- Ты не против, если мы того? - спросил Всяко-Граб, нервно взмахнув рукой. - Прежде, чем эта ры… Прежде, чем та китовская корова вернется?
Тиффани смотрела мимо них. Маяк был уже недалеко. Небольшой причал соединял его с островком.
- Да, пожалуй. Э… спасибо, - сказала она, немного успокоившись.
Корабль и кит исчезли за пеленой дождя, и море тихо набегало на берег.
Дрем сидел на скале, выставив вперед бледные толстые ноги. Он внимательно смотрел на море, и казалось, не замечал приближающуюся лодку.
"Он думает, что он дома, - подумала Тиффани. - Я дала ему сон, который ему понравился".
Пиксти вылились на причал и привязали лодку.
- Хорошо, мы здесь, - сказал Всяко-Граб. - Вот только расшибем бошку той твари и валим отсюда.
- Не надо! - сказала Тиффани.
- Но это…
- Оставьте его в покое. Просто… оставьте его в покое, хорошо? Он нам неинтересен. И он знает о море, - добавила она про себя. Наверное, он тоскует по дому рядом с морем. Именно поэтому это такой правдоподобный сон. Я никогда бы не придумла такой в одиночку.
Краб выполз из прибоя к ногам дрема и прилег, чтобы видеть крабьи сны.
"Похоже на то, что дрем потерялся в своем собственном сне, - подумала Тиффани. - Интересно, проснется ли он когда-нибудь?"
Она повернулась к Нак Мак Фиглам.
- В своем сне я всегда просыпаюсь, когда подхожу к маяку, - сказала она.
Пиксти оглянулись на красно-белую башню и все, как один, вытащили мечи.
- Мы не доверяшь Кроле, - сказал Всяко-Граб. - Она позволишь тебе думать, что ты спаслась, и когда ты потеряшь бдительность, прыгнет. Она ждешь за дверью, уж будь уверена. Ты позволишь нам пойти вперед?
Это была инструкция, а не вопрос. Тиффани кивнула и увидела, как Нак Мак Фиглы заполонили скалы вокруг башни.
Оставшись на причале в одиночестве, не считая Вентворта и бесчувственного Роланда, она вытащила из кармана жаба. Тот открыл свои желтые глаза и уставился на море.
- Или я сплю, или я на берегу моря, - сказал он. - А жабы не видят снов.
- В моем сне видят, - сказала Тиффани. - А это мой сон.
- Тогда это очень опасно! - сказал неблагодарный жаб.
- Нет, это прекрасно, - сказала Тиффани. - Это замечательно. Смотри, как свет переливается в волнах…
- Где знак, предупреждающий людей о том, что они могут утонуть? - посетовал жаб. - Никаких спасательных кругов и противоакульных сеток. О, боже. Я увижу здесь квалифицированных спасателей? Думаю, что нет. Предположим, что кто-нибудь…
- Это берег, - сказала Тиффани. - Почему ты так говоришь?
- Я… я не знаю, - сказал жаб. - Ты можешь положить меня? Я чувствую, как надвигается головная боль.
Тиффани положила его и подтолкнула ему какую-то морскую водоросль.
Через некоторое время она услышала, как он что-то ест.
Море было спокойным.
Оно было мирным.
Это точно был тот момент, которому нельзя доверять.
Но ничто не происходило. И продолжало не происходить. Вентворт поднял с земли гальку и засунул ее в рот, в надежде на то, что она окажется конфетой.
Внезапно из маяка послышался шум. Тиффани услышала приглушенные крики, глухие удары и звук бьющейся посуды. Один звук напоминал падение чего-то тяжелого, спускаемого с длинной винтовой лестницы и подпрыгивающего на каждой ступеньке.
Дверь распахнулась. Нак Мак Фиглы вышли. Они выглядели удовлетворенно.
- Без проблем, - сказал Всяко-Граб. - Там никого.
- Но было столько шума!
- О, да. Мы должны были проверить, - сказал Псих-Вулли.
- Лили-Путик! - закричал Вентворт.
- Я проснусь, когда войду в дверь, - сказала Тиффани, вытаскивая Роланда из лодки. - Это должно сработать. Это мой сон. - Она поставила мальчика вертикально и обратилась к ближайшему Фиглу: - Ты можешь привести Вентворта?
- Да.
- И ты не потеряешься и не будешь ничего пить?
Всяко-Граб выглядел оскорбленным:
- Довольно обидные твои слова! - сказал он. - Мы всегда знашь, где мы! Это мошь только иногда мы не знашь, где все остальное, но то не наша ошибка, что все остальное пропашь! Бойцовый Фигл нигде не пропадет!
- А что насчет выпивки? - спросила Тиффани, подтаскивая Роланда к маяку.
- Мы ни разу в жизни не теряшься! Не было такого, да, парни? - сказал Всяко-Граб. Послышался ропот обиженного согласия. - Слова "потерялся" и "Нак Мак Фигл" нельзя ставишь в одном пред-ложе-нии!
- А выпивка? - снова спросила Тиффани, укладывая Ролада на гальку.
- Быть потерянным - это то, что случашься с другими людьми! - заявил Всяко-Граб. - Я хочу сделашь этот пункт совершенно ясным!
- Хорошо, по крайней мере в маяке не должно быть ничего, что можно выпить, - сказала Тиффани. Она улыбнулась. - Если только вы еще не выпили масло из лампы, то никто не посмеет этого сделать!
Пиксти внезапно затихли.
- И что тогда будет? - медленно и осторожно спросил Псих-Вулли. - Это случайно не та штуковина в виде большой бутылки?
- С мелким черепом и костями на ней? - спросил Всяко-Граб.
- Да, наверное, и это ужасная вещь, - ответила Тиффани. - И вам стало бы очень плохо, если бы вы это выпили.
- Правда? - глубокомысленно осведомился Всяко-Граб. - Это крррайне… интересно. И насколько плохо?
- Я думаю, вы бы умерли, - сказала Тиффани.
- Мы уже мертвые, - ответил Всяко-Граб.
- Хорошо, тогда вы бы очень, очень заболели, - сказала Тиффани. Она посмотрела на него очень внушительно. - А еще оно воспламеняется. Это очень правильно, что вы не пили…
Псих-Вулли громко рыгнул. В воздухе поплыл сильный запах керосина.
- Да, - сказал он.
Тиффани пошла и принесла Вентворта. Позади нее послышался шепоток - несколько пиксти сгрудились в кучу.
- Я говоришь, что черепок значит, что мы не должны трогашь то.
- Большой Ян сказал, что то была сильная штука! И она хорошо пошла, ты знашь, и люди сильно рискуют, когда оставляшь такую штуку там, где невинные люди мошь случайно выбить дверь, взломашь буфет, вырвать замок и выпить ее!
- Что знашь воспламеняется?
- Это значит, что горит!
- Ладно, ладно, без паники. Не рыгать, и ни один шкет не должен плевашь на открытый огонь, ясно? И поестессней.
Тиффани улыбнулась про себя. Пиксти казались очень прочными для того, чтобы их убить. Возможно, вера в то, что вы уже умерли, делала вас неуязвимым. Она повернулась и посмотрела на двери маяка. Она ни разу не видела, чтобы та открывалась в ее сне. Она всегда думала, что маяк полон света до самого основания, как на ферме хлев был полон коров, а дровяной сарай - поленьев.
- Хорошо, хорошо, - сказала она, посмотрев вниз на Всяко-Граба. - Я собираюсь нести Роланда и хочу, чтобы вы принесли Вентворта.
- Разве ты не хочешь нести мелкого мальца? - спросил Граб.
- Лили-Путик! - кричал Вентворт.
- Ты его понесешь, - коротко ответила Тиффани.
Она подразумевала: я не уверена, что это сработает, и он будет в большей безопасности с вами, а не со мной. Я надеюсь, что проснусь в своей спальне. Проснуться в своей спальне было бы очень хорошо…
Конечно, если все остальные проснутся там же, может возникнуть несколько сложных вопросов, но все, что угодно, лучше, чем Королева…
Сзади началось движение и послышался нарастающий шум. Она обернулась и увидела, что море очень быстро отступает. Оно уходило от берега. Пока она смотрела, скалы и кучи водорослей оказались выше полосы прибоя и быстро высохли.
- А, - сказала она. - Все в порядке. Я знаю, что это такое. Это отлив. Море так делает. Оно поднимается и опускается каждый день.
- Да? - спросил Всяко-Граб. - Удивительно. Казашься, что оно выливается в дырку….
Последние потоки морской воды были уже приблизительно в пятидесяти ярдах, и некоторые пиксти уже направились туда.
У Тиффани на секунду возникло чувство, которое нельзя было назвать паникой. Оно было намного медленнее и противнее, чем паника. Оно началось с небольшого ворчащего сомнения, которое сказало: разве отлив не намного медленнее?
Учитель (Чудеса Мирры Прыроды, Одно Яблоко) не вдавался в подробности.
Но на обнажившемся морском дне бились рыбы, а ведь рыба не умирала в море каждый день…
- Э, я думаю, что мы должны быть настороже, - сказала она, направляясь за Всяко-Грабом.
- Почему? Это не то, что подъем воды, - ответил он. - Когда бушь прилив?
- Э, не в ближайшие часы, я думаю, - сказала Тиффани, чувствуя, как нарастает мелкая противная паника. - Но я не уверена, что…
- Тогда у нас шквал времени, - сказал Всяко-Граб.
Они дошли до края, где все остальные пиксти выстроились в ряд. Немного воды еще струилось по их ногам, вытекая вниз из залива. То, что было там, походило на долину. Далеко, в нескольких милях от них что-то блестело. Там, ниже, были обломки кораблекрушений. Галеоны и шхуны, клиперы, мачты, проломленные корпуса устилали дно лужи, бывшей когда-то заливом.
Нак Мак Фиглы, все, как один, восторженно вздохнули.
- Затонувшие сокровища!
- Да! Золото!
- Слитки!
- Круто!
- Почему вы думаете, что там сокровища? - спросила Тиффани.
Нак Мак Фиглы выглядели удивленными, как будто она заявила, что скалы могут летать.
- Так положено, чтоб там бышь сокровище, - сказал Псих-Вулли. - А то зачем вообще отлив?
- Правильно, - сказал Всяко-Граб. - Должно быть золото в затонувших судах, а то не стоит драться со всяким кулами и вось-миноггами и всем прочим. Украсть краденые сокровища со дна океана - лучше и быть не может.
И теперь то, что чувствовала Тиффани, стало настоящей честной паникой.
- Это маяк! - сказала она, показывая. - Вы его видете? Маяк для того, чтобы корабли не садились на скалы! Правильно? Поймите! Это ловушка, сделанная для вас! Королева все еще рядом!
- Мобыть спустимся и посмотрешь в одном мелком кораблике? - кротко спросил Всяко-Граб.
- Нет! Потому что… - Тиффани здумалась. Свет попал ей в глаза. - Потому что… море… возвращается… назад.
На горизонте появилось что-то похожее на облако. Оно блестело и наступало. Тиффани уже могла различить рев.
Она помчалась обратно на берег, подхватила Роланда под мышки и потащила к маяку. Девочка оглянулась назад - пиксти все еще смотрели на огромную надвигающуюся волну. И еще там был Вентворт, наблюдавший за цунами со счастливой улыбкой. Он стоял, немного наклонившись вперед, так, чтобы, если они встанут на цыпочки, он мог держать за руки двух Фиглов.
Эта картина отпечаталась в ее мозгу. Маленький мальчик и пиксти стоят спиной к ней и с интересом смотрят на стремительно наступающую, сверкающую, закрывающую небо стену воды.
- Пошли! - закричала Тиффани. - Я ошиблась, это не прилив, это Королева…
Затонувшие суда поднялись и завертелись в шипящей пене.
- Пошли!
Тиффани смогла закинуть Роланда на плечо, шатаясь, протащила его через скалы и прислонила к двери маяка в тот момент, когда вода обрушилась…
…на мгновение мир заполнился белым светом…
…и под ногами захрустел снег.
Это была тихая, холодная земля Королевы. Вокруг не было никого и ничего, кроме снега и леса вдалеке. Над ним плавали черные облака. Перед ней в воздухе возникла картина - немного торфа и несколько камней, освещенных лунным светом.
Это была дверь назад, домой.
В отчаянии она обернулась.
- Пожалуйста! - закричала она, не обращалась к кому-то конкретному, ей просто нужно было закричать. - Граб? Уильям? Вулли? Вентворт?
Далеко в лесу послышался лай Псов Мрака.
- Добраться, чтобы выйти, - пробормотала Тиффани. - Добраться, чтобы уйти…
Она схватила Роланда за шиворот и потащала к проходу. По крайней мере по снегу он скользил легче.
Никто и ничто не попыталось ее остановить. Немного снега вытекло через дверь на камни и торф, но воздух был теплый и наполненный стрекотом насекомых. Под настоящей луной в настоящем небе она подтащила мальчика к упавшему камню и прислонила к нему. Она села рядом с ним, полностью опустошенная, и попыталась отдышаться.
Ее платье промокло и пахло морем.
Краешком сознания она думала:
"Они все еще могут быть живы. В конце концов, это же сон. Должен быть путь назад. Все, что мне надо сделать - найти его. Я должна туда вернуться. Собаки лаяли очень громко…"
Она снова встала, хотя то, что она на самом деле хотела сделать, - это заснуть.
Три камня прохода чернели на фоне звезд.
И вдруг они упали. Стоящий слева медленно осел, а два других присоединились к нему.
Ее закрутили и отбросили тонны каменного крошева. Она подскочила в надежде, что проход все еще там. Она изо всех сил старалась увидеть его.
Тиффани была одна под звездами и старалась не разрыдаться.
- Какая жалость, - сказала Королева. - Ты всех подвела, не правда ли?..
Глава 13. Земля под волной
Королева шла по торфу к Тиффани. Там, где она ступала, в ту же секунду появлялся снег. Небольшая часть Тиффани, которая все еще могла думать, подумала: "Эта трава к утру погибнет. Она убивает мою землю".
- Если задуматься, жизнь - всего лишь сон, - сказала Королева тем же ласковым голосом. Она села на упавшие камни. - Вы, люди - мечтатели. Вы мечтаете, что вы умные. Вы мечтаете, что вы важные. Вы мечтаете, что вы особенные. Знаешь, вы все-таки лучше дремов. У вас больше образов. Я должна поблагодарить тебя.
- За что? - спросила Тиффани, глядя на свои ботинки.
Ужас сжал ее тело в раскаленные тиски. Убежать было невозможно.
- Я никогда не понимала, насколько ваш мир прекрасен, - сказала Королева. - Я имею в виду дремов… хорошо, на самом деле они не более чем ходячая губка. Их мир очень старый. Он почти умер. Там больше нет простора для творчества. С моей помощью вам, людишкам, может стать намного лучше. Потому что, видишь ли, вы все время мечтаете. Ваше картина мира - это пейзаж с собой посредине, не так ли? Замечательно. Посмотри на себя в этом ужасном платье и грубых ботинках. Ты размечталась, что завоюешь мой мир со сковородкой. Тебе ведь так казалось, храбрая девочка, спасающая младшего брата? Ты думала, что в сказку попадешь? А потом ты бросила его. Ты знаешь, я думаю, быть погребенным под миллиардами тонн морской воды, - это то же, как если бы тебе на голову упала железная гора.
Тиффани не могла думать. В ее голове плыл красный огненный туман. Она не работала.
Ее Глубокомыслие было где-то в тумане, пытаясь прорваться и быть услышанным.
- Я вывела Роланда, - пробормотала она, все еще смотря на ботинки.
- Но он не твой, - сказала Королева. - Он, прошу прощения, довольно глупый мальчишка с толстым красным лицом и свиными мозгами, такой же, как и его отец. Ты оставила своего младшего брата с шайкой воров и спасла испорченного маленького дурачка.
"У тебя не было времени! - завопило ее Глубокомыслие. - Ты не успела бы добраться до него и вернуться к маяку! Ты и так еле успела! Ты вывела Роланда! Логичнее было поступить так! Ты ни в чем не виновата! Что лучше: попытаться спасти своего брата и стать храброй, глупой и мертвой или спасти чужого мальчишку и быть храброй, умной и живой?"
Но что-то продолжало настаивать на том, что быть храброй, глупой и мертвой все же… более правильно.
Что-то продолжало говорить: "Ты сможешь сказать своей матери, что ты видела его, но у тебя не было времени, чтобы его спасти, и поэтому ты спасла кого-то другого вместо него? Она обрадовалась бы, что ты решила так? То, что правильно, не всегда работает".
"Это Королева! - завопило Глубокомыслие. - Это ее голос! Это как гипноз! Ты не должна слушать!"
- Я предполагаю, что это не твоя вина, что ты так холодна и бессердечна, - сказала Королева. - Скорее всего, это все твои родители. Они, наверное, никогда не уделяли тебе достаточно внимания. И это жестоко, то, что появился Вентворт - они должны были быть осторожнее. И они позволяли тебе слишком много читать. Это не может быть полезно для неокрепшего сознания - знать такие слова, как "парадигма" или "эсхатология". Это приводит к такому поведению, как, например, использование своего брата в качестве наживки для монстра, - Королева вздохнула. - К сожалению, такое случается сплошь и рядом. Я думаю, что ты должна гордиться тем, что не стала еще более эгоистичной и социально опасной.
Она обошла вокруг Тиффани.
- Это так печально, - продолжала она. - Тебе кажется, что ты сильная, умная, логичная… последовательная. Но это только оправдание того, что ты недостаточно человечна. У тебя только мозг и вообще никакого сердца. Ты даже не заплакала, когда умерла Бабуля Болит. Ты слишком много думаешь, и теперь твои драгоценные размышления подвели тебя. Хорошо, я думаю: будет лучше, если я просто тебя убью, не так ли?
"Найди камень! - закричало Глубокомыслие. - Ударь ее!"
Тиффани знала о других тварях во мраке. Были люди с летней картинки, но были еще и дремы и Всадник без головы, и Женщины-шмели.
Вокруг нее мороз сковывал землю.
- Я думаю, что нам здесь понравится, - сказала Королева.
Тиффани чувствовала, что от холода онемели ноги. Глубокомыслие вопило:
"Сделай что-нибудь!"
Она должна была лучше все продумать, подумала она тупо. Нельзя было полагаться на сны. Или… я должна стать настоящим человеком. Больше… чувств. Но я не умею плакать! У меня… не получается! И как я могу прекратить думать? И думать о размышлениях? Или даже думать о размышлениях и мыслях?
Она увидела улыбку в глазах Королевы и подумала: "Кто из всех этих людей, размышляющих о мыслях, - я? И вообще, где настоящая я?"
Облака лились по небу, как краска. Они закрывали звезды. Это были чернильные облака замороженного мира, облака кошмаров. Они начали проливаться дождем, дождем с градом. Куски льда впивались в торф, как пули, превращая его в меловую грязь. Ветер выл, как стая Псов Мрака.
Тиффани удалось сделать шаг вперед. Грязь захлюпала в ее ботинках.
- Наконец-то немного решительности? - спросила Королева, отстраняясь.
Тиффани попробовала сделать еще один шаг, но это больше не работало. Ей было слишком холодно, и она слишком устала. Она чувствовала, что исчезает, теряется…
- Как печально закончить вот так, - сказала Королева.
Тиффани рухнула ничком в замерзающую грязь.
Дождь становился сильнее, жаля, как иглы, стуча по голове и сбегая ледяными слезами по щекам. Он хлестал так сильно, что у нее перехватило дыхание. Она чувствовала, что холод высосал из нее все тепло. И это было единственное, что она ощущала, кроме тонкого звона.
Он походил на запах снега или треск мороза. Он был высоким и тонким, он тянулся.
Она не чувствовала землю под собой и ничего не видела, даже звезд. Облака закрыли все.