Перед самой землей падение резко замедлилось. Желудок, что казалось размазался по стенкам живота теперь подкатил к самому горлу. В ноги ударилась твердая неприветливая поверхность, каждая косточка в теле заныла. Я кувыркнулся через голову, ободрал локоть о бордюр. Постанывая и поскуливая, поднялся с тротуара. Место до боли знакомое – глухой двор за моим домом. И десять шагов до подъезда.
– Будь осторожнее! – послышался голос. – Волшебница тебя в покое не оставит.
Прямо предо мной с неба спустилась незнакомка, босые ступни легко прикоснулись к шершавому асфальту. Легкой летящей походкой подошла вплотную, нежно провела ладонью по щеке. В загадочных кошачьих глазах промелькнуло беспокойство и забота… еще нечто очень знакомое, но давно утерянное мной. Я прикипел взглядом к прекрасному лицу, открыл рот. И со стуком захлопнул. Что сказать? В голове пусто как в холодильнике холостяка, тело еще не оправилось от шока. Драка, попытка убийства, непонятное колдовство, быстрый полет – напрочь выбили из колеи.
Девушка еще раз пощекотала пальчиками по щеке, задержала… Быстро отступила и гибко присела как кошка перед прыжком.
– Постой! – вскричал я, очнувшись. – У меня столько вопросов! Подожди!
– Не могу, – покачала головой незнакомка. – Мне пора. Я не могу быть с тобой слишком долго.
– Но почему? – воскликнул я с мукой.
– Есть причины, – мягко, словно извиняясь, ответила она. – Остерегайся волшебницу! Она почему-то хочет убить… Тебе лучше уехать из города, спрятаться. Прощай!
Под ногами девушки взвилось облачко пыли. Незнакомка подпрыгнула и зависла в воздухе, белой невесомой тенью скользнула в звездное небо.
– Подожди! – закричал я в отчаянии. – Имя! Скажи хотя бы имя!..
– Меня зовут Соня, – прошелестел ветер и разразился счастливым заливистым смехом. Светлый силуэт растворился во тьме, исчез.
– Соня… – заворожено прошептал я. – Нет, ну надо же!.. * * *
Листья и молодая трава едва заметно подрагивали под несмелыми прикосновениями ветерка. Тишина господствовала в этом месте. Царство звезд, каменных надгробий и цветов. Нельзя найти более спокойного места в Славгороде, чем городское кладбище.
По молчаливому соглашению люди оставили своих мертвых в покое. И причина проста – грандиозный всеобъемлющий страх перед Вечностью. Жизнь коротка, наполнена суетой, горестями и счастьем, мелкими заботами. Жизнь – вспышка во тьме веков, искра, что сразу тухнет. А после нее – спокойствие и небытие. Любой человек старается забыть о смерти, не думать, не представлять. Но страх живет где-то там, внутри. Заставляет прятаться. Кладбище – лишнее напоминание о скоротечности бытия, знак утерянных надежд и разбитых судеб. Его боятся, его тихо ненавидят. Но каждый рано или поздно попадает сюда.
Но всегда были и будут те смельчаки, что хотят посмеяться Вечности в лицо, показать бесстрашие. Дети… те, для кого минуты еще летят, а годы тянуться невероятно медленно. Они полыхают как факелы, веселятся над непонятным страхом взрослых. Дети бессмертны. Но детство, к сожалению, тоже проходит…
В густой тени у покосившейся ограды зашуршало. Вспыхнул яркий свет карманного фонарика, выхватил четыре фигуры. Молодые лица, черные крашеные волосы, обилие всяческих цепочек, значков и рюшечек на одежде.
– Андрюха, выключи! – раздался громкий испуганный шепот. – А вдруг сторож увидит?
– Да спит он! – бодро хохотнули в ответ. – Не бойся, Ванька! По кладбищу ночью никто не ходит.
– Если попадемся, то первый по шее получишь. От меня!
– Ладно, – проворчал Андрей, щелкнул выключателем. – А было бы классно попугать старого хрыча. Прикинь картина: четыре привидения, свет и заунывные вопли.
– Я тебе попугаю! – зашипел Ванька. – Забыл, зачем пришли? У нас тут таинство и черная магия, некромантия.
