Кейт поднял книги, чтобы портье видел, сколько он берет, и направился к лестнице, торопясь уйти, пока не захотелось купить еще книг или журналов, кроме тех, которые у него уже были. Он еще не прочел те, что купил в Гринвилле. Чтива ему хватит на весь остаток ночи, даже если он будет читать по диагонали и до утра не сомкнет глаз. А поспать просто необходимо, какими бы интересными не оказались книги. Поднимаясь на третий этаж, он понял, насколько он устал. Раненая рука болела все сильнее, да и костяшки правой ладони начали ныть - правда, он не порезал их, но расшиб так, что каждое движение пальцами вызывало мучительную боль.
В слабо освещенном коридоре он нашел свой номер, вошел и включил свет. Комната была приятной и удобной; Кейт с тоской посмотрел на кровать, однако лечь не решился. Сначала нужно изучить книги. Новые сведения могли спасти его завтра от ошибки не менее опасной, чем сегодняшнее решение покинуть Центральный Вокзал. Ему здорово повезло, что все кончилось так хорошо.
Он разделся настолько, чтобы было удобно, и начал читать, сознательно выбрав более жесткий из двух стульев, чтобы меньше клонило в сон. Кейт знал, что если бы лег на кровать, его хватило бы на полчаса, не больше.
Сначала он взял в руки "Стоит ли того затуманивание?" Эту можно пролистать быстро, только чтобы выяснить, что же это такое.
К счастью, история его была довольно хорошо изложена в первой главе. Метод разработал один немецкий профессор в 1934 году, вскоре после уничтожения Чикаго и Рима арктурианскими кораблями. Чикаго - там погибло около девяти миллионов человек, был уничтожен в начале 1933 года, а Рим - через несколько месяцев.
После гибели Чикаго во всех крупных Городах ввели обязательное затемнение… правда это не спасло Рим.
Рим, несмотря на полное затемнение, был уничтожен. К счастью, арктурианский корабль - тот, что выпустил снаряды - был перехвачен Допелле и несколько членов экипажа попали в плен.
Благодаря помощи кого-то или чего-то, называемого Мекки (автор книги предполагал, что читатели знают о нем все и не утруждал себя объяснениями), от оставшихся в живых арктуриан узнали, что их корабль обладал детекторами, обнаруживающими неизвестное до сих пор излучение - не световое, а излучаемое электрическими приборами.
Эти детекторы могли обнаружить город, пусть даже свет горел только внутри зданий, потому что стены пропускали так называемые лучи эпсилон, так же как радиоволны.
Одно время казалось, что безопасность Земле может гарантировать только возвращение к свечам и газовым лампам. (Электричеством можно было по-прежнему пользоваться для освещения зданий в течение дня, поскольку солнечный свет нейтрализовал лучи эпсилон, прежде чем они покидали атмосферу).
Однако Допелле заперся в своей лаборатории, занялся этой проблемой и открыл природу лучей эпсилон. Он ежедневно посылал отчеты о своей работе ученым всего мира, которые под его руководством пытались разработать способ нейтрализации этих лучей с такой же надежностью, как это делал солнечный свет.
Этот самый немецкий профессор нашел единственный до сего времени успешный способ: контрэпсилоновый газ, вызывающий затуманивание, которое Большой Совет Земли объявил обязательным для всех городов с населением более ста тысяч человек.
Газ профессора Курта Эббинга обладал удивительными свойствами. Без запаха, безвредный для всех форм растительной и животной жизни, непроницаемый для света и лучей эпсилон, он вырабатывался из древесного угля. Одна фабрика могла в течение нескольких часов произвести его столько, чтобы, смешавшись с воздухом, он полностью накрыл город. А на рассвете солнечные лучи разлагали его за десять-пятнадцать минут.
Со времени введения затуманивания несколько арктурианских кораблей сумели прорвать блокаду, но ни один крупный город Земли не был атакован. Затуманивание выдержало экзамен.
