- Это не выражение эмоций, - подчеркнула Корделия. - Это официальное требование. Я отказываюсь принимать от вас дальнейшее лечение.
Мехта понимающе кивнула. Она что, глухая?
- Колоссальный прогресс, - радостно констатировала Мехта. - Я и не надеялась ближе чем через неделю обнаружить защитную реакцию отторжения.
- Что?
- Неужели вы думаете, что барраярцы, вложив в вас столько усилий, не позаботились о том, чтобы обезопасить плоды своего труда? Конечно, вы испытываете враждебность. Просто не забывайте, что это не ваши собственные чувства. Завтра мы над ними поработаем.
- Как бы не так! - Мускулы на затылке были напряжены, как натянутая струна. Голова раскалывалась от боли. - Вы уволены!
- О, превосходно! - обрадовалась Мехта.
- Вы слышали, что я сказала? - воззвала к ней Корделия. Откуда взялись эти визгливые нотки? Спокойно, спокойно…
- Капитан Нейсмит, позвольте напомнить вам, что мы с вами - не простые штатские. Я состою с вами не в обычных юридических отношениях "врач-пациент"; мы обе подчиняемся военной дисциплине, преследуя, как я имею основания полагать, воен… Впрочем, не стоит об этом. Достаточно будет сказать, что не вы меня нанимали, так что не вам меня увольнять. Значит, до завтра.
Еще несколько часов после ее ухода Корделия продолжала сидеть, пялясь в стену и бездумно постукивая по кушетке ногой, пока мать не вернулась домой ужинать. На следующий день она спозаранку ушла из дому и гуляла весь день до позднего вечера.
* * *
В тот вечер она, охваченная безмерной усталостью и изнывающая от одиночества, засела за сочинение своего первого письма Форкосигану. Первый вариант она выбросила, не дойдя и до половины, сообразив, что его почту могут читать посторонние, возможно - Иллиан. Вторая попытка была более нейтральна. Она написала его от руки, на бумаге, и, убедившись, что ее никто не видит, поцеловала листок, прежде чем запечатать его в конверт. А потом сама же улыбнулась собственному сумасбродству. Доставка бумажного письма на Барраяр обойдется дороже, чем передача электронного сообщения, но зато он сможет подержать в руках листок, которого касалась она. Большей близости им не дано.
Следующим утром Мехта связалась с нею по комму. Она жизнерадостно сообщила Корделии, что та может расслабиться: возникли новые обстоятельства, и сегодняшняя дневная встреча отменяется. О вчерашнем отсутствии Корделии она даже не упомянула.
Сперва Корделия вздохнула с облегчением, но затем призадумалась. Чтобы увериться в своей правоте, она снова ушла из дома. День можно было бы назвать приятным - если бы не стычка с журналистами, притаившимися в их квартирной шахте, и сделанное уже ближе к вечеру открытие, что за ней неотступно следуют двое мужчин в очень неприметных штатских саронгах. Саронги были в моде в прошлом году, а сейчас последним писком была экзотическая и причудливая раскраска по голому телу - по крайней мере, для самых отважных. Корделия, выделявшаяся из толпы своей старой бежевой экспедиционной униформой, оторвалась от них, протащив через порнографическое виртуальное шоу. Но в конце дня, когда она прогуливалась по зоопарку Силика, они объявились снова.
* * *
На следующий день, точно в назначенное Мехтой время, раздался звонок в дверь. Корделия неохотно отправилась открывать. "Как я выдержу это сегодня? - размышляла она. - Мне отказывает вдохновение. Так устала…"
У нее оборвалось сердце. Это что за новости? В дверях стояли Мехта, коммодор Тейлор и здоровенный медтехник. Вот этот, решила Корделия, глядя на него снизу вверх, вполне мог бы справиться даже с Ботари. Слегка попятившись, она проводила их в гостиную. Мать улизнула на кухню, якобы приготовить кофе.
Коммодор Тейлор уселся и нервно прочистил горло.
- Корделия, боюсь, я должен сообщить вам нечто неприятное.
