Кто автор затеи? Опять одни догадки. Свен? Ромола? Патриция? Но зачем? Адвокат ясно дал понять, что, кроме Анны получить наследство может только государство, а любое государство слишком медлительно, чтобы даже ради наживы так быстро примчаться ее убивать. Да и навряд ли правительство использовало бы для этих целей неведомую тварь.
Так что же получается? Ничего. Ей остается сидеть и ждать, когда ее кто-нибудь хватится. Легко сказать, когда мерзкий монстр сопит за дверью.
Анна собрала мозги в кучку и сконцентрировалась, чтобы представить себе существо, пленившее её.
– Кто ты, чёрт возьми, кто? – крепко зажмурившись, бормотала она, сжимая руками виски. – Покажись!
Ничего не получалось, зато спина, плотно прижатая к двери, получила мощный толчок, от которого девушка кубарем выкатилась на самую середину комнаты.
– Ого! – потирая бока, прошептала Анна. – Тебе не нравится? – Она нахмурилась: – Ты чувствуешь мои мысли! Вот дрянь!
Девушка с досады стукнула кулаком по полу и замерла, не сводя глаз с замочной скважины. Из маленькой, черной дырочки сочилась какая-то субстанция, похожая на густую черную смолу. Под дверью уже успела натечь лужица приличных размеров. Смола на полу шевелилась и двигалась, как живая, медленно подбираясь к пленнице.
Анна сощурилась, разглядывая непонятное вещество, и ей на мгновение стало дурно. Это была не смола, нет! Глянцевый блеск создавали хитиновые покровы тысячи насекомых!
Пауки!
Шустро перебирая лапками, они стекали по деревянной створке вниз, некоторое время копошились под дверью и затем устремлялись в ее сторону, будто направляемые чьим-то приказом. Паучки были мелкие и по отдельности совершенно нестрашные, но армия в миллион голов внушала ужас. Те, что уже скопились на полу, неожиданно перестроились "свиньей" и перли на Анну.
– Мама, – прошептала она, пытаясь отодвинуться. Передний фланг паучьей армии уже подобрался вплотную к ее брюкам. Лужица под дверью уже разрослась до целого озера и Анна всерьез боялась захлебнуться в этой "живой" воде.
– Как говаривал незабвенный Остап: "вечер перестает быть томным", – пробормотала девушка, медленно поднимаясь и занося ногу для решительного удара. Она готовилась принять бой.
У ведьм существует проблема – они никогда не бегут от того, что по-настоящему ненавидят. Анна терпеть не могла пауков, а они окружали ее со всех сторон: ползли по ногам, забирались под рубашку, щекотали мохнатыми лапами голую шею. Визжа от отвращения, девушка завертелась волчком, пытаясь стряхнуть с себя насекомых, но их было слишком много. Волосы у нее на голове шевелились от копошащихся в них мерзких тварей, всё тело зудело и чесалось. Она перестала кричать, так как пауки норовили забраться в рот.
Мотая головой, Анна прижала к лицу ладони и попыталась взять себя в руки. Она уже поняла, что давить насекомых бесполезно: на место сотни убитых приползут десять тысяч новобранцев. Замок так стар, что этой нечисти тут – хоть жопой жуй. Единственный способ остановить их – уничтожить того, кто натравил их на нее. Но кто это? Она до сих пор этого не знала. Все ее попытки проникнуть в мозг противника потерпели неудачу. Но она все еще пыталась, хотя отдавала себе отчет, насколько опасен этот таинственный мозг. Техника безопасности колдовства предупреждала: присутствие ведьмы в некоторых мозгах приводит к тому, что никто не скажет наверняка, кто вернется обратно. Не факт, что это по-прежнему будешь ты. Но другого выхода не оставалось и Анне пришлось рискнуть.
"Глаза – зеркало души", – припомнилось ей расхожее выражение, и девушка невольно усмехнулась. Вот они, ворота! Я не могу увидеть тебя снаружи, но уж внутри-то похозяйничаю.
