Он резко повернулся. Боль, пронзившая его, была столь сильной, что он бы упал, если бы не схватился за раковину. Сзади никого и ничего не было. Медленно поворачиваясь, он осмотрел каждый дюйм ванной комнаты. Ничего, кроме того, что он ожидал увидеть. Он снова посмотрел в зеркало и подавил ощущение, будто вновь что-то спряталось у него за спиной.
Затем он начал тщательно бриться.
Вчерашняя вечеринка вспомнилась ему. Он вспомнил и другое. Лафарж, обожание его Сандрой, собственный нелепый вызов. Он застыл с зубной щеткой на полпути, обдумывая этот вызов. Что придумает Лафарж? Возможно, он уже начал. Если так, то что из этого следует?
Ничего, если не считать все усиливающееся ощущение постороннего присутствия. Дважды при одевании ему мерещилось что-то в зеркале гардероба. Трижды он внезапно делал полный поворот в поисках того, чего не было. На пути в офис ему приходилось подавлять в себе желание посмотреть через плечо. Мира, его секретарша, посмотрела на него как-то странно, когда он вошел.
- Доброе утро, мистер Марк.
Она смотрела в точку над и за его правым плечом, щурилась, словно пытаясь что-то разглядеть.
- Что-нибудь не так?
- Нет, мистер Марк. Почему вы спрашиваете?
- У вас такой вид, будто вы только что увидели привидение. - Он взял вскрытую почту. - Так, увидели?
- Увидела что, мистер Марк?
- Увидели вы что-нибудь, когда я вошел? Что-нибудь необычное?
- Конечно, нет. Ничего.
Он положил почту на место. Обычная коллекция счетов, циркуляров и умилительных писем от желающих помочь людей, но только на своих условиях. Он посмотрел на свои часы - вот-вот должна состояться первая назначенная встреча.
- Что-нибудь не так, мистер Марк?
Он посмотрел на Миру.
- Почему вы спрашиваете?
- Так. - Ее глаза опять уставились в ту же точку над его правым плечом. - Просто вы выглядите не совсем здоровым.
- Похмелье.
Он потер правый глаз, словно что-то попало туда и мешало ему смотреть. Он подавил в себе желание повернуться.
- Да и печенка что-то барахлит. - С этими словами он прошел к себе в кабинет.
Марк любил свою работу. Ему нравилось чувство ответственности, тот факт, что каждый новый случай представлял собой вызов его знаниям и умению. Собственными руками, голосом, гипнозом и советами, мягкостью и сочувствием, лекарствами, если необходимо, с участием доктора Чандлера, он лечил разбитые сердца, восстанавливал уверенность в себе, разбивал иллюзии и фантазии, за стенами которых прятались от реальности многие его пациенты.
Клиентура его была неоднородной. Тут были и здоровые неврастеники, воображавшие, что очень умно тратить свое и его время на бесконечный анализ. Он их терпел, поскольку они платили и потому, что искренне верили, что им необходима помощь. Он обеспечивал их психологическим эквивалентом безвредного лекарства, прописываемого доктором Чандлером для успокоения мнимых больных.
Но были и другие случаи, которые оправдывали его работу. Домашняя хозяйка на грани того, чтобы воспользоваться газовой плитой в целях, отличных от приготовления пищи. Мужчина, страшившийся собственной семьи. Ребенок с недержанием мочи. Импотент - мужчина. Фригидная женщина. Временная потеря памяти. Маниакальная депрессия. Мужчина, который боялся голосов.
Он вошел, сел и посмотрел на Марка испуганными глазами. Утомленный и мрачный, он имел вызывающий, но и полупристыженный вид, ожидая насмешек над собой.
- Они заставили меня прийти, - сказал он без выражения.
Под "ними" он подразумевал судью и офицера-инспектора суда, в который его привели после оскорбительных выкриков в церкви.
- Они сказали, что вы должны со мной поговорить.
- Понятно, - Марк подавил желание обернуться. Пятно в глазу раздражало его все больше. - Итак, расскажите мне все о том, что случилось.
