал Вадим. - Кто же знал? Покруче двадцать пятого кадра!
Спустя сотню метров Вадим наткнулся ещё на одного проповедника. Этот был старше, солиднее и выкрикивал единственное слово - название одной из марок автомобилей. Толпа вторила ему многоголосо и тоскливо, как зимний прибой.
Ноги шагали на удивление легко. С тех пор, как в голове стало проясняться, усталость почти прошла, хотя тело не получало ни отдыха, ни пищи. Осознание правильности направления придавало сил. Контролер говорил, что надо спешить и что в шесть часов должны открыться ворота. Сколько Вадим ни справлялся у прохожих, который час, он ни разу не получил ответа. В лучшем случае пожимали плечами. Один интеллигентного вида мертвец сказал: "Полагаю, малдой-члавек, надо поспешить".
Порой ему хотелось бежать вприпрыжку. Медленно ползущая безгласная толпа преграждала дорогу, но Расин не сбавлял ход. Он ловко изворачивался, ныряя в щели, огибая чьи-то выступающие бедра и плечи. В конце концов, он побежал вприпрыжку, словно мальчуган. Ему стало весело, он начал размахивать руками - все шире амплитуда, все дальше прыжки, он замечает просвет, бросается в него, на миг тормозит, толкается, меняет направление, впереди несколько шагов свободного пространства, он преодолевает их одним прыжком, он почти летит. Вдруг - приземистая старушка (не мертвая - спящая). Он реагирует мгновенно, делает толчок левой ногой и… перепрыгивает ее.
Он подпрыгнул так высоко, что увидел всю улицу - широкую реку, заполненную людьми. Прыжок был плавным, как во сне. Зависни, сказал он себе и завис в воздухе.
Никто не поднял головы, не остановился. Старушка прошла под ним, а за ней прошагали ещё несколько человек, и они так и шли, не останавливаясь, не поднимая удивленных взглядов на человека, висящего в воздухе. Спящие не могли видеть того, что произошло.
И тогда он двинулся дальше, по воздуху, над беззвучной толпой.
Летелось легко и естественно. Не надо было задумываться о механизме и причинах полета. Мозг отдавал сигналы телу, и оно двигалось. Вот и все.
Это было восхитительно! В груди вспыхнула радость, стала нарастать. Черт возьми, стоило сойти с ума ради этого! Расин не выдержал и заорал на всю улицу. На бешеной скорости он описал синусоиду из нескольких десятков волн и замер в позе распятого Христа. Он чуть не выплеснулся из самого себя - это был неописуемый кайф!
Вадим посмотрел вверх, в серое небо, и взмыл к фронтонам и крышам домов, а затем поднялся ещё выше. И увидел Киев.
За близлежащими плоскостями крыш находились провалы, за которыми вставали новые ряды домов, микрорайонов, жилмассивов, разделенных улицами, проспектами и парками. Окна в домах были темны и безжизненны, а по всем видимым улицам двигались мрачные потоки. И не было видно Днепра, на его месте раскинулась низина.
А справа, за лесом начиналась пустота - зловещая пепельная пустота, в которой тонул взгляд.
Закружилась голова. Вадим плавно спланировал на одну из крыш, на самый край. Присев, он оперся на колено, посмотрел вниз.
Куда идут? Кто создал человечество таким? В этом бессмысленном движении не угадывались черты общества или нации, или признаки индивидуальной души. Не было в нем даже животной естественности.
Поток двигался так, как стекает лава вулкана, - он был безжизнен. И Вадим, сидя на крыше, не находил ни одной разумной мысли, чтобы объяснить все это. Ему не оставалось ничего другого, кроме как созерцать.
В какой-то миг он почувствовал себя каменной химерой, и от этого ощущения мороз прошел по коже.
Чтобы страх не поглотил его, он спрыгнул с крыши, мягко приземлился на тротуар и пошагал среди прохожих в направлении того места, где предположительно находился его дом…
Расин шел быстро, не останавливаясь и не разглядывая больше нелегалов-проповедников.
Он прошел не меньше километра и добрался почти до Братиславской, прежде чем что-то заставило его вздрогнуть.
(Прочь отсюда, ибо следующий шаг не будет быстрее.)
Он повернулся и посмотрел.