Анна отчетливо представила желтый глаз и скользнула в прорезь зрачка, словно сквозь неплотно прикрытую штору. Очертания предметов вокруг нее расплылись, затем исчезли вовсе. Она будто угодила в зловонное болото. Черепушка Свена по сравнению с этим скоплением черной слизи теперь казалась Ривьерой. Анна очутилась в кромешной тьме. Это была не просто темнота – абсолютный мрак преисподней! Здесь не было ни мыслей, ни желаний, ни воспоминаний – ни-че-го! Припекало. Девушка кожей чувствовала жар, будто поблизости бушевал пожар. Адское пекло! Это было невыносимо. Казалось, кожа на ее руках покрывается волдырями и вот-вот лопнет.
Анна стиснула зубы, уговаривая себя потерпеть. И не напрасно! Из мрака, окружающего её, начали проступать неясные очертания. Они становились отчетливее. Они приближались. Наконец, девушка смогла разглядеть видение: это была… она сама! Десятки ее копий все быстрее кружили вокруг, будто на дьявольской карусели. Анну затошнило, мысли путались, она уже не была так уверена в том, что существует. Может, она одна из них? Бесплотный образ в чертовом хороводе?
Отражения высасывали из нее энергию, лишая собственной воли. Она начала забывать, чего хочет на самом деле. Какой в этом смысл? Бесконечное кружение затягивало, на губах колдуньи играла блаженная улыбка. Тело сделалось легким, почти невесомым. Да и было ли у нее когда-нибудь тело?
Последним усилием воли, краешком угасающего сознания, Анна попыталась удержаться на краю. Точнее, слабо ворохнулась в окутывающей ее паутине. Она собрала всю свою волю, почти уже не подчиняющуюся ей, всю силу, которая таилась внутри нее и попыталась разрушить наваждение.
Это напоминало взрыв! Ослепительная вспышка озарила темноту. Изображения рассыпались на тысячу острых осколков, брызнули во все стороны, будто разбитое стекло. Мозг пронзила острая боль. Анна громко закричала.
В тот же миг все исчезло. Она снова была в детской. Непрерывно мотая головой, Анна доползла до двери, заставила себя поднять руку и уцепилась за дверную ручку, как за спасательный круг. Под ее весом дверь плавно открылась. Анна вывалилась в коридор, тяжело дыша, как выброшенная на берег большая рыба.
Борясь с тошнотой и головокружением, девушка все-таки выбралась из подвала. Где-то далеко впереди, кажется, у лестницы, слышался звук. Кто-то неразборчиво бормотал, будто читая бесконечную молитву.
Анна доковыляла до трех дверей и приложила ухо к той, что вела в покои мистера Неро. Голоса стали отчетливее, но слов по-прежнему было не разобрать. Нечто подобное она слышала в группе детского сада перед отходом на тихий час, когда однажды решила забрать сына пораньше. Малыши говорили все разом, и всё вместе превращалось в невообразимый гвалт, заглушающий любые другие звуки, включая звук ее собственного голоса.
Неужели за дверью дети?! Анна страдальчески наморщила лоб, понимая, что ей придется войти. Боже, как она не хотела этого делать! Вдруг ее снова заманят в ловушку? На этот раз у нее точно не хватит сил выбраться, она выдохлась и с большим трудом держалась на ногах.
Она ругала себя последними словами, когда отпирала дверь, гремя ключами на огромной связке. Она потела и тряслась, толкая створку. Голоса мгновенно стихли, зато на ее парализованный страхом мозг обрушился шквал аплодисментов. Точнее, ей так казалось, пока она не заставила себя открыть глаза. В первую секунду ей показалось, что в огромном зале совершенно темно. Но это было не так. Комнату заполняли птицы, огромное количество птиц. Должно быть, пичуги слетелись сюда со всей округи. Избалованные чудаковатым стариком, птички не желали больше ловить комаров и мошек, они требовали вкусного зерна и явно уже заждались.
– Тихо, тихо! – Замахала руками Аня, с ног до головы запорошенная пылью и птичьими перьями. Стая снова оглушительно заверещала. – Тихо, говорю! Только без паники!
Звук её голоса неожиданно успокоил птиц. Одна за другой они садились куда попало: на пол, на резные антикварные шкафы, на ее голову, плечи и руки.
