Марк нагнулся над девушкой. Под ночной рубашкой у нее ничего не было, и шелк подчеркивал ровные и плавные очертания ее тела. Волосы лежали в беспорядке, черные густые пряди блестели на фоне ее бледного лица. Глаза были закрыты, и ресницы выглядели как черные бабочки на лице. Красота ее была столь совершенной, что казалась невозможной.
Он поднял руку и шлепнул ее по щеке.
- Сандра!
Она пошевелилась, слегка хныкая от боли. Он шлепнул ее еще раз, оставляя красные отметины от удара на ее белой щеке.
- Сандра! Проснись!
- Марк! - Она посмотрела на него с испугом, одной рукой касаясь своей щеки. - Что случилось?
- Вставай, - сказал он хрипло. - И одевайся.
- Но…
- Делай, как я сказал.
Нетерпеливо он поднял ее и толкнул к двери. Оставшись один, он осмотрел комнату, чувствуя отвращение и жалость от того, что эта комната говорила.
Сандра была ведьмой.
Может быть, не из самых опытных и умелых практиков избранного ремесла, но она стремилась совершенствовать свое мастерство и, спрятавшись ото всех, выполняла предписанные обряды и ритуалы. В этой комнате она унижала себя, дышала воздухом, насыщенным наркотиками, до тех пор, пока эмоциональная истерия в сочетании с ядовитой атмосферой не приводили ее в полубессознательное состояние, в котором она видела сны и мучилась кошмарами.
Но для нее эти сны и кошмары казались реальным опытом. Она испытывала чувство власти, осознания сущности вещей, неизвестной в обычной жизни.
Она обманывала себя. Была ребенком, пытающимся строить из того, из чего, как ее убедили, можно строить, но не знала элементарных вещей о том, что строила.
Она искала тропу, ведущую к могуществу, и не смела признать, что тропа, выбранная ею, может и не вести к цели. Но вера таила в себе и опасность.
При отсутствии конкретных результатов она будет вынуждена жить в мире иллюзий, отрицающих реальность.
И тогда шизофрения неизбежна.
Марк обошел комнату. Он подобрал несколько увядших веточек, какую-то траву и бросил все это в угол. Затем взял бутылку, наполовину наполненную жидкостью, похожей на чернила, и отложил ее в сторону, увидев инкрустированный кинжал с медной рукояткой и тонким, как у бритвы, лезвием. Он долго смотрел на него, прежде чем сунуть в карман.
Он задул оплывшие свечи и ногами растер каблограммы на полу. Он загасил тлеющие курения и широко открыл дверь, впуская утренний воздух.
Сандра ждала его в спальне.
Она оделась, причесала волосы и даже слегка накрасила губы, которые, как теперь стало казаться, только недавно попробовали крови. Она сидела на краю постели, с сигаретой между пальцев, глазами уставившись в пол. Он взял рукой ее за подбородок и поднял голову.
- Почему, Сандра?
- Я пыталась помочь тебе, - сказала она почти шепотом. - Я призывала силы, чтобы защитить тебя от…
- Лафаржа?
Она кивнула.
- Спасибо за помощь. - Он был почти нежен. - Но я не об этом. Почему все это?
Она не отвечала, но он догадывался. Одинокая, без семьи и защиты, желающая чувствовать себя нужной, в погоне за ложной исключительностью. Быть ведьмой - волнующее приключение. Романтично и увлекательно, и дает чувство превосходства над друзьями. Отсюда комфортное ощущение тайного знания, разговоров на жаргоне, понятном только посвященным.
И внешне такая безобидная вещь. Кто сегодня воспринимает колдовство всерьез? Каждый знает, что оно совсем безвредно.
Безвредно?
Холод пронизал его до мозга костей, и он ощутил леденящий ужас при виде пятна, медленно выплывающего в поле зрения.
Он сморгнул, и пятно так же медленно поползло назад. Он взял Сандру за руки и впился глазами в ее глаза.
- Ты давно знаешь Лафаржа, не так ли?
- Да, Марк, очень давно.