Это была старая избитая история. Голоса в ушах. Сновидения. Усиливающийся страх от происходящего. И в финале - отчаянный призыв совершить обряд экзорцизма. И гнев, и оскорбления, когда священник отказался. Марк уже все это слышал, в той или иной форме, неоднократно.
- Вы верите, что я смогу вам помочь?
- Мне сказали, что вы поможете мне. - Посетитель еще более помрачнел.
- Но вы в это верите? - Марк излучал дружелюбие.
Если этот бедняга не верит в его силы, то остальное окажется пустой тратой времени для обоих.
- Вы не священник, - ответил тот. - Как вы можете мне помочь?
- Я могу помочь вам преодолеть ваши затруднения.
- Но если вы не священник, то как?..
- Они направили вас ко мне, - мягко напомнил Марк. - Поступили бы они так, если бы я не мог вам помочь?
Пациент неохотно согласился. Сила Власти противостояла ему, и он остался беззащитным. Человек поумнее, наверно, поспорил бы еще, но затем понял бы, что голоса являлись всего лишь продуктом его разума, его воображения.
Убедить этого пациента потребует долгого времени и огромного терпения.
Сандра позвонила ближе к вечеру.
- Марк! С тобой все в порядке? - спросила она.
- Разумеется. - Он расслабился, услышав ее голос. - Дорогая, выходи за меня замуж!
- Ну, пожалуйста, Марк, я говорю серьезно.
- Я тоже.
- Я так беспокоюсь о тебе. - Она, как он отметил, избегала говорить напрямую. - Ты хорошо спал?
- У меня была ужасная ночь. Вернувшись с вечеринки, я с горя выпил целую бутылку вина.
У нее перехватило дыхание, и он поспешно объяснился.
- Больше ничего?
- Ничего. Никаких привидений, демонов и прочей ерунды. Я не оправдал твоих надежд?
- Ты уверен, Марк? - спросила она. - Ты уверен, что тебе нечего больше мне рассказать?
- Абсолютно, - он рефлекторно дернул головой, поскольку пятно в поле его зрения стало более отчетливым. - Похоже, заклинания Лафаржа оказались напрасны. Может быть, он забыл добавить палец младенца или кровь девственницы.
- Пожалуйста, Марк, не говори так.
- Почему? - он опять поймал себя на желании обернуться* - К чему, собственно я должен отнестись с уважением? Фокус-покус не удался. И вообще, по-моему мнению, он просто болван.
- Он может быть опасен, дорогой.
- Это он-то? - Марк испытывал ревность и не заблуждался на этот счет. Он заставил себя сохранять спокойствие. - Послушай, Сандра, его театральные штучки, может быть, на кого-то и действуют, но не на меня. Считается, как известно, только результат. До сих пор я ничего такого не видел и, полагаю, не увижу. Скажи своему ручному колдунчику, что он зря теряет время.
На секунду ему показалось, что он зашел слишком далеко, и мысленно обругал себя. Ведь он хорошо - профессия! - знал человеческую психологию, чтобы не сердить и не раздражать людей. Сандра сейчас выглядит глупо, но это ее внешняя сторона. Какая-то внутренняя причина заставила ее поверить в этого жулика. Что у него есть и что он может дать такого, чего недостает ему самому?
- Марк! - Его насторожил ее тон. - Я хочу, чтобы ты извинился перед доктором Лaфаржем.
- Что?!
- Я хочу, чтобы ты перед ним извинился. Пожалуйста, Марк, сделай это для меня.
- Ты сошла с ума! - сама мысль показалась ему дикой. - Ты должна знать, что я на такое не способен.
- Ради меня, Марк! Сделай это ради меня!
- Признать себя побежденным? - Ему стало не по себе при мысли о том, что означает ее просьба. - Неужели он столько для тебя значит? Я должен перед ним пресмыкаться, чтобы заслужить его прощение? Проклятье!
Сандра, ты что, влюбилась в него?
Пауза затягивалась, и он подумал, уж не бросила ли она трубку. Но тут она вновь заговорила.