Прижав хрупкую фигуру мощной рукой к шершавой штукатурке, красный контролер, точь-в-точь такой же, как тот, что с ним недавно толковал, дубасил рыжую девушку. Он бил её в живот, в грудь, по лицу, отчего вид у нее был как у куклы, из которой собрались вытрясти говорящее устройство.
- Незнание… законов… природы… не освобождает от ответственности! - приговаривал контролер своим дивным бас-сопрано, нанося тяжкие удары. - Не!.. Освобождает!.. От!.. Ответственности!!!
Контролер широко улыбался.
Прочь отсюда!
Сейчас, когда он так близок к пониманию своей цели, ввязаться в историю для него грозит не просто потерей времени. Не останавливайся, говорил Галах.
Вадим делает шаг, усиливая скорость. Только… Следующий шаг вряд ли будет быстрее.
До того места, где улица становится шире, не больше семидесяти метров. Раньше здесь было шоссе, а теперь просто какой-то поворот.
Если он сильно оттолкнется ногами от асфальта, то окажется там через секунду-другую.
- Пребывание без документов запрещено.
Прочь отсюда.
Он посылает импульс. Следующий шаг становится чуть быстрее.
Но чем быстрее шаг, тем медленнее течение времени.
Краем глаза он замечает…
Рука гермафродита взмывает вверх, с ней вместе летят по воздуху несколько капелек крови, сперва рука обгоняет их, но, когда локтевой изгиб превращается в развернутый угол, кулак плавно прекращает движение, и капельки, свободно двигаясь дальше, опережают его; нога Вадима делает толчок, и уже на лету приходит понимание: вот почему на контролерах красные комбинезоны - чтобы кровь их не слишком марала; на полпути к разбитому лицу девушки кулак контролера меняет траекторию, все это похоже на удачный выход из пике, на бешеной скорости Вадим совершает поворот, и его выбрасывает высоко вверх, но за секунду до этого руки успевают намертво вцепиться в мускулистое предплечье красного контролера.
Расин не почувствовал груза, который вместе с ним взмыл в воздух.
Он разжал пальцы и в одночасье остановился, а контролер, переворачиваясь на лету, понесся дальше.
Интересно, умеет ли он летать? - отстраненно подумал Вадим.
Почти касаясь стены, он скользнул вдоль водосточной трубы и замер между седьмым и шестым этажами.
Контролер достиг наивысшей точки и, не переставая вращаться, стал падать. Равнодушная толпа и не подумала уступить место для приземления, и туша гермафродита погребла под собой человек пять или шесть горожан.
Что случилось с этими людьми там, на поверхности? - подумал Расин, прежде чем услышал звук сирены.
То там, то здесь стали появляться красные комбинезоны контролеров.
Контролеры, как крысы, ринулись изо всех щелей. Один, распахнув железные ворота, выбежал из арки между двумя домами, двое других показались из-за поворота, ещё один выглянул из темноты окна дома напротив.
- Предъявите ваш ид… - послышался откуда-то сзади божественный голос, от которого в жилах застыла кровь.
Вадим не обернулся.
- Пошел ты… - пробормотал он и бросился вниз.
Чудом он успел заметить свитер удаляющейся девушки. ещё мгновение, и она бы затерялась в толпе.
Девушка была резва. Расин спрыгнул в двух шагах от нее, схватил за локоть, развернул к себе. Отняв руки от залитого кровью лица, девушка с криком вырвалась, но он перехватил, на этот раз крепче.
- Пусти!.. - завопила она. - Я не пойду с тобой!
Этот голос Вадим уже слышал. Он привлек девушку к себе.
Это была она - та девушка из психдиспансера. Рыжая.
Теперь она была похожа на провинциальную студентку - свитер, потертые джинсы.
- Я не враг! - Вадим стиснул её ещё сильнее. - И не мертвец, как некоторые тут…
Ранка на брови пульсировала, но, похоже, не представляла опасности. Маленький шовчик - и через семь дней дефекта не будет.
Он сделал шаг навстречу и крепко обхватил девушку руками.
- Пусти! - опять крикнула она и задохнулась.
Земля провалилась под ногами. Ветер ударил обоим в лицо, засвистел в ушах.
Через мгновение они мчались над Городом Подсознания. Навстречу огненно-серому солнцу.