- Ты говорила с ним. Рассказывала ему о нас. Рассказала ему все обо мне?
Она кивнула.
- Зачем ты дала ему мою фотографию?
Взгляд ее переместился на пустую рамку, лежащую на ночном столике. В глазах ее была вина, когда она вновь посмотрела на него. Он сильно сжал ее руки.
- Разве ты не знала, какую давала ему власть?
- Он сам взял ее, Марк. Он потребовал ее, и я не могла отказать. Он…
- Он угрожал тебе… чем?
Картина прояснялась. Исповедуйте веру в могущество заклинаний, и угроза их свершения будет устрашать. Сандра верила в колдовство и потому стала беззащитной против тех, кого она считала более искусными в мистике. Но здесь может быть что-то еще. Он продолжал выпытывать, задавал осторожные вопросы и используя весь свой опыт, в чем тут дело. Лафарж, вероятно, однажды представил ей доказательство своей силы. Но то, что он узнал, потрясло его.
- Он кое-что сделал для меня. - Как и другие, Сандра нашла облегчение в признании. - Он…
Она высвободилась из его рук, встала и подошла к небольшому шкафчику. Затем вернулась, держа что-то в руках.
- Он сделал это.
Сандра передала Марку связку тонких прутиков, скрепленных на концах человеческими волосами и запечатанных черным воском. Прутиками обертывались различные предметы: галстук, запачканный кровью носовой платок, волосы и обрезки ногтей в прозрачных пакетиках, нити костюмной ткани. Он держал эту связку в руках и смотрел на нее. Марк знал, что это такое. Он, учась в колледже, написал трактат о таких вещах - психологическое исследование отдельных аспектов различных суеверий.
Это был любовный амулет.
Марк тщательно изучил содержимое связки. Галстук он узнал, на платке были его монограмма и кровь. Он вспомнил даже, как порезал палец и обмотал его платком. Сандра тогда пообещала его постирать. Волосы? Наверняка его. Нитки из одного его костюма. Ногти? Сандра однажды делала ему маникюр.
Но здесь была только половина галстука. Он был порван по центру.
- Лафарж сделал это для тебя? Почему?
- Я хотела тебя, - сказала она просто. - Ты, казалось, не был во мне заинтересован и…
- И ты обратилась к нему за помощью, - сказал он с горечью. - Ты действительно думаешь, что это было необходимо? Что это сработает?
- Ты любишь меня. Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, и сказал мне это после того, как был сделан амулет.
- Я бы просил тебя об этом в любом случае, - сказал он угрюмо. - Почему ты не согласилась?
- Потому что… - она прикусила губу, и на ее глазах появились слезы. - О, Марк, разве ты не понимаешь?
Держа амулет в руках, трудно было этого не понять. Сожги амулет, и чары, и любовь, которую, предполагается, он возбуждает, умрут вместе с ним. Но Сандра не уничтожила амулет, хотя она и получила желаемое или то, что она выдавала за желаемое. А не отказалась ли она выйти за него замуж из страха, что в действительности он не любит ее, что он увлекся ею только благодаря амулету? Может быть, для нее как для истинной женщины было достаточно возбуждать любовь? Был ли амулет, который, как она верила, притягивая его к ней, тем, что удерживало их на расстоянии?
Марк надеялся, что это так и есть.
Он сунул амулет в карман, поднялся и посмотрел на нее вниз.
- Надень пальто, - приказал он, - и отведи меня к Лафаржу.
- Но…
- Отведи меня к Лафаржу.
Это был долгий путь по узким улочкам и извилистым аллеям к небольшому домику с проседающей крышей и дверью, густо исписанной мистическими письменами.
За время их похода почти рассвело, и городские птицы приветствовали утро так же радостно, как и их деревенские собратья. Марк внимательно осмотрел дом. Дверь между двух окон. Еще три окна под низкой крышей - и все они плотно закрыты.
- Сандра, у тебя есть ключ?
- Нет. Постучать?
- И предупредить Лафаржа?