– Мальчики, а может не надо? – раздался третий голос. Тоненький, девичий.
– Машка, молчи! – рыкнул Андрей. – Увязалась с нами, так хоть не мешай.
– Я боюсь! – пискнула девочка. – Тут мертвяки живут. И в полнолуние из могил встают. Я в фильме видела!
– Бойся молча! – фыркнул Ванька. – И ужастиков на ночь меньше смотри. Будешь мешать – оставим тут.
– Ой, мальчики, не надо! Я буду тише воды, ниже травы!.. – поспешно сказала Маша. Но не удержалась, захныкала.
– Рева! – презрительно сказал Андрей. – Больше никогда не возьмем с собой.
– Я не рева… – пискнула девочка. – Я эмоциональная!
– А что мы вообще тут делаем? – послышался третий голос, флегматично-спокойный, сонный. – Лучше бы пивка в подвале попили. У меня бутылка припасена…
– Ты что, Пашка! – возмутился Иван. – Мы ж решили, что из Эмо в Готы подадимся. Готы – жутко круто! Помнишь, что дядя Саша говорил?
– Дядя Саша, дядя Саша… – передразнил Пашка. – Ладно… Раз решили, то пойдем. Что ждать-то?..
Четыре тени бесшумно проскользнули вдоль ограды. Нашли место, где куст сирени разросся, прогнул ржавые прутья. Пашка, как самый сильный пошел первым. Вскарабкался по гибким тонким веткам, уцепился за острые прутья. Лихо перепрыгнул через забор и скрылся по ту сторону. Остальные ребята затаили дыхание, ждали возвращения разведчика. Спустя пять минут раздалось шуршание, хруст ломаемых веток. И тихий голос:
– Перелазьте. Все спокойно.
Один за другим дети перепрыгнули через ограду. Пашка стоял наготове, ловил более щуплых ребят. Машу пришлось тащить всем вместе. Девочка упиралась и хныкала, когда ветки царапали кожу. Наконец, все четверо очутились среди густых зарослей сирени.
– За мной! – по-деловому шепнул Павел. – Я тут хорошее место нашел. Большой памятник, рядом склеп. Красиво, как в фильмах.
– Ребят, я домой хочууу… – заныла Маша. – Пойдемте, а? Страшно!
– Цыц! – фыркнул Андрей. – Назад дороги нет. Мы или готы или позорные эмо!
Девочка всхлипнула, но промолчала, покорно пошла за остальными. Дети выбрались из зарослей. Перед ними раскинулось открытое пространство. В темноте угадывались ровные ряды могильных холмиков, кресты, оградки и памятники. Тихо и очень спокойно. Где-то далеко слышался шум Славгорода, над головой раскинулось безбрежное звездное поле. Пахло сырой землей, цветами.
Пашка невозмутимо пошел вперед, стал петлять меж могилами. Приятели не отставали. Старались идти тихо, на цыпочках. Зябко ежились, втягивали головы в плечи. Давила сама атмосфера уныния и обреченности, зловещая тишина. Ребята то и дело останавливались, напрягали слух. То кусты шелохнулись, то тень невдалеке показалась человеком… Но проводник одергивал, ругался шепотом, чтобы не отставали.
– Здесь, – сказал Пашка и резко остановился.
Ребята неосознанно сбились в плотную кучку, огляделись. Перед ними возвышалась громада какого-то памятника, под ногами ощущался холодный твердый гранит. Невдалеке приземистое строение с вычурными решетками – склеп, непонятные скульптуры. Тьма искажала формы, делала окружающее зловещим и грозным.
– И правда как в ужастиках, – медленно прошептал Андрей, внезапно крикнул: – Бу!
Маша пронзительно взвизгнула, опять заплакала. Пашка и Ваня вздрогнули, отвесили оплеухи шутнику.
– Еще раз так сделаешь, дам в нос! – веско пообещал Павел, красноречиво хрустнул костяшками пальцев.
– Ааа… испугались! – торжествующе воскликнул Андрей ничуть не смущенный угрозой и тычками. – Трусы!
– Как тут не испугаешься, – пробормотал Ванька, передернул плечами. Повернулся к девочке, обнял за плечо: – Маш, ты успокойся. Ничего страшного. Жмурики спят в могилках, никого не трогают. Сейчас быстренько проведем ритуал и смоемся.