- Я боюсь за тебя, Марк. Очень боюсь.
- Ответь на мой вопрос. Ты его любишь?
- Будь осторожен, милый, - прошептала она. - Будь осторожен.
Раздался щелчок, и связь разорвалась. Он медленно положил трубку, сознавая, что Сандра любит этого кретина!
Он моргнул, но размытость в углу глаза не желала исчезать. Он моргнул еще раз, а затем резко повернул голову вправо.
И увидел то, что стояло за ним.
Доктор Чандлер положил оптометр и сел, глядя на Марка.
- Ну а теперь расскажите мне об этом.
- Нечего рассказывать.
Марк застегнул пуговицы на рубашке и завязал галстук. Он находился в операционной Чандлера. Это его не смущало, поскольку здесь он чувствовал себя как дома. В комнате все было разумно и здраво организовано, и царивший здесь порядок действовал на него успокаивающе. Все в ней носило отпечаток логического, научного мышления ее хозяина.
- Нечего? - Чандлер поднял вверх мохнатые брови. - Ваш вопль был слышен во всем здании. Мира примчалась сюда с криком, что вы умерли. Я нашел вас в кабинете в глубоком обмороке. Придя в себя, вы попросили меня вас обследовать, а также проверить глаза. И сейчас вы говорите мне, что вам нечего сказать.
Он выглядел оскорбленным. Они были друзьями долгое время, с тех пор как Марк занял офис в конце коридора и договорился с ним по поводу лекарств и уколов, которые, по закону, Марк не мог ни выписывать, ни делать. Дружбу эту Марк ценил и попытался ее сохранить.
- Переутомился, я полагаю. - Он надел свитер. - Я был вчера на вечеринке и дома выпил еще целую бутылку. Проснулся с дикой головной болью и за весь день так и не вошел в норму. Полагаю, что закричал при падении.
- Вы полагаете?
- Я не помню, что со мной случилось, - сказал Марк. - У меня что-то с глазами. Ничего серьезного, но мне показалось, что лучше все-таки проконсультироваться с вами.
Чандлер что-то пробурчал недовольно, затем открыл буфет и вынул оттуда бутылку с двумя бокалами. Он наполнил оба, передал один Марку, и сам поднял другой.
- За ваше здоровье, - сказал он. - Чем вы напуганы, Марк?
- Я? Напуган?
- Вы упали в обморок. Хотя физически вы в полном порядке. - Чандлер отхлебнул виски. - Я видел ваше лицо, - сказал он нейтральным тоном. - Что вас так напугало?
- Ничто.
- Вы ведь психолог. - Чандлер встряхнул головой. - Зачем обманывать себя самого? Каждый из нас чего-то боится. Может быть, змей, насекомых, - у каждого из нас свои, глубоко спрятанные страхи. - Он посмотрел на жидкость в бокале. - Вы посмотрели на меня взглядом человека, встретившегося внезапно со своим страхом лицом к лицу.
- Да, - Марк почувствовал, как капли пота выступили у него на лбу.
- Вы сами знаете свое ремесло, - сказал Чандлер, - и не мне выписывать вам рецепт. Но одно я вам все-таки посоветую. Идите домой, ложитесь в постель и немного отдохните.
- Неплохая идея. - Марк допил виски и едва не выпустил бокал из рук, когда что-то вновь заслонило ему поле зрения. Не дожидаясь новых вопросов Чандлера, Марк торопливо вышел из его кабинета.
Итак, оно не исчезло, оно осталось с ним, хоронясь на самом краю поля зрения, но на этот раз Марк не стал резко поворачивать голову, чтобы увидеть это нечто целиком. Он попробовал раз и увидел то, что сейчас хотел забыть.
Виски должно ему помочь. Он купил бутылку и поднялся к себе. Телефон зазвонил сразу, как он закрыл дверь. - Да?
Ответа не последовало. Затем раздался щелчок и послышался ровный гудок свободной линии.
Он уже выпил полбутылки, когда внезапно ощутил холод.