Марк подошел к одному из окон и попытался заглянуть в комнату. Тяжелые занавески сделали его попытку безнадежной. Он вынул из кармана кинжал и просунул его под раму. Дерево было старое, гнилое и уступило стали. Марк напрягся и поднял кинжал вверх.
Защелка отскочила.
Комната была маленькой, пахло плесенью и сыростью, по стенам на полках стояли книги. Марк закрыл окно, задернул занавески и, по пламени зажигалки, нашел дорогу к двери. Сандра, неровно дыша, была рядом с его плечом.
- Ты знаешь, где его рабочая комната?
- Наверху. - Она поймала его за руку. - Марк, ты понимаешь, что ты делаешь?
- Я делаю то, что должен.
Он не преувеличивал. Холод достиг остроты зубной боли, а ненавистное пятно напрягало нервы до предела.
Сандра была напугана. Он определил это по тому, как цепко она держала его за руку, когда они поднимались по лестнице. Ее дыхание было хриплым, и рука покрылась испариной. Возможно, ее страх был обоснован. Она верила в терминологию, которая ему казалась нелепой, но измени терминологию и…
Он открыл дверь и ступил в прошлое.
Большая комната во всю длину дома, декорированная символическими изображениями и рисунками, масками и идолами, знававшими, может быть, дым жертвенных костров в темных углах цивилизации. Пародия на алтарь в одном углу, черные свечи под изображением козла со спиленными рогами, чьи красные глаза мерцали словно горением внутреннего пламени. Пентаграммы и эзотерические символы метили голый деревянный пол. Лампы горели перед безымянными храмами.
В сравнении с этой комнатой студия Сандры казалась безвредным притворством, игрой. Это место было отвратительным. Противно пахло животными отбросами и дымом ядовитых трав. Воняло сожженными жертвами и тлеющим фимиамом. Того, что совершалось в этой комнате, не допустил бы ни один, даже самый терпимый, закон.
Другая половина комнаты напоминала старинную аптекарскую лабораторию. Банки, ящики, контейнеры, заполненные истолченными в порошок травами, семена, мумифицированные останки животных, странные жидкости и странные пасты. Лафарж, предположил Марк, был занят процветающим бизнесом, поставляя необычные ингредиенты, считавшиеся необходимыми для правильного выполнения магических ритуалов.
Он обследовал комнату, пока Сандра стояла, широко раскрыв глаза, рядом с дверью, затем остановился в недоумении. Того, что он искал, не было в этой комнате. Оно может быть где-то в другом месте. На кухне, возможно?
Они спустились по ступенькам с задней стороны дома, где должна находиться кухня. Лафарж их ждал.
Он выглядел так же, каким его запомнил Марк. Те же редкие черные волосы, те же борода и усы. Те же глубоко посаженные глаза. На нем был халат, крепко схваченный на поясе ремнем. Вышитые тапочки на ногах. Он курил длинную тонкую сигару.
- Сандра! - он слегка поклонился. - И мистер Конвей! Рад вас видеть.
- Разве?
- Конечно. - Лафарж стряхнул пепел с сигары и посмотрел на Сандру. - Признаюсь, вас увидеть я не ожидал, но вам всегда рады в этом доме. - Его взгляд обратился на Марка. - Вас, конечно, я жду уже некоторое время.
- Стало быть, вы не удивлены?
- Разумеется, нет. Но это не подходящее место для дискуссий. Предлагаю встретиться еще раз этим вечером в том же месте и в той же компании, как и в прошлый раз.
- Чтобы я смог признать свое поражение? - Марк покачал головой. - Извините, но я не могу пойти на это.
- Вот как? - кончиком языка Лафарж аккуратно увлажнил уголки рта. - Знаете, мистер Конвей, не думаю, что у вас есть выбор в сложившейся ситуации. - Он осмотрел кончик сигары. - Не кажется ли вам, что становится слишком холодно? Холоднее чем, скажем, прошлой ночью?
Марк задрожал. Проклятье, он был прав.
Ему было холодно раньше, но сейчас стало еще хуже. Стоило труда не стучать зубами. Сандра заметила это и схватила его за руку.
