* * *
Филатов и Сомов нащупали след. Теперь на них работали аналитики Службы Внешней Информации, которые перелопачивали огромные массивы данных. Разведчик постоянно прибегал к помощи пакнитевика и связывался с Землёй. Это оборачивалось огромными энергозатратами и влекло большие расходы, но сейчас экономические моменты волновали друзей меньше всего. Они прикоснулись к тайне. Тайне зловещей и опасной. Это понимали и руководители спецслужб Московии. Поэтому подполковнику Филатову были предоставлены самые широкие полномочия.
Массив данных по проблеме рос. И по мере его накопления можно было создавать модели.
Перед госпитальером в воздухе висели одиннадцать голографических пирамид, подготовленных аналитиками Министерства внешней информации. Эти пирамиды демонстрировали закономерности, которые были выявлены при исследовании феномена болезни распада.
- И что ты тут видишь? - спросил Филатов.
- Фигу с маслом, - отозвался госпитальер. - Твои головастики подтвердили, что в Галактике несколько месяцев наблюдается резкий всплеск феноменов Буйства духов. А также других аномальных явлений - начиная от призраков, и кончая НЛО и космическими "Летучими Голландцами".
- Что это значит?
- Что-то меняется в окружающем мире. Будто кто-то приоткрыл ящик, где хранятся сокровища.
- Сокровища Пандоры? - осведомился невесело разведчик.
- А это нам надлежит узнать.
Через двое суток пришёл новый пакет информации. Там был результат работы аналитиков, воспользовавшихся возможностями Большого Федерального Компьютера. Помимо динамики аномальных явлений он просчитал ещё тысячи других факторов. Результатом явилась распахнувшаяся в воздухе объёмная карта населённого сектора Галактики. В её центре пульсировала оранжевая звезда, откуда расходились линии на обитаемые миры.
- Красиво, - кивнул Филатов, рассматривая занявшую половину командного пункта СТ-проекцию. - Что сие должно означать?
Сомов успел бегло ознакомиться с выводами аналитиков. Ему этого хватило. Разбираться во всём пакете данных в ходе вычислений, которые заняли шестьсот гигабайт, у него не было ни желания, ни пары-другой жизней, которые необходимо было потратить на это.
- Все интересующие нас явления, - заявил Сомов, - появляются в определённой последовательности. Большой Компьютер сумел выявить закономерность распространения.
- Это было так трудно? - спросил разведчик.
- Судя по всему - очень. Если бы волна шла от звезды к звезде… Но тут процесс необычайной сложности, разобраться в котором можно было, только анализируя параллельно другие факторы.
- Какие?
- Понятия не имею. Наверное, начиная от спектра свечения звёзд и кончая длиной прыжков гигантских кузнечиков на Ригеле-одиннадцать.
- Чушь какая-то.
- БФК другого мнения.
- И что?
- Вот сектор Галактики, откуда идут возмущения;
- Тмутаракань.
- Да, дыра та ещё.
- Откуда ветер дует?
- В этом кубе четыре звёздные системы. Пятьдесят шесть планет.
- Ничего себе.
- Но лишь одна из них обитаемая. Учитывая, что феномены тесно связаны с человечеством, не грех предположить, что источник кроется на человеческой планете.
- Звезда Броуза в созвездии Возничего, - заговорил компьютер, когда Сомов ткнул в искомую звезду. - Четвёртая планета заселена. Название - Мечта Боливара. Общие сведения астрономического характера.
- Замолкни, - кинул Филатов. - Ну что, госпитальер, не прочь присмотреться к этому миру поближе?
Сомов поморщился. Он был явно против, учитывая его патологическую нелюбовь к приключениям и к перемене мест. Он знал, что если свяжешься с Филатовым - спокойствия не жди. Но выхода у него не было…
Часть вторая
ЗАДВОРКИ ВСЕЛЕННОЙ
Мечта Боливара - так называлась планета. Если знаменитый латиноамериканский революционер Симон Боливар когда и мечтал о таком рае для своих сограждан, то только в те минуты, когда они ему чересчур насолили.