Глава 15
Безусловно, контролеры могли между собой общаться на расстоянии. Вадим понял это сразу. Он свернул на Братиславскую и понесся над улицей, а впереди, насколько позволяло зрение, наблюдалось сплоченное движение красных.
Некоторые из них держали в руках блестящие конусы, которые вполне могли оказаться огнестрельным оружием. Пришлось изменить высоту полета.
Вадим поднялся над домами и тут же понял: сила, несущая его, способна поднять и большую тяжесть, а вот руки, несмотря на кажущуюся легкость ноши, выдержат от силы минут десять, и тогда ему придется сделать остановку. Потому он решил сразу идти на хитрость. Перевернувшись в полете на спину, он закинул девушку на себя.
Пришлось крепко держать её за локти, так как она упрямо пыталась освободиться.
- Я не враг!.. - опять крикнул он. - Перестаньте вырываться, а не то мы оба грохнемся на землю!..
В таком положении кровотечение усилилось. Кровь капала со лба и кончика носа, и он почувствовал у себя на губах её тепло. Отвернувшись, чтобы сплюнуть, он обнаружил, что успел сбиться с курса и уже значительно отклонился от дороги на север. Скорость была не менее сорока метров в секунду, и уже через минуту он потерял бы ориентир. Впереди начиналась полоса лесонасаждений, над этой территорией нетрудно заплутать. Он выровнял направление и уменьшил скорость полета.
Внезапно девушка перестала биться, лицо её уткнулось Вадиму в шею, отчего в том месте сразу стало липко.
Пусть так. Чутье подсказывало, что бессмысленно лететь к больнице, поскольку, кроме стен и темных оконных проемов, там вряд ли можно что-нибудь найти. Если кровотечение не остановится само по себе, он примет простейшие меры - проведет первичную хирургическую обработку и перевяжет рану обрывком рубахи. Девушку надо как следует умыть. Надо бы раздобыть воду.
Но… здесь все так мертво. Есть ли тут хотя бы вода?
Он вдруг засомневался в наличии последней, прислушался к ощущениям. Ни жажды, ни запахов, ни голода. На улице, несмотря на горячие призывы покупать колу, а пищу принимать только в Макдоналдсе, ничего не продавалось и не покупалось.
Пить ему не хочется. Что все это значит? Когда он пил воду в последний раз?
Воды он не помнил, но зато не забылось то отвратительное пойло, что притащил Карликов. У самогона был вполне реальный запах, и не мешало бы немного достать этой дряни для обеззараживания ранки…
Только требуется ли антисептика? Есть ли в этом мире бактерии, да и вообще болезни?
Одно он знал точно: боль в этом мире есть, иначе за какой надобностью красный контролер стал бы так колошматить несчастную девушку?
Ему захотелось увидеть её лицо.
Кровь густела и становилась, как сироп. Надо долететь до воды. Где-то там, впереди, Северодарницкий канал.
Он запрокинул голову - и вовремя: на пути выросло высотное здание. Вадим опять уменьшил скорость, собираясь его перемахнуть, но, только лишь приблизился к крыше, как неизвестно откуда перед ним выскочил улыбающийся гермафродит. Быстрая могучая рука почти коснулась ног Расина.
- Остано… - но встречный ветер поглотил окончание.
Дорога начала сужаться.
Еще несколько секунд, летя над пустырями, Вадим, как мог, контролировал полет, а потом началось то, что он про себя назвал "воздушные ямы".
Внезапно на них обрушился поток воздуха. Вадим стал терять направление. Ветер перекувырнул его несколько раз, и он чуть было не выпустил свою ношу.
Один за другим последовал ряд тяжелых ударов. Тела стали подпрыгивать так, словно плоский камень метнули по поверхности озера (дети называют это "запускать жабки").
Высота и скорость полета начали стремительно падать. Через мгновенье верхушки деревьев уже хлестали Вадима по ногам. Неимоверным усилием воли на какое-то время он выровнял направление, но вдруг почувствовал на себе такое сильное воздействие чьей-то власти, что в глазах потемнело, и он едва не потерял сознание.
- Остановись!
Он ощутил себя песчинкой, преодолевающей мощь цунами.
- Остановись! Остановись!..
Невидимые нити пеленали в кокон, уверяя в тщетности сопротивления.
Вадим понял, что кричит он сам. Стиснув зубы, он крепко обнял девушку и постарался придать телу вертикальное положение.