- Марк, почему не сделать так, как он хочет?
- Нет. - Раздраженно он выдернул руку. - Я привел тебя сюда с определенной целью, - сказал он грубо. - Я хочу показать тебе, насколько глупо верить в магию. - Он посмотрел на Лафаржа. - Весь этот мусор наверху. Вы действительно верите в то, что его использование существенно для получения результатов?
Лафарж пожал плечами. Он прислонился к большому холодильнику, стоящему в углу кухни. Дым от сигары почти скрыл его лицо. Из незанавешенного окна послышались звуки пробуждающегося мира. Прозаичные звуки. Умиротворяющие.
- Выскажу свою мысль по-другому, - выпалил Марк. - Как, по-вашему, нужно ли радиоинженеру произносить заклинание всякий раз, когда он спаивает провода?
- Разные вещи, - запротестовала Сандра. - Марк, ты…
- Я отказываюсь пасовать перед эзотерическим жаргоном. - Он не смотрел на нее. - Если вещь не играет полезной роли при достижении цели, то эта вещь просто прикрытие. Наука есть метод разоблачения таких прикрытий. Магия останется чушью, пока магические эксперименты не смогут быть повторены при желании с предсказанными результатами - и это, это будет не магия, а наука.
- Вы дрожите от холода, мистер Конвей. - Голос Лафаржа походил на похоронное мурлыканье. - Вы все еще настаиваете, что магия - это чепуха?
- Да.
- А в вашем поле зрения не находится ничего такого, на что вы боитесь смотреть? Чепуха, да?
- Вы не сделали ничего такого, чего я не мог бы сделать сам, Лафарж. Возможно, наши методы отличаются, но результаты одинаковы.
- Намекаете на гипноз?
- Это и наркотики и намек. Я могу так заговорить человека, что он не будет отличать теплое от холодного, день от ночи. Я могу убедить его, что он слеп, глух и увечен. Я могу заставить его сомневаться в собственном существовании и внушить ему такое, что он уйдет из этого мира. Магия это, ответьте мне Лафарж, или наука?
- Вы упрямый человек, мистер Конвей. Как далеко должен я зайти, чтобы вы признали, что в этом мире есть вещи, которых вы не понимаете? - Лафарж нагнулся вперед. - Я могу убить вас. Вы знаете это?
- Да, я знаю это.
- И все равно отрицаете мои силы?
- Я отрицаю только существование магии. Я знаю точно, что вы делаете, и как вы это делаете. Я могу разрушить ваш заговор, Лафарж. И сделаю это без заклинаний, без смешивания зелий, свершения обрядов или вызова злых духов. Я могу сделать это сейчас.
- Невозможно! - вскричал Лафарж, и капли пота засверкали на его высоком лбу. - Моя сила слишком велика, чтобы ее можно было так легко разрушить. Я связал себя с ужасными тварями, и их сила - моя сила. Смири гордыню, человек, пока не поздно!
Он действительно верил в каждое сказанное им слово. Марк вслушивался в голос, полный убеждения, и думал, насколько близок этот человек к сумасшествию. Он сунул руку в карман.
- Вы не можете разрушить чары, связавшие вас, - настаивал Лафарж. - Только я могу сделать это с должными предосторожностями, необходимыми, если темные силы не отступят.
- Вы заблуждаетесь. - Медленно Марк вынул свою руку из кармана. Свет из окна заиграл на гладком лезвии, медной рукоятке кинжала. - Магией называется то, что вы хотите называть так. Я пришел сюда вооруженный собственной магией холодной стали. Прочь от холодильника, Лафарж!
- Нет!
- Прочь!
Терпение Марка кончилось, время вышло. Он грубо оттолкнул Лафаржа в сторону и открыл большую, покрытую белой эмалью дверцу. Зубы его обнажились в недоброй ухмылке от того, что было внутри.