– Угу, – буркнула Машка, стряхнула руку Ивана. – Скорей давайте. И еще… Я с вами, дураками больше дружить не буду.
– Плакса! – повторил Андрей. – Правильно, в куколки играйся. А мы будем демонов вызывать. Ванька, книжка с тобой?
– А как же! – отозвался паренек, стал стаскивать рюкзак. – И остальное тоже.
– Добро! – кивнул Пашка. – Давайте магией заниматься. Готами станем, и сразу домой.
Андрей зажег фонарик, высветил гранитную плиту под ногами. Ванька раскрыл рюкзак. На землю упала старая потрепанная книга в мягком переплете, несколько толстых оплавленных свечей, зажигалка и складной нож. Все это отыскал дома, незаметно изъял. С книгой отдельная история – выменял у старшеклассника за несколько отцовских журналов "За рулем" и настоящий патрон от автомата Калашникова. Но она стоила потерянного богатства. Кроме обязательной и непонятной философской мути в ней присутствовали схемы магических фигур, несколько заклинаний переведенных с латыни. Ванька не стал вчитываться и разбираться. Главное не в сути написанного, а в красивых загадочных фигурах, вычурных символах. На то и колдовство, чтобы быть непонятным.
Паренек достал из кармана школьный мелок красного цвета и принялся вычерчивать пятиконечную звезду. Андрюха подсвечивал, остальные кинулись помогать: ставили и зажигали свечи в углах фигуры, подтирали кривые линии. Общее дело помогало забыть о том, где находятся, скрыть страх. По сторонам старались не смотреть, там памятники и кресты, жуткие, будто живые тени. Переговаривались вполголоса, забивая мертвую тишину звуками собственных голосов.
– Готово! – выдохнул Иван, отступил назад и полюбовался. – Как по книжке.
На каменной плите виднелось изображение звезды, загогулины магических символов. В вершинах лучей стояли свечи. Маленькие желтые огоньки плясали под легкими дуновениями ветерка, бросали блики на отшлифованную поверхность камня.
– Красиво, – хмыкнул Пашка, добавил гордо: – Теперь мы чародеи.
– Еще нет, – отмахнулся Ванька. – Надо заклинание сказать и принести жертву.
– Кровавую? – деловито поинтересовался Павел. – Вношу предложение – давайте растерзаем Машку. Где-то слышал, что невинные очень ценятся.
– Дурак! – буркнул девочка, и спряталась за Андреем. – Я тебе припомню.
– Конечно! – кивнул Иван, не обратив внимания на пикировки. Раскрыл нож и попробовал пальцем остроту лезвия. – Андрюха, ты взял?
– Ага! – ухмыльнулся приятель. Присел и покопался в рюкзаке. Вытащил холщевый мешок, расшнуровал завязки и тряхнул. – Выходи, мохнатый!
Из недр мешка выпал комок меха, пронзительно мяукнул и попытался убежать. Но паренек ухватил за загривок, прижал к земле. В свете свечей и фонарика все разглядели маленького пятнистого котенка. Животина дрожала, ошалело вращала глазами и дергала носом.
– Ух, ты! Киса! – обрадовалась Маша, присела и погладила. – Какой хорошенький! Хочу себе такого.
– Нельзя, – строго сказал Ванька, погрозил пальцем. – Мы должны принести его в жертву.
– Что-о? – воскликнула девочка, резко вскочила и топнула ногой. – Не позволю! Совсем рехнулись?..
– Маш, отойди, – поморщился Иван. – Ритуал есть ритуал. Мы же готы!
– Нет! – возразила девочка. – Живодеры вы, а не готы! Если тронете киску, то всем расскажу, чем занимались!
– Говорил же – нельзя ее брать с собой, – скривился Андрей. – Дело испортит.
– А мне кажется Машка права, – задумчиво пробормотал Павел. – В жертву кошек, по-моему, только сатанисты приносят. Готы на кладбищах просто отдыхают. Так что можно сказать мы прошли экзамен.
Ванька поколебался, переглянулся с Андреем и скривился – таинство пошло коту под хвост. А ведь так хорошо начиналось…
– Ладно, – нехотя проворчал Иван. – Забирай.