Это был настоящий физический холод, от которого мурашки побежали по телу и зубы начали отбивать дробь. Он выпил полный бокал виски, но теплее внутри не стало. Марк встал и посмотрел в окно.
Время близилось к полуночи, на улице виднелись редкие по-летнему одетые прохожие. Марк подошел к буфету и включил электрический камин. Когда его элементы покраснели, он протянул к ним руки. Это помогло, но не очень. Вначале нечто в его глазу. Теперь этот странный холод.
Неужели - Лафарж?
Марку хотелось не думать об этом нечто на краю его поля зрения. Он пытался забыть, сидя прижавшись к стене спиной, потягивая виски и думая о том, что само приходит в голову. Неплохая терапия, сказал он себе. Не надо стараться забыть. Забыть нельзя. Просто не надо вспоминать. Он давал себе этот совет уже в тысячный раз. Ему так хотелось последовать ему.
Он отвернул голову в сторону от пятна на границе его поля зрения, затем закрыл глаза и повернул голову обратно. Открыв глаза, он испытал облегчение, увидев только ненавистно знакомое пятно. Странное ощущение, но все же лучше, чтобы эта вещь оставалась пятном.
Он задрожал, и не только от холода.
Он вздрогнул, услышав звонок в дверь. На секунду он заколебался, думая, какие еще сюрпризы его ожидают, но затем, когда звонок повторился, встал, пересек комнату и открыл дверь. Перед ним стоял Рэм Рута.
- Добрый вечер, мистер Конвей, - его английский был безупречен. - Я должен извиниться за столь поздний визит. Могу я войти?
- Конечно. - Марк подождал, пока он войдет, а затем показал на бутылку в своей руке. - Хотите выпить?
- Нет, спасибо. - Индиец посмотрел бесстрастно на камин, затем повернулся, осматривая комнату, и наконец его глаза нацелились на точку над правым плечом Марка. Затем он перевел взгляд на бутылку, которую Марк подсознательно взял в качестве оружия.
- Мистер Конвей, - сказал он резко. - Я пришел предупредить вас. Доктор Лафарж очень опасный человек.
- И вы тоже? - Марк вернулся к своему бокалу, который и осушил залпом. - Предупреждения сегодня становятся в порядке вещей. Может быть, вы мне скажете, чем этот шарлатан опасен?
- Этот человек одержим желанием власти, - сказал индиец. - Такие люди всегда опасны. - Он придвинул стул и сел без приглашения - Мистер Конвей, вы ведь психолог, и потому не можете недооценивать возможности человеческого разума.
- Естественно.
- У Лафаржа сильный ум.
- И что?
- Я бы не хотел видеть, как такой человек, как вы, сжигает себя в пламени того, что он не понимает.
- Интересно. - Марк выпил еще виски, клацая зубами по стеклу.
Ставя бокал на место, он едва его не уронил. Холод все усиливался, казалось, лед сковывал его тело.
- Скажите, вы приятель Лафаржа?
- Нет.
- Значит, вы не берете меня на пушку? То есть не пытаетесь меня запугать?
- Я хочу вас предостеречь.
- От чего? От чар, мумбо-юмбо, колдовских напитков? Пытаетесь предостеречь от чертовщины, которой не существует?
Марк мерял шагами комнату. Он не мог стоять на месте. Холод стал слишком сильным, но движения помогали мало. Автоматически он поворачивал влево, в сторону от пятна.
- Они существуют, мистер Конвей, не заблуждайтесь на этот счет. То, что вы называете магией, вещь реальная. Глупо этого не признавать.
- Пытаетесь обратить меня в вашу веру?
- Нет, просто хочу, чтобы вы поняли серьезность своего положения. Вы в опасности, мистер Конвей, и я думаю, вы об этом знаете.
- Вздор!
- Вздор? - Индиец нагнулся вперед. - Тогда скажите мне, мистер Конвей, почему вы так боитесь того, что стоит у вас за спиной?