Он увидел плоскую доску, покрытую линиями, знаками, символами, ни один из которых ему не был понятен. Он поднял ее с покрытой снегом полки и положил на стол. Что-то медленно двигалось по доске, и он раздавил это большим пальцем. Марк вспотел, несмотря на ослабевающий озноб. Пятно исчезло.
- Откуда вы узнали, что я боюсь пауков? - Его взгляд переместился с Лафаржа на Сандру. - Ах да, конечно, ты рассказала ему об этом.
Он задумчиво стал рассматривать доску.
Его фотография смотрела на него, окаймленная тающим снегом, полуприкрытая обрывком запачканного кровью платка и лоскутами половинки галстука. Здесь же были его волосы и обрезки ногтей. Вокруг фотографии на различных символах лежали камешки странной формы, высушенные семена какого-то растения, фрагменты тканей животных, которых он не мог определить.
Амулет Лафаржа.
Он сработал, Марк не мог этого отрицать. Каким-то образом, но не магическим, поскольку магия - это только имя, данное необъяснимому неизвестному, была установлена связь между ним и этой доской. Связь столь близкая, что он чувствовал холод от холодильника, ощущал ужас от паука, приклеенного за лапки к его глазу на фотографии.
Паука он видел в огромном увеличении, когда Лафарж проносил того перед его портретом.
Некоторые назвали бы это симпатической магией, но Марку было лучше знать. Это не имело ничего общего с демонами, заклинаниями, ритуалами, эзотерическими зельями, колдунами и ведьмами. Никаких мистических сил с непроизносимыми именами. Здесь было не более магии, чем в гипнозе или нахождении подземных вод с помощью ивовых прутьев. Это была чистая наука, довольно древняя, плохо понятная, но наука.
- Ты знаешь, что это такое? - он посмотрел на Сандру, игнорируя Лафаржа, стоявшего рядом с открытым холодильником. - Это относится к науке, к изучению которой люди только приступают. Парапсихологическая наука. Нам уже известно о том, что связь определенных символов и объектов имеет специальное значение. Ничего странного, если вспомнить, например, печатные схемы в радиоприемниках. Что это, если не связь специальных символов? Но разве можно назвать радиоприемник магическим, Сандра?
- Нет… - обронила она.
- Тогда почему мы должны считать эту вещь, просто еще не изученную, магической? - Марк протянул руку к доске и услышал резкое шипение от втягиваемого воздуха. Лафарж с широко открытыми от страха глазами напряженно застыл на месте. Марк жестом показал на него.
- Посмотри на него, своего мага и волшебника! Смотри, как он дрожит. Будет ли человек, обладающий бесконечной властью, бояться разрисованной доски, если он может то, в чем убеждает других?
Лафарж издал нечленораздельный звук.
- Чего вы боитесь?
Марк смотрел ему в лицо. Глубоко посаженные глаза с ненавистью смотрели на него, и пена выступила в уголках рта. Этот человек почти потерял разум от ненависти. Или это был страх?
Марк улыбнулся и с подчеркнутой неторопливостью срезал острый клинышек бороды Лафаржа. Немного помедлил с острием кинжала, нацеленным на мочку уха мага.
- Может, мне взять у вас немножко крови, Лафарж? Она мне может понадобиться в будущем. Не взять ли мне с вас пример запасливости? Значит ли Сандра для вас столь много, чтобы вы хотели произвести на нее впечатление?
Острие ножа коснулось мочки, на которой появилось пятнышко крови. Марк вытер его мягкой кисточкой из волос.
- Держитесь от меня подальше, Лафарж, - предупредил он. - Если вы не хотите, чтобы я вам показал настоящее колдовство.
Он сделал шаг назад и засмеялся при виде стремительного бегства Лафаржа. Звук захлопнутой двери гулким эхом прозвучал в доме. Колдун теперь займется защитными заклинаниями, подумал Марк, и сказал об этом вслух. Сандре все это не показалось забавным.
- Что ты собираешься делать со всем этим, Марк? - она указала на доску.
- Сохраню ее. Буду изучать. Попытаюсь понять, как она устроена. Если Лафарж мог ее использовать, то смогу и я.
- Ты уверен?