Орбитальный челнок "Ацтек" устроился на посадочной резинобетонной площадке, Прибывшие на нём пассажиры лайнера "Нильс Бор" сообщением "Швиц - Мечта Боливара", оставшегося на орбите, пешком потянулись к стекляшке аэровокзала. Здесь понятия не имели, что такое самодвижущиеся транспортные ленты, турбоплатформы, гравилеты или хотя бы космодромный автобус. Здесь нужно было топать на своих двоих, ощущая подошвами ещё горячий после приземления челнока резинобетон.
- Всем дырам дыра, - сказал господин Ханс Стерлик - ведущий администратор компании "Натюрель". Она занималась экспортом натуральных продуктов питания, которые ещё пользовались спросом у особых гурманов в самых дорогих ресторанах.
- То ли ещё будет, - сказал Нейман Горт - руководитель отдела внешних связей компании "Натюрель".
Бизнесмены прибыли на планету с ознакомительной целью - посмотреть, насколько перспективна она в качестве поставщика сырья. Сырьё здесь было. Местные жители традиционно поднаторели на выпуске одних из лучших в Галактике растительных наркотиках. Национальный промысел имел свои корни ещё на старой Земле.
Вокзал космопорта Ла-Паса (так переселенцы в момент Большого Разбредания Человечества прозвали столицу планеты по аналогии со столицей земной Боливии) напоминал занюханный и шумный автовокзал с допотопным залом ожидания, где слышалась в основном испаноязычная речь, бестолково толклись местные бездельники, не собиравшиеся никуда улетать, а мечтавшие "обуть" какого-нибудь залётного инопланетянина на сотню-другую песо.
К бизнесменам подскочил плохо одетый тощий туземец и забалабонил по-испански:
- Чемоданы, сеньоры. Чико - лучший носильщик.
Испанский входил в один из пяти языков, которых считалось необходимым знать человеку Галактики, поэтому вновь прибывшие говорили на нём не хуже местных.
- А где киберносильщик? - огляделся Стерлик.
- Мы бедная страна, сеньоры. Нам не дают кредиты. У нас нет киберносилыциков.
Даже на Ботсване киберносилыцики были.
- Чёрная дыра, - покачал головой Стерлик и кивнул аборигену. - Багаж ещё не прибыл.
- Я подожду.
К изумлению прибывших сюда в первый раз, багаж выгружали из челнока тоже носильщики-люди и на скрипящем бензиновом грузовичке подвозили к зданию, выбрасывали их достаточно бесцеремонно на движущуюся с противным воем пластиковую ленту.
- Вон, - Стерлик указал на движущейся ленте два зелёных чемодана из защитпластика, который обычно применяется в космических скафандрах. Чемоданам были не страшны ни космический холод, ни динамические удары.
- Сеньоры богатые, - кивнул удовлетворённо носильщик.
Горт окинул его подозрительным взглядом.
- Богатым сеньорам в Ла-Пасе хорошо, - тараторил Чико. - Богатые сеньоры имеют в Ла-Пасе такие развлечения, которых не найдут нигде в Галактике.
- Да уж, - вздохнул Ханс Стерлик.
Столпотворение перед космопортом было ещё большее, чем в зале прибывающих. Это был парад оборванцев. Притом оборванцев, занятых делом - пытавшихся вручить прибывающим какие-то погремушки из тыквы и устрашающие маски, бронзовые Мадонны и гипсовые кресты на тяжёлых цепочках, предлагающих вымоченную в остром соусе кукурузу и хрустящие красные бобы в пакетиках или просто просящих милостыню.
Площадь и дорога из потрескавшегося настоящего, без дураков, асфальта была переполнена машинами. Мятые, разрисованные яркими красками автобусы, юркие небольшие легковушки, грузовички, забитые сельхозпродукцией и безделушками сновали в полном беспорядке и останавливались, где хотели, из-под колёс выпрыгивали чумазые, наглые пацанята, время от времени кидавшие со страшными грязными ругательствами в водителей лошадиные лепёшки. Рядом с автобусной остановкой приткнулись две повозки, запряжённые ленивыми здоровыми кобылами. Стерлик ошарашенно глядел на них.