Ночь уходила, уже появились первые признаки рассвета. Марк шел по пустынным улицам с редкими огнями, кутаясь в плащ и глядя прямо перед собой. Пятно в глазу стало четче, словно то, что его порождало, было уже не сзади, а сбоку. То самое нечто, которое он увидел в зеркале. Причина его обморока в офисе. Намек, который Рэм Рута уловил, по его словам, своим мистическим взором.
И этот мучительный холод.
Холод и нечто ужасное у него за спиной. Мог ли Лафарж быть тому причиной?
Могла ли магия?..
Рэм Рута сказал, что да, могла. Он сказал еще много чего на своем безупречном английском, заставляя нелепое казаться нормальным. И потому, что у него не было собственной заинтересованности, Марк слушал и, в конечном счете, понял.
Магия - это реальность.
Но магией было то, что вы сами соглашались считать магией. Произнести заклинание, щелкнуть выключателем и… демоны света вызывают сияние. Электрический свет был бы магией для прошлых поколений. Взбейте проросшую плесень, присыпьте смесью рану и призовите духов врачевания - об остальном позаботится пенициллин. Раздавите жабу и получите адреналин, все еще используемый вместе с наперстянкой при лечении болезней сердца. Магия или фармакопея?
Алхимики варили свои смеси под аккомпанемент заклинаний - и из алхимии возникла химия.
Колдуны рисовали пентаграммы, а математики составляли уравнения. И те и другие пользовались своим жаргоном.
Магия или наука?
Науку Марк понимал, использовал и уважал. Магию он всегда высмеивал как сущий вздор и чепуху.
Но не все были учеными. Ребенок может играть с проволокой, электронными лампами, но так и не создать радиоприемник. Человек может смешивать химикалии, но так и не найти нужную комбинацию, не получить искомый результат. Они будут работать с правильными инструментами, но без достаточных знаний.
И ребенок может убить себя электрическим током, и человека может разорвать на части. Но отсюда не следует, что электроника и химия достойны осмеяния.
Или из-за отсутствия конкретных результатов.
Марк ступал по твердому бетону, но сейчас ему нужна была эта твердость. Она говорила о реальности, о вещах, которые он знал и понимал.
Не как тот холод, который пронизывал его до мозга костей.
И не то нечто, что таилось за его спиной. Могла ли магия быть тому причиной?
Или наука?
Он остановился и посмотрел вверх на дом, где жила Сандра, девушка, которую он любил до безумия и которая признавалась в любви к нему, но сейчас, возможно, любящая Лафаржа. Сандра, верящая в магию и, в какой-то степени, ответственная за холод и страх.
Наружная дверь была открыта, ночной привратник спал. Марк проскользнул мимо него и поднялся по лестнице. Бесшумно ступая по толстому ковру, он прошел, никого не потревожив, вдоль по коридору и остановился перед дверью ее квартиры. Дверь была заперта, что, впрочем, его не удивило. Он вынул из кармана связку ключей, нашел нужный и вставил его в замочную скважину. Она когда-то сама дала ему ключ, и он забыл его вернуть. Дверь тихо открылась вовнутрь.
В темной прихожей воздух был пропитан фимиамом. Он осторожно открыл дверь ее спальни и увидел пустую постель. Слабый свет горел на ночном столике. Он перевел глаза опять на постель. Она была застелена, подушка не помята. Ночная рубашка лежала на стеганом покрывале.
Он нашел ее в комнате, которую она называла студией, где он ни разу не был. Пестрые гобелены украшали стены, пародия на алтарь стояла напротив каминного экрана, меловыми знаками был изрисован весь пол. Дым от курений затруднял дыхание, единственным освещением служило неровное пламя свечей.
В этом судорожном свете Сандра была похожа на труп.
Но она была жива. Она лежала, распростершись на полу, и либо спала, либо потеряла сознание. Тяжелые занавеси закрывали окна, и Марк раздвинул их, впуская слабый свет сумерек. Рывком он открыл оконные рамы. Пламя свечей заколыхалось под порывом холодного утреннего воздуха, потоки которого закружили по комнате, очищая ее от тошнотворных воскурений.