Девочка радостно пискнула, отобрала у Андрея котенка и прижала к груди. Стала что-то нашептывать, гладить. Хвостатый немного успокоился, замурлыкал. Хотя еще дрожал – вокруг непривычные запахи, звуки. Ванька пожал плечами, с сожалением посмотрел на пентаграмму. Вздохнул и стал складывать нож. Раздался сухой щелчок и приглушенное шипение.
– Блин, порезался! – проворчал Ванька. – Нож острый, папка на станке точил.
– Дай посмотрю! – воскликнула Маша. Наклонилась к руке парня, попыталась разглядеть в темноте масштабы ущерба. – Сильно?
– Отстань, кошатница! – фыркнул Иван, отстранился и помахал пальцем. – Обычная царапина.
– Как знаешь! – фыркнула девочка, отвернулась и сказала котенку: – Не бойся, маленький. Дома я тебя молочком напою.
Ванька поколебался, глянул на пентаграмму и повертел книгу в руках. Переглянулся с Пашкой и Андреем. Те пожали плечами, Павел сказал скучающе:
– Читай заклинание, маг и волшебник! Зря перлись, что ли… И пойдем домой, я пива хочу.
Андрей услужливо подсветил фонариком. Ванька кивнул, откашлялся. Развернул книгу на том самом месте, где напечатано едва ли не единственное заклятие. Перечитал, шевеля губами. Слова непонятные и трудные, нерусские. Но это лишь придавало им прелести и очарования. Иван бросил взгляд на мерцающую фигуру. Вытянул руку и грозным загробным голосом начал читать заклинание. Получалось довольно коряво и некрасиво. Парень то и дело сбивался, всматривался в абракадабру на странице. Но под конец поймал ритм, выпалил заклятие почти на одном дыхании.
– Все? – спросил Пашка. Громко зевнул и помахал рукой у рта. – Пойдемте. А то холодно тут. И жутко как-то… Кладбище, не ночной клуб.
Ванька кивнул, скрыл разочарование. Такое красивое заклятие и никакого толку. Ритуал не удался. Паренек чувствовал себя обманутым. Будто нашаливший ребенок, а не могучий и таинственный чародей. Радовало одно – по словам Пашки они теперь настоящие готы. Можно гордо задирать голову, не давить слезы по любому случаю… Ванька задумчиво глянул на пентаграмму, почесал затылок. Стоило прибраться. Утром остатки неудавшейся ворожбы мог найти сторож. И тогда по Славгороду разнесется весть о сатанистах. А Иван не был уверен, что пара друзей, которым по неосторожности проболтался, будут хранить молчание. Взрослые почему-то не понимают прелести кладбищенской романтики.
Свечи мерцали, язычки пламени дергались под дуновением ветерка. Но едва Ванька нагнулся, чтобы задуть, случилось необычайное… Огоньки поменяли цвет, стали кроваво-красными, зловещими. Вспыхнули ярко и ровно, будто горел не фитиль, а газовая горелка. Откуда-то налетел порыв ледяного ветра, продрал до костей.
– Что? – обомлел Андрюха. – Вань, ты туда пороха намешал?
– Нет, – пробормотал Ванька и осторожно отступил на шаг.
Происходящее резко перестало нравиться парню. Волосы на голове зашевелились от ужаса. Багровое сияние свечей перекинулось на линии. Меловые дорожки загорелись словно неоновые.
– Слышите? – воскликнула Машка.
Все застыли прикованные зрелищем сияющей пентаграммы, прислушались. Где-то слева, метрах в пятидесяти раздавались странные звуки. Что-то скреблось и шуршало, будто когтями по камню, чавкало. Пятиконечная звезда загорелась ярче. Из центра поднялся неровный столб алого света.
Ребята побледнели, затаили дыхание и попятились. Котенок в руках Маши зашипел, отчаянно забился. Девочка попыталась удержать, вскрикнула. Хвостатый больно царапнул руку, вырвался и со всех лап бросился в кусты. Раздался громкий треск. Гранитную плиту рассекла длинная узкая трещина.
– Что происходит? – заикаясь, прошептал Андрей.
– Не знаю, – ответил Ванька. – Магия…
– Бежим! – решительно рявкнул Пашка.