- Смотри, настоящие лошади. Музейные экземпляры, - поцокав языком, прошептал он.
- Вся планета - это вонючий музей ненужных вещей, - по-испански произнёс Горт.
- Сеньорам здесь будет очень хорошо, - подал голос носильщик, весьма ловко тащащий чемоданы, в которых, впрочем, были небольшие гравикомпенсаторы, уменьшавшие вес раза в четыре.
Как только они шагнули на площадь перед вокзалом, к ним устремилась толпа оборванцев. Стерлик начал растерянно озираться, а Горт собрался, готовый к любым неожиданностям.
- Сеньор, моя машина домчит вас птицей! - орал усатый индеец зловещего вида.
- Не слушайте, его старая колымага была найдена на свалке ещё его дедушкой! - кричал невысокий мальчишка. - А вот моя…
- А, Рико, твой рыдван выпустила полиция после того, как у него отвалилось три колеса!
Стало понятно, что это таксисты.
- Не слушайте их, сеньоры, - воскликнул носильщик. - Богатым сеньорам нужно хорошее обслуживание. Я знаю, кто вам нужен.
Расталкивая толпу и прорубаясь через неё, носильщик повлёк прибывших к площадке за зданием космопорта. Там стояло несколько зелёных такси, мятых чуть менее остальных своих собратьев.
- Я привёл тебе клиентов, брат! - заорал носильщик, подскакивая к зелёному шестиместному автомобилю и погружая в багажник чемоданы.
Тут же к нему подскочил толстый суетливый шофёр и о чём-то зашептал, потом расплылся в улыбке.
- Моя машина к услугам сеньоров, - он поклонился, притом достаточно низко, подобострастно, но глаза при этом сияли плутовством.
- Сколько? - обернулся Стерлик к носильщику.
- Я работаю честно. У меня низкая такса. На меня не обижаются. Я не беру большего, - затараторил тот. - Двенадцать песо.
По галактическим масштабам сумма была просто смехотворная. Но по тому, как радостно засверкали глаза носильщика, получившего требуемое, Стерлик понял, что переплатил минимум в четыре раза.
- У меня сегодня скидки. Я довезу вас за сто песо, - важно заявил водитель.
- Сорок, - кинул Горт презрительно.
- Ну хотя бы сорок пять, - взмолился таксист.
- Поехали.
Здесь было лето - жаркое и душное. Над дорогой струились бензиновые пары, в нос били странные технические запахи. На горизонте коричнево и красно дымили трубы комбината.
- Захолустье, - снова вздохнул Стерлик.
Водитель мчался как бешеный. Его "мустанг" был довольно резв, время от времени колёса ухали в щели в асфальте, и тогда казалось, что машина развалится. Но она обгоняла очередной автобус, презирая все правила дорожного движения.
Из сиреневого смога вдали вырастал город. Это был не просто город. Это был гигантский, беспорядочный мегаполис, в котором проживало восемнадцать миллионов жителей.
Водитель балаболил без умолку, расхваливая самый прекрасный город в Галактике, но его не слушали. Он не уставал повторять, что богатым господам тут понравится. Что для богатых господ здесь есть развлечения, которых больше нет нигде.
- У нас прекрасная планета, но бедная, - вещал он. - В остальной Галактике живут сплошь жмоты, негодяи, мерзавцы и подонки. Не принимайте на свой счёт, сеньоры.
- Почему подонки? - удивился Горт.
- Они дают нам всё меньше помощи и кредитов. Нам нужно больше кредитов.
Видимо, кредиты были больной темой для каждого гражданина в Ла-Пасе.
Вдоль шоссе шли яркие рекламные щиты. Рекламировали выпивку, вибромассажёры, утюги, СТ-визоры и новый, со "специфическим, очаровательным дурманом", как гласила надпись, экстракт листьев коки. Так же с плакатов взирало лицо - строгое, но справедливое - человека в тёмном пиджаке и в галстуке. Аршинными буквами шли его слова: "Партия обновления обещает - Мечте Боливара счастливой быть…" И ниже - "Кредиты пойдут неимущим. С "песочниками" покончим!" Судя по всему, строгий господин, грозящий пальцем с плаката, был новым Президентом Республики Дианом Торресом.