Местность изменилась.
Теперь над самой дорогой возвышались громадные градирни централи. Черт побери, неужели его вынесло за город?!
Ладно… Там, внутри, должна быть вода…
Расин взмыл вверх и пронесся, над линиями электропередач, обогнул их, посмотрел на зияющие пасти градирен, из которых не валил, как обычно, пар. Каменные монстры были мертвы, как все предприятия и жилые дома в Городе Подсознания…
Некоторое время их несло над полотном железной дороги, потом резко вскинуло вверх, опять швырнуло вниз и снова подбросило. Расин успел заметить большую толпу людей возле полуразрушенной церкви. Все были в черном. Потом дорога, старый грузовик, перевернутая синяя машина…
Вдруг их занесло в заросли деревьев, а в следующий миг все вокруг выцвело, стало молочно-белым…
Когда дымка рассеялась, Вадим увидел дом с нарисованной дверью.
Дом был ещё более некачественной подделкой, чем здания на Братиславской. В него нельзя было войти. Аляповатые мазки, нанесенные масляной краской, изображали фрагмент какого-то казенного корпуса: дверь со ступенями, неуклюжий навес, большие окна в решетках. От размалеванной декорации веяло чем-то зловещим, но вместе с тем вполне привычным.
Вадим расслабил объятия. Одна рука скользнула по спине девушки вниз, другая вверх, чтобы подхватить ее, падающую. Но оказалось, девушка и не думала падать. Откинув густые рыжие волосы, она сделала шаг назад, и смело взглянула на Вадима.
Никаких следов рубленной раны и крови на лице не было видно. Напротив, это было идеально правильное лицо юной богини: большие зеленые глаза, брови вразлет, тонкий нос, полные губы и нежная бархатная кожа.
- Если думаешь, что я считаю тебя спасителем, то ты ошибаешься…
- Как тебе это удалось?! - воскликнул Вадим.
- Что?
- Следы от ударов… Они пропали!
Она намрощила нос, словно не желала говорить о подобных пустяках.
- Тебе не хочется их видеть, вот ты и не видишь.
Вадим непроизвольно протянул руку к её лицу, но девушка отпрянула.
- Не цапай! - сказала она. - То, что я впустила тебя в сад, ещё ничего не значит. Между прочим, я и сама прекрасно бы домой добралась.
Он с сомнением посмотрел на декорацию.
- Ты называешь этот картонный ящик домом?
- Нет, конечно. На самом деле я живу в саду.
Вадим оглянулся и тотчас зажмурился, поскольку никак не ожидал увидеть позади себя ослепительную вершину Эвереста: она была всего в нескольких десятках шагов.
- Но это же…
- Гора, - сказала девушка. - Нравится?
Вадим смотрел во все глаза. Он сказал:
- Удивительно… - И тут же услышал журчание.
- Тут есть вода?
- А разве не видишь?
Водопад, буйная природа, яркие цвета, а ещё сердитая и, в то же время, кокетливая девушка, - это так странно контрастировало с тем, что окружало его лишь пару минут назад. Здесь все дышало настоящей земной жизнью!
Так бывает в сновидении: внезапно выбираешься из его мрачных закоулков на какую-нибудь освещенную светом поляну и встречаешь цветок или девушку.
Однако ему предстояло ломать голову над очередной загадкой. Перед ним была пациентка доктора Хвана, аутистка, которую ему пришлось однажды осматривать, о судьбе которой он не задумывался ни разу с того самого дня, когда все началось…
- Где мы? - Вадим покрутил головой. Кажется, где-то за Троещиной? Если исходить из того, что после потери ориентации полет сразу прекратился, то, возможно, так оно и есть. Слишком далеко их не могло занести.
Перед дорогой росли какие-то деревья, он помнил это… Мог ли такой большой сад в них затеряться? Маловероятно. Если бы было так, то за теми причудливыми деревьями пролегала бы железка, а чуть поодаль должны были торчать многоэтажки. Никаких многоэтажек не было.
- Где мы? - повторил он.
Девушка вскинула изогнутую бровь.
- Где ты, - это меня не касается. Каждый всегда там, где ему надо быть. - Она взглядом указала на его черный пиджак, с которого чудесным образом исчезли пятна крови. - Ты и впрямь не мертвый?
Он усмехнулся.