Схватил за руку, бьющуюся в истерике Машу и потащил за собой. Вслед за ними длинными скачками помчались Андрей и Ванька. Послышался топот, шуршание и хруст в кустах. Затем раздался стон сгибающихся железных прутьев и все затихло.
…В круг света вышел большой худой пес. Остановился, уставился на пятиконечную звезду. Багровые отблески играли на мокрой свалявшейся шерсти, клочках полусгнивших внутренностей, что волочились по земле. На шкуре висела грязь, комья земли, сухие листья и травинки. Сквозь дыры белели кости. Голова бесформенная. Уши давно сгнили, кожа превратилась в мягкую волокнистую массу, сквозь которую проглядывали сточенные желтые клыки. В бурой слизистой массе выделялись черные провалы глазниц.
Пес был мертв уже полгода. Холодная дождливая осень добила здоровье старого охранника кладбища. Сторож – пятидесятилетний алкоголик – горевал недолго. Выпил за упокой и похоронил пса рядом с одной из человеческих могил. Вместо него взял себе молодого и глупого щенка.
Своей кончины пес не помнил. Он вообще мало что помнил – мозг съели дождевые черви. Но ощущение существования вселяло удивление. Только что были холод и тьма. А потом раздался ясный и повелительный зов, короткая судорога боли оживающей плоти. И вот он вновь в мире живых. Почему и зачем – непонятно. Но пес пришел на зов. Помнил, что должен служить.
По грязной шкуре прошла дрожь. Пес засопел – полузабытые инстинкты требовали тех действий, что совершал при жизни. Запахи не чувствовал. Ощущал совершенно иное, невидимое и недоступное живому существу. Подошел ближе к остывающей пентаграмме, наклонил голову. На гладкой поверхности камня подрагивала маленькая черная точка похожая на божью коровку. В угасающем свете блестела и переливалась красным свежая человеческая кровь. Из пасти пса вывалился слизистый вспухший язык и слизнул капельку. В тот же момент пятиконечная звезда мигнула и потухла, свечи превратились в оплавленные лужицы воска.
Во тьме загорелись две багровые точки – пес начал видеть. Охранник кладбища прислушался, качнул хвостом. Да! Теперь у него новый хозяин! Скоро, очень скоро он явится в мир живых! И тогда будет упоительная погоня, будет охота и пир! Ну а пока…
Пес задрал голову к звездному небу, протяжно и страшно завыл. Развернулся и неспешно потрусил в сторону города. Оттуда веяло теплом, мягкими флюидами жизни. Там много свежей, горячей крови. Она даст силу, укрепит ветхий скелет. Пока Хозяин идет нужно поохотиться в одиночестве… * * *
Волчица была в бешенстве. Все, решительно все не ладилось. Несложное задание обернулось сущей каторгой. А ведь еще месяц назад верила в то, что поездка пройдет гладко, без сучка и задоринки…
Быть младшим Посвященным в Семье скучно и не престижно. Волшебники третьего уровня никогда не выезжают за границу, не участвуют в масштабных боевых операциях. Удел таких, как Грейс – работа в пыльных лабораториях, статистический и логический анализ, сбор сведений, прогнозы. Тоска зеленая. Молодость и задор требовали действий, жаждали власти. Но… огромное и непробиваемое "НО"… штат боевых волшебников Семьи насчитывал двадцать человек. Ни больше, ни меньше. Так повелось издавна, так повелели Старейшины. Маленькой группке избранных открывались тайные знания высшего порядка. Они и составляли элиту Семьи, носили гордые звания – чародеи первого и второго уровней. Статус боевика открывал поистине неограниченные возможности: право властвовать, право на Высшее волшебство и поездки по всему миру. Это многого стоило. Тщеславной и целеустремленной Волчице до щенячьего визга хотелось стать избранной, утереть нос конкурентам и получить вожделенную силу.
Несколько лет подряд Грейс искала возможность попасть в ряды элитного отряда. Обращалась к главам Семей, изучала кодексы Посвященных в надежде найти лазейку. Но таковой просто не оказалось, а Магистры всякий раз отказывали – порядок нерушим. В конце концов, Моран поняла, единственный способ возвысится – отличиться в бою, оказать главе, а значит и Старейшинам, услугу. Но как слабенькая волшебница с Тотемом Волка может помочь Великим? Замкнутый круг.