Ближе к городу поток машин становился просто невозможным. Вдоль дороги пошли кварталы самых разных домов. В одних вздымались чистенькие, по галактическим масштабам бедные, но по местным меркам просто роскошные особняки - как правило, белые, комнат на восемь-десять, с колоннами и островерхими крышами, во дворах стояли легковые автомашины, в некоторых даже по две. Часто такие кварталы были огорожены высокими заборами с колючей проволокой. И тут же за ними шли чудовищные лачуги, у водонапорных колонок возились полуголые чумазые дети, которые таскали друг друга за волосы, на ступенях и лавках скучали молодые балбесы и играли в какие-то игры иссохшие старики, над ними полз дым с запахами пищи.
Как только такси замедляло ход, к нему подскакивали совсем маленькие дети и ребята повзрослев - они требовали денег, ругались, колотили по капоту ладонями, и таксист хрипло распугивал их, а одному съездил наполненным металлическими шариками резиновым шлангом по руке.
- Змеёныши, - откомментировал водитель. - Не обращайте внимания, сеньоры.
Машина пробиралась ближе к центру, и заторы становились всё сильнее.
- Сеньоры, пожертвуйте на храм святого Торквемады! - бросился к приезжим человек в чёрной сутане, стуча по стеклу машины.
Стерлик сунул ему кредитку и осведомился:
- Но ведь Торквемада никогда не причислялся к лику святых. Это же великий инквизитор.
- Вы заблудшие души. Приходите к нам в храм, - священник перекрестил машину и кинулся к следующему такси.
Ближе к центру каменные исполины возносились всё выше. Небоскрёбы соседствовали с картонными хижинами. Чуть ли не каждый квартал имел свою церковь - о набожности лапасцев ходили легенды. И везде бурлил людской океан - пёстро и бедно одетые, галдящие, что-то предлагающие, что-то требующие люди. Это был безумный мир.
Отель "Свободный мир" возвышался на сто двадцать этажей и выглядел более-менее современно. В Галактике таких не строили лет двести, но для Ла-Паса он было новейшим достижением градостроительства.
Пассажиры вылезли из такси. Водитель вытащил чемоданы из багажника и поставил их на землю.
- Я могу подождать, сеньоры, - сказал он. - Только скажите, когда вам понадобится машина.
- Я думаю, мы изберём пешие прогулки, - сказал Стерлик.
- Это опасно, сеньоры. Не все туристы - любители пеших прогулок возвращаются домой.
- До свидания, - произнёс Стерлик.
В холле, отделанном вычурно - бронзой и дубом, было прохладно. Кондиционеры с шуршаньем гоняли прохладный воздух. Носильщик дотащил вещи. Четырёхкомнатный номер располагался на восьмидесятом этаже, он был просторен, старомоден и не оборудован и третью техники, необходимой для приличного отеля. Здесь слыхом не слыхивали о волновых массажёрах, ионных душах, виброкреслах, не говоря уж о центрах удовольствия. Но прибывшим всё это было не нужно. Они привыкли к скромным условиям и приехали сюда работать.
Они вышли на балкон и оглядели панораму города. Город казался бесконечным хаотичным нагромождением уродливых каменных коробок. Вздымались сотни шпилей соборов в стиле неоготики и барокко, виднелись стены монастырей. Трубы многочисленных предприятий на севере выбрасывали сизый дым, который наползал на город, смешиваясь с выхлопными выбросами двигателей внутреннего сгорания.
- Красота, - ухмыльнулся Горт.
- Ну вот мы и здесь, - сказал Стерлик. - И где искать?
- Если центр аномальной волны на этой планете, мы отыщем его.