– Проголодались, бедолаги? – приговаривала она, осторожно продвигаясь вглубь комнаты. – И где же ваши припасы?
Птицы не могли ответить ей, только жалобно попискивали.
– Ладно, ладно, сейчас найдем! – Бодро пообещала она.
Поиски заняли больше времени, чем она рассчитывала. Боясь придавить ненароком зазевавшуюся пичугу, Анна больше смотрела себе под ноги, чем по сторонам. Через некоторое время ей удалось отыскать в книжном шкафу скрытую полку, заставленную вперемешку медицинскими томами и трактатами по черной магии. Судя по весьма потрепанным переплетам, и теми и другими пользовались в равной степени. Затем, случайно нажав на потертый каменный барельеф, девушка, сама не желая того, раскрыла еще одну тайну. Когда внушительная на вид стена легко повернулась вокруг своей оси, ее удивленному взору открылась современная лаборатория, оснащенная по последнему слову техники. Правда, реторты, колбы и прочее оборудование покрывал толстый слой пыли, из чего напрашивался вывод: лабораторией давно не пользовались. Но Анна заметила еще кое-что: на углу чисто прибранного стола в самой глубине потайной ниши высилась стопка толстых тетрадей. Девушку так и подмывало сунуть нос в записи, она догадывалась, что там ее ожидает много открытий, но она благоразумно решила отложить это на потом.
Внушительные запасы птичьего корма обнаружились в маленьком чулане у окна. Дверь, замаскированная тиснеными обоями, сливалась со стеной и девушка наткнулась на нее по чистой случайности. Вытащив тяжелый мешок с зерном, и еще раз оглядев внушительную птичью стаю, Анна решительно опрокинула его на пол. Из развязанного горлышка ей под ноги тут же хлынуло море отборной золотистой пшеницы. Полчище птиц, издав боевой клич, накинулось на угощение, пернатые бодро застучали клювиками по раритетной мраморной плитке, окружив девушку плотным кольцом. Самые резвые, быстро утолив голод, вспархивали, шумно хлопая крыльями, и садились на ее плечи.
– Пропала блузка, – вздохнула девушка, пытаясь деликатно спихнуть с себя благодарную крылатую живность. Птичка ничуть не обиделась и с готовностью переместилась на голову благодетельницы, тут же запутавшись острыми коготками в густых волосах. За ней последовали собратья. – Умоляю, только не срите мне на голову! – Взмолилась Анна, похожая на живой насест. – Да что ж мне с вами делать? Да отвяжитесь уже!
Причитая, она доковыляла до стены и разом вытряхнула в окно облепившую ее птичью стаю, оглушительно чихнув напоследок.
Зачем мистер Неро – страстный любитель антиквариата – привадил сюда этих разбойников? Птицы конкретно загадили интерьер стоимостью в миллионы долларов! Что за блажь пришла ему в голову? Неужели он опасался управляемой армии пауков, живущей в подземной галерее, и птицы служили ему живым щитом? От воспоминания о мерзких членистоногих к горлу подкатила тошнота и Анна высунулась в окно, чтобы глотнуть свежего воздуха.
В воздухе висела густая взвесь из дождевых капель, так что Анна не сразу заметила во дворе какое-то шевеление. Скрюченная щуплая фигурка копошилась возле колодца. Присмотревшись, девушка поняла, что человек увлеченно катает с насыпи круглые белые камешки, похожие на шары для боулинга. Должно быть, какая-то местная игра, вроде русской Красной Горки на пасху, только в нашем случае с пригорка катали крашеные яйца.
Со своего места Анна никак не могла разглядеть, кто скрывается под просторным плащом. Что, если это Ники? Распугав птичью стаю, девушка бросилась к выходу.
Боясь опоздать, девушка выбежала во двор. Слава богу, человечек в плаще по-прежнему играл в свою игру, не замечая ничего вокруг. Он даже не обернулся, услышав топот ног бегущей к нему Анны. Подбегая, она уже знала, что это не Ник, но все равно окликнула человечка. Он стал медленно поворачиваться, прижимая к себе белую игрушку, и Анна с опозданием сообразила, что в руках у него… человеческий череп.
– Где ты это взяла?! – воскликнула девушка громко.