Однако были разрушены более десятка небольших городов. Предполагая, что арктурианские корабли выбирали целью нападения крупнейшие города, обнаруженные их детекторами, можно было сказать, что затуманивание спасло более десятка метрополий. Сравнивая потери в результате уничтожения крупных городов, если бы не было затуманивания, с потерями от гибели более мелких, можно было утверждать, что затуманивание спасло жизни по крайней мере десяти миллионам человек. А если принять во внимание, что среди целей могли оказаться Нью-Йорк или Лондон, цифра эта возрастала десятикратно.
Но у затуманивания была, так сказать, и темная сторона. Силы правопорядка в большинстве городов оказались совершенно беспомощными перед захлестнувшей их волной преступлений. Под прикрытием тумана улицы крупных городов превращались после наступления темноты в ничейную землю. В Нью-Йорке погибли пять тысяч полицейских, прежде чем силы правопорядка - точнее, их остатки - решили отказаться от ночного патрулирования улиц.
Гражданские комитеты самообороны тоже не оправдали надежд.
Ситуацию еще более осложняли ветераны войны в Космосе - у них часто просыпались преступные наклонности; психоз захватил около трети их общего числа.
В большинстве городов - особенно в Париже, Нью-Йорке и Берлине - в конце концов отказались от всяких попыток поддержания порядка по ночам. После наступления темноты власть переходила к гангстерам, а порядочные граждане покидали улицы и запирались по домам. Городской транспорт замирал.
Это может показаться странным, но большинство преступников ограничивали поле своей деятельности открытым пространством. Взломы происходили не чаще, чем до затуманивания. Человек, остававшийся дома и закрывавший окна и двери, рисковал не больше, чем прежде. Сам характер "психоза затуманивания", лежащего в основе большинства преступлений, казалось, требовал, чтобы их совершали под прикрытием густой, непроницаемой темноты…
Орудовали как одиночные преступники, так и целые банды, причем последние были значительно хуже. Такие группы, как Люди Ночи в Нью-Йорке, Кровожадные в Лондоне и Лены в Москве (у Кейта мелькнула мысль, не производное ли это от фамилии Ленин) использовали особые методы и были хорошо организованы.
Каждую ночь в крупных городах гибли сотни людей. Положение было бы еще хуже, если бы не одно счастливое обстоятельство: преступники чаще грабили и убивали друг друга, чем нападали на порядочных граждан, сидевших по домам.
Затуманивание было - как признавал автор - высокой ценой за безопасность от нападения из космоса. Около миллиона людей пали жертвами преступлений, совершенных во время затуманивания, но миллионов десять наверняка спаслись. Благодаря затуманиванию двенадцать атак, совершенных после гибели Чикаго и Рима, уничтожили лишь небольшие города. Стоило ли того затуманивание? Да, отвечал автор, учитывая десять миллионов человеческих жизней, а то и больше.
Кейт содрогнулся и отложил книгу в сторону. Если бы он купил ее в Гринвилле и прочитал в поезде, то не покинул бы Центральный Вокзал. Он бы точно купил лежанку или улегся бы на пол.
Да уж, ночная жизнь на Бродвее была здесь не такой, как там, откуда он прибыл.
Подойдя к окну, он остановился, глядя… нет, не на улицу, а на густую тьму за стеклом. Шторы не были задернуты, впрочем, это имело значение только на первом этаже.
Глядя снаружи, уже на расстоянии метра невозможно было бы увидеть окно. Эта темнота была просто невероятной, Кейт не поверил бы, что такое может быть, если бы не видел воочию.
А что происходило теперь там, внизу, во мраке Сорок Второй стрит, всего в квартале от Таймс-сквер - центра Вселенной?
Кейт задумчиво покачал головой. Сорок Вторая стрит во власти преступников! Пурпурные обитатели Луны, расхаживающие по центру Гринвилла! Генерал Эйзенхауэр - командующий венерианским сектором земного космического флота, ведущего войну с Арктуром!