Примостившись на подлокотнике кресла и непринужденно покачивая ногой, Корделия оскалилась в попытке изобразить хладнокровную улыбку:
- С-свалили на вас грязную работу, да? Одна из радостей командования. Ладно, рассказывайте.
- Мы намерены попросить вас согласиться на госпитализацию для дальнейшего лечения.
Приехали. У нее начали подергиваться мышцы живота; хорошо, что на ней была свободная рубашка - может, они и не заметят.
- О? Зачем это? - спросила она как можно небрежнее.
- Мы опасаемся… мы всерьез опасаемся, что программирование мышления, которому подвергли вас барраярцы, было гораздо более обширным, чем предполагали ранее. По правде сказать, мы считаем… - он помедлил, набирая в грудь воздуха, и наконец выдохнул: - …что они пытались завербовать вас.
"Это было комментаторское или королевское "мы", Билл?"
- Пытались или действительно завербовали?
Тейлор отвел глаза. Мехта приструнила его холодным взглядом.
- В этом наши мнения разделились…
"Обратите внимание, дети, как тщательно он избегает местоимения "я", предполагающего личную ответственность - отсюда следует, что подразумевается самое худшее "мы" из всех, виноватое "мы"… Что за пакость они задумали?"
- …Однако письмо, которое вы позавчера отправили барраярскому адмиралу, Форкосигану… Мы решили сперва дать вам шанс объяснить это.
- П-понятно. - "Да как вы посмели!" - Это было неофициальное п-письмо. Полагаю, вы знаете, что Форкосиган уже вышел в отставку. Но, возможно, - она наградила Тейлора убийственным взглядом, - вы сочтете нужным объяснить, по какому праву вы перехватываете и читаете мою личную переписку?
- Крайние меры безопасности. В связи с войной.
- Война закончена.
Он смутился:
- Но шпионаж продолжается.
Вероятно, так оно и есть. Она нередко размышляла над тем, как Эзару Форбарре удалось узнать о плазменных зеркалах, которые до войны были наиболее засекреченным оружием в арсенале Беты. Ее нога выстукивала нервную дробь. Корделия утихомирила ее.
- Мое письмо. - "Мое сердце на бумаге… Бумага оборачивает камень…" Она старалась говорить спокойно. - И что же вы узнали из моего письма, Билл?
- Ну, в этом вся проблема. Над ним два дня работали наши лучшие криптографы, наши самые мощные компьютерные программы. Проанализировали его вплоть до молекулярной структуры бумаги. И если честно, - он с раздражением покосился на Мехту, - я не уверен, что они что-то обнаружили.
"Верно, - думала Корделия, - они и не могли ничего найти. Секрет заключался в поцелуе. А это не предмет для молекулярного анализа".
Она мрачно вздохнула.
- Вы его отправили, когда закончили… изучать?
- Ну… боюсь, после этого от него мало что осталось.
"Ножницы режут бумагу…"
- Я не шпионка. Д-даю слово.
Мехта подняла настороженный взгляд.
- Я и сам с трудом в это верю, - сказал Тейлор. Корделия попыталась удержать его взгляд, но он отвел глаза. "Ты действительно веришь мне", - подумала она.
- Что будет, если я откажусь от лечения?
- Тогда я, как ваш командир, могу приказать вам сделать это.
"Скорее я увижу тебя в аду… нет. Спокойно. Надо сохранять спокойствие, продолжать забалтывать их - может, еще удастся вывернуться из этой западни".
- Даже если это противоречит вашему личному мнению?
- Это вопрос государственной безопасности. Боюсь, что личные мнения здесь недопустимы.
- Да ладно вам. Говорят, даже капитан Негри иногда позволяет себе выносить личные суждения.
Она сказала что-то не то. Температура в комнате резко упала.
- Откуда вы знаете про капитана Негри? - ледяным тоном поинтересовался Тейлор.
- Все знают Негри. - Они продолжали таращиться на нее. - Ой, да бросьте! Если бы я была агентом Негри, вы бы никогда об этом не узнали. Он не настолько некомпетентен!
- Как раз напротив, - отрывисто проговорила Мехта, - мы считаем, что он настолько искусен, что это вы никогда не узнали бы об этом.