Напуганная криком Пирошка шустро отползла в лопухи. Второй череп остался лежать на куче песка, поблескивая отполированными костями. Преодолевая отвращение, девушка дотронулась до останков рукой. Никаких сомнений – череп был настоящим! Пирошка протестующее замычала в своем укрытии. Анна оглянулась: блестящий обиженный глаз пристально следил за ней из густых зарослей.
– Выходи, чего уж там, – вздохнула она.
Лопухи не шелохнулись.
– Пирошка, вылезай! Я не стану ругать тебя, обещаю.
Толстые сочные стебли раздвинулись, наружу высунулась взлохмаченная голова. Капюшон соскользнул с нее, и редкие белоснежные космы торчали во все стороны. Сморщенное личико выражало глубокую обиду, глаза испуганно моргали.
– Отдай! – Потребовала старушонка и протянула морщинистую лапку. – Мое! – Добавила она для наглядности.
– Откуда у тебя человеческие кости?
– Моя голова! – повторила старая ведьма.
– Это вряд ли, – не согласилась Анна. – Твоя черепушка пока что на месте, а вот эти две вряд ли найдут своих хозяев.
– Дай, дай, дай, – заканючила сумасшедшая, продолжая тянуть вперед растопыренную пятерню с давно не стрижеными ногтями.
– Обойдешься! – Анна решительно спрятала добычу за спину. – Черепушка – не игрушка, тьфу, я хотела сказать, что играть останками – форменный вандализм, хотя ты вряд ли понимаешь, о чем я. Нехорошо! – повторила она отчетливо.
– Хорошо! – уперлась старушка. – Дай!!
– Да отвяжись ты!
Пирошка притихла. Она понимала, что силой "игрушку" не вернуть и решила прибегнуть к хитрости. Зря полагают, что психи такие уж беспомощные, по изворотливости ума они дадут сто очков вперед любому нормальному.
– Если отдашь, покажу, где другие, – предложила она сделку.
– Так это еще не все? – ахнула Анна.
– Нет, нет, – заулыбалась сумасшедшая. – Там еще много. Ты сможешь взять себе, сколько хочешь.
– Заманчивая перспектива, – вздохнула девушка. – Ладно, показывай, где твой тайник.
Пирошка хитро прищурилась и протянула ладошку:
– Сперва верни.
– Щас! Веди давай, а то нажалуюсь твоей племяннице. Она посадит тебя под замок и лишит сладкого. Господи, что я говорю?!
Но Пирошка восприняла угрозу всерьез. Ворча себе под нос, она резко повернула направо и засеменила к забору. Анна, держа в каждой руке по черепу, двинулась следом.
Ни разу не отклонившись от курса, сумасшедшая довела ее до прогнившей доски, едва держащейся на ржавом гвозде, ловко отодвинула ее в сторону и юркнула в узкую щель. Анна с трудом протиснулась следом, оставив на гвозде значительную часть рукава.
По ту сторону забора царила буйная растительность не самого дружелюбного вида. Основную часть составляли крапива да репьи. Между высоких, в человеческий рост, зарослей вилась едва заметная тропинка. Пирошка быстро скрылась из вида. Только шуршание впереди и колышущиеся метелки бурьяна указывали нужное направление. В этих импровизированных джунглях сильно парило, остро пахло травой, тысячелистником и прелым деревом.
Тропка пошла под уклон. Из-под земли тут и там выпирали корни деревьев, похожие на чьи-то высохшие мощи. Анна даже не догадывалась, куда ведет ее сумасшедшая. Нависшие над головой сумрачные кроны деревьев, сквозь которые лилась вода, мешали ориентироваться.
Анна устала, промокла и проголодалась. Она споткнулась, едва не упав, потом еще раз. Ноги разъезжались на мокрой траве, ей пришлось замедлить шаг. Она полностью выдохлась.
Вдруг впереди раздался громкий вскрик, короткий, как будто чуть придушенный возглас, резко оборвавшийся на самой высокой ноте. Забыв об усталости, Анна неуклюже побежала вперед, закрываясь от хлестких веток лещины. Неожиданно заросли кончились, девушка вывалилась на раздолбанную колею заброшенной дороги и тут же увязла по щиколотку в жидкой грязи. "Теперь уж точно можно выбросить и обувь, – констатировала она со странным удовлетворением. – Никакие народные средства не смогут вернуть кроссовкам пристойный вид".