В какую же безумную Вселенную он попал!
Глава 6
Капризы швейных машин
Что ж, какой бы ни была эта Вселенная, он оказался в ней, и с этим ничего не поделать. И он будет попадать впросак на каждом слове и на каждом шагу, пока не поймет управляющих ею законов.
А это слишком опасно в мире, где без предупреждения стреляют в человека, едва заподозрив в нем арктурианского шпиона, где можно погибнуть, решив прогуляться в темноте от Центрального Вокзала до Таймс-сквер.
Лучше уж отложить сон на потом и почитать еще немного.
Кейт решительно взял в руки карманное издание "Истории мира" Г. Дж. Уэллса. Он слишком устал, чтобы сидеть, и потому решил, что ляжет на постель, а если даже и уснет, то утром почитает до тех пор, пока не отважится выйти из отеля и оказаться лицом к лицу с Нью-Йорком… днем. Каким бы ни оказался этот Нью-Йорк, он все равно будет лучше Нью-Йорка ночью.
Кейт подложил подушку под голову и начал читать Уэллса. Он быстро просмотрел первые главы, читая лишь отдельные фразы, листая по десятку страниц разом.
Несколько месяцев назад перелистывал он эту книгу и хорошо помнил ее содержание. Это издание ничем не отличалось от того, по крайней мере в начале. Даже иллюстрации были те же самые.
Динозавры, Вавилон, египтяне, греки, Римская Империя, Карл Великий, Средневековье, Возрождение, Колумб и Америка, война с Англией, промышленная революция…
"В космос".
Так называлась одна из последних глав. Кейт перестал листать и начал читать.
1903 год. Профессор Джордж Ярли, американский ученый из Гарварда, сконструировал межзвездный двигатель.
Совершенно случайно!
Он возился со швейной машинкой жены, испорченной и предназначенной на свалку. Профессор пытался переделать ее так, чтобы ремень вращал небольшой генератор его собственной конструкции, который должен был давать ток низкого напряжения и высокой частоты необходимый для какого-то физического опыта.
Все подключив - к счастью, он вспомнил потом, как именно, - ученый несколько раз крутанул колесо… и тут его нога вместо педали ударилась о пол, а сам он едва не свалился со стула.
Швейная машина, педаль… генератор - все исчезло.
Профессор, не без юмора писал Уэллс, был тогда совершенно трезв, однако быстро исправил это упущение… Протрезвев, он отобрал у жены новую швейную машинку и точно скопировал генератор. На этот раз он сознательно повторил ошибочное соединение, нажал на педаль - и новехонькая швейная машинка исчезла.
Профессор еще не знал, что открыл, но догадывался - нечто великое. Он снял деньги со счета и купил еще две швейные машинки: одну для жены, чтобы ей было на чем шить, а вторую переделал точно так, как и две первые.
На сей раз он позаботился о свидетелях, среди которых были ректор и декан. Он не сказал им, чего следует ожидать, просто попросил смотреть на швейную машину.
Они и смотрели, но через секунду смотреть стало не на что.
Ученому пришлось приложить немалые усилия, чтобы убедить кое-кого, что это не фокус, но когда он все же убедил - после исчезновения швейной машинки жены декана - все признали, что он действительно открыл нечто.
Его освободили от лекций и выделили средства на дальнейшие исследования. Профессор лишился еще нескольких швейных машинок, после чего перестал ими пользоваться и сосредоточился на сути.
Он установил, что для приведения в движение "ошибочно" смонтированного генератора можно использовать пружинный привод, подключенный особым способом. Если же к генератору подключали электрический двигатель, что-то нарушалось и эксперимент заканчивался неудачей. По ходу дела выяснилось, что не нужен ни ремень, ни маховое колесо, однако челнок необходим и должен быть непременно из ферромагнитного сплава.