- Отыщем, - с сомнением поддакнул Ханс Стерлик, который, если глянуть глубже, был вовсе и не Хансом Стерликом, а госпитальером Сомовым. Да и приятель его был не Найманом Гортом, а подполковником МВИ Московии Филатовым, решившим для себя переворошить этот город, поставить его вверх дном, но добиться своего…
* * *
"Фокусником" был недоевший "соколиных перьев" наркоман. Он как раз маялся вопросом, где найти зелье. Человека, который снабжал его, арестовали в четырнадцатый раз за последний год, и требовалось время, чтобы общественный адвокат, а также "Общество помощи социально опасным индивидуумам" встали за него горой и добились освобождения из вонючей каталажки, где постоянно барахлил пищесинтезатор, в некоторых особо дрянных камерах было по два человека, и аппаратура наслаждения для арестованных там тоже была устаревшая, и вообще более вонючего места в Нью-Тауне не сыскать.
Торговец "соколиными перьями" засел дня на два, а у Джеки Чейза было максимум два часа, после чего ломка просто добьёт его.
Он сидел, трясясь в тёплой и влажной глубине СТ-проекции. Там не было видно ничего. Но чувствовалось чьё-то дыхание где-то рядом, какие-то шумы. В СТ-проекциях, придававших городу совершенно невероятные очертания, прятался разный люд.
Джеки съёжился. Он понял: остаётся одно - идти к бесплатному автомату для раздачи наркотиков и жрать ту дрянь, которую вручают городским бродягам, чтобы они не буйствовали без дозы. Истинному ценителю лопать государственные наркотики - что может быть паскуднее?! Джеки презирал тех, кто жрёт что-то, помимо "соколиных перьев". Его отец жрал "соколиные перья". Его дед жрал "соколиные перья". И Джеки не удивится, если и его прадед жрал "соколиные перья". И в этот чёрный вечер Джеки, представитель длинной династии наркоманов, должен жрать "слабительное" - так прозвали дерьмовые государственные наркотики. Но выхода не было.
Вот тут-то и случилось то самое…
Джеки всё-таки добрался до автомата с наркотиками. Занималась заря, и в "Тусовочном парке" было немноголюдно. Рядом возвышалась на двести метров Большая Арена, куда вечером стекутся толпы народа. За ней раскинулся фантастический город, где всё было неверно и зыбко, где всё перемешалось и перепуталось - ложные светила, невероятные очертания строений, неустанно корёжащаяся геометрия зданий, скользящий городской ландшафт, чудовищные СТ-проекции. В течение суток город порой менялся по нескольку раз в зависимости от настроения и капризов шефа группы дежурных архитекторов. Чтоб ориентироваться в нём, нужен был "хрустальный глаз" - электронный путеводитель, куда, по идее, забита вся информация о состоянии города на сей момент и о наиболее благоприятных маршрутах, иначе здесь невозможно было найти свой дом даже человеку, всю жизнь прожившему в столице. Но у Джеки не было "хрустального глаза". Ему не нужно было никуда добираться. Ему было плевать на всё… Три зелёных автомата стояли в ряд. По одному из них радостно и с ликованием колошматил худой наркоман.
- На! - орал наркош, колотя, правда, без видимого эффекта автомат ногой. - Ничего, завтра с разрядником приду, - он качнулся. Упёр руки в боки. Так и остался стоять раскачиваясь.
Он скосил глаза на вновь подошедшего собрата.
Джеки остановился у другого автомата. На лице его сияла радостная улыбка.
- Э, слизняк, - дружески позвал его наркоман.
Джеки не ответил, только на лице его появилась блаженная улыбка.
А потом автоматы начали гнуться. Из ближнего брызнуло сначала стекло, а потом потекла вонючая коричневая жидкость, из которой синтезировались наркотики. Автомат, который тщетно пытался расколошматить агрессивный наркоман, тоже начал корёжиться.
- Ну ты даёшь, склизь, - прошептал наркош, глядя на Джеки. - А я уже две недели корячусь, пытаясь оставить в нём вмятину.
Две девицы-лесбиянки, ласкавшие друг друга, полупогрузившись в СТ-проекцию, изображающую расколовшуюся скалу, почуяли неладное. Они ещё не наелись наркотиков и потому соображали, что происходит вокруг, - мигом с испуганным визгом они улетели в глубь скалы.