Хлюпая и чавкая, девушка добрела до обочины, где путь ей преградило огромное поваленное бурей дерево. Пирошка сидела на краю глубокой ямы, оставленной вывороченными корнями, скорчившись и обхватив руками колени. Чокнутая размеренно качала головой в такт детской песенке, которую гнусаво напевала себе под нос. Ее одежда была сплошь вымазана грязью, мокрые волосы облепили почти лысый череп.
Анна узнала дорогу, по которой Ласло доставил ее сюда, но, насколько она помнила, у дороги не валялось никакое дерево. Должно быть, молния повалила его прошлой ночью, во время бушевавшей грозы. Толстые ветви кроны раскрошились при падении и разлетелись во все стороны. Молодые побеги на много метров вокруг были похоронены под бесформенной массой зеленой листвы.
Девушка поспешила к старушке, но, сделав шаг, замерла, заметив, как от торчащего в небо обломка дерева отделилась громадная тень и двинулась в ее сторону. Пока она беззвучно разевала рот и хлопала ресницами, Ласло одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и больно ухватил ее за плечо.
– Отпусти, идиот! Больно же! Руку сломаешь! – Пискнула девушка.
– Куда собралась? – Спросил он с угрозой.
– Тебе-то что? Уй!!! – Железные пальцы сжались сильнее. У Ани от боли потемнело в глазах. Девушка взмахнула руками и выронила свою ношу. Черепа весело покатились по мокрой траве.
– Что тебе здесь надо? – Ласло повторил вопрос.
– Не мне, – огрызнулась Анна. – Она привела меня. Тебя ничего не смущает?
– Ты имеешь в виду это? – Ласло скосил глаза на траву, где мокли под дождем два белых черепа.
– Пирошка обещала показать, где обнаружила этот ужас. У вас что, филиал местного кладбища?
– И ты ей поверила? – Удивился Ласло, и не думая отвечать на вопрос.
– Она была очень убедительна, – процедила Анна. Ласло с сомнением посмотрел в сторону безумной старухи, которая не обращала на них никакого внимания. Задумай Ласло немедленно свернуть Анне шею, старуха даже головы не повернет, – подумала девушка с досадой, а вслух неприязненно произнесла: – Я вижу, ты совсем не удивлен. Просто семейка людоедов какая-то!
– Выбирай выражения, – вежливо попросил великан, подкрепляя свои слова чувствительным тычком ей под ребра.
– Да чтоб ты сдох! Забирай свои черепа и проваливай.
– Мне столько не надо. Их слишком много.
Анна извернулась и удивленно посмотрела на парня снизу вверх. Ее взгляд уперся в сильно заросший щетиной подбородок.
– Ну, если два – это слишком много… – задумчиво проговорила она. – А ты вообще-то до скольки считать умеешь?
Ласло сильно толкнул ее в спину, так что девушка по инерции сделала несколько шагов вперед и остановилась, лишь уперевшись вытянутыми руками в поваленный ствол дуба. Сильная рука немедленно ухватила ее за шиворот, поставила на ноги. Другой рукой Ласло повернул ее голову влево:
– Туда смотри.
Анна не поняла. Она зачем-то обшарила глазами необъятный ствол, затем изучила черный обугленный след от молнии и, наконец, решилась заглянуть в зияющий провал, прямо над которым все так же распевала Пирошка. Дерево давно сгнило изнутри, в стволе, у самых корней, образовалось огромное дупло, в котором кто-то устроил тайник. Или, точнее, могильник.
– О, черт! – Анна закрыла рот рукой и присела. Потом, опомнившись и уцепившись за торчащие корни, перевесилась через край. Она уже не боялась испачкаться, но опасалась свалиться вниз и сломать себе шею.
Яма оказалась довольно глубокой. Из треснувшего ствола на дно ее высыпалась целая куча одинаковых, круглых предметов. Мозг отказывался признать, что это были черепа. А самым ужасным было то, что все эти черепа были детскими!