Профессор открыл, что для приведения генератора в движение можно использовать что угодно, кроме электричества, он опробовал ножной и пружинный приводы, водяное колесо и даже паровую машину - игрушку сына. Потом пришлось купить ему новую.
В конце концов он редуцировал прибор до относительно простого набора элементов, смонтированных в ящике - это было дешевле швейной машинки - и приводимых в движение пружинным механизмом от заводной игрушки, причем весь аппарат стоил менее пяти долларов, а собрать его можно было за пару часов.
После этого достаточно было завести пружину, толкнуть рычаг и… механизм отправлялся куда-то. Куда, каким образом - профессор не имел понятия, однако продолжал экспериментировать.
Потом в газете появилось сообщение о чем-то, что поначалу сочли метеоритом; оно ударило в стену небоскреба в Чикаго. После детального осмотра предмет оказался остатками деревянного ящика и нескольких странно повязанных частей, как электрических, так и механических.
Ярли отправился в Чикаго первым же поездом и на месте опознал свое творение.
Теперь он знал, что аппарат перемещается в пространстве, и мог работать над этим. Никто не засек время удара аппарата в здание, но из косвенных данных вытекало, что прибор перенесся из Гарварда в Чикаго за время, близкое к нулю.
Университет тут же выделил Ярли ассистентов, и группа начала экспериментировать, посылая устройства, снабженные номерами, и ведя точный реестр числа оборотов заводного ключа, ориентировки и времени - с точностью до секунды - исчезновения аппарата.
Кроме того, всему миру было объявлено о предмете исследований и выражалась просьба искать "коробки".
Из нескольких тысяч отправленных аппаратов были найдены два. Заглянув в реестр, профессор узнал кое-что важное. Во-первых, аппарат двигался в направлении оси генератора, во-вторых, отыскалась связь между количеством оборотов ключа и расстоянием, преодоленным аппаратом.
Теперь можно было браться за дело всерьез. К 1904 году он установил, что расстояние, преодоленное машиной, пропорционально кубу числа полных или частичных оборотов заводного ключа, и что время путешествия составляет ровно ноль секунд.
Уменьшая генератор до микроскопических размеров, можно было отправить устройство на относительно короткое расстояние - несколько километров - и нацелить так, чтобы оно приземлялось в определенном месте за городом.
Это могло бы произвести революцию на транспорте, если бы не факт, что машины на финише неизменно подвергались серьезным внешним и внутренним изменениям. Говоря простыми словами, от них мало что оставалось.
В качестве оружия это тоже не годилось: взрывчатые материалы никогда не достигали цели, вероятно, взрывались где-то по дороге, в каком-нибудь надпространстве.
Однако после трех лет опытов ученые смогли свести все данные воедино и даже начали понимать принцип… в той мере, чтобы предсказывать результаты.
Было установлено, что причиной разрушения аппаратов является их внезапная материализация в конечной стадии полета, в воздухе. Воздух - материал весьма солидный и нельзя мгновенно переместить какой-либо его объем за время, не уничтожив при этом предмета, вызывающего перемещение - тот подвергался разрушению не только как целое, но и во всей своей молекулярной структуре.
Стало очевидно, что единственным местом, куда можно посылать устройство, чтобы оно прибывало туда невредимым, может быть, вакуум, Космос. А поскольку дальность полета росла пропорционально кубу оборотов ключа, требовалась не такая большая машина, чтобы достичь Луны и даже других планет. Даже межзвездное путешествие не нуждалось в каком-то большом аппарате, тем более, что совершить его можно было в несколько прыжков, причем каждый отнимал не больше времени, чем нужно было пилоту, чтобы нажать кнопку.
Более того, раз время не играло никакой роли, то не требовалось и рассчитывать траекторию. Достаточно было нацелиться на конечную точку, установить дальность, нажать кнопку - и ты уже на месте, на безопасном расстоянии от планеты и остается только сесть.
Разумеется, первой целью была Луна.