- Чушь! - возмутилась Корделия. - Да с чего вы взяли?
Мехта ответила буквально, игнорируя риторический тон вопроса:
- Моя гипотеза состоит в том, что вы - возможно, неосознанно - находитесь под властью этого зловещего и загадочного адмирала Форкосигана. Программирование началось во время вашего первого пленения и, по всей видимости, было завершено в ходе прошлой войны. Вам было предназначено стать ключевой фигурой в новой агентурной сети Барраяра, которая заменила бы собой прежнюю, разоблаченную совсем недавно. Вероятно, вы стали бы агентом-кротом, внедренным в систему и остающимся незадействованным годами, прежде чем не наступит некий решающий момент…
- Зловещий? - вклинилась Корделия. - Загадочный? Это Эйрел-то? Вот смех! - "Просто плакать хочется…"
- Очевидно, что он держит вас под своим контролем, - безмятежно заключила Мехта. - Вы, по всей видимости, запрограммированы подчиняться ему беспрекословно.
- Я не компьютер. - Она снова принялась постукивать ногой. - И Эйрел - единственный человек, который никогда ни к чему меня не принуждал. Полагаю, это вопрос чести.
- Вот видите? - сказала Мехта, обращаясь к Тейлору; на Корделию она даже не взглянула. - Все сходится.
- Только если вы стоите на голове! - воскликнула взбешенная Корделия. Она бросила на Тейлора свирепый взгляд. - Я не обязана выполнять этот приказ. Я могу подать заявление об отставке.
- Нам не обязательно ваше согласие, - спокойно ответила Мехта, - даже как гражданского лица. Нам достаточно согласия вашего ближайшего родственника.
- Моя мать никогда так со мной не поступит!
- Мы уже подробно побеседовали с ней обо всем. Она очень за вас тревожится.
- П-понятно. - Корделия внезапно притихла, бросив взгляд в сторону кухни. - А я-то думала, отчего она так долго возится с кофе. Совесть мучает, да? - Она тихонько замурлыкала какую-то мелодию, затем смолкла. - Вы, ребята, и впрямь отлично подготовились. Перекрыли все выходы.
Тейлор выдавил улыбку, пытаясь ее успокоить:
- Вам нечего опасаться, Корделия. Самые лучшие специалисты будут вас иссле… обследовать…
"Обрабатывать", - подумала Корделия.
- А когда курс терапии будет завершен, вы сможете вернуться к прежней жизни, как если бы всего этого никогда и не было.
"Значит, сотрете меня? Сотрете его… Заанализируете меня до смерти, как мое несчастное любовное послание".
Она печально улыбнулась ему в ответ.
- Извините, Билл. Мне вдруг представилась жуткая картинка, как с меня сдирают слой за слоем, словно с луковицы в поисках семян.
Он ухмыльнулся:
- У луковиц нет семян, Корделия.
- Спасибо, просветил, - сухо ответила она.
- И, честно говоря, - продолжал он, - если вы правы и мы заблуждаемся… то быстрее всего вы это докажете, сотрудничая с нами. - И он умиротворяюще улыбнулся.
- Да, это верно… - Но как насчет такого пустяка, как гражданская война на Барраяре? Этого небольшого камушка преткновения? Бумага оборачивает камень…
- Мне очень жаль, Корделия. - Он говорил искренне.
- Да ничего, все нормально.
- Это была действительно хитроумная уловка со стороны барраярцев, - задумчиво проговорила Мехта. - Спрятать агентурную сеть за любовной историей. И я могла бы даже поверить в нее, будь герои немного правдоподобнее.
- Да, - сердечно согласилась Корделия, внутренне корежась от ярости. - С трудом верится. что тридцатичетырехлетняя женщина может влюбиться, как девчонка. Совершенно неожиданный… дар, в моем-то возрасте. И еще более неожиданный в сорок четыре, насколько я понимаю.
- Именно, - подтвердила Мехта, довольная понятливостью Корделии. - Кадровый офицер средних лет - не слишком подходящая фигура для романа.
Тейлор, стоявший позади нее, открыл было рот, словно желая что-то сказать, но потом передумал и углубился в изучение собственных ногтей.
- Думаете, вы сможете излечить меня от этого? - спросила Корделия.
- О да.
- Понятно. - "Сержант Ботари, где же ты? Слишком поздно". - Вы не оставляете мне выбора. Интересно.
"Тяни время, - нашептывал внутренний голос. - Жди подходящего случая. Если он не подвернется, устрой его сама. Представь, что это Барраяр, где все возможно".
- Можно мне п-принять душ? П-переодеться, собрать вещи? Насколько я понимаю, это затянется надолго.
- Разумеется. - Тейлор и Мехта обменялись взглядом облегчения. Корделия мило улыбнулась.
Доктор Мехта прошла за ней в спальню без санитара. "А вот и благоприятная возможность", - промелькнуло в мозгу у Корделии. Даже голова закружилась.
- Хорошо, - сказала она, закрывая дверь. - Мы можем поболтать, пока я собираюсь.
"Сержант Ботари… есть время говорить, и есть время, когда даже самые лучшие слова не помогут. Ты был неразговорчив, но ты никогда не подводил. Жаль, что я не сумела понять тебя по-настоящему. Слишком поздно…"
Мехта уселась на кровать - видимо, чтобы понаблюдать за экспонатом своей коллекции, извивающемся на пронзившей его булавке. За триумфом своего дедуктивного мышления. "Собираешься написать обо мне научный доклад, Мехта? - мрачно размышляла Корделия. - Бумага оборачивает камень…"
Она слонялась по комнате, выдвигая ящики, хлопая дверцами шкафчиков. Она нашла ремень… затем еще один… затем пояс-цепочку. Вот ее документы, кредитные карточки, деньги. Она делала вид, что не замечает их. На ходу она что-то говорила. Ее разум бурлил. "Камень ломает ножницы…"
- Вы слегка напоминаете мне покойного адмирала Форратьера. Вы оба хотите разобрать меня на части и посмотреть, что за механизм у меня внутри. Хотя Форратьер больше напоминал ребенка - не собирался потом за собой убирать. А вы, с другой стороны, хотите разобрать меня даже не ради удовольствия, а просто так. При этом вы искренне намерены затем снова собрать меня, но, с моей точки зрения, разница не столь уж велика. Прав был Эйрел, говоря о людях в зеленых шелковых комнатах…
Мехта выглядела озадаченной.
- Вы перестали заикаться, - заметила она.
- Да… - Корделия остановилась рядом с аквариумом, с интересом разглядывая его. - Действительно. Как странно. - "Камень ломает ножницы…"
Она сняла крышку с аквариума. К горлу подступила знакомая дурнота - смесь страха и трепета. Она словно невзначай зашла к Мехте со спины, держа в руках цепочку и рубашку.
"Я должна сделать выбор. Я должна сделать выбор прямо сейчас. Я выбрала - пора!"
Она метнулась вперед, накидывая пояс на шею врача, заломила ей руки назад и крепко обмотала запястья другим концом цепочки. Мехта издала сдавленный писк. Держа ее сзади, Корделия прошептала ей на ухо:
- Сейчас я снова позволю вам дышать. Надолго ли - зависит от вас. Вы будете вкратце ознакомлены с настоящими барраярскими методами допроса. Прежде я их не одобряла, но в последнее время начала понимать, что порой без них не обойтись - например, когда ты безумно торопишься.
Нельзя позволить ей догадаться, что я притворяюсь.
- Сколько человек Тейлор расставил вокруг здания, где их посты?
Она слегка ослабила хватку. С остановившимся от страха взглядом Мехта выдавила:
- Нисколько!
- Все критяне - лжецы, - пробормотала Корделия. - Да и Билл не дилетант. - Она подтащила доктора к аквариуму и погрузила ее голову в воду. Та отчаянно сопротивлялась, но Корделия - более высокая, сильная, лучше тренированная - удерживала ее с такой неистовой силой, что сама себе изумлялась.
Мехта обмякла, начиная терять сознание. Корделия вытащила ее и позволила пару раз вдохнуть.
- Не хотите пересмотреть свою оценку? - "Господи, а что если это не сработает? Теперь они уже ни за что не поверят, что я не агент".
- Ох, не надо, - просипела Мехта.
- Ладно, поплавай еще. - Она снова мокнула ее. Вода качалась и выплескивалась из аквариума. Корделия видела сквозь стекло лицо Мехты, странно искаженное, мертвенно-желтое в причудливых бликах от камушков на дне. Изо рта вырывались серебристые пузырьки воздуха, струившиеся вокруг ее лица. Некоторое время Корделия зачарованно наблюдала за ними. "Под водой воздух струится словно вода, - думала она. - Как интересно. Существует ли такая вещь, как эстетика смерти?"
- Говорите. Сколько? Где?
- Нисколько, правда!
- Попейте еще.
Во время следующего вдоха Мехта прохрипела:
- Вы не можете убить меня!
- Ставьте диагноз, доктор, - прошипела Корделия. - Я в здравом уме и притворяюсь сумасшедшей, или сумасшедшая, притворяющаяся нормальной? Растите жабры! - У нее сорвался голос. Она снова погрузила лицо своей жертвы в воду, заметив, что сама задерживает дыхание. "А что если она права, а я ошибаюсь? Что если я действительно агент, и даже не подозреваю об этом? Как отличить копию от оригинала? Камень ломает ножницы…"
Дрожа всем телом, она явственно представила, как держит и держит голову этой женщины под водой, пока та не перестает сопротивляться, пока не потеряет сознание, и потом еще - чтобы удостовериться в окончательной гибели мозга. Власть, возможность, воля - у нее есть все это. "Так вот что чувствовал Эйрел тогда, на Комарре, - подумала она. - Теперь я понимаю… нет. Теперь я знаю".
- СКОЛЬКО? Где?
- Четверо, - прохрипела Мехта. Корделия обмякла от облегчения. - Двое снаружи в фойе. И еще двое - в гараже.
- Спасибо, - машинально поблагодарила ее Корделия, но горло стиснул спазм, и голос ее был едва слышен. - Простите меня… - Она не знала, услышала ли ее посиневшая Мехта, поняла ли. Бумага оборачивает камень…
Она связала женщину и вставила ей кляп - тем же манером, как проделал это когда-то Форкосиган с захваченным Готтианом. Пристроив связанную за кроватью (чтобы не было видно от дверей), Корделия быстро рассовала по карманам кредитные карточки, документы и деньги, затем включила душ.
Она на цыпочках вышла из спальни, отрывисто дыша через рот. Ох, как нужна сейчас минута, всего одна минута, чтобы овладеть собой… Тейлор и санитар куда-то ушли - наверное, на кухню, пить кофе. Не желая рисковать такой удачной возможностью, она не стала задерживаться - даже для того, чтобы надеть ботинки.
О, Боже! В дверях кухни стоял Тейлор, в этот момент как раз подносивший чашку к губам. Она замерли, уставившись друг на друга.
Корделия подумала, что глаза у нее сейчас, наверное, огромные, как у какого-нибудь ночного зверька. Она никогда не умела скрывать выражение своих глаз.
Глядевший на нее Тейлор странно скривил губы. Затем он очень медленно поднял левую руку, отдавая ей честь. Рука была не та, но в правой он держал кофе. Он отпил глоток, спокойно наблюдая за ней из-за края чашки.
Корделия со всей серьезностью вытянулась по стойке смирно, четко козырнула в ответ и неслышно выскользнула за дверь квартиры.
На секунду ее охватил ужас: в коридоре торчал журналист со своим оператором, один из самых несносных и назойливых - тот самый, которого она выставила вчера из здания. Она улыбнулась им, пьянея от волнения - как парашютист, только что сделавший шаг в пустоту.
- Все еще хотите взять интервью? Помедленней, помедленней. Не здесь. За мной ведь следят, вы знаете. - Она заговорщицки понизила голос. - Правительство скрывает информацию. Из-за того, что мне известно, администрация может взлететь на воздух. Это кое-какие сведения о военнопленных. Вы можете… сделать себе имя на этом материале.
- Тогда где же? - азартно выпалил он.