Методику посадки разрабатывали несколько лет. Принципы аэродинамики были еще плохо изучены, хотя два брата по фамилии Райт еще несколько лет назад успешно летали на машине тяжелее воздуха - в том самом году, когда профессор Ярли лишился своей первой швейной машинки. К тому же на Луне воздуха не было.
В конце концов методика была разработана, и в 1910 году первый человек ступил на Луну, а потом вернулся целым и невредимым.
В течение следующего года люди достигли пригодных для заселения планет.
Следующая глава называлась: "Межпланетная война", однако Кейт не сумел ее прочесть: было уже половина четвертого, а день был слишком долгим и богатым событиями. Глаза его закрылись сами собой.
Он даже не разделся, просто вытянул руку, погасил свет и заснул почти в ту же секунду.
Проснулся он почти в полдень и полежал не открывая глаз, думая о своем сумасшедшем сне: о мире космических путешествий, совершаемых благодаря швейной машинке, о войне с Арктуром и затуманивании Нью-Йорка.
Когда он повернулся на бок, рука его разболелась с такой силой, что Кейт открыл глаза и увидел над головой незнакомый потолок. Этот разбудил его мгновенно. Сев на постели, он посмотрел на часы. Одиннадцать сорок пять?! Он на несколько часов опоздал на работу.
Опоздал?
Ничего не понимая, он встал с постели - чужой постели - и подошел к окну. Да, он находился на третьем этаже отеля на Сорок Второй стрит и смотрел на обычное уличное движение внизу. Обычные машины, тротуары, как обычно забитые обычными людьми, носящими обычные одежды. Это был Нью-Йорк, который он знал.
Значит, это все-таки был сон. Только как он оказался на Сорок Второй стрит?
Он постоял, подумал над этим, пытаясь совместить свое присутствие в отеле со всем остальным. Последним осмысленным воспоминанием было то, как он сидел на скамейке в саду мистера Бордена. Потом…
Мог ли он вернуться в Нью-Йорк каким-то иным способом, чем тот, который помнил… и как-то заместить воспоминания об этом жутким кошмаром? Если так, значит, ему срочно нужно к психиатру.
Неужели он сошел с ума? Похоже на то. И все-таки, что-то случилось. Если он отбросит эту невероятную версию, то не сможет объяснить, каким образом вернулся из имения Бордена в Нью-Йорк и как оказался в комнате отеля вместо собственной квартиры в Гринич-Виллидж.
А рука болела всерьез. Кейт тронул ее и ощутил под рубашкой повязку. Где-то он поранился, но наверняка не таким образом, как ему приснилось.
Ну что же, нужно выйти отсюда, пойти домой и… больше он ничего не мог придумать. Сначала надо попасть домой, а уж потом он сообразит, что делать дальше.
Отвернувшись от окна, он подошел к стулу, на котором сложил свои вещи. Взгляд его привлекло карманное издание "Истории мира" Г. Дж. Уэллса.
Руки Кейта слегка тряслись, когда он поднимал книгу и открывал на оглавлении. Кейт быстро взглянул на три последние главы. Они назывались: "В космос", "Межпланетная война" и "Борьба с Арктуром".
Книга выпала у него из рук. Он наклонился, чтобы ее поднять, и увидел другую, частично засунутую под кровать. Эта называлась "Стоит ли того затуманивание?"
Кейт опустился стул и несколько минут пытался собраться с мыслями, примириться с фактом, что это не кошмарный сон, а действительность.
Или необычайно реалистическая иллюзия.
Или он спятил, или все это было на самом деле. Он и вправду бежал от пурпурного чудовища, блуждал в черном тумане, спасался от банды убийц.
Кейт полез в карман брюк и вынул бумажник. Это были кредитки, а не доллары. Более тысячи кредиток.
Он медленно оделся, затем вновь подошел к окну. Это по-прежнему была Сорок Вторая стрит и выглядела она все так же обычно, но теперь это его не обмануло. Кейт вспомнил, какой она была в час ночи, и